Раздел I 6 страница

Каковы законы движения мысли? Как перед человеком возникает мыслительная задача, каким образом отыскиваются спо­собы ее решения, от чего зависит успеш­ность решения? Все эти и многие другие вопросы служат предметом изучения пси­хологов. Результаты, полученные в психо­логических исследованиях мышления, не только помогают понять движение чело­веческой мысли, но имеют важное значение при создании " думающих" машин, воспро­изводящих некоторые стороны мыслитель­ной деятельности человека.

В настоящее время одна из централь­ных проблем — разработка психологии личности, поиск ответа на вопросы о том, что представляет собой личность, чем она определяется: какое значение имеют врож­денные биологические особенности чело­века и какое — социальные условия жиз­ни, в которых складывается личность. Идет интенсивное изучение внутренних побудительных сил поведения, деятельно­сти человека — его потребностей, интере­сов, убеждений, установок и причин, их определяющих. Для дальнейшего разви­тия нашего общества первостепенное зна­чение имеет ясное понимание того, что та­кое всесторонне развитая, гармоническая личность, в чем состоит своеобразие спо­собностей человека к разным видам дея­тельности, каковы условия, ведущие к их развитию и проявлению.

Но главная задача общей психологии — создание теории психики, объединяющей и объясняющей все полученные в иссле-

дованиях факты и закономерности. И пер­вые вопросы, которые возникают при по­строении такой теории, — вопросы о роли психики в живом мире, о тех функциях, которые она выполняет в эволюции и в жизни каждого организма, о механизмах психического отражения предметов, явле­ний, закономерностей окружающего мира. Эти вопросы общая психология решает в тесной связи с зоопсихологией и психо­физиологией.

В 20-х годах нашего века советский ученый А.Н.Северцев поставил вопрос об эволюционной роли психики. Он пришел к выводу, что приспособление высших жи­вотных с их сложной организацией к бы­стро меняющимся условиям внешней сре­ды было бы невозможно без изменения их поведения, регулируемого психикой. В работах советского психолога А.Н.Ле­онтьева были показаны необходимость и условия появления и развития психичес­кого отражения — от простейшей чув­ствительности до сложных форм челове­ческого сознания.

Психическое отражение представляет собой важнейшее звено человеческой де­ятельности, благодаря которому осуществ­ляется ориентировка в окружающем ми­ре, необходимая для того, чтобы направить практические действия на удовлетворение материальных и духовных потребностей. Человеческая психика в отличие от пси­хики животных имеет общественно-исто­рическую природу: она складывалась и совершенствовалась в ходе развития об­щества, в результате усвоения каждым но­вым поколением опыта предшествующих поколений.

В понимании психики большую роль играет изучение ее мозговых механизмов. Так, например, исследование процессов, про­исходящих в мозгу при воздействии внеш­них раздражителей, позволило понять, почему каждый новый раздражитель (сти­мул) выделяется на фоне других, воспри­нимается ясно и четко. Если при этом регистрировать физиологические реакции человека, то можно проследить, скажем, су­жение сосудов руки и расширение сосудов головы, движения глаз и головы в направ­лении к месту раздражителя, при этом отмечаются также изменения электро­физиологической активности мозга и дру­гие реакции, обеспечивающие наилучшие

условия восприятия данного и последую­щих раздражителей. Этот комплекс реак­ций был назван ориентировочной реак­цией.

Если стимул повторяется несколько раз, то описанные реакции на него уменьшают­ся вплоть до полного исчезновения, а сам стимул перестает обращать на себя внима­ние: либо вовсе не замечается, либо почти сливается с фоном. Были выделены нейро­ны, которые меняют свою активность по мере повторения стимула. Одни нейроны (их назвали нейронами новизны) вначале отвечают на новый стимул усилением сво­ей активности, но по мере повторения сти­мула их активность уменьшается, а потом и вовсе исчезает. Другие (нейроны привы­кания) при появлении нового стимула тор­мозят активность, а по мере повторения постепенно восстанавливают ее до прежнего уровня. Команды от этих нейронов посту­пают в соответствующие центры, выклю­чая один и возбуждая другой. В результа­те одни реакции прекращаются (например, текущая деятельность), а другие появляют­ся (сужение или расширение сосудов, изме­нение чувствительности органов чувств и т.д.). При повторении раздражителя ней­роны новизны и привыкания меняют свою активность и ориентировочная реакция угасает.

