Часть 20. Хэппи-энды оставляют чувство незавершенности

Ощущение, что ты вот-вот вспыхнешь яростным огнем, не покидало Дэймона ни на минуту с тех пор, как он переступил порог особняка Сальваторе. Ему было наплевать, что скажет отец. Парень больше беспокоился о Елене, которая была вне себя от волнения, ожидая встречи с Сальваторе-старшим. Едва пара вошла в дом, как Гилберт взлетела ласточкой по лестнице, поспешно скрываясь в своей комнате. Смотря ей вслед, Дэймон понимал, что отпираться и откладывать разговор со своим строгим предком, не было смысла, поэтому, не утруждая себя в переодевании, юноша уверено направился в кабинет отца, где мужчина бывал чаще всего из всех комнат особняка.
- Сеньор, Дэймон, подождите, - тихо окликнули сзади.
Обернувшись, парень увидел Милену, которая держала в руках чистую белую рубашку. Молча, взяв рубашку, Дэймон переоделся и с мрачным видом вручил домоправительнице грязное одеяние.
- Вы верно не рады, что ваш отец вернулся? – осторожно спросила женщина.
Юноша не ответил, а только глубоко вздохнул. Милена грустно посмотрела ему вслед и вздохнула. «Радужные» встречи встречи отца и сына особняк и его обитатели переживали крайне тяжело. Тем временем Дэймон прошел пару коридоров и остановился около большой резной двери. Ладонь парня нерешительно легла на ручку и открыла врата самого нелюбимого места в доме. Войдя в комнату, Дэймон ничего, что бы его удивило, не увидел. Все также многочисленные полки с книгами, стоящие вдоль стен, мягкая мебель и большой письменный стол, за которым сейчас сидел Джузеппе и что-то писал на офисных листах.
- Тебя не учили стучаться прежде, чем ты войдешь? – терпеливо сказал мужчина, не отрываясь от документов.
- Это такое твое «привет, сын»? – в ответ съязвил Дэймон. – Хотя не знаю. Мой родитель ведь ты, поэтому за мое воспитание отвечаешь тоже ты.
Сальваторе-старший оторвал взгляд от стола и устремил свой взгляд на сына. Две пары голубых глаз встретились. Одни блестели грустью и усталостью, а другие, которые отличались своим серым, ледяным оттенком, все также холодно, как и прежде, смотрели на отца.
- За прошедшие полтора года ты ничуть не изменился, Дэймон, - со скрытой грустью спокойно проговорил Джузеппе. – Все такой же упрямый.
Пройдя через комнату, юноша усмехнулся и сел в кресло, стоящее напротив стола.
- Ох, не начинай, - с напускной насмешливостью протянул брюнет. – Ты только приехал из своей Италии, а уже говоришь, что я не изменился и бла-бла-бла. Такое ощущение складывается, что ты и не уезжал вовсе.
Решая не продолжать эту тему, мужчина вздохнул и перевел разговор в другое русло.
- Как твои дела в Стэнфорде? – мягко спросил Джузеппе.
- А то ты не знаешь, - криво улыбнулся Дэймон. – Держу пари, что декан тебе каждые полчаса названивал, чтобы оповестить Ваше Величество о моей успеваемости.
- Ну не каждые полчаса, но довольно часто, - согласился Сальваторе и сделал глоток кофе. – И я признаться поражен. Твой средний бал выше, чем у отличников из Гарварда. Не расскажешь в чем причина такой отдачи?
- Надоело быть твоей марионеткой, - твердо и незамедлительно ответил юноша, сменяя напускную веселость на злость.
Отец парня серьезно посмотрел на сына.
- Вот как? – проговорил он. – И в чем же заключается твоя так называемая свобода от ужасного меня?
- Не говори со мной, как будто мне десять, - искренне оскорбился Дэймон. – И не надо делать вид, что ты ничего не понимаешь. Мне осточертело твое завещание так же сильно, как и та, которую ты мне в жены напророчил. Ты хотел, чтобы я выучился, а потом занял пост в монополии? Так вот мой тебе ответ! Иди в черту! Я не пляшу под чужую дудку. В том числе и под твою!
- Как смело ты заговорил! – усмехнулся Джузеппе. – Помниться, что пару-тройку лет назад, ты всеми богами стремился отправить на тот свет одного парня из-за этой самой блондинки, а теперь карты поменялись. Ты не усвоил мой урок! Я навязал тебе Хинхаус не для того, чтобы наказать тебя, а для того, чтобы понял раз и навсегда, что использование власти в целях мести заведомо губительное дело!
На лице Дэймона возникла улыбка. «И именно это я и сделал пару часов назад!» рассмеялся про себя парень, вспоминая встречу с Брэнданом.
