Глава 4. Получилось так, что в тот год, когда мы с Ричардом встретились в мексиканском ресторанчике, я изучал книги Исход и Числа

Если бы

«Если бы...» - говорил Ричард. Если бы Бог взял и раз­решил эти три проблемы — вот тогда бы вера наша расцве­ла, как зелень весной. Ведь так?

Получилось так, что в тот год, когда мы с Ричардом встретились в мексиканском ресторанчике, я изучал книги Исход и Числа. Несмотря на то, что вопросы, заданные Ричардом, тревожили меня постоянно, я далеко не сразу обнаружил одну интересную параллель. И вот однажды меня осенило: в Исходе описывается мир, который так хо­тел увидеть Ричард! Там Бог являл себя людям практиче­ски ежедневно. Он поступал со всеми по справедливости и говорил так, что всем было слышно. Его даже можно бы­ло увидеть!

Резкий контраст между тем, что было во времена изра­ильтян, и что мы видим сейчас, заставил меня серьезно за­думаться над тем, как Бог управляет этим миром. Я вновь вернулся к трем главным вопросам. Если Бог может посту­пать со всеми вполне справедливо, делать так, что Его слышно и видно, то почему же Он сегодня как будто сто­ит в стороне и ничего не делает? Возможно, ключ к разгад­ке находится в повествовании о странствованиях израиль­тян в пустыне.

Вопрос: Неужели Бог несправедлив? Почему Он не наказы­вает злых людей и не воздает по заслугам добрым? Почему столько ужасного происходит со всеми без разбора — и хорошими, и плохими?

Представьте себе мир, где каждый человек испытывал бы слабый приступ боли при каждом совершаемом им гре­хе и приятное ощущение при каждом добром поступке. Представьте мир, в котором человека, пропагандирующе­го лжеучение, мгновенно поражала бы молния с неба, в то время как у тех, кто следует учению апостолов, в мозгу по­стоянно вырабатывался эндорфин, стимулирующий удо­вольствие.

В Ветхом Завете рассказывается об одном подобном эксперименте по «улучшению поведения»: Божий завет с израильтянами. В пустыне Синай Бог наказывал и возна­граждал людей строго по закону. Он собственноручно под­писался под правилом, требующим от израильтян лишь одного: исполнения установленного Им закона. Затем Он огласил Моисею условия Своего соглашения.

Если народ проявит послушание, то, как говорил Моисей Бог «поставит их выше всех народов» на земле; они всегда бу­дут «только на высоте, а не внизу». Действительно, израиль­тянам была обещана жизнь, полная безмятежности, лишен­ная каких бы то ни было несчастий и разочарований. С дру­гой стороны, вот к чему приведет непослушание: «И будешь ужасом, притчею и посмешищем у всех народов, к которым отведет тебя Господь... За то, что ты не служил Господу, Богу твоему, с веселием и радостью сердца, при изобилии всего, будешь служить врагу твоему, которого пошлет на тебя Гос­подь, в голоде, и жажде, и наготе и во всяком недостатке».

Я читал далее, пытаясь найти в книгах Иисуса Навина и Судей конечный итог завета, построенного на системе «справедливых» вознаграждений и наказаний. Всего за пятьдесят лет Израиль пришел в состояние полной анархии. Оставшаяся же часть Ветхого Завета в основном рассказы­вает о том, как в Израиле сбываются многочисленные про­клятия, а вовсе не благословения. Несмотря на все щедрые преимущества завета с Богом, Израиль так и не смог жить в послушании Богу и не выполнил условий договора.

Много лет спустя, когда авторы Нового Завета рассма­тривали эту историю, они не говорили о завете, как о при­мере единственно верного вида отношений людей с Богом. Наоборот, они показали: это был нам всем урок, доказав­ший, что люди никогда не смогут в точности исполнять все Божьи условия. По их мнению, возникла необходи­мость в новом договоре («завете») с Богом, основанном на прощении и милости. Именно с этой целью и был на­писан Новый Завет.

Вопрос: Неужели Бог молчит? Если нам так важно исполнять Его волю, то почему бы Ему не открыть ее нам самым явным образом?

