Стенограмма

Роль занавеса играют четыре заполненных книгами шкафа, которые в нужный момент эффектно разъезжаются в стороны и превращаются в задник. В центре сцены — стол и табурет. П и с а т е л ь опирается рукой на стол, за которым сидит С т е н о г р а ф и с т к а. Стол — четыре ножки и деревянная поверхность, никаких ящиков и полок (больше напоминает столовый, чем письменный). На столе — раскрытая пачка бумаги, стаканчик с карандашами и шариковыми ручками. Под столом — пустая корзина для бумаг. На Писателе — элегантный костюм без пиджака: жилет, клетчатая рубашка, шея обвязана броским платком-галстухом. Внешность Стенографистки — предельно невзрачная. Как только Писатель начинает диктовать, девушка принимается стенографировать. Диктуя, Писатель ходит вокруг стола, иногда останавливается, опираясь рукой на деревянную поверхность.

П и с а т е л ь. Итак, действующие лица, двоеточие. (Пауза.) Пока нужно пометить эту страницу номером «один» и отложить.

С т е н о г р а ф и с т к а (прервав письмо). Простите?

П и с а т е л ь (слегка повышая голос и отчеканивая слова). Пока нужно пометить эту страницу номером «один» и отложить.

С т е н о г р а ф и с т к а. Это не для записи?

П и с а т е л ь. Нет. (Разъясняющим тоном.) Сегодня это будет пьеса. У меня есть примерные представления о действующих в ней лицах, тем более что их немного, но я еще точно не определился ни с их количеством, ни с именами, возрастом и внешностью. Поэтому предлагаю пока отложить эту страницу. Мы вернемся к ней позднее. Сначала поработаем над репликами и ремарками. Ясно?

С т е н о г р а ф и с т к а. Да. Просто вы же знаете, я люблю точность, не хочется, чтобы ваше произведение было дополнено моими оплошностями.

П и с а т е л ь. Конечно, ничего страшного, это же рабочий процесс.

С т е н о г р а ф и с т к а. Тогда, может быть, позволите еще один вопрос?

П и с а т е л ь (кивая). Разумеется.

С т е н о г р а ф и с т к а. Каким образом мне обозначать принадлежность реплик, если вы еще не определились с именами героев?

П и с а т е л ь (возмущенно). Черт побери, да разве это ваша забо… (спохватываясь) а ведь я и правда об этом не подумал…

Пауза.

С т е н о г р а ф и с т к а. Как вам вариант с номерами вместо имен? Если героев немного, наверное, несложно будет удержать их номера в голове?

П и с а т е л ь. Неплохо… Давайте, да, вместо того, чтобы называть то или иное имя, я буду говорить: номер один или номер два, номер три и так далее, если, конечно, понадобится вводить в действие такое количество героев.

С т е н о г р а ф и с т к а. Договорились, вы произносите: номер один, двоеточие; я записываю: «номер один». И ставлю знак двоеточия. Вернее — точку, в драматических текстах так принято.

П и с а т е л ь. Да, точно, а номер один — лучше значком и цифрой для экономии времени.

С т е н о г р а ф и с т к а. Конечно!

П и с а т е л ь. Да, думаю, так сразу процесс наладится. (Пауза). Я, правда, еще не решил, кому какие реплики будут принадлежать… Но мы же потом сможем все исправить?

С т е н о г р а ф и с т к а. Конечно, это будет совсем несложно.

П и с а т е л ь. Отлично! (Пауза). Вообще… Знаете, я иногда буду говорить «номер один», а иногда просто — «с новой строки». Быть может, порой нужно будет записать всего одно слово… Знаете, бывает — в голову приходит лишь слово, и в данный момент не хочется, нет времени, нет никакой возможности развивать тему, просто записывается слово, чтоб не забыть. А потом через это слово можно будет вернуться к оставленному ответвлению сюжета…

С т е н о г р а ф и с т к а. Все ясно, можем работать.

П и с а т е л ь (слегка расстроенный столь лаконичным и канцелярским ответом). Позвольте, но это тоже рабочие моменты, и, смею полагать, весьма существенные! В научном мире, кстати, все обстоит так же: пока не будет решен вопрос о терминах, коммуникация не состоится…

С т е н о г р а ф и с т к а. Простите, я просто боюсь помешать вашему вдохновению.

