Глава 53. НА ОХОТУ!

Первые лучи солнца протянулись над бэлстродским парком. Роса еще сверкала на траве, и могучие каштаны бросали длинные тени на отлогие склоны. Олень, поднявшись со своего мшистого ложа, отправился завтракать на лужайку. Птицы радостно приветствовали наступающий день и веселыми стайками перелетали с одного дерева на другое. Вся природа проснулась.

Хотя час был еще ранний, обитатели усадьбы, по-видимому, не спали. Полдюжины оседланных лошадей были выведены конюхами со двора и стояли перед домом наготове, ожидая своих всадников.

Кроме конюхов, стоявших возле лошадей, здесь были и сокольничие, державшие на руках или на плечах соколов, накрытых колпачками, и доезжачие и егеря с собаками на сворках — все одетые соответственно своему званию.

Марион сидела у себя в комнате со своей кузиной Лорой Лавлейс. Обе были в шляпах с высокой тульей, в плотно облегающих зеленых бархатных амазонках, с хлыстами в руках, затянутых в замшевые перчатки. Они ждали, когда их позовут садиться на лошадей.

— Уолтер говорит, что охота будет удачная, — сказала маленькая Лора, сияя от удовольствия и оживленно расхаживая по комнате. — Он говорит, на озерах уже давно никто не был и что там сейчас целые выводки цапель, бекасов, вальдшнепов, куликов. То-то порезвятся наши кобчики и соколы! Вот будет весело!

— Да, конечно, для тех, кто может забавляться этим.

— Как, Марион, ты же так любишь соколиную охоту! Ведь ты даже ездила охотиться одна!

— Ах, Лора, и охота и многое другое гораздо приятнее в одиночестве, чем в компании, которая тебе не нравится.

— Ну, что ты, Марион! Неужели среди этого избранного общества, в котором мы сегодня будем, не найдется ни одного приятного человека?

— Ни одного… насколько мне известно.

— Как! А наш любезный гость, который будет сопровождать нас, — капитан Скэрти?

— Я думала, ты скажешь: корнет Стаббс!

— Ха-ха-ха! Ну нет! Он слишком туп, чтобы мне могло быть приятно в его обществе.

— А капитан Скэрти слишком остер, чтобы я могла находить удовольствие в его обществе. Сказать по правде, я даже предпочитаю ему Стаббса, несмотря на его ужасное имя.

— Ты шутишь, Марион? Стаббс… Стаббс… корнет Стаббс! Или даже полковник Стаббс, все равно! Подумать только, миссис Стаббс! Нет, ни за что на свете я не согласилась бы стать леди Стаббс! Нет, даже за герцогскую корону!

— Ну, если бы пришлось выбирать между Стаббсом и Скэрти, право, я не знаю, кто из них хуже.

— Ну что ты говоришь, Марион! «Скэрти» все-таки звучит как-то воинственно. Мне даже кажется, что человек с таким именем может быть героем.

— А мне кажется, что человек с таким именем может быть трусом. И он такой и есть.

— Как! Наш капитан Скэрти? Что ты! Все считают его таким достойным кавалером, и он так хорошо держит себя! Сначала он был немножко грубоват, я признаю это. Но потом, право же, он вел себя в высшей степени благородно. А уж по отношению к тебе, Марион, он проявляет такое исключительное внимание, что, казалось бы, мог заслужить твое расположение.

— Скажи лучше, мое глубочайшее отвращение, это будет ближе к истине. Действительно, он его заслужил!

— Во всяком случае, ты этого не показываешь. Я столько раз видела тебя в обществе капитана Скэрти очень веселой. Уверяю тебя, у вас обоих был очень довольный вид!

— Вынужденное довольство. Улыбка на губах не всегда означает радость, Лора, и вежливый разговор отнюдь не доказывает расположения. Ты видела, что я вежлива с капитаном Скэрти, ничего более, и для этого у меня есть основания.

— Основания?

— И серьезные основания, милая Лора. Если бы не это, я не поехала бы сегодня на охоту, и тем более с таким спутником, как он. Быть может, в твоих глазах, крошка, капитан Скэрти — герой, но это герой не моего романа, и ты знаешь это.

— Знаю, знаю, душечка Марион! Ведь я только шучу. Я знаю, что капитан Скэрти не твой герой. Имя твоего героя Генри Голтспер.

— Да, это правда. Но берегись, болтушка! Никому об этом ни слова! Если ты только проговоришься, так и знай, я расскажу Уолтеру, как ты восхищаешься капитаном Скэрти или корнетом Стаббсом! К кому из них ты хочешь, чтобы он тебя ревновал?