Сегодня многие заявляют, что слышат голос Бога. Одни из них - сумасшедшие, как, к примеру, тот ненормаль­ный, который по «Божьему указанию» однажды бросился с молотком в руках на «Пиету» Микеланджело; или же убий­ца президента, заявивший, что сделал это по прямому повеле­нию Бога. Другие, хоть и искренни, но заблуждаются, как, на­пример, шестеро совершенно незнакомых мужчин, заявив­ших писательнице Джони Эрексон, что Бог повелел им на ней жениться. По сей день существует множество людей, продолжающих дело, начатое пророками и апостолами, кото­рые несут людям Слово Божье. Как же нам быть уверенными в том, что слышимое нами идет действительно от Бога?

Из истории со странствованием по пустыне я понял, что тогда Божье руководство было простым и ясным. Что нам делать: сворачивать шатры сегодня и идти дальше или же стоять на месте? Заответом не нужно было далеко хо­дить, достаточно было взглянуть на облако над скинией. Если облако двигалось, Бог хотел, чтобы Его народ шел дальше. Если оно стояло на месте, идти не нужно было. (Божью волю можно было узнать в любое время суток: но­чью облако светилось, подобно огненному столпу).

Бог также установил множество других способов являть Свою волю, как, например, бросание жребия Урим и Туммим; однако при этом основная часть решений уже была принята за израильтян. Свою волю Бог изложил им в 613 различных законах, затрагивающих все сферы жизни и поведения: от убийства до способа приготовления коз­ленка в молоке матери. В те дни мало кто жаловался на не­ясность Божьих повелений.

Но имело ли четкое руководство своим результатом абсолютное послушание? По-видимому, нет. «Не всходите и не сражайтесь с аморреями, - сказал Бог, - потому что нет Меня среди вас, чтобы не поразили вас враги ваши». Израильтяне же пошли, сражались с аморреями и потер­пели поражение. Они наступали, когда Бог говорил им стоять на месте; в страхе бежали, когда Бог советовал им наступать; дрались, когда им нужно было объявлять мир; и объявляли мир, когда Бог велел им драться. Нарушать все 613 заповедей для них стало в порядке вещей. Для то­го поколения людей знание Божьей воли несло в себе столько же обид и разочарований, сколько ощущаем мы сегодня от ее незнания.

Еще одну интересную деталь я заметил в Ветхом Завете: абсолютная ясность Божьей воли не могла не оказать вли­яния на веру израильтян. Зачем нам искать Бога, когда Он и так уже Себя нам явил? Зачем делать какие-то усилия веры, когда нам уже обещан результат? Зачем постоянно стоять перед выбором, когда выбор уже сделан за нас?

Другими словами, зачем израильтянам вести себя как взрослым, когда можно вечно оставаться детьми? В ре­зультате, они и вели себя, как дети, бесконечно ворча на своих вождей, жалуясь на то, что их кормят манной, хны­ча каждый раз, когда не хватало воды или пищи.

Изучив историю израильского народа, я по-другому стал смотреть на четкое Божье водительство. Оно может служить определенной цели — например, помочь перевес­ти через опасную пустыню толпу освобожденных рабов, — но оно вряд ли способствует духовному развитию. В дейст­вительности, оно почти упразднило у израильтян необхо­димость в вере; четкое и ясное руководство лишило людей свободы, сделав процесс принятия решений вопросом по­слушания, а не веры. За сорок лет странствований по пус­тыне израильтяне не оправдали надежд на послушание на­столько, что Бог был вынужден со следующего поколения начинать все сначала.

Вопрос: Неужели Бог скрывается от нас? Почему бы Ему не показаться нам явно, лишив тем самым скептиков всех поводов для сомнения?

То, что хотел узнать советский космонавт, пытаясь уви­деть Бога в темноте космоса, то, что хотел узнать Ричард, молясь в своей комнате в два часа ночи, — это непреодо­лимое желание всей нашей эпохи. Нам нужны доказатель­ства, улики, личное явление; чтобы Бог, о котором мы так много слышим, показался нам Сам.

