Рядом с вами меня неоднократно посещало чувство детства. Оно кажется очень знакомым, хотя и далеким. Это хорошо?

Наша главная задача здесь - вернуть утраченное детство.

Когда я говорю " утраченное детство", то я имею в виду вашу чистоту, ваши глаза, полные удивления. Вы ничего не знали, ничего не имели, но чувствовали себя на вершине мира. Необходимо вернуть, восстановить те золотые моменты удивления, радости, когда не было волнения, напряжения, переживания.

Естественно, второе детство намного важнее первого. В первом невинность исходила от незнания, то есть она не была чистой, не принадлежала вам: это естественное качество любого ребенка. Второе детство - это ваше большое достижение, оно никак не является естественным. Во втором детстве вы становитесь невинным без незнания, оно появляется благодаря сумме ощущений. Оно зрелое, сознательное.

Вы блаженны, если чувствуете это. Второе детство - это как раз экзистенциональное значение медитации, отсюда начинается великая дорога домой - в дом, который вы никогда и не покидали, его невозможно покинуть, потому что это вы сами. Куда бы вы ни пошли, вы всегда там себя найдете.

Поиск самой вашей сердцевины - это, с одной стороны, величайшая невинность, а с другой - величайшая мудрость, когда-либо существовавшая на земле.

Ваше тело может стареть, но, если вы знаете, как погрузиться в тишину, как стать медитативным, миролюбивым и любящим, вы не будете стареть. Вы будете оставаться молодым и свежим, как роса на прекрасном утреннем рассвете, выглядящая дороже любого жемчуга.

Станьте веселым, счастливым, как в детстве. Именно это имел в виду Иисус, когда повторял: " Пока вы заново не родитесь..." Даже христиане не поняли смысла этого заявления. Они это понимают дословно: " пока вы заново не родитесь", то есть сначала нужно умереть, а затем снова родиться, и в Судный День Иисус возьмет вас в рай. Нет, он имел в виду совсем другое.

Он говорит вот что: " Пока вы не умрете сейчас как личность и не появитесь как невинная сущность, необусловленная, неиспорченная обществом и людьми..." Вот ваше новое рождение, ваше воскрешение.

- Я больше не допущу, чтобы ваш Эрни плавал в нашем бассейне, - говорит миссис Мейер своей соседке, миссис Джоунс.

- Что же мой малыш наделал?

- Он постоянно писает в бассейн, - сердится миссис Мейер.

- Не будьте такой придирчивой, все дети в этом возрасте так делают.

- Может, и делают, но не с вышки для прыжков.

Детство прекрасно, потому что оно не знает этикета, манер и другой ерунды. Оно такое непосредственное и невинное.

В бар зашел человек и удивился, увидев собаку за одним столом с тремя игроками в покер. Он подошел и спросил:

- А что, пес действительно умеет играть в покер?

- Конечно, - ответил один из компании. - Но он неважный игрок. Когда он вытаскивает хорошую карту, то виляет хвостом!

Два таракана лакомились на мусорной куче, и один из них вдруг заговорил о новых жильцах в соседних квартирах.

- Я слышал, что у них изумительная чистота: в холодильнике ни крошки, полы сверкают, нигде ни пылинки.

- Только прошу тебя, не во время еды!

Такие плохие новости...!

День, когда мы начнем понимать язык птиц, пчел, тараканов, будет поистине революционным. У них свои способы общения. Становится немного грустно оттого, что за миллион лет существования люди так и не научились общаться друг с другом. Как это должно быть глупо, что человек не ощущает себя частичкой человечества, не осознает свою принадлежность к целому. Все, чего достиг человек, это - резня, убийство, войны. А ту же самую энергию можно было использовать для превращения мира в величайшее чудо Вселенной.

Но мы не понимаем друг друга. Даже говоря на одном и том же языке, мы не всегда понимаем друг друга, скорее наоборот. Люди прячутся, прячут свое детство, свою невинность, защищаясь от всех и вся. В противном случае мы бы видели кругом одних детей - молодых и старых, играющих в саду радости, веселящихся, смеющихся, хихикающих. К чему эта серьезность? Серьезность не принесла человеку ровным счетом ничего; наоборот, она лишила его всего, но он продолжает быть серьезным.

Я однозначно против всякой серьезности.

Я называю ее психологической болезнью.

Только шаловливое, невинное, детское поведение является правильным, то, что я бы называл добродетельным поведением, религиозным, духовным... не только человеческим, но и Божественным.

В тот момент, когда вы станете чисты, как ребенок, вы трансцендируете свою человековость и войдете в мир божественный.

(The Great Pilgrimage From Here To Here, Chapter #16)