— О Марион, ни слова Уолтеру о Стаббсе! Ты знаешь, я думаю, он уже немного ревнует к нему. Ему не нравится, что он так ухаживает за мной, да и мне тоже, но я ничего не могу с этим поделать: ведь мы встречаемся с ним по крайней мере четыре раза в день. Я думала, после того как я ответила ему отказом, все будет кончено и он оставит меня в покое. Оказалось, что нет! Представь себе, он по-прежнему продолжает за мной ухаживать как ни в чем не бывало! Прошу тебя, не огорчай Уолтера, а то еще он вызовет его на поединок, и…

— …и храбрый корнет снесет Уолтеру голову?

— Нет, этого он не сможет сделать, хоть он и больше Уолтера. Но я уверена, что Уолтер гораздо храбрее его. Он вовсе не так отважен, этот отвратительный наглец!

— Как, он был резок с тобой?

— Да не совсем так… просто он, по-видимому, не понимает, что значит быть вежливым. Вот капитан Скэрти — совсем другое дело. Он вежливый.

— Да, пожалуй.

— Дороти Дэйрелл считает его совершенством. Я уверена, что она влюблена в него. Зачем она так часто ездит в Бэлстрод, если не для того, чтобы повидаться с ним? Я уверена, что она приезжает вовсе не ради кого-нибудь из нас.

— Пусть себе приезжает, если это ради того, о ком ты говоришь!

— Ну конечно! И сегодняшнюю соколиную охоту она устроила для того, чтобы насладиться его обществом. Она хитрое, опасное создание, эта Дороти!

— Если она хочет поймать капитана Скэрти, надеюсь, что это ей удастся. Уж я-то наверно не стану ей мешать в этом!

— А я решила сегодня следить за ней. Посмотрим, как она будет себя вести! О, ты не знаешь, Марион, как я ненавижу ее! И знаешь почему?

— Право, не могу сказать.

— Да потому что знаю, что она — твой враг!

— Я никогда не делала ей ничего дурного.

— Я знаю.

— Так чем же вызвана эта вражда? Ты можешь сказать?

— Да.

— Так скажи мне.

— Твоей красотой.

— Ну, если причина в этом, то она должна быть и твоим врагом не меньше, чем моим!

— О нет! Я не так тщеславна, чтобы считать себя красавицей. Я просто недурна собой. А ты, кузина… если ты мне, женщине, кажешься красавицей, то какой же ты должна казаться мужчине!

— Ты дурочка, Лора. Ты гораздо красивее меня. А что касается Дороти Дэйрелл, разве она не слывет первой красавицей графства? Я это слышала сотни раз.

— И я тоже. Но это ничего не значит. Хоть ты и старше меня, Марион, но я думаю, что в этих делах я понимаю не меньше тебя. Кроме того, я ведь сужу со стороны. Не всегда «первая красавица» или «царица бала» бывают на самом деле самыми красивыми. Очень часто они слывут такими не из-за красоты, а из-за своего поведения. И если о Дороти Дэйрелл, которая ведет себя так вызывающе, говорят «наша красавица», то тебя просто не осмеливаются так называть, а молча восхищаются твоей красотой. Ты и сама это знаешь, Марион. Ведь даже наши деревенские ребятишки и те глядят на тебя с изумлением и восторгом. Вот потому-то Дороти Дэйрелл тебя и не терпит. Ей хочется быть первой, а ее рядом с тобой никто не замечает. Помнишь, как у нас на празднике она старалась обворожить человека, которого она, по ее словам, презирает?

— Голтспера?

— Да. Я наблюдала за ней. Какие только уловки она не пускала в ход, чтобы привлечь его внимание! А он, кроме тебя, никого и не замечал. А теперь она решила пленить капитана Скэрти. Кузиночка, я очень прошу тебя, не можешь ли ты немножко пококетничать со Скэрти, чтобы позлить ее? Мне так хочется, чтобы Дороти получила щелчок, это сбило бы с нее спесь!

— Нет, Лора, ты знаешь, я просто не способна на это, и в особенности теперь.

— Ну, хоть часок, только чтобы наказать ее!

— А как тебе понравится, если тебя кто-нибудь накажет? Представь себе, что кто-нибудь будет сегодня кокетничать с Уолтером? Или он с кем-нибудь?

— А я тогда буду кокетничать со Стаббсом!

— Неисправимая кокетка! Ах, Лора, ты, конечно, увлечена Уолтером, но ты понятия не имеешь, что такое любовь!

— Нет, я…

— Мисс Марион! — крикнул конюх, просунув голову в дверь комнаты. — Сэр Мармадьюк уже в седле. Ждут только вас и мисс Лору.

Он тут же побежал обратно.

— Лора, — шепнула Марион кузине, выходя из комнаты, — никому ни слова о том, что ты знаешь, никому! Обещай мне это, и тогда я, может быть, сделаю то, о чем ты меня просила.