Закономерности возникновения и уга­сания ориентировочных реакций, установ­ленные психофизиологией, дают возмож­ность объяснить многие факты внимания и восприятия, их учет оказывается необ­ходимым для выявления оптимальных условий функционирования психических процессов.

Все прикладные отрасли психологии, решая свои собственные теоретические и практические задачи, обогащают общую психологию новыми фактами и идеями, на основе которых разрабатывается общая те­ория — фундамент всех отраслей психоло­гии. У общей психологии, как и у других областей психологического знания, имеется хорошая возможность для своего дальней­шего развития.

Что же дает общая психология любо­му из нас? Чем вооружает родителей как воспитателей и учителей собственных де­тей?

Общая психология помогает объяснить различные типичные явления психики,

помогает устанавливать причины психи­ческих явлений. Психологические знания о свойствах памяти, ощущениях, представ­лениях, чувствах, волевых качествах и т.п. позволят современным родителям уви­деть индивидуальные особенности своих детей, обнаружить у них зарождение но­вых, очень важных для будущего качеств, новых чувств, новых черт воли и фор­мирующегося характера. Информирован­ность в вопросах психологии удержит от ошибок в воспитании, проистекающих из упрощенных житейских представлений о психических явлениях. Знание общей пси­хологии крайне важно для самосознания и самовоспитания.

Психология и медицина

Вторая половина XX века характерна ускорением ритма жизни. Невиданные ранее скорости передвижений, поток ин­формации, вызывающий бурные эмоции при невозможности повлиять на ход собы­тий, увеличение числа конфликтов на ра­боте, дома, в службах быта, распростране­ние профессий, требующих постоянного эмоционального напряжения, — все это способствовало быстрому росту сердечно­сосудистых и душевных заболеваний, травм мозга, связанных с техническими авариями. В диагностике и лечении ду­шевных заболеваний психологи приняли участие с момента организации первых клиник для душевнобольных. Но постепен­но стала выявляться также существенная роль психологии при сосудистых и онко­логических заболеваниях (в том числе при опухолях мозга), при черепно-мозговых травмах и других так называемых сома­тических болезнях.

Значительная часть сосудистых забо­леваний, травм и опухолей приводит к по­ражению различных участков головного мозга. При этом нарушается нормальное осуществление различных психических функций и для уточнения места пораже­ния мозга и, главное, для восстановления нарушенных психических функций нужен психолог.

При инфарктах, онкологических и дру­гих соматических заболеваниях течение болезни и выздоровление больного во мно­гом зависит от реакции больного на за­болевание, от его душевного состояния.

Одни впадают в панику, не соответствую­щую тяжести заболевания, и становятся инвалидами, хотя по своему состоянию мог­ли бы жить почти нормальной жизнью. Другие, напротив, не понимая тяжести сво­его состояния, ведут неправильный образ жизни, усугубляя свою болезнь. И в том, и в другом случае требуется вмешательство психолога, создающего правильное отноше­ние больного к своему заболеванию, форми­рующего вместе с врачом хорошее настрое­ние и желание скорейшего выздоровления.

Первые медицинские клиники, в кото­рые пришел психолог (или в которых вра­чам пришлось заниматься психологией), были клиниками нервных и душевных заболеваний. Если задача врача — поста­вить диагноз и подобрать лечебные сред­ства, то цель психолога в клинике — вы­яснить нарушения психики больного. Выявляется реакция больного на заболе­вание, идет поиск компенсации возни­кающих психических отклонений, врачу даются рекомендации о путях нормализа­ции психических процессов при выздоров­лении. Принимает участие психолог так­же и в психотерапевтическом лечении.