П и с а т е л ь. Хорошо. (Пауза). Стены были настолько неразличимы в темноте, что казались отсутствующими.

С т е н о г р а ф и с т к а. Я начинаю записывать?

П и с а т е л ь. Да!

Стенографистка начинает записывать.

С т е н о г р а ф и с т к а. Ой, ручка не пишет.

П и с а т е л ь. Ну так замените, благо у нас их целый стакан!

С т е н о г р а ф и с т к а (что-то записывает, вероятно проверяя, что другая ручка функционирует). Да, теперь все в порядке.

П и с а т е л ь. Мне повторить предыдущую фразу?

С т е н о г р а ф и с т к а. Нет, я уже записала.

П и с а т е л ь. Прочтите вслух!

С т е н о г р а ф и с т к а. Стены были настолько неразличимы в темноте, что казались отсутствующими.

П и с а т е л ь. «Не» раздельно или слитно?

С т е н о г р а ф и с т к а. Что?

П и с а т е л ь. «Неразличимы» или «не различимы»?

С т е н о г р а ф и с т к а. «Неразличимы», слитно!

П и с а т е л ь. Почему?!

С т е н о г р а ф и с т к а. Мне так кажется.

П и с а т е л ь. Ну и ответ! (Возмущенный вздох.) Про пояснительные слова помните что-нибудь? Или проболели эту тему? (Пауза.) Хотя погодите, может, вы и правы…

С т е н о г р а ф и с т к а (возмущенно). Но, в конце концов, какое это сейчас имеет значение? Мое дело — стенография, а обо всем остальном у вас еще будет шанс поспорить с редакторами и корректорами. Я уж молчу о том, что такими темпами ваша (ехидно) так называемая (снова возмущенная интонация) пьеса до конца года не будет завершена!

П и с а т е л ь. А вот это уж точно не ваша забота! Я, кстати, может и не собираюсь ее завершать до конца года! (Пауза.) Продолжим. Записывайте.

Стенографистка держит ручку над листом бумаги.

П и с а т е л ь. Стен не было видно, но висящие у двери часы он прекрасно мог разглядеть. Вероятно, из-за белизны циферблата. Странно, двадцать минут третьего, а уже так темно. Или уже за полночь? Никогда не мог понять, почему на циферблате двенадцать, а не двадцать четыре деления. (Пауза.) Вы пишете?

Стенографистка записывает, не отвечая на вопрос.

П и с а т е л ь (понимая, что она приняла его вопрос за часть художественного текста, продолжает). «Вы пишете?» — задаю я вопрос в пустоту. Возможно, я адресую его часам. Они-то все записывают, особенно в такой поздний час. Боже, когда успело так стемнеть?

С т е н о г р а ф и с т к а. Сейчас декабрь, рано темнеет. И часы перевели, к тому же.

П и с а т е л ь. Это не мои вопросы вам!

С т е н о г р а ф и с т к а (виновато). Простите, бога ради, сейчас запишу. (Записывает).

П и с а т е л ь. Прочитайте последнее предложение.

С т е н о г р а ф и с т к а. Минутку, я, кажется, выше тоже лишнюю фразу записала…

П и с а т е л ь. Какую?

С т е н о г р а ф и с т к а. Вопрос «Вы пишете?»

П и с а т е л ь. Нет, его как раз нужно оставить. (Заглядывая ей через плечо.) Но почему через «и», если я конечно, правильно понимаю вашу систему значков? Почему вы пишете «пишите», а не «пишете»?

С т е н о г р а ф и с т к а (виновато). Умоляю вас! (Всхлипывает.) Да, я дура, дура. Но я хоть стремлюсь к чему-то. Это вы тут книгами обставились с детства, у меня все иначе складывалось… Побыли бы денек в моей шкуре, узнали бы, каково это — головой стену пробивать. Представьте — стенографом работать, а я бы, кстати, подиктовала вам что-нибудь…

П и с а т е л ь. Стоп, оставьте через «и» и вычеркните все, что после вопроса! Дальше!

Стенографистка готова записывать, хотя по-прежнему расстроена.

П и с а т е л ь. Вы пишите?! Это вы мне приказываете? Или темнота превращает даже повеление в бессмысленный вопрос? Или это тоже отражение часов? Их запись в зеркале? Значит ли что-нибудь отраженное время? Если звук способен отражаться от стен, то почему бы времени не отражаться в зеркале? Хватит!

Стенографистка поднимает голову, но на этот раз понимая, что слово относилось к монологу, продолжает записывать.

П и с а т е л ь. Авторская ремарка: сминает лист бумаги, на котором был записан этот монолог. Собирается бросить его в корзину, но, спохватившись, вновь расправляет.

С т е н о г р а ф и с т к а (удивленно). Так это монолог драматурга был?

П и с а т е л ь (яростно). Нет! Какая банальность! Вам в ваших образовательных учреждениях исключительно штампами голову забивают?! Продолжаем!

Стенографистка готова записывать.

П и с а т е л ь. Авторская ремарка: подходит к окну. Номер один, точка. Что действительно сложно, да что там сложно — невозможно, это объяснить отцу, что все это — не литература. Авторская ремарка: пауза. Конец ремарки. Это убьет его. Авторская ремарка: пауза. Конец ремарки. Нет, я сыграю в его игру. Почему бы и нет? Я не буду говорить, что пьеса гениальна, но и не скажу, что она бездарна. Скажу что-то вроде, многоточие. Ну, насколько я вообще могу судить о такой вещи, как драматический текст, все же это не совсем в моей компетенции, как ты понимаешь, но тем не менее, на мой скромный вкус, это очень убедительно, но как будто бы требует незначительной доработки, что ли, если это уместное слово. Есть крохотное, незаметное, тире, и не пытайся заставить меня объяснить это чувство, восклицательный знак, снова тире, но есть ощущение чего-то такого, кавычки, с пылу с жару, кавычки, что ли. Понимаешь меня? Номер два, точка. Еще бы его не было! Ты держишь в руках черновик! Номер один, в скобках — в сторону, точка. Слава богу, не заметил, что лист так помят. В скобках — отцу. Я знаю, знаю, многоточие. Номер два, точка. Раньше литератор работал в паре со стенографом. И это был «золотой век»! Все было в голове у писателя! Он не отвлекался ни на что, кроме своих мыслей! Вот что! Попробуй себя в роли стенографа! Номер один, в скобках — протестуя, точка. Отец, ну перестань, это же не моя профессия. Номер два, точка. Что ты за песенку заладил? Не компетентен, не моя профессия. А как становятся компетентными, позволь узнать? Проснулся с утра и бац — я компетентен? Так, по-твоему? Бери карандаш, вот блокнот и записывай!

Говорит все быстрее и быстрее, Стенографистка едва успевает фиксировать произносимые слова.

Давай давай номер один точка отец но здесь даже стола нет номер два двоеточие то есть точка пустые отговорки декорации можем потом додумать пиши стены были настолько неразличимы в темноте что казались отсутствующими номер один ремарка умоляя точка отец мне холодно номер два точка не таким хлюпиком я тебя воспитывал так ты ни одной профессии вовек не освоишь малыш восклицание холодно восклицание а что ты хотел в декабре месяце да еще ночью номер один точка сейчас без двадцати десять только номер два двоеточие сейчас два часа ночи взгляни на часы номер один двоеточие то есть точка сумасшедший ты смотришь в зеркало восклицание номер два двоеточие я знаю восклицание ремарка зловещий смех номер один двоеточие то есть точка нет это я смотрел в зеркало восклицаниеномердвадвоеточиеязнаю восклицаниеремарказловещийсмех. (Пауза). Уфф, дайте отдышаться…

С т е н о г р а ф и с т к а (судорожно дописывая последнее предложение). Простите, но все равно ведь про драматурга получилось…

П и с а т е л ь (рассеяно). Что?.. А, да, вы правы, негодно. Опять негодно. Но в корзину не выбрасывайте. Пока.

С т е н о г р а ф и с т к а. Конечно, не буду.

П и с а т е л ь. А что вы на выходных делаете? Собираетесь куда-нибудь?

С т е н о г р а ф и с т к а (с чувством собственного достоинства). Я никогда не выхожу из дома по выходным.

П и с а т е л ь. Ну тогда до скорого.

С т е н о г р а ф и с т к а. А когда следующий сеанс?

П и с а т е л ь. Пока не знаю, мне нужно многое перечитать, прежде чем я смогу продолжить.

Книжные шкафы эффектно превращаются в занавес. Разумеется, никаких выходов актеров на поклон.