Cцена 1. Левые художники выступают в Публичном доме поэта.

ПРОТИВ ВСЕХ: антиполитика и шизофрения

(по мотивам реальных событий)

Армию распускаем,

А мир не подписываем.

Л. Троцкий

Действующие лица:

ОСМОЛОВСКИЙ

ПИМЕНОВ

АВДЕЙ

МОДЕЛЬ

РАДЕКИ и другие

Пролог.

Появляются несколько человек (ОСМОЛОВСКИЙ, РАДЕКИ и другие). Они озираются по сторонам. ОСМОЛОВСКИЙ решительно выходит на авансцену.

ОСМОЛОВСКИЙ: Здесь!

ПАРЕНЬ С ФОТОКАМЕРОЙ: Ну и как мы?

ОСМОЛОВСКИЙ: Спокойно. Если что, тоже ляжешь.

ПАРЕНЬ С ФОТОКАМЕРОЙ: А снимать, кто будет?

ОСМОЛОВСКИЙ: Что-нибудь придумаем. Короче, давай ложиться, пока менты не подошли…

Люди стоят вокруг ОСМОЛОВСКОГО, который руководит процессом.

ОСМОЛОВСКИЙ: Значит так, ложись сюда… А ты рядом, голову ему на живот положи… Да вот так…

Участники послушно выполняют указания ОСМОЛОВСКОГО.

ОСМОЛОВСКИЙ: Так, теперь вы… Ты сюда, а ты так же, только в другую сторону… Теперь «и краткое»… Давай параллельно ему, а ты наискосок…

ПАРЕНЬ С ФОТОКАМЕРОЙ: Толя, так мне ложиться или как?

ОСМОЛОВСКИЙ: Погоди… Сейчас я сам. (ложится) Так, нам нужен еще один человек… (обращается к любому зрителю). Давай, помоги современному искусству! Иди сюда, не бойся… (доброволец выходит, но медлит). Ложись! (доброволец, смущаясь, ложится).

ПАРЕНЬ С ФОТОКАМЕРОЙ: К нам менты идут!

ОСМОЛОВСКИЙ (Парню с фотокамерой): Снимай быстрей! (парень успевает щелкнуть фотокамерой пару раз).

К лежащим подходит МЕНТ.

МЕНТ: Что вы тут делаете?

ОСМОЛОВСКИЙ: Выкладываем геометрические фигуры…

МЕНТ: Какие нахер фигуры?

ПАРЕНЬ фотографирует лежащих на полу. Встает человек из зала.

ЧЕЛОВЕК (ревниво): На самом деле мы это уже делали, наша группа «Мухомор» в первой половине 80-х… Мы тогда в лесу слово «хуй» выложили из трех человек…

ОСМОЛОВСКИЙ (приподнимается на локте): Это не отменяет вашу значимость, а наоборот…когда-то произведенное на снегу тремя людьми в лесу, проявилось в публичном месте. Этим жестом манифестируется стандартное постмодернистское правило: главной ценностью актуального искусства являются точно найденные место и время…

МЕНТ: Ага, и слово! Так, все встали, пошли…

Участники акции встают, разбегаются, МЕНТ задерживает, кого успевает схватить.

ОСМОЛОВСКИЙ встает, выходит вперед.

Cцена 1. Левые художники выступают в Публичном доме поэта.

Где-то надпись: «Публичный дом поэта». На сцене, в уголке, стоят РАДЕКИ. Во время выступлений и дискуссии они переговариваются между собой, обнимаются, толкаются… Рядом с ними сидят АВДЕЙ, ПИМЕНОВ.

ОСМОЛОВСКИЙ (в халате и домашних тапках): История такая. Очень мне нравится. Официально Гражданская война закончилась 25 октября 22-го года. Последним ее эпизодом считается война в Якутии. Некий генерал Пепеляев, который командовал у Колчака сибирской армией, создал отряд из 750 человек. Без теплой одежды и запасов провианта, вооруженные берданками и двумя пулеметами поплыли они в Якутию. Это было абсолютным безумием. С другой стороны, в Якутии действительно были антисоветские мятежи, из-за перегибов на местах – происходила преждевременная ликвидация кулаков, принудительное кооперирование бедноты. Они могли в этом смысле на что-то рассчитывать.

ПИМЕНОВ (неожиданно встает, выходит вперед, ходит по сцене): Вот не люблю, когда все так вертикально. Мы же все рядом, все связаны, а тут вот сядь здесь, вон там – камеры, а там что-то другое. Я за максимум горизонтальных связей!

ОСМОЛОВСКИЙ (невозмутимо): Я тоже, но давай я закончу. Так вот… Там было несколько совершенно шекспировских событий.