Нарушения психических процессов, приводящие человека в клинику, не все­гда видны не только окружающим, но и самому больному (или видны всем, кроме больного). Попадая к врачу, больные обыч­но жалуются на быструю утомляемость, затруднения в работе, на плохое внима­ние, память и плохую сообразительность (пациентов с такими жалобами примерно 50% от всех поступивших в клинику, при­чем большинство жалуется на ухудшение памяти и внимания). Вторая группа жа­лоб включает изменение характера, повы­шенную раздражительность, снижение ин­тереса ко всему, подавленное настроение. Встречаются больные, которые жалуются только на бессонницу, головные боли и боли в других органах. Есть и такие, которые ни на что не жалуются, а объек­тивные обследования нередко выявляют значительные расстройства психики этих людей. И при этом оказывается, что ча­сто нарушено не то, на что жалуется боль­ной. Дело в том, что нарушение одной функции (памяти, внимания, мышления) обязательно сказывается на других пси­хических функциях. Еще не так давно психика представлялась набором отдель-

ных способностей — восприятия, памяти, мышления, эмоций и т.д. Сейчас мы уже не можем не рассматривать психику как единое целое, которое проявляется то как работа памяти, то как мыслительная дея­тельность, то как внимание в зависимос­ти от тех задач, которые в данный момент решает человек. Ведь для запоминания чего-либо необходимо это увидеть или ус­лышать, обратить на это внимание, понять и связать со своим прежним опытом, удивиться или остаться равнодушным, захотеть запомнить, реально запечатлеть и воспроизвести. Поэтому мы различаем память как способность к запечатлению событий и память как реальную челове­ческую деятельность по сохранению и вос­произведению того, что связано с жизнью человека и необходимо ему. И вот когда больной жалуется на свою память, психо­лог должен найти звено нарушения памя­ти и объяснить причину нарушения.

Это может быть первичное расстрой­ство оперативной памяти на текущие со­бытия (корсаковский синдром, был опи­сан С.С. Корсаковым при алкогольных отравлениях). При таком нарушении па­мяти больной не может вспомнить, что с ним только что было, не помнит то, что было вчера, хотя все, что было до заболева­ния, помнит хорошо.

Больные с корсаковским синдромом не узнают лечащего врача, здороваются с ним по нескольку раз в день, не помнят, наве­щали ли их сегодня родственники.

Но память может быть нарушена и при сохранной способности запечатления и воспроизведения запоминаемого материа­ла. При резко сниженной умственной работоспособности (вследствие каких-то заболеваний) больной жалуется на свою память. Объективное обследование дей­ствительно обнаруживает у него наруше­ния памяти в виде резких колебаний объема запоминаемого. Когда здоровому человеку несколько раз предлагали запом­нить по десять слов, с 4—6 раз он уверен­но воспроизводил все десять. У больных со сниженной умственной работоспособ­ностью результаты выглядят примерно так: при первом представлении десяти слов они запоминают 5—7, затем — 3—6, затем 2, 6, 3, 1, 5, О, 1, т.е. если в норме наблюдается увеличение числа запомина­емых слов, то у больных быстро наступа-

ет истощение и результаты ухудшаются, причем особенно резко при опосредован­ном запоминании. При опосредованном запоминании человек может пользовать­ся любыми знаками, которые можно со­отнести с запоминаемыми словами. Напри­мер, испытуемый может нарисовать что-то, отложить карточку на каждое слово и т.д. Обычно такие приемы помогают за­поминанию и воспроизведению. Больные же с пониженной работоспособностью ухудшают свои результаты по сравнению с непосредственным запоминанием. Поэто­му психолог, заметив значительные ко­лебания в запоминании или подозревая снижение работоспособности, обычно пред­лагает больному задание на опосредован­ное запоминание. Значит, при снижении работоспособности мы наблюдаем на­рушение памяти, но не как первичный дефект, а как вторичное расстройство памяти при сохранной способности к запе­чатлению.

Еще одна возможная причина нару­шения памяти — аффективное состояние человека. Эмоциональная неустойчивость, появляющаяся вследствие болезни или травмы, приводит к дезорганизации памя­ти — забываются намерения, выпадают из памяти события, нужная информация, на­рушается внимание и как следствие по­является недифференцированное отрывоч­ное запоминание. Такие нарушения памяти наблюдаются и в норме при сильных эмо­циональных переживаниях, волнении, стра­хе (например, во время ответственных эк­заменов, при авариях и других стрессовых ситуациях).

