Глава шестая, в которой Кот и Летун общаются друг с другом, а Рыжая Кошка танцует

На следующий день Дженсен сидел на крыше базы и незаконно прослушивал закрытые частоты. " Роботик" действительно обнаружил убежище Дока — через два часа после того, как они благополучно устроили его на новом месте.

Дженсен сказал бы, что ему совсем не интересно знать, как именно убежище нашли, но в последнее время он убедился, что в этом мире самые важные ответы как раз на те вопросы, которые не задаешь.

Ночью, ближе к утру, когда они наконец добрались до базы, все казались мирными. Кот отправил команду спать, а сам долго ворочался, неспособный успокоиться, пока не пошел на кухню, чтобы обнаружить там же Молчуна, мрачно курившего в форточку. Отголоски неприятного разговора до сих пор звенели в ушах:

" Дело не в том, что ты отказываешься брать нормальные заказы. Будь дело в деньгах — тебя давным-давно бы вышвырнули, Кот".

Он даже не знал, что у Молчуна нет ID. То есть Малыш часто говорил о своей беде, они все обещали, что когда-нибудь непременно этим займутся, но руки не доходили. Дженсен ни на секунду не заподозрил, что у Молчуна может быть та же проблема. А тот ждал, пока что-то решится с младшим товарищем.

" Дело даже не в том, что отдаешь распоряжения, не объясняя ничего. Это право командира. Хотя никто не назначал тебя командиром..."

Все было куда хуже. Дженсен вообще не задумывался о том, кто в их банде главный. Он просто говорил, что делать, и не сомневался, что остальные подчинятся. Так и было, почти два года.

" Дело даже не в том, что ты перестал ходить на концерты ребят..."

Дженсен хмыкнул. Так и не удалось ему начать новую жизнь.

" Но ведь ты почти с нами не разговариваешь! "

Дженсен смотрел вниз с высоты четвертого этажа.

" По правде сказать, я был уверен, что тебе плевать на нас".

Это Молчун, конечно, преувеличивал. Во рту скопилась слюна, горькая, вязкая. Дженсен сплюнул вниз.

" Если ты нам настолько не доверяешь, как нам доверять тебе? "

А вот это правда. Только что Кот мог им доверить? Рассказать о своей беготне по крышам? Объяснить, почему не боится высоты и никогда не падает с мотоцикла, даже на самых отчаянных кульбитах?

" Ну что ты молчишь"?

Кот переключил частоту. Обыск в бывшем бункере Доктора заканчивался. Ни их, ни Алону, ни Летуна так и не вычислили. Пора было решать, что делать дальше.

" Ты уходишь, Кот. Уходишь на крыши, на ночные дороги, во все это обтянутое в трико дерьмо, как другие уходят в виртуал."

Может быть. Но крыши и трассы не заставляли его выбирать, кому и насколько верить.

— Или в грузовике были жучки, или они все-таки отследили мои перемещения, — подошел Летун. Посмотрел вниз, попытался найти, на что Дженсен уставился, заглянул ему в лицо, пожал плечами и сел рядом. — В любом случае, я себя переоценил.

— Ты всегда себя переоцениваешь, — механически отозвался Кот. — Попугай.

— Террорист.

— Золотой мальчик.

— Гопник-недоучка, — тихий смешок.

— Придурок радужный.

— Наглый, невоспитанный сучонок.

Кот поймал себя на том, что улыбается.

— Так ты их и сюда приведешь?

— Не приведу, — отозвался Летун.

— Вот как. Теперь ты нас защищаешь?

— Нет, — серьезно ответил Летун. — Я теперь не уверен в том, кто прав. Как разберусь — решу, что делать.

Кот ухмыльнулся криво.

— Предупреди только, когда определишься.

— Ты первым узнаешь, — так же серьезно ответил Летун. Кот кивнул.

— Договорились. Хотя я не о том вообще-то. Кто там о своей самоуверенности минуту назад говорил?