- Мне плевать на Стэйси, плевать на монополию, на власть и так далее, - устало проговорил Сальваторе-младший. – Я просто хочу спокойной и размеренной жизни. Я устал, отец! Устал от твоих нравоучений! От всей это сумбурности у меня уже голова раскалывается! Ну, оставь ты меня без денег. Я уже сам тебя об этом прошу! Можешь даже забрать себе фамилию, которая так оказывает влияние на всех вокруг. Я возьму девичью фамилию мамы, и все станет на свои места. Я уеду куда подальше, обоснуюсь, как я того хочу, женюсь на том, кого я действительно люблю. Эта та самая малость того, чего мне не хватает в жизни. Делать так, как я хочу, а не ты!
Слушая сына, Джузеппе искренне удивился такой пылкой речи. Он ошибался, говоря, что Дэймон прежний. Парень изменился и даже очень. Прежде наглый и безалаберный юноша теперь стал волевым и рассудительным мужчиной. Сальваторе это видел, но сдавать оборону пока что было рано.
- И кто же твоя избранница? – спросил отец сына.
Отвечать Дэймон не торопился. Он не знал, как воспримет эту новость предок.
- Елена Гилберт, - наконец, твердым голосом произнес юноша.
- Наслышан о ней. Неуправляемая девчонка, которая то и дело нарушала правила университета, а однажды и едва не учинила пожар, - хмыкнул Джузеппе.
- Она самая! – с неприкрытыми оттенками злости сказал Дэймон.
- И ты женишься на ней? – удивленно переспросил отец, встречая утвердительный кивок сына. – Тогда хочу тебе кое-что сказать. Ты не женишься до тех пор, пока не поможешь мне с монополией.
Последние слова старшего Сальваторе, как гром среди ясного неба ударили по сознанию парня, вызывая новые всплески ярости в душе.
- Что?!!! – крикнул он. – Опять условия? Нет уж.
- Дэймон, ты знаешь, что так будет, но я лишь прошу твоей помощи, - как можно спокойнее проговорил мужчина.
- Ох, папуля, у меня скоро будет несварение желудка от твоих прихотей! – с чувством вскричал юноша и резко встал с кресла, направляясь к двери.
- Помоги мне с компанией, а потом можешь делать что хочешь! – деловито проговорил Джузеппе.
- Обещаешь? – подозрительно спросил Дэймон.
Помедлив, отец кивнул и снова устремил свой взгляд на бумаги, говоря этим, что разговор окончен. Выйдя из кабинета, юноша направился прямиком в свою комнату. Ему хотелось побыть одному. Душа снова нарвалась на те же грабли и ранилась, но Дэймон уже привык к этому. Сальваторе не знал, как рассказать Елене о разговоре с отцом, но мужчина даже не подозревал, что все это время Гилберт находилась в комнате камер наблюдения и слышала и видела все, что происходило в кабинете отца парня. Из всего этого девушка сделала для себя важный вывод, который мог бы повлиять на весь ход событий.

***

Часы дня тянулись невообразимо долго, что порой казалось, время нарочно играет против Елены. Сидя за столом в общем обеденном зале, Гилберт попыталась отвлечься чтением книг, но это у нее получалось так же хорошо, как и ввести машину Дэймона. Скука и грусть. Вот что овладело девушкой за считанные минуты. Вокруг большого стола ходили служащие и ставили на красивую столешницу различные блюда. «Сегодня Рождество, а настроение ничуть не праздничное» невесело усмехнулась брюнетка. Она уже понимала, что все дело в отце Сальваторе, и хотела с ним поговорить. Все мысли Елены были заняты только тем, как примирить отца и сына, сделать из них настоящую семью. Однако не это ли пыталась делать Элеонора на протяжении нескольких годов?! В итоге после ее смерти отношения в семье только усугубились. Едва ли малоопытная девчонка вроде Гилберт смогла бы исправить положение, в котором находились Джузеппе и Дэймон. Размышляя на эту тему, девушка даже не заметила, как к ней подсела Кэролайн.
- Невеселая ты какая-то, - проговорила блондиночка, встречая укоризненный взгляд карих глаз. – Прости. С юмором у меня сегодня туго.
- Как погуляли? – спросила Елена, уходя от душещипательной темы.
- Отлично! Облазили Лос-Анджелес «от» и «до», - с энтузиазмом откликнулась Форбс. – Слышала, что ваша прогулочка тоже была продуктивной.
Поняв, что подруга уже все знает, Елена улыбнулась, радуясь тому, что ей не придется выкладывать все подробности произошедшего.
- Ты знаешь, что отец Дэймона здесь? – вдруг спросила Гилберт, уткнувшись взглядом в книгу.
- Мы с Тайлером первые об этом и узнали, когда встретили его прямо в воротах поместья! – ответила Кэр и вздохнула. – Что ты собираешься с этим делать?
Елена молчала, ибо не знала, что говорить. Сейчас ей просто хотелось домой в Сан-Франциско. Очутилась в своей комнате в доме родителей, где не было бы проблем и бурной жизни, окружающей ее теперь ежедневно. В такой остановке, которая окружала ее до встречи с Сальваторе.