Значительные расстройства памяти на­блюдаются и при нарушении мотиваци-онной сферы у больного. Каждый по свое­му опыту знает, что лучше запоминаются события, которые вызвали интерес, были связаны с выполнением действий. Влия­ние мотивации на запоминание очень хоро­шо показано в опытах советского психоло­га Б.В.Зейгарник по воспроизведению незаконченных действий. Испытуемому предлагали выполнять ряд заданий, но по­ловину из них не давали завершить, пред­лагая другую работу. Чередование задач, которые испытуемому позволяли доводить до конца и незавершенных, было случай­ным. Сразу после опыта у испытуемого спрашивали, какие задания он выполнял.

В первую очередь и в большем количестве испытуемый называл те задания, которые ему не дали завершить. У больных с нару­шенной мотивационной сферой, эмоцио­нальной вялостью, общей пассивностью такой эффект не наблюдается — незавер­шенные и завершенные задания воспроиз­водятся одинаково.

При обследовании больных психологу приходится постоянно помнить о том, что некоторые психологические феномены яв­ляются не следствием болезни как тако­вой, а реакцией на ослабление памяти. Так, при значительных расстройствах запоми­нания в ответах испытуемых появляется множество вымышленных фактов, т.е. про­валы памяти заполняются придуманными событиями. Это может выглядеть как на­рушение мышления, но фактически это нео­сознанная попытка больного восполнить дефекты своей памяти.

Таким образом, на примере нарушений памяти видно, что за дефектом той или иной психической функции стоят различ­ные причины, различные нарушения, прояв­ляющиеся в исследуемой функции. И за­дача психолога заключается в том, чтобы этот первичный дефект вычленить и объяс­нить, почему и как страдают различные психические функции. Это необходимо сделать и потому, что в ходе лечения сле­дует контролировать динамику изменения состояния больного и восстановления отдельных психических функций — ус­пешность лечения определяется степенью восстановления психических процессов.

Большие и сложные задачи стоят се­годня перед психологами при решении проблем социального устройства людей, перенесших то или иное психическое заболевание. Так, значительная часть больных шизофренией нигде не работает, лишается контактов с другими людьми. Причины подобного положения многочис­ленны — это и нарушения познаватель­ных психических процессов (восприятия, памяти, внимания, мышления), и разруше­ния на этой основе профессиональных навыков и знаний, это и нарушение со­знания, деградация личности больного, мотивов поведения. Значение таких на­рушений зависит от объективных харак­теристик человека до заболевания (харак­тер работы, уровень образования, семейное положение и пр.). Задача психолога со-

стоит в том, чтобы после всестороннего анализа личности больного и его психи­ческих функций предложить ему соответ­ствующую профессию. Часто больные не работают лишь вследствие отрицатель­ного отношения к труду и поощрения такого отношения со стороны семьи. По­этому, наряду с восстановлением трудовых навыков или обучением новой профессии, требуется большая работа по изменению отношения больных к трудовой деятель­ности. Известно, что при благоприятном отношении членов семьи к возможности больного трудиться или при необходи­мости этого (отсутствие других трудоспо­собных в семье) на работу устраиваются больные даже с нарушенными трудовыми установками.

Роль психолога в области социально-трудовой реабилитации состоит в разра­ботке психологически обоснованных реко­мендаций для больных по восстановлению трудоспособности, созданию взаимоотноше­ний в семье больного и в трудовом кол­лективе, куда он приходит работать.

Большая и важная работа ведется пси­хологами по выявлению и отбору детей с задержками умственного развития для на­правления их в специальные школы, по разработке методик обучения таких детей, по организации помощи в коррекции их поведения, по их трудоустройству. Имеющиеся данные показывают, что сре­ди неуспевающих учеников значительную часть составляют дети с задержками ум­ственного развития и дети с аномальной психикой. Особенности умственно отста­лых детей заключаются не только в нару­шении у них познававательных процессов, но и в глубоких нарушениях эмоцио­нально-волевой сферы, приводящих к не­гативным последствиям в формировании личности. Раннее выявление таких детей и специальная организация их отношений с окружающими, специальные методы их обучения позволяют сгладить последствия дефектов умственного развития. Свое­образие интеллектуальной деятельности умственно отсталых детей заключается в том, что они не всегда правильно понима­ют инструкции, не учитывают всех условий выполнения действий, не могут спланиро­вать способы их выполнения, нарушают последовательность операций, теряют цель и т.д. Коррекционно-педагогическая рабо-