— А при чем тут моя самоуверенность? — Летун недоуменно на него покосился. — Я с Крипке пообщался. Он-то без вопросов гений.

Кот фыркнул.

— Ну-ну. И когда успел только. Ты вообще не спишь, что ли?

Летун отвернулся, сгорбил плечи. Кот поежился.

— Понятно.

— Что тебе понятно, — глухо сказал Летун. — Я не наркоман.

— Угу, — ответил Кот. — Хорошая еда, наличие цели в жизни — я ж никогда не спорил, что это многое меняет.

— Заткнись, — Летун смотрел в ту же точку, что и Кот парой минут назад.

— Да пожалуйста, — Кот посмотрел на него. — А что с Алоной?

Летун равнодушно пожал плечами.

— Скажем так, мы друг друга хорошо поняли.

— Она тоже не спит?

Летун кивнул.

Кот помолчал еще немного. Грызущая тоска отступала, таяла. Сменялась предчувствием... чего? Раньше он сказал бы драки. Присутствие Летуна всегда означало именно это — драку, охоту, адреналин. Удовольствие. Составную часть того, что Молчун назвал его личным наркотиком.

— Как ты меня нашел?

Летун широко ухмыльнулся. Засиял утренним солнышком, будто и не хандрил только что. Кот невольно улыбнулся в ответ. Потом нахмурился:

— Что?

Летун ухмыльнулся еще шире, а потом протянулся и щелчком стряхнул с плеча Кота невидимую пылинку.

— Ты такой невнимательный!

— Ах ты! — Кот от возмущения потерял дар речи. — Да я же... я к тебе как к раненному, а ты мне жучок?!

— Я был не раненный! — Летун уже смеялся в голос. — Подумаешь, голова болела... Ну, Кот! Я об этом год мечтал! Мы же враги, я не удержался просто... эй!

Кот зарычал и бросился на него с кулаками. Они едва не свалились с крыши, покатились в сторону, раздавая тумаки. Если бы не нервный смех, сотрясавший обоих и мешавший попадать в цель, можно было бы принять за драку не на жизнь, а насмерть.

— Если сюда примчится полиция, я с тобой такое сделаю!

— Да-а? — Летун неожиданно очень удачно ткнул в нервный узел и подмял Кота под себя. — Что именно? Прямо узнать не терпится!

Кот прищурился.

— Слабак. Ты ж без костюма меня даже не заденешь!

Наблюдать за тем, как сияющая ухмылка на лице Летуна сменяется щенячьей обидой, было искренним наслаждением.

— Я и сам умею драться! Без компьютера!

— Не умеешь!

— Умею!

— Докажи!

— Эм-м... — Летун откатился в сторону. Посопел, нерешительно посмотрел на Кота. — Как ты это себе представляешь?

Кот ухмыльнулся в ответ.

— Спарринг. Один на один, без всяких электронных примочек.

Летун задумался. Порозовел.

— Голышом, что ли?

Кот расхохотался.

— Ну ты даешь, — выдавил он между приступами смеха. — Найду я тебе трико! Если не боишься, конечно!

— Пф-ф-ф, — отозвался Летун.

Заброшенных помещений в старом здании хватало. Одно из них веселая и тогда еще дружная компания переделала в спортзал. Молчун сам сварил тренажеры, маты остались еще с приютских времен, в стену вделали баскетбольное кольцо — что еще нужно?

— Держи, — Кот швырнул в Летуна " безразмерными" штанами и футболкой. — Может, тут и есть что-то, что на тебя налезет, но я понятия не имею, где оно лежит. Вот оглобля, чем тебя только кормят в твоей корпорации?

Летун помял в руках предложенную одежду. Хмыкнул:

— А тебя, заморыша, вообще чем-нибудь кормят?

— Тебе виднее, акула империализма, чем живет трудовой народ!

— Трудовