Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Не все, что светлое - свет, не все, что темное - тьма






Он стоял перед черной чашей, в которой уже едва угадывались контуры крылатого существа. Вечер был на исходе - собственно, он уже и не в счет. Значит, остается всего одна ночь, да и то не полная. И мона Сэниа, с которой он не успел проститься. Судьба.

Он опоясался мечом, взвесил на ладони тяжесть полевого десинтора. Стоило ли его брать? На вечернем пути он вряд ли понадобиться, но Асмур отнюдь не был уверен, что сумеет (или захочет) вернуться к полуночи в родительский замок. Он накинул бархатный плащ, по рассеянности упустив из вида, что закаленный боевой крэг нежностей не терпел. Когда Асмур застегнул на плече драгоценный аграф, крэг поочередно разжал когти, вытянул крылья из-под мягких складок материи и снова старательно уложил их поверх плаща, прикрыв руки и плечи хозяина и ощутимо замкнув серебряные когти на его запястьях. Пепельные тугие перья были почти неотличимы от темно-серого бархата плаща и камзола, и зоркая легкая голова с серебристым султаном укрывала белые волосы эрла, точно живой капюшон.

Крэг нервно подрагивал, укладывая еще плотнее перо к перу - предчувствовал ночную дорогу. Разговор Асмура с Гаррэлем он слышал - но вот угадывал ли он мысли человека?

Почти три десятка лет провели они вместе - Асмур и его крэг, но ответа на этот вопрос мудрый эрл так и не знал. Он спустился на первый этаж по витой лесенке, выточенной из целого ствола душистого дерева. Семейная легенда гласила, что основание ее прикрывает вход в заклятое подземелье, тянущееся под всем континентом. Проверить это было невозможно - несколько веков назад прапрапрадед Асмура посадил на этом месте дерево, а когда ствол достиг требуемой толщины, искусные сервы обрубили ветви, выточили резные ступеньки и перильца, укрепили их чеканными накладками и подпорками.

А потом вокруг лесенки возвели еще одну замковую башню. И не потому ли, что в не истлевших еще корнях цепко хранилась древняя тайна, эту лесенку, ведущую в вечерние покои, так любила его мать?..

Он в последний раз коснулся душистых перилец и шагнул в малую переднюю, дверь из которой вела на конюшенный двор. Пара сервов-чистильщиков, возившихся с его сапогами (из которых правый всегда был почищен добросовестнее, чем левый), приветствовала хозяина неяркой вспышкой голубых нагрудных фонарей - было известно, что эрл Асмур, сам предельно молчаливый, шума и возгласов не любил. Но вот третий серв, совершенно определенно валявший дурака в неположенном ему месте, попытался незаметно ускользнуть за порог, никоим образом не поприветствовав хозяина. Скверно, десинтор остался в гадальной, придется за ним возвращаться, а это дурная примета.

Мысль эта была бесстрастна и не окрашена ни гневом, ни даже раздражением. Он легко взбежал обратно, нашел оружие и, отпихнув услужливых близнецов, бросившихся к нему с сапогами, тяжелым ударом ноги распахнул дверь. Третий серв улепетывал, перекатываясь на кривых ножках, и если бы не косой свет первой луны, которая уже успела взойти, Асмур наверняка упустил бы беглеца. Но длинная тень мела двор, выдавая бегущего, и шипящий всхлип десинторного разряда отразился от зубчатых щербатых стен.

Серв вспыхнул, как пустая канистра, и размазался маслянистым пятном по известковым плитам. Крэг брезгливо поежился, и Асмуру передалось это движение.

- Все правильно, дружище, - негромко проговорил он, - когда надолго оставляешь дом, в нем все должно быть в порядке.

Теперь - дорога. Разумеется, он мог бы перенестись к цели своего вечернего путешествия так же естественно и мгновенно, как на исходе ночи они вдесятером отправятся к зловещим звездам Костлявого Кентавра. Но он желал проститься с Джаспером, прекрасным и пустеющим Джаспером, который он не променял бы и на все семь сказочных созвездий Материнского Сада, и прощанье его состояло в том, чтобы омыть лицо серебристым лунным воздухом и наполнить каждую клеточку тела памятью запахов и отзвуков, переливов света и тяжести.

И когда кто-то из тех, кто последует за ним, утратит хотя крупицу собственной памяти - долг его, командора Асмура, поделиться с ним, ибо клад воспоминаний - единственное из сокровищ, которое нельзя уменьшить, отдавая часть его ближнему.

Он подтянул отвороты походных сапог, сдернул с единорожьей головы, прибитой над входом, плетеную из змеиных жил нагайку и послал в сгущающуюся темноту гортанный, никаким сочетанием букв не передаваемый звук - родовой клич Муров. И тотчас в ответ раздалось высокое, нетерпеливое ржание - видно, конь застоялся и, угадывая дальние сборы своего хозяина, страшился, что его с собой не возьмут.