То, чего мы все так страстно желаем, однажды уже про­исходило. Бог действительно на время являл Себя, и человек мог разговаривать с Ним, стоя лицом к лицу, как с другом. Они встречались, Бог и Моисей, в шатре, поставленном в стороне от израильского стана. Встречи эти не являлись секретом. Всякий раз, когда Моисей направлялся к шатру, весь лагерь сбегался посмотреть на это зрелище. Облачный столп, признак явного Божьего присутствия, преграждал вход в шатер. Никто, кроме Моисея, не знал, что внутри; ни­кто не хотел этого знать. Единственное, что израильтяне знали: близко подходить нельзя. «Говори ты с нами, и мы будем слушать, — говорили они Моисею, — но чтобы не го­ворил с нами Бог, дабы нам не умереть». После каждой та­кой встречи, выходя из шатра, Моисей весь светился, как инопланетянин. Люди же боялись смотреть на него до тех пор, пока он не надевал на себя верхнюю одежду.

В те дни трудно было встретить атеиста. Не писали в то время и пьес о том, как человек всю жизнь ждет Бога, а Он не приходит. Стоя рядом со скинией собрания или же гля­дя на гору Синай, израильтяне воочию видели доказательства Божьего присутствия. Любой скептик мог лично взо­браться на гору, дотронуться до облаков, и в одно мгнове­ние все его сомнения развеялись бы.

С другой же стороны, происходившие в то время собы­тия сводят на нет любую веру. Когда Моисей вновь взошел на гору, покрытую облаком Божьего присутствия, эти люди, пережившие десять казней египетских, пересекшие по суше Красное море, пившие воду из скалы, получавшие в пищу манну с небес, — эти самые люди не захотели больше ждать, возмутились и забыли про Бога. Когда Моисей спустился к ним, они, как дикари, плясали вокруг золотого тельца.

Бог не играл в прятки с израильтянами; перед ними бы­ли все доказательства Его существования. Но, как это ни поразительно, Божья открытость оказала воздействие, диа­метрально противоположное желаемому. Мне самому в это трудно было поверить. Ответом израильтян были не лю­бовь и поклонение, а страх и противление. Видимое при­сутствие Бога не укрепило их веру.

***

Все жалобы Ричарда я разделил на три вопроса. Книги Исход и Числа научили меня тому, что самое быстрое ре­шение не в состоянии раз и навсегда уничтожить пробле­му разочарования в Боге. Израильтяне, воочию видевшие ослепительный свет Божьего присутствия, были, как ока­залось, самыми непостоянными людьми. Десять раз в те­чение своего странствования они восставали против Бога. Даже находясь у самых границ земли обетованной, они все еще с ностальгией вспоминали о «старых добрых време­нах» египетского рабства.

Все это дает нам возможность ясно понять, почему Бог открыто не вмешивается в нашу жизнь сегодня. Некото­рые христиане мечтают о мире, исполненном Божьих Чудес и знамений. Я то и дело слышу проповеди, полные тоски по чудесам вроде открытия дна Красного моря, де­сяти казней египтян или же манны с небес, когда пропо­ведники явно желают, чтобы Бог проявил Себя таким же образом и сегодня. Однако опыт израильтян должен заста­вить нас над многим задуматься. Будут ли чудеса укреплять нас в вере? Может и будут, но такая вера Богу не нужна. Израильтяне показали нам, что знамения воспитывают лишь веру в знамения, но не в Бога.

Израильтяне, конечно, были в то время довольно при­митивным народом, они только что вырвались из рабства. Но во всех этих библейских историях очень много общего с нами. Израильтяне вели себя так, как, по словам Фреде­рика Бюхнера, «ведут себя все остальные, только более от­крыто».

Закончил я свое исследование со смешанными чувства­ми удивления и замешательства. Я был удивлен тому, что с решением проблем справедливости, молчания и невиди­мости Бога, в жизни человека мало что меняется. В заме­шательство я пришел, когда размышлял над деятельно­стью Бога на земле. В моей голове неожиданно возникли вопросы: неужели Бог изменился? неужели отступил или отошел на задний план?

Когда Ричард еще в первый раз был у меня в гостях и рассказывал свою историю, он вдруг посмотрел вверх и в порыве гнева сказал: «Бог даже Себе не представляет, что Он вытворяет с этим миром!» Что делает Бог? К чему весь этот эксперимент над человечеством? Что Ему нужно от нас? В конце концов, чего нам ждать от Него?

«Мог ли Бог явить мне Себя, не причинив мне вреда и не оставив места сомнению?

Если бы не было места сомнению, не было бы места и мне».