та с такими детьми позволяет обучать их при условии подбора адекватных методов обучения и особой организации процесса усвоения. Умственно отсталым детям по сравнению с нормальными требуется более детальная ориентировка в предмете с от­работкой каждой мелкой операции и вве­дение специальных приемов сокращения и автоматизации операций.

В последние годы во все более ши­роких масштабах проводится психологи­ческая экспертиза (трудовая, судебная, во­енная).

В области трудовой и судебной экс­пертизы от психолога требуется психоло­гический анализ нарушения личности больного, его познавательной и эмоцио­нально-волевой сферы, анализ нарушения отдельных психических процессов. Такая информация, предоставляемая психоло­гами, есть одно из важнейших условий вы­работки правильного заключения о воз­можностях трудовой деятельности или вменяемости (и, отсюда, ответственности за свое поведение) обследуемого человека.

В последние годы у нас интенсивно раз­вивается новая отрасль науки, находящая­ся на стыке психологии и медицины, — психотерапия <...>. Психотерапия, как способ лечения, конечно, должна проводить­ся врачом. Задача психолога — дать меди­цине теоретические обоснования для раз­работки методов психотерапии и совместно с врачом участвовать в профилактике пси­хических нарушений. Причиной многих нарушений психики бывают психические травмы, которые человек получает, когда затрагиваются самые важные для него лич­ностные ценности. Воздействуя словом на больного, врач должен знать причину, вы­звавшую заболевание, уметь переключить внимание больного на незатронутые болез­нью чувства, противопоставив их патоло­гически зафиксированным переживаниям. Эту работу по выявлению строения со­знания больного и содержания его бессоз­нательных переживаний вместе с врачом должен проводить психолог.

Одна из причин, вызывающих душев­ный дискомфорт, а затем патологическое душевное состояние, — неопределенность в межличностных отношениях, возникающая из-за конфликтов (семейных, производ­ственных и др.). Неопределенность вообще является фактором, вызывающим в про-

стых случаях мобилизацию организма, а в более сложных — тревожность, тяжелые эмоциональные состояния. Неопределен­ность в этико-моральной сфере человека может приводить к психическим травмам, если не срабатывают механизмы психоло­гической защиты. К сожалению, эти воп­росы в психологии пока еще очень слабо разработаны. Поведение человека в ситуа­ции неопределенности исследуется лишь в лабораторных условиях. Но тем не менее уже удалось убедиться в том, что человек, попадая в ситуации неопределенности, ста­рается избавиться от нее пусть даже це­ной создания ложных представлений. Так, если испытуемого заставить предсказывать события, которые на самом деле наступа­ют случайно, то человек всегда старается найти какую-то закономерность наступ­ления событий. И несмотря на случайный характер чередования событий, ему кажет­ся, что он находит такие правила или " об­раз" изменений среды и в своем поведе­нии старается использовать найденную логику.

Каждый на своем опыте знает, как му­чительно переносится неопределенность (например, детьми в ожидании отметки на письменных экзаменах).

Проигрывание различных вариантов разрешения неопределенности служит од­ним из путей психологической защиты. Постепенное уменьшение неопределеннос­ти нередко используется в обыденной жиз­ни как средство смягчения психической травмы от неприятных известий. Так, преж­де чем сообщить человеку плохие новости, его вынуждают с помощью других сообще­ний как бы проигрывать в уме возможные неприятные события, ожидать их с боль­шой вероятностью.

Если лечение патологических состоя­ний осуществляет с помощью психотера­пии врач, то применение психотерапии как метода профилактики нежелательных состояний требует участия и психолога. Есть виды работ, где из-за особенностей профессии и организации труда возни­кают факторы, вызывающие неблаго­приятные психические состояния. Напри­мер, труд на рыболовецких океанических судах почти полгода проходит вдали от родины, от семьи, без выходных, с ночны­ми сменами, в однообразной обстановке, с риском для жизни в случае аварии и т.д.