ПИМЕНОВ (возвращается на свое место, выкрикивает оттуда): Ты расскажи сразу про баррикаду. Публика уже утомилась.

АВДЕЙ: Дим, подожди, все будет.

ОСМОЛОВСКИЙ. Они прошли тайгу и взяли первый город – Амга называется. Недалеко от Якутска. Одновременно навстречу им, отправился отряд красных из 300 человек во главе с командиром Стродом. Сошлись они на Лисьей поляне. В какой-то момент отряд Строда остановился заночевать на ней, и Пепеляев решил его ночью захватить. В общем, они залезли к ним в юрты и стали резать красноармейцев, даже ранили Строда, попали ему в легкое. К рассвету Лисья Поляна была усыпана трупами, но осталась за красными. Тогда началась так называемая ледовая оборона, которой руководил Строд. При этом происходили всякие интересные истории. Пепеляев был молодой инновативный генерал, и он придумывал разные интересные способы, как взять красных.

ПИМЕНОВ (нетерпеливо): Вооот!

ОСМОЛОВСКИЙ: Во-первых, танки из говна. Они брали телеги, на них водружали балбахи (это засушенное оленье говно), сооружали что-то наподобие бруствера и толкали их вперед. Но они оказались настолько тяжелыми, что их не могли далеко толкать. Потом собрали со всего поселка зеркала и стали слепить врагов «зайчиками». Настоящее безумие. Но ничего не помогает.

ПИМЕНОВ (нетерпеливо): А и не могло помочь!

ОСМОЛОВСКИЙ: В общем, назавтра должен быть объявлен последний штурм, и шансов у красных вроде как уже не было, их осталось примерно 120 человек. Но ночью пошел снег, и Строд придумал собрать всех убитых, положить их друг на друга и залить водой. И на следующий день «белые» увидели просто жуткую, чудовищную картину: в брустверах лежат люди с торчащими в разные стороны руками. Безумное, совершенно радикальное зрелище, можно сказать, инсталляция. Баррикада из мертвых замороженных людей. Это то, что невозможно себе представить, нечто непредставимое. Тогда Пепеляев понял, что они не смогут это взять.

(Пауза).

ВЕДУЩИЙ (выходя на сцену): Анатолий Осмоловский, художник, акционист, идеолог современной левой мысли! (аплодисменты).

ОСМОЛОВСКИЙ: Я бы хотел представить моих товарищей – поэта Дмитрия Пименова! И художника Авдея Тер-Оганьяна! (аплодисменты).

ПИМЕНОВ (вскакивает): Я – «человек грядущих эпох», «булыжник, заброшенный на поверхность Земли из ужасающего космоса»…

ВЕДУЩИЙ: Да-да, спасибо, Дмитрий. И тема сегодняшней встречи – так называемое «левое искусство». Поясните публике, зачем вообще искусство делить на «левое» и «правое»?

ОСМОЛОВСКИЙ: Левое искусство – это проблемное искусство. Искусство, которое подрывает сложившийся статус-кво. Оно активно вмешивается в жизнь, как это было, например, у русских футуристов. В каком-то смысле мы их наследники.

ПИМЕНОВ: Мы есть подобие авангарда и как его подобие мы выступаем против империалистического мира! Мы за революцию!

ВЕДУЩИЙ: Вы молодые художники, я не понимаю, к чему вам еще левая идеология? Если и нужна сейчас какая-то революция, то исключительно в искусстве. Ну, так делайте ее!

ПИМЕНОВ: Революция в искусстве – это не более, чем буржуазный анархизм. Только социальная революция обращена к подлинно угнетенным.

ВЕДУЩИЙ (раздражаясь): Дмитрий, какие еще угнетенные? Мы живем в свободной, демократической стране – у нас свободные выборы, частная собственность, многопартийный парламент, в конце концов. Вы осознаете, что марксизм в прошлом?

ПИМЕНОВ: Пока есть угнетенные, он актуален!

ВЕДУЩИЙ: Какая сейчас может быть революция?!

ОСМОЛОВСКИЙ: Сделать революцию сейчас – это произнести слово «революция». Уже тот факт, что ты говоришь о революции, делает тебя радикальным революционером.

ВЕДУЩИЙ: Нет, вы уж тогда определитесь, радикальные вы революционеры или все же художники, поэты, на худой конец? А ваше «искусство»… Вот то, что вы там, на Красной площади выкладывали… (подбирает слова) я не понимаю…

АВДЕЙ (перебивая): Да там нечего понимать на самом деле. У нас грубое общество и такое же грубое искусство. Современный художник должен уметь всего несколько вещей. (делает знак РАДЕКАМ) Давайте, начали.