***

В это же время Скэрти у себя в комнате беседовал со своим подчиненным Стаббсом. Оба были в костюмах для верховой езды, с охотничьими сумками через плечо и уже держали шляпы в руках, видимо ожидая, что их вот-вот позовут садиться на лошадей. Тут же на спинке стула сидел великолепный сокол с закрытой колпачком головой.

Скэрти, по своей излюбленной привычке, шагал из угла в угол, а корнет стоял с озабоченным лицом и следовал взглядом за своим начальником.

— Итак, мой славный корнет, — насмешливо сказал Скэрти, — вы решили еще раз попытать счастья?

— Да, клянусь Богом! Если вы одобряете это.

— Зачем вам мое одобрение? Ведь это не относится к военной службе. Вы можете делать предложение любой женщине в графстве и по двадцати раз каждой, если это вам нравится.

— Но я хочу вашего совета, капитан. Представьте себе, что она откажет мне во второй раз?

— Да, это будет не совсем удобно, в особенности если принять во внимание, что вы живете под одной кровлей и едите за одним столом. Тем более неудобно, что вы, кажется, уже получили отказ.

— Это было неофициальное предложение. Я, видите ли, слишком поторопился тогда. С тех пор прошло много времени, и у меня теперь больше надежд. Мне кажется, если я не ошибаюсь в ней, она теперь отнесется к этому иначе.

— Но, значит, вы все-таки не совсем уверены?

— Да нет, не совсем…

— Тогда не лучше ли отложить ваше предложение до того времени, когда вы будете уверены, что его примут благосклонно?

— Так я мог бы быть и сейчас уверен, если бы… Вот об этом-то я и хочу с вами посоветоваться.

— Слушаю вас.

— Вы знаете, капитан, что эта девушка, хотя она только племянница сэра Мармадьюка, любит его, как родная дочь. А к этому мальчишке Уолтеру она просто привязана, как к брату; ведь они росли вместе, а родного брата у нее нет.

— Не могу не удивляться вашей проницательности, корнет Стаббс!

Это было как раз то качество, которым отнюдь не мог похвалиться корнет, иначе от него не ускользнула бы насмешка в тоне Скэрти.

— Ну, его-то я, во всяком случае, не боюсь!

— А кого же вы тогда боитесь? Или у вас есть еще соперники? Может быть, молодой Дэйрелл? Или этот красавчик — сын сэра Роджера Хаммерсли? Кто-нибудь из них?

— Нет, никого нет.

— В таком случае, почему же вы сомневаетесь? Как вам самому кажется: нравитесь вы девушке или нет?

— Иногда — да, иногда — нет. У нее что ни день — по-разному. Но я так думаю, что сейчас я ей нравлюсь. Или, во всяком случае, нравился вчера.

— А почему вы так думаете? Она вам это говорила?

— Да нет, не говорила. Но я сужу по ее поведению. Я ей намекал, что у меня будет с ней очень серьезный разговор, когда мы поедем на охоту. И мне показалось, она была в восторге, клянусь Богом! И потом весь вечер она была в очень веселом настроении и несколько раз говорила, что она ждет не дождется завтрашней охоты. Что же это может значить, если не…

— Если не то, что она предвкушает удовольствие от вашего предложения! Но если ее расположение к вам меняется, как вы сами говорите, и вчера вам было ясно, что вы ей нравитесь, так сегодня, может быть, как раз наоборот? Именно по этой причине я посоветовал бы вам отложить это дело до завтра.

— Но я же вам говорю, капитан, что у меня есть средство получить ее согласие как сегодня, так и завтра! Если бы я только мог намекнуть ей…

— На что?

— Вы же знаете, что сэр Мармадьюк в вашей власти.

— Знаю.

— Так вот, если бы я дал ей понять, что ее дяде грозит опасность, что он может лишиться не только свободы, но и жизни…

— Стаббс! — вскричал капитан кирасиров, подскочив к нему и потрясая сжатым кулаком перед лицом своего подчиненного. — Если вы только заикнетесь об этом, если вы посмеете сделать хотя бы малейший намек, ваша жизнь окажется в еще большей опасности, чем жизнь сэра Мармадьюка Уэда! Я уже вам раз сказал, что вы должны держать язык за зубами, а теперь повторяю свое приказание еще раз!

— Разумеется, капитан! — пробормотал извиняющимся тоном испуганный Стаббс. — Если вы возражаете, я ни слова не скажу об этом, клянусь Богом!

— Да уж, пожалуйста, воздержитесь! Завоевывайте свою красотку каким угодно способом, но только не злоупотребляйте властью, которой вам не дано. Могут возникнуть такие обстоятельства, когда понадобится разоблачить эту тайну, но право решать, как и когда это сделать, принадлежит мне, а не вам!

Стаббс попытался что-то сказать в свое оправдание, но в это время вошел слуга и сказал, что все уже собрались внизу.

Спустя пять минут блестящая кавалькада выезжала из восточных ворот бэлстродского парка.