Эти факторы вызывают чувство тревоги, <...>, нарушение сна, переутомление, сни­жение интереса, вялость, бурные взрывы чувств в конфликтных ситуациях, труд­ности во взаимодействии руководителя и подчиненных. Задача психолога — не до­пустить появления душевного дискомфор­та с перерастанием его в болезненные со­стояния и неврозы. Безусловно, эта работа проводится в тесном контакте с врачом. Но у психолога здесь есть свои специфи­ческие задачи, разрешение которых спо­собствует сохранению психического здо­ровья людей.

Кабинеты психотерапии сейчас успеш­но работают во многих городах нашей страны. Здесь лечат неврозы, психосома­тические заболевания (т.е. заболевания организма, имеющие нервно-психическую основу) — сердечно-сосудистые, гастриты, язвенную болезнь, аллергические пораже­ния кожи, бронхиальную астму.

Большое значение для психологии и ме­дицины имеет новая отрасль медицинской психологии — нейропсихология.

Еще сравнительно недавно — в начале нашего века — мозг представлялся мозаи­кой центров письма, счета, речи, понима­ния слов, восприятия музыки, пространства, конструктивных, моторных действий, дви­жений глаз и т.д. Но таких центров наби­ралось все больше и больше, и коры голов­ного мозга уже не хватало, чтобы все их разместить. К тому же часто случались ошибки при диагнозе: например, у боль­ного явно была нарушена речь, а при опера­ции выяснялось: поражен не центр речи, как предполагалось, а совсем другой учас­ток мозга. То было время, когда высшие психические функции человека понима­лись принципиально так же, как и простые физиологические отправления. В физио­логии тогда господствовали механицизм и атомизм. Целостные физиологические функции еще не рассматривались, но были достаточно изучены простые функции. Так, было известно, что печень выделяет желчь, поджелудочная железа — инсулин, боле­вое раздражение вызывает ответный реф­лекс, раздражение сетчатки светом — ощу­щение света. Считалось, что чтение, речь, письмо, счет, двигательные, конструктивные действия представляют собой такие же простые функции, и, значит, каждая из них осуществляется своим особым нервным

центром коры головного мозга. Но в кон­це 20-х годов нашего века советский пси­холог Л.С. Выготский пришел к убеж

дению, что сложные психические функ­ции человека есть многозвенные действия, включающие несколько отдельных про­стых актов. В отличие от простых психи­ческих функций (ощущения запаха, света, звука) сложные психические процессы (восприятие сюжетных картин, звукового состава речи, сложных грамматических структур, выполнение арифметических счетных операций, произвольное запоми­нание и т.д.) представляют собой систем­ные действия, достигающие своей цели че­рез ряд простых промежуточных актов.

Значит, чтобы представить организа­цию сложных психических процессов на уровне мозга и на ее основе разрабатывать методы диагностики локальных (т.е. огра­ниченных) поражений мозга, требовалось выяснить строение каждой психической функции и выделить все звенья, составля­ющие сложную систему. Эту работу мог­ли проделать только психологи. Поэтому не был случайным приход психологов в неврологические и нейрохирургические клиники. И хотя работа по созданию тео­рии высших психических функций, по выяснению их взаимосвязей, по их мозго­вой организации еще далека от заверше­ния, сегодня уже сложилось достаточно четкое представление о строении психи­ческих функций, об их локализации в коре головного мозга, а это дает возможность успешно вести диагностическую и лечеб­ную работу с больными. Рассмотрим это на примере двигательных действий. Чело­веку, чтобы осуществлять те или иные двигательные действия, необходимо воспри­нимать положение собственных конечнос­тей, суставов, степени сокращения мышц. Такое восприятие достигается с помощью сигналов, идущих от мышц и суставов в определенные центры мозга, и если оно на­рушено, то человек не может придать, ска­жем, руке нужную позу, поддерживать рав­новесие тела при движении и т. д. Не менее важно правильное восприятие простран­ства (право — лево, верх — низ, вперед — назад). Ведь любое движение всегда осу­ществляется в пространстве. При наруше­нии пространственного восприятия чело­век не может решить, куда повернуть, возвращаясь, допустим, в свою больничную

палату, — направо или налево; не может правильно застелить постель — распола­гает одеяло поперек кровати, не может при еде правильно держать ложку.