- Ко мне! - крикнул Асмур, чтобы доставить ему удовольствие услышать хозяйский приказ, а конь уже вылетал из конюшни, расправляя крылья и играя блеском вороной чешуи.

Бесконечно длинным, грациозным прыжком преодолел он расстояние от конюшенной башни до порога замка и опустился перед своим господином, подогнув передние ноги и одновременно складывая боевую чешую, которая не позволила бы никому постороннему не то что оседлать его, а даже приблизиться к нему. Краем глаза Асмур отметил, что при этом движении конь-таки ухитрился задеть отточенными, как бритва, защитными чешуйками левое крыло крэга. Показалось, или они действительно не ладили? Во всяком случае, если и показалось, то не в первый раз.

Крэг флегматично поднял крыло, расчесал когтем султан над теменным глазом и также спокойно, игнорируя агрессивный выпад со стороны коня, скользнул атласным опереньем по рукаву камзола и снова замер в своей обычной зоркой недвижности.

- Ты мне побалуй - оставлю в самом тесном закуте, - пообещал Асмур, и конь испуганно захлопал глазными заслонками. Окрик был риторическим - ему в любом случае пришлось бы взять коня с собой, а последний просто не смел, не мог, да что там говорить - генетически был не способен не повиноваться хозяину, так как вел свою родословную от рыцарских коней основателя рода Муров. Вероятно, надо было попросту приказать ему воспылать к крэгу безмерным дружелюбием.

Но почему-то Асмур, не в первый раз озадаченный взаимоотношениями между конем и крэгом, такого приказа не отдал. Нахмурившись, он наклонился и стянул узлами пряди стремянной шерсти, выбивающейся из-под крупных пластин чешуи. Вдел сапог в волосяную петлю, одним толчком очутился в седельном гнезде. Все это мерно и неторопливо, как и подобает владетельному эрлу. Не говоря уже о том, что, может статься, садился на коня этот эрл в последний раз.

Ведь козыри - ночные...

Конь, игриво изгибая шею, расправлял крылья, подставляя их голубому лунному свету. Делал это он, несомненно, в пику крэгу, который по сравнению с конем казался куцым птенцом.

- Но-но, - примирительно сказал Асмур, похлопывая коня жесткой перчаткой и одновременно проводя подбородком по тугим перьям, укрывавшим наплечники камзола. - Поедем шагом.

Это относилось к обоим, но Асмур поймал себя на том, что он вроде бы извиняется перед крэгом за недружелюбие коня. Да, неплохо было бы перед походом до конца выяснить их взаимоотношения, да жаль - эта мысль несколько запоздала. Оба они ему преданны, но, видят древние боги, до чего же по-разному!

Конь предан, потому что он - конь, это у него в крови.

Крэг предан, потому что он верен Уговору, - то есть, самому себе.

Или всем крэгам?

Он тронул коня коленями, тот гордо пересек двор, миновал величественный донжон, и копыта его мерно зацокали по ночной дороге, брызжа тусклыми искрами. Замок с игольчатыми шпилями, кружевными виадуками дамских мостков, по которым некому уже было гулять, с шатрами конюшен и опалово-лунными бассейнами сиренников, с глухими коробками заброшенных казарм и призрачными решетками чутких до одушевленности радаров медленно отступал назад, в темноту, в прошлое и, возможно, в небытие.

Ведь козыри - ночные!

Солнце, послав в вышину традиционный зеленый луч, уступило турмалиновую чашу небосвода веренице лун, и они окрашивали узкие поля кормового бесцветника, окаймляющие дорогу, в печальные опаловые полутона. За лугами следовали однообразные коробчатые корпуса нефтеперегонного комбината - фамильный лен Муров, еще в глубокой древности, до Уговора, пожалованный королем Джаспера старейшему из их рода. С тех пор из поколения в поколение все Муры становились химиками по наследственному образованию, оставаясь в душе и по призванию воинами, и очередной король подтверждал ленное право Муров, хотя с каждым веком это славное семейство становилось все малочисленнее.

Когда умер отец Асмура, у его вдовы остался один малолетний сын, и никто не предложил ей ни руки, ни поддержки. Восемнадцать лет правила Тарита-Мур замком, заводами и сервами, все это время безвыездно находясь вдвоем с сыном в громадных, чуть ли не самых обширных на Джаспере, ленных землях. Едва сын достиг совершеннолетия, прослушав весь универсум, положенный будущим химикам, и сразившись на турнире в честь одиннадцатилетия ненаследной принцессы Сэниа, как она с облегчением передала ему все управление, теша себя мечтой о возрождении семейного счастья... Но надежда на женитьбу сына и появление внуков, которым хотела посвятить себя Тарита-Мур, не оправдалась. Что произошло там, на турнире, когда его сын одного за другим сразил мечом, десинтором и голыми руками трех не виданных по мощи боевых сервов? Упоенная доблестью сына, она смотрела на него и только на него...