РАДЕКИ выходят вперед: худой, длинноволосый; симпатичный очкарик; полноватый юноша в пиджаке с папиного плеча. На вид им по 15-16 лет.

ВЕДУЩИЙ: Ученики Авдея Тер-Оганьяна. Ну что ж, покажите нам настоящий авангард.

Происходит захват сцены РАДЕКАМИ: один из РАДЕКОВ молча закуривает, другой берет стакан вина и начинает выпивать.

Третий РАДЕК зачитывает:

Хуй, пизда, ебаться, сука… (смеется).

АВДЕЙ: Так, без смешков только…

ВЕДУЩИЙ (возмущенно шипит АВДЕЮ): Это что за...

РАДЕК продолжает:

Блядь, гондон, пидарас, мудак…

РАДЕКИ по очереди демонстрируют обнаженный зад перед публикой: кто-то смело, кто-то совсем чуть-чуть, кто-то забывает снять трусы. Аплодисменты, смех. Все это происходит быстро, так что ведущий ничего не успевает сделать.

ВЕДУЩИЙ (возмущенно шипит): В зале могут быть несовершеннолетние!

ОСМОЛОВСКИЙ: После постмодернизма остается только орать!

РАДЕКИ начинают по очереди истошно орать.

ПИМЕНОВ: Ну кто так орет? Учись молодежь!

ПИМЕНОВ истошно орет.

ПИМЕНОВ: Примерно вот так. (РАДЕКАМ) Продолжайте…

Один из РАДЕКОВ вдруг выступает вперед и, обращаясь к ВЕДУЩЕМУ, кричит: Ты говно!

ВЕДУЩИЙ испуганно таращит на него глаза, зал смеется, второй РАДЕК тут же обращается к публике: Говно!

Зал смеется, пока РАДЕК не начинает тыкать пальцем в конкретных людей:

- Ты говно! И сосед твой говно! И соседка говно!

Обиженный женский голос из зала:

- А ты хороший!

РАДЕК тут же:

- А ты говно!

ВЕДУЩИЙ: Это уже не смешно!

РАДЕК (тыкая пальцем в людей): Бородатое говно! Говно-блондинка!

ВЕДУЩИЙ (ОСМОЛОВСКОМУ): Ты кого, вообще, привел? Это что за имбецилы?

ОСМОЛОВСКИЙ невозмутим, ПИМЕНОВ активно хлопает.

РАДЕК: Говно! И баба твоя говно!

Мужской голос из зала:

- А я тебе сейчас, козлу, ебало за это разобью!

РАДЕК (орет): И будешь говно!!! И говно и есть! Вы все говно!!!

Зал смеется. РАДЕК мгновенно успокаивается, кланяется.

ВЕДУЩИЙ: Что это было!?

РАДЕК: В этом действии я использовал прием личного эпатажа. Я думаю, некоторым зрителям этот эпатаж был неприятен. Спасибо за внимание!

ВЕДУЩИЙ (берет себя в руки): Ну что ж… Ученики, достойные своего учителя… А теперь попробуйте доказать, что то, что мы сейчас увидели, больше, чем хулиганство.

ОСМОЛОВСКИЙ: Да что тут доказывать – это знать надо! То, что вы видели – это эпатажное действие, фундаментальный акт современного искусства.

ПИМЕНОВ (вдохновенно): С помощью этих актов мы обнажаем искусственность мира. Все эти условности общения, поведения, говорения.

АВДЕЙ: Задача художника – поставить все это под сомнение.

ОСМОЛОВСКИЙ: Вы поймите, в России нет устоявшегося левого сознания. Оно разрушилось в годы сталинизма и перестройки. У нас нет опыта левого действия! Позиция, образ, манера поведения современного левого художника находятся в становлении…

ВЕДУЩИЙ: Так вот почему, вы заявились сюда в халате?

ОСМОЛОВСКИЙ: …Поэтому нельзя осуждать никакие эксперименты!

Мужской голос из зала: Да что эти васи нам тут туфту какую-то втирают?! Сами они говно!

ОСМОЛОВСКИЙ (поворачивается на голос): Что вы там сказали? Я правильно понял, что вы назвали нас «васями»?

Мужской голос из зала: Я назвал вас говном!

ОСМОЛОВСКИЙ: А вы знаете, что «вася» по-блатному – это пиздец?

Мужской голос из зала: Это в каком смысле?

ОСМОЛОВСКИЙ: В таком – вам сейчас будет пиздец!!!

ОСМОЛОВСКИЙ кидается к мужчине (ПИМЕНОВ следом), руками впивается ему в горло. Его хватают за волосы, пытаются оттащить, небольшая потасовка, затемнение.