Сложное двигательное действие (напри­мер, письмо) строится из отдельных дви­жений, и чтобы это действие совершалось плавно и непрерывно, необходимо своевре­менное завершение каждого отдельного движения, которое служит сигналом к началу нового движения. Если этого не происходит, то действие застревает на ка­ком-то одном движении. Больной, начав писать слово, например, с буквы О, повто­ряет на одном месте круговое движение, не в силах переключиться на следующую букву.

Любое двигательное действие здорово­го человека предполагает программу и ко­нечную цель этого действия, а также спо­собность контролировать его ход. Если же эта способность нарушена, выполнение дей­ствия затрудняется. Больной заменяет сложную программу на более простую или автоматически повторяет какой-то один элемент программы, например, вместо че­редования фишек (две черные, две белые) выкладывает подряд фишки одного цвета. Аналогично построены речевая деятель­ность и умение проводить счетные опера­ции, восприятие, произвольное запомина­ние. Удалось установить, что сложные психические функции состоят из элемен­тарных и что каждой элементарной соот­ветствует определенный участок коры го­ловного мозга. Например, за восприятие положения конечностей, состояния мышц и суставных сочленений " отвечает" один участок коры (постцентральная область), за пространственное восприятие — другой участок (теменно-затылочные отделы), за своевременность перехода от одного дви­жения к другому — третий участок (пре-моторная кора), за выработку программ и контроль действия — четвертый участок (отделы лобных долей). Таким образом, сложная психическая функция оказыва­ется размещенной по многим участкам коры головного мозга. И каждый из них, выполняя свою простую задачу, обеспе­чивает успех сложной функции. Все участ­ки объединены в целостную систему. Она — материальная основа высших психических функций человека. Итак, в человеческом мозге нет отдельных, единичных центров

для каждой сложной психической функ­ции — расположение их мозаично, разбро­сано по всей коре мозга. Природа нашла в таком способе размещения и строения сложных функций большой резерв эконо­мии массы мозга.

Мозг похож на " конструктор", из дета­лей которого можно собрать множество предметов. В различных психических фун­кциях есть общие звенья, общие элементы. А каждый участок коры головного мозга входит не в одну, а в несколько функ­циональных систем. Если спросить, что общего между пространственными дви­жениями (например, приданием рукам определенного положения в пространстве), арифметическими счетными операциями, восприятием географических карт, часов, пониманием логико-грамматических струк­тур речи, письмом, то ответить будет труд­но — на первый взгляд общего-то ничего нет. Но при патологии теменно-затылоч-ных отделов мы видим нарушение всех пе­речисленных процессов, и причина этих на­рушений в том, что во все эти процессы входит одно общее для всех них звено — пространственное восприятие и представ­ление. Больной с таким поражением моз­га не может правильно воспроизвести за­данное положение рук в пространстве и сказать, глядя на часы без цифр, который час, не может писать и списывать буквы, воспроизвести по памяти карту (помеща­ет Москву за Уралом, Волгу западнее Дона). Он делает ошибки в элементарных ариф­метических примерах: так, больной, вычи­тая из тридцати одного семь, получает либо двадцать два, либо двадцать четыре и не знает, какой ответ правильный (он от трид­цати отнимает семь, а затем не знает, что делать с оставшейся единицей). Больной испытывает большие трудности при пони­мании речи с логическими отношениями (фразы " брат отца" и " отец брата", " что после лета" и " перед летом", " какое число перед десятью", " под столом" и " над сто­лом"). Описанный способ локализации высших психических функций приводит к тому, что функция нарушается при по­ражении различных отделов мозга, но каж­дый раз она будет нарушаться по-разному в соответствии со специализацией нару­шенного участка мозга, т.е. из нее каждый раз станет выпадать то звено, чья работа обеспечивалась пораженным нервным