- Кэролайн, а когда вы уезжаете с Тайлером? – бесцветно пробормотала брюнетка.
- Сегодня вечером. После того, как отметим Рождество, - произнесла Форбс. – Звонила моя мама. Они с отцом приехали и попросили вернуться домой.
- Я поеду с вами, - решительно сказала Елена.
- А как же Дэймон? Ты ему сказала? – поинтересовалась блондинка.
- Скажу, - еле слышно прошептала Гилберт.
Неизвестно, как эту ситуацию воспримет Дэймон. Едва ли ему захочется отпускать девушку. Выйдя из-за стола, брюнетка решительно направилась к комнате Сальваторе. Остановившись около его двери, Елена еще даже не представляла, как она сейчас с ним будет разговаривать. «Была, ни была!» решилась Гилберт и вошла в опочивальню. Осмотревшись, девушка с удивлением обнаружила, что парень лежал на кровати в самой расслабленной позе. Ноги лежали на подушках, а голова свисала с кровати.
- О! Привет, солнышко, - сладко промурлыкал Сальваторе и улыбнулся так свободно и легко, как будто это не он буквально недавно ругался с отцом.
- Привет. Отлично выглядишь, - усмехнулась Елена и, пройдя к кровати, легла рядом.
Длинные темные волосы девушки свисли с мебели, достигая пола, а карие глаза устремились в потолок.
- Оригинальный метод расслабления, - пробормотала Гилберт, безразлично смотря вверх.
- Весьма. Иногда хочется забыться и послать все к черту! – вздохнув, сказал Дэймон и повернул голову в сторону возлюбленной. – Невеселая ты какая-то.
- Вы что сговорились? – хихикнула Елена. – Как будто есть с чего веселиться.
- Дать повод? – хитрым пониженным голосом пропел Сальваторе и, не дожидаясь ответа, навис над девушкой.
Положив голову на кровать, Гилберт запоздало обнаружила, что находится в цепких оковах Дэймона, который властно навис над ней.
- Кстати, момент на пляже был, скажем, мягко говоря, горячим, - плотоядно улыбнулся мужчина. – Не каждый день я вижу, как Елена Гилберт переходит в другую веру.
- В другую веру? – удивленно переспросила брюнетка, заметив в голубых глазах пляшущих сатанят. – Это в какую же?
- В веру Дэймона Сальваторе, - довольно проговорил парень.
Указательный палец его руки медленно прошелся по щеке и, дойдя до губ, слегка оттянул нижнюю.
- Кто бы мог подумать, что эта девушка, которая совсем недавно была готова уничтожить меня только за то, что я живу с ней в одной комнате университета, теперь по уши влюблена в меня, - соблазнительно прошептал Дэймон, не разрывая зрительного контакта. – А твои махинации с моими девушками, умными подколами…Черт, как это возбуждает!
Елена слушала его и диву давалась, что все это происходило всего лишь пару месяцев назад! Неожиданно рука Сальваторе стала путешествовать по телу девушки, вызывая на коже приятные мурашки.
- О да, а мне трудно поверить, что этот наглый и заносчивый молодой человек, который почти полгода назад шарахнул меня дверью деканата по голове, сейчас ласкает мое тело, заставляя мой мозг умирать в сладкой истоме, - передразнила Гилберт, поглаживая мускулистые плечи парня.
Дэймон рассмеялся от воспоминаний из первой настоящей встречи в Стэнфорде.
- В какой-то степени я теперь даже благодарен Коллинзу за его решение поселить нас в одной комнате. Елена – ты самая горячая, - мужчина поцеловал в ключицу, заставляя девушку простонать, – неукротимая, красивая, - поцелуй в подбородок, - и невообразимо любимая мною женщина.
Оторвавшись от Гилберт, Сальваторе посмотрел в карие глаза, находя там все свои ответы на вопросы. Не удержавшись, оба молодых человека одновременно подались навстречу друг другу, заключая губы в страстный, но полном любви и огня поцелуй.
- Мой Дэймон, - слова Елены между поцелуями прозвучали скорее вопросительно, чем утвердительно.
- Твой, - отвечал Сальваторе и властным и жадным голосом добавил, - И моя Елена!
- Твоя, - счастливо улыбнулась Гилберт. - Только твоя.
Два сердца были готовы выпрыгнуть из грудных клеток от той дозы любви и похоти, которую эти двое сейчас испытывали друг на друге. Испытывая настоящий предел счастья, находясь, рядом с этим мужчиной, Елена и не решалась предполагать, как она сможет жить вдали от него. Однако это было необходимо сейчас.
- Дэйми, - неуверенно воззвала брюнетка, с усилием воли отстранившись от Сальваторе.
- Что? – проурчал, как сытый котяра, парень, не утруждаясь, чтобы прекратить свои ласки.