А смотреть-то нужно было на принцессу.

Она допросила всех сервов, сопровождавших их на турнир, допросила с пристрастием, посекундно воспроизведя зрительную и эмоциональную память каждого из них. Нет, ничего не произошло между ее сыном и своенравной принцессой, да и что могло произойти в тот день, когда девочке минуло одиннадцать лет?

Но с тех пор он не поднял глаз ни на одну красавицу Джаспера, и когда мона Сэниа достигла совершеннолетия, Тарита-Мур нисколько не удивилась, ее сын тайно попросил у короля руки его дочери.

И еще меньше удивилась она, когда Асмур получил отказ.

Слишком обширны были ленные владения Муров; случись что с Асмуром - управление всеми заводами легло бы на принцев, которые и без того, как подобало королевской семье, осуществляли координацию экономики всего Джаспера; да и самой моне Сэниа пришлось бы взяться за ум и за химию, а о ней поговаривали, что Ее Своенравию ничего не было мило, кроме столь несвойственных нежному телу военных утех да бессмысленных многодневных скачек от владения к владению, где на тысячи миль не встретишь человека, а лишь поля, да чистые родники, да реденькие заводы, да суетящиеся сервы собирающие на осенних безветренных склонах небогатый урожай. Странный нрав был у принцессы, ничего не скажешь, и слава древним богам, что была она младшей, а не наследной.

Знала ли юная царственная причудница о сватовстве Асмура? Тарита-Мур была слишком горда, чтобы спрашивать о подробностях, когда отказано в главном. Было, конечно, одно место, где знали все и обо всех, и она, как любой житель Джаспера, должна была время от времени там появляться, и этим местом был королевский дворец.

Действительно, несколько раз в году вся родовая знать собиралась здесь, в городе-дворце, - несколько десятков тысяч людей, и это было все совершеннолетнее население Джаспера, ибо кроме знати никто и не выжил тогда, в страшную эпоху Черных Времен. Теперь они собирались, чтобы вершить судьбы своей планеты, и вершили, кто как мог - одни, избранные, в Большом Диване, подле координационного экономического совета, состоящего из короля и принцев; другие поблизости, в бесчисленных галереях, раздумных бассейнах и потаенных кабинетах для различных консультативных комиссий. То, о чем говорилось в этом сердце джасперианской политики, как правило оставалось для непосвященных тайной.

Далее, за кабинетами мудрецов, фосфорическими огнями теплились залы эстетов, где мерцала музыка, творились древние молитвенные ритуалы или еретические камлания - по моде и по заказу; там не решали судеб, там скептически комментировали решения.

Еще далее искрилось бальное веселье, где не интересовались политикой и не изощрялись в скептицизме, а попросту пренебрегали и тем, и другим; это был живой пояс, обрамлявший старческое ядро, - здесь просто упивались жизнью... Как у кого получалось.

А за шумными чертогами начинались королевские сады, где стыдливая зелень тянулась ввысь, заслоняя тех, кто искал уединения, и нередко модно было увидеть двух крэгов, грудь к грудью взмывающих в вечернее небо, крыло к крылу, клюв к клюву, - много ли надо крэгам, которые сами не ищут себе пару, а довольствуются выбором своих хозяев!

Но не только любовь заполняла вечерние королевские сады - те, кому она была недоступна или не нужна, наполняли лабиринты аллей и гнезда беседок свежайшими сплетнями. Естественно, венчали все сплетни о королевском доме, но, судя по их монотонности, принцесса Сэниа ни в чем не изменила своих привычек, независимо от того, знала она или не знала о сватовстве Асмура.

Так собирались они не чаще шести раз в год - владетельная элита Джаспера, все ее человеческое население, тающее год от года. Шелестели бархатные наряды, над головами модниц изящно приподнимали свои клювы крэги, усыпанные флюоресцирующей пудрой; и, расходясь к полуночи, гости гадали, о чем же шла речь сегодня в святая святых - Большом Диване. И никто, даже высокомудрая Тарита, не мог бы предположить, что и там занимались самым обычным делом - сплетничали о принцессе Сэниа.

Впрочем, ни у кого ни в Диване, ни в аллеях вечерних садов не было повода толковать о чем-либо, кроме ее неумеренных скачек и отнюдь не женских упражнениях с рапирой.

Это Асмура устраивало. Он был спокоен: никто сейчас не станет судачить о том, что он отправился в путь, так и не простившись с самой Сэниа.






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.