Аккуратно и легко отстранив его от себя, Гилберт села в кровати.
- Нам нужно поговорить, - эти слова дались девушке нелегко, но весь смак этого неприятного разговора был еще впереди.
Выпрямившись, Дэймон облокотился спиной о спинку кровати и выжидающе, скрестив руки на груди, посмотрел на Елену. Он уже понимал, что радоваться будет нечему, потому как тон возлюбленной не привносил ничего хорошего.
- Мне нужно уехать домой в Сан-Франциско, - с титаническим усилием выдавила Гилберт, стараясь не смотреть в голубые глаза.
Однако Сальваторе даже звука не издал. В глубине души он ожидал подобного заявления от нее, но не хотел, чтобы это случилось так скоро.
- Я понимаю, - наконец, сдавлено ответил Дэймон.
В голосе было столько теплоты и заботы, что Елена слегка прибодрилась. Она решила поговорить с мужчиной конкретно, расставляя все приоритеты и мнения.
- Твой отец прав, - эти слова, как гром среди ясного неба ударили по ушам Дэймона. Его голубые глаза от удивления прищурились.
- Ха, что? – недоуменно проговорил брюнет, не сводя взгляда с девушки.
Смело посмотрев на него, Елена установила зрительный контакт.
- Твой отец прав, - тверже повторила она. – Я слышала весь ваш разговор из комнаты камер наблюдения.
- Мда. В изобретательности и любопытстве тебе не откажешь, - без тени укора вздохнул Сальваторе. – Так в чем же он прав?
- Во многом, - ответила Гилберт. – Когда я слышала о твоем отце от Клаудии, то подумала, что этот человек настоящий тиран, но сегодня мое мнение о нем кардинально изменилось. Проблема ваших отношений в том, что вы оба не способны признавать собственные ошибки! Он пытается донести до тебя свое мнение с помощью действий, а не слов. Эта история с Хинхаус…Ты это заслужил! Нельзя распоряжаться чужой жизнью, как это сделал ты с семьей Кристофера. Но это все ерунда по сравнению с тем, что и ты, и твой отец враждуете между собой вместо того, чтобы извиниться друг перед другом. Он повинен в смерти твой матери, и ты имеешь полное право винить его в этом, но…Дэймон, это не может продолжаться вечно. Ты должен простить его, а не жить обидой.
Слушая Елену, Сальваторе буквально испытывал, как его вдавливают в гранит собственных ошибок.
- Ты ничего не понимаешь! – резко оборвал парень. – Дело даже не в том, что мать погибла, а в том, что он превратил шесть лет мое жизни в кошмар и…
- …и в этом его главная ошибка! – грубо перебила Гилберт. – Он не умеет извиняться, но рано или поздно это произойдет. Вопрос лишь в том, когда?
- Ни-ког-да! – с горечью воскликнул Дэймон и вскочил с кровати. – Давай закроем эту тему.
Встав с постели, Елена подошла к парню и пронзительно взглянула на него.
- Ты меня не слушаешь! – зло бросила она. – Неужели твоя мама хотела бы, чтобы вы оба так существовали? Неужели все, что она делала это пустой звук для вас?
Карие глаза наполнились влагой. Слезы вот-вот норовили скатиться по нежным щекам девушки, и Дэймон это видел. Видел, и каждая секунда ожидания этих слез для него начинала отдаваться нервным прерывистым стуком его сердца.
- Переступи через себя и свою гордость ради нее. Ради меня. Пойми своего отца и попытайся простить, - намного мягче сказала Елена и поспешно промокнула глаза рукавом кофты.
Гилберт отступила от Сальваторе и, опустив взгляд в пол, направилась к двери.
- Сегодня Рождество, а это семейный праздник, - задержавшись, проговорила девушка. - Я намерена позвать мистера Сальваторе на него. Надеюсь, что и ты там будешь, потому что сразу после ужина я уеду.
Не дожидаясь ответа, брюнетка вышла из комнаты, оставив юношу наедине со своими мыслями. И даже сейчас, оставшись в одиночестве, Елена не давала выхода слезам, хотя, на сердце если не кошки скребли, то выл ураган смешанных неприятных чувств. Она понимала, что только что влезла в семью Сальваторе и ее проблемы по самое не хочу! Однако решение было принято и отступать было уже поздно. Колесо Фортуны повернулось, указывая на отца Дэймона, с которым девушке предстояло поговорить в самое ближайшее время. Решая не оттягивать эту встречу до последнего, Гилберт уверенно повернулась в сторону кабинета Джузеппе. Достигнув двери, Елена негромко постучала по деревянной плоскости.
- Войдите, - послышалось в комнате.
Робко пройдя в кабинет, брюнетка остановилась посреди комнаты. Пара таких знакомых голубых глаз немного удивленно взглянули на нее, но тут же без всякого интереса снова перешли на документы, которые большой стопкой возвышались на столе.
- Здравствуйте, - вежливо проговорила Гилберт. – Я…
- …Елена! – поспешно перебил Джузеппе, не отрывая взгляда от дела.
- Да, сеньор. Если вы не против, то я бы хотела с вами поговорить, - дрожащим, но смелым голосом сказала девушка.
Наступило молчание. Ответа отца Дэймона Елена ждала со страхом смертника. Отстранив от себя работу, мужчина облокотился на спинку кресла и жестом пригласил сесть в кресло.
- Ты обратилась ко мне, как «сеньор»? – едва улыбнувшись, пробормотал Сальваторе. – Видимо, ты хорошо осведомлена насчет истории семьи.
- Да, это так. Я знаю, что вы родом из Италии, - приятным голосом ответила Гилберт, присаживаясь.
- О чем ты хотела поговорить? – переходя непосредственно к делу, сказал Джузеппе.
Помедлив, Елена собралась с духом и твердо проговорила:
- О любви.
Ее ответ немало удивил мужчину, но он не подал виду, а лишь незаметно хмыкнул, предвкушая неслабый диалог с девушкой сына.
- Любовь – прекрасное чувство, но чем оно тебя так вдруг заинтересовало, что ты вдруг пришла ко мне? – спросил Сальваторе.
- Скажите, вы любите вашего сына? – голос брюнетки был едва слышен. – Только прошу вас, скажите мне правду.
Эта девушка уже начинала потрясать отца Дэймона своей открытостью и смелостью.
- Да, я люблю его. Он мой сын, - незамедлительно серьезно ответил Джузеппе. – Единственный сын.
- А когда в последний раз вы говорили ему об этом? – едва ли не прохрипела Елена, пытаясь сдерживать подход комка в горле. – Я знаю, что вы сейчас подумаете: «Что эта девчонка себе позволяет?», но я лишь хочу знать, чего вы добиваетесь от Дэймона, указывая ему на его ошибки, руша тем самым его жизнь.
- Ты весьма рассудительна, Елена, - спокойно проговорил Сальваторе. – но тебе не кажется, что ты сейчас перешагиваешь черту дозволенного?
- Нисколечко, - слегка с наглецой ответила Гилберт. – Я пришла не ругаться с вами, Джузеппе, а лишь просто попытаться завершить то, что не успела сделать Элеонора.
Услышав имя своей жены, мужчина подозрительно прищурил глаза.
- Я знаю, что не подхожу для ваших стандартов девушки для вашего сына, но…вы совершено меня не знаете, - продолжала девушка. – Я нарушала правила Стэнфорда лишь по той причине, что Дэймон и я на дух друг друга не переносили, но и игнорировать мы друг друга тоже не могли. Из-за своей злости на него я сделала кучу ошибок, а не из-за того, что это была моя безбашенная прихоть безалаберности. Весь мой список «заслуг» огромен. Сорвала мероприятие, искупала зам. декана в пруду, нагрубила вашему сыну прямо в кабинете деканата, истрепала нервы пятидесяти процентам девушек Стэнфорда, преподавателям, в том числе и миссис Форестер, вызвала ложную пожарную сигнализацию. Однако все это было лишь до тех пор, пока я не узнала Дэймона лучше. Когда он мне помог успокоить родителей, наше совместное обучение предмету, поездка по магазинам…- голос девушки стал мечтательным. – В тот вечер он обманул меня, но мы оба оказались виноватыми. Я нашла в себе силы простить его и попросить прощения, потому что я безумно люблю его. А вы, Джузеппе? Вы говорите, что любите сына. Тогда почему не попросите прощения за то, в чем виноваты? Он любит вас, но он нуждается в отце, а не в надзирателе. Попытайтесь просто сказать ему, что он был не прав. Обычный отцовский совет куда ценнее, чем все спортивные машины, деньги и кредитки вместе взятые!
Джузеппе слушал Елену и не перебивал. Что-то было в этой девушке такое, что заставило его прислушаться к ней. Голубые глаза мужчины не отрывались от Елены, вбирая каждое ее слово в память.
- Представьте, что ваш сын умирает. Сколько бы вы дали денег за его последнее «отец»? – вдруг неожиданно спросила Гилберт.
Ответа не последовало, потому что ответ был очевиден.
- Вот видите. Никакие деньги не способны заменить вам Дэймона. Попытайтесь поговорить с ним, как отец, а не как хозяин сбережений семьи Сальваторе.
С этими словами девушка встала с кресла и направилась к двери.
- Елена! – окликнул Джузеппе.
Гилберт обернулась, задержавшись в дверях.
- А ведь я и слова не сказал о стандартах девушки для моего сына, - на хмуром лице Сальваторе появилась улыбка.
- Я знаю, но…- недоуменно проговорила брюнетка.
- Но здесь быть не может, потому что единственно ценный стандарт в отношениях – это любовь! – добро усмехнулся Джузеппе, вызывая у девушки широченную счастливую улыбку.
- Спасибо, - звонко прощебетала Елена. – Мистер Сальваторе, я совсем забыла, но я хотела бы вас пригласить на рождественский ужин вечером.
Мужчина согласно кивнул и, придвинув к себе бумаги, продолжил работу. Отстранив взгляд от документов, Джузеппе посмотрел на дверь, за которой пару минут назад скрылась Елена. Мысли Сальваторе были не однозначны. Однако каждое слово, сказанное сегодня в этой комнате вдовец запомнил хорошо. «А ведь действительно любят» усмехнулся про себя мужчина, подумав о Дэймоне и Елене.
Неожиданно в дверь постучали. В кабинет вошла Милена.
- Сеньор Джузеппе, ужин практически готов, - сказала женщина. – Я хотела с вами поговорить.
В комнате послышался вздох.
- О! Мне скоро видимо на дверь табличку нужно будет повесить: «Вход строго по очереди. Перерывы с двух до трех», - усмехнулся Сальваторе.
- Вы все также упрямы! – укоризненно воскликнула Милена, уперев руки в бока.
- Дорогая Милена, а ты все также не понимаешь английского! Я уже явно не первый раз говорил насчет того, чтобы ты обращалась ко мне на «ты», - с тенью сарказма вторил в тон женщине Джузеппе.
- Не важно. Вы, то есть ты принял решение о Елене и Дэймоне? – серьезно сказала домоправительница.
- Нет, - проговорил Джузеппе. – но от моего слова тут даже ничего не зависит. Только слепой не заметит ту энергетику отношений между моим сыном и этой очаровательной девушкой. Однако все же я не тороплюсь с выводами. Дэймон крайне темпераментный.
- У него есть в кого, - фыркнула Милена. – Я не удивлюсь, что большая половина в его ДНК ваша.
- Вот как? – с притворной серьезностью пробормотал мужчина. – Я подумаю над этим. На этом наш разговор окончен и как бы сказал мой сын: «Тащите свой зад обратно в обеденный зал, потому что я голоден, как давно не спаривавшийся монах».
От такого выпада обычно спокойного хозяина глаза домоправительницы едва не вылезли из орбит от потрясения. Развернувшись, женщина, молча, вышла за дверь. Едва она ушла, как владелец огромной монополии Сальваторе впервые за долгое время расхохотался.

***

Рождественский ужин, на удивление служащих особняка прошел очень тихо и мирно. Не было привычных укоров и перекрикиваний между Сальваторе. Оба мужчин семьи спокойно разговаривали друг с другом, обсуждали дела монополии, что порой Елена начала задумываться, а не перестаралась ли она, когда решила примирить отца и сына. Иногда она чувствовала напряжение рядом сидящего Дэймона, но юноша каждый раз давал знать, что он полностью расслаблен. Джузеппе же напротив с большой охотой вдавался в разговоры, а иногда и подшучивал над сыном, что немало удивляло юношу, что в некоторые моменты у Дэймона все чаще проскальзывала мысль: «А не сошел ли его отец с катушек?».
Вскоре настал тот самый момент, когда пиршество закончилось и Кэролайн с Тайлером собирались покинуть Лос-Анджелес. Видя, что его отец не против, Дэймон старался уговорить Елену остаться, но, поняв, что это бесполезно, бросил эту затею. Девушка соскучилась по дому, и мужчина ее вполне мог понять. Перед самым отъездом, Сальваторе взял Гилберт за руку и увел подальше в сад.
- Ты могла бы и остаться, - недовольно проговорил брюнет.
- Дэймон, мы это уже обсуждали, - сказала Елена, разворачиваясь лицом к парню. – Пару дней ты будешь помогать отцу с монополией. Соскучиться не успеешь. Я уверена!
- Ты меня так на «слабо» берешь? – усмехнулся парень, обнимая рукой девушку за талию. – А ведь когда я приеду, то вряд ли ты сможешь отвертеться от меня.
Как будто подтверждая его слова, Гилберт обвила руками шею парня, прижимаясь своим лбом к его.
- Договорились, - нежно прошептала она.
- Ой! Я чуть не забыл, - поспешно проговорил Дэймон и, отстранившись, вытащил из кармана что-то маленькое, но блестящее.
Это было невероятно красивое кольцо. Две линии золота, белого и желтого, переплетались, изображая символ вечности. Присмотревшись, Елена заметила, что металл был усыпан мельчайшей бриллиантовой крошкой, которая как раз и заставляла кольцо играть всеми цветами радуги.
- Оно прекрасно, - выдохнула Гилберт.
Просияв, Сальваторе взял нежную женскую руку в ладонь и, не спеша, надел кольцо на безымянный палец левой руки.
- Считай это подарком на Рождество и одновременно обещанием, - ласково произнес Дэймон, не отпуская руки Елены.
- Обещанием чего? – подозрительно переспросила брюнетка.
Голубые глаза лукаво блеснули.
- Когда-нибудь это кольцо само тебе все объяснит, - загадочно пропел Сальваторе.
Прильнув губами к губам Дэймона, Гилберт, как полноправная хозяйка начала исследовать язычком рот любимого человека, доставляя ему неповторимое удовольствие.
- Это твое «спасибо»? – завершив поцелуй, хрипнул юноша.
- Нет. Вот это, - прошептала Елена и снова, но уже куда с большей страстью поцеловала его.
Казалось, что могло продолжаться вечность, но вскоре до парочки долетел недовольный голос Кэролайн.
- Кхе-кхе! Я все понимаю. Любовь и все такое, но нам пора ехать! – крикнула издалека блондиночка.
- Да-да. Успеете еще налюбоваться друг другом. У вас впереди помпезная свадьба, скучная семейная жизнь и пеленки! – вторил подруге Тайлер, который был готов вот-вот рассмеяться. – Кстати, Дэймон, там твою Bugatti на эвакуаторе пригнали. Ты бессовестный человек! Оставил такую тачку в Беверли-Хиллз и спокоен, как удав!
Хмыкнув, Сальваторе посмотрел на Елену и еще раз чмокнул ее в губы, развернул к машине Форбс.
- Иди, - как можно бодрее пытался сказать он, но на самом деле душа была готова разорваться на части от нежелания расставаться с возлюбленной.
- Нет, - сочувственно проговорил Дэймон, а затем насмешливо добавил. – Обещаю примчаться!
Не решаясь больше испытывать свою психику на прочность, мужчина уверенно подтолкнул девушку к машине и, не сдержавшись, шлепнул Гилберт по ягодице. Брюнетка не протестовала, а лишь хихикнула.
- Если ты сейчас же не сядешь в машину, я тебя уже не смогу отпустить, - предупредил Сальваторе, поспешно загоняя брюнетку в салон авто.
Наконец, сидя за рулем, Тайлер завел машину, и вскоре она уже выехала за пределы поместья. Дождавшись пока автомобиль, окончательно скроется из виду, Дэймон отдался в лапы своему истинному настроению. Улыбка тотчас померкла, уступая право господства печали и апатии. Впереди целых два дня работы, но это не волновало юношу так сильно, как тот факт, что эта работа будет в постоянном напряжении из-за присутствия отца. Подойдя к Bugatti, Сальваторе вздохнул. «Когда же этот кошмар закончится?» с горечью подумал юноша. Отрывая Дэймона от мыслей, с неба внезапно полил дождь, добавляя в душу мужчины еще больший «восторг».
Пара дней, как и предусматривалось, были занудными и хлопотными. Час за часом Джузеппе и его сын сидели в кабинете и разгребали кучу документов. Не смотря на все, Дэймон был благодарен отцу за то, что тот не поднимал между делом никаких душераздирающих разговоров, а просто был спокоен и тактичен.
- Посмотри на эти договора с компанией Майнерс. Не замечаешь ничего подозрительного? – спросил старший Сальваторе, передавая сыну документ.
Просмотрев бумагу, Дэймон хмыкнул и проговорил:
- Двадцать процентов от прибыли при наличии куда большего дохода. Несостыковочка. При таком объеме капитала она обязаны выплачивать как минимум сорок, а не двадцать. Возможно и все пятьдесят.
- Не возможно, а так и есть, - согласился Джузеппе.
Голубые глаза сына подозрительно посмотрели на отца и блеснули сарказмом.
- И ты, конечно же, навел их на светлую мысль о том, что неплохо бы и поделиться? – скрывая улыбку, произнес юноша.
- А как же иначе. Я не позволю какой-то пиявке из Атланты окрутить меня. Кишка тонка, - сердито воскликнул мужчина.
- Ты никогда щедростью не отличался, - усмехнулся Дэймон, смотря на новые договора.
- В бизнесе не бывает доброты. Только факты и расчетливость, - ответил Джузеппе, а затем туманно добавил. – А вот в семье все как раз наоборот.
- О чем это ты? – недоуменно спросил сын Элеоноры.
Как будто решаясь на что-то, Сальваторе-старший вздохнул и, отложив бумаги, внятно пробормотал:
- Дэймон, я оставил тебя на два дня здесь не потому, что хотел тебя наказать этим. Нет. Я просто хотел побыть с сыном.
Серо-голубые глаза студента Стэнфорда шокировано поднялись на отца, пытаясь понять, что он только что озвучил.
- Я никогда тебе этого не говорил, но мне всегда не хватало тебя. Нормального общения со своим чадом. Без скандалов и прочей ругани. Эту мысль я уже давно вынашивал в себе, но не решался осуществить, пока кое-кто меня буквально не подтолкнул, - продолжал Джузеппе.
Заметив вопросительный взгляд сына, мужчина улыбнулся и ответил:
- Елена. Она действительно очень…понимающая. Это как раз то, что тебе явно не давал я. За что и хочу попросить у тебя прощения, Дэймон. Мне очень жаль, что я не стал для тебя тем отцом, которого ты заслуживал.
Если сказать, что весь внутренний мир, который вертелся в черноволосой голове юноши взорвался от слов отца, то это еще мягко сказано. «Чё он только что сказал?!!!» вертелось в мыслях торнадо у Дэймона.
- О! – только и смог сказать он, поспешно пытаясь оправиться от шока. – Отец…пап, ты сейчас здоров? В смысле голова не болит? Температуры нет?
Послышался слабый басистый смех.
- В норме. Просто я кое-что осознал, пока был в Италии, - проговорил Джузеппе. – Просто я, наконец, хочу стать для тебя отцом, как было раньше. При маме.
При упоминании о Элеоноре, Дэймон нервно отбросил от себя бумаги и потупил взгляд в потолок.
- Если ты о том, что произошло шесть лет назад, то…можешь, не беспокоится. Я уже пережил эти болячки.
- Очень надеюсь, что ты сейчас искренен, потому что я не шучу, - со всей серьезностью сказал мужчина. – Мне очень хочется, чтобы семья Сальваторе снова жила, а не просто существовала.
- Я согласен с тобой, старик, - помедлив, проговорил Дэймон и улыбнулся краем рта.
- Старик? – притворно ужаснулся Джузеппе. – Если я старик, то ты в преклонном возрасте, сын!
Комнату в следующую секунду заполнил звонкий заливистый смех Дэймона и его отца.
- Сам ты в преклонном возрасте, - сквозь смех огрызнулся юноша. – Мне всего двадцать два!
- А мне всего лишь сорок семь, но я все равно еще хоть куда! – вторил сыну Джузеппе. – Кстати, ты собираешься в Сан-Франциско?
- Это ты меня так элегантнейшим образом выгоняешь из дома? – съязвил младший Сальваторе.
- Нет. Просто проверяю тебя на прочность, - усмехнувшись, пояснил отец. - Ты не видел Елену уже сорок восемь часов. Трагедия!
- Минуточку. Получается, ты меня сейчас отпускаешь и прилюбезнейшим образом благословляешь на поездку к моей девушке? – искрение удивился Дэймон.
- Да, и я до сих пор не понимаю, почему ты еще сидишь здесь. Давай уже гони к своей красотке! – рассмеялся Джузеппе.
«Ну, ничего себе!» шокировался юноша про себя и направился к двери.
- А ты тут справишься с…эм…работой? – обернувшись, спросил брюнет.
Глаза такие же, как у него самого, недоуменно блеснули.
- Ты что дурак что ли?
- Правильно! Я ушел! – поспешно протараторил Дэймон, нечаянно хлопнув дверью.
Выйдя из особняка, парень сел в Bugatti и, заведя машину, выехал с территории поместья. Машина вела себя странно. То резко набирала скорость, то наоборот не к месту тормозила. Однако сейчас Сальваторе мало интересовало. Он все еще был под впечатлением от смены поведения отца. Эмоции, как стрелка на спидометре, зашкаливали.
Вдруг на соседнем сиденье завибрировал мобильный Елены, который она оставила еще с поездки в Беверли-Хиллз. На дисплее высветился незнакомый номер.
- Телефон Елены. Чем могу помочь? – с ноткой сарказма с голове ответил Дэймон.
- О Господи! Наконец-то я дозвонилась! – взволнованно закричали в трубку.
- Так. Стоп. Не голосите. Кто это вообще?
- Это Стэйси Хинхаус! – этот панический голос мог принадлежать кому угодно, но чтобы этой блондинке?
- Что тебе нужно? – холодно спросил Сальваторе.
- Дэймон, где ты? Мне нужно тебя предупредить! – протараторила Хинхаус в трубку. – Ты не должен садиться в Bugatti!!! Слышишь? Ни в коем случае!!!
- О чем ты говоришь? – недоуменно переспросил Дэймон.
- Тормоза!!! – закричала Стэйси. - Машина не тормозит!!!
Не доверяясь девушке, мужчина нажал на педаль тормоза. Однако Bugatti даже и не думала сбавлять скорость. Двигаясь по трассе, она уверенно направлялась прямо на одиночную дорогу на горном серпантине. По спине Сальваторе пробежался едва ощутимый холодок. Стрелка спидометра не думала покидать отметку двести сорок.
Едва ли кто-то успел увидеть, как машина на полном ходу вылетела за ограждение обрыва. Все было словно в боевом триллере. Черная иномарка множественное количество раз перевернулась, падая с горного массива. Клубы пыли взмывали вверх, превращая все в один огромный сгусток страшной картины…
Усмиряя столб пыли, полил сильный проливной дождь. Крупные капли воды стучали по металлическому корпусу. В чудом уцелевшем динамике телефона обреченно кричал голос девушки, но Дэймон уже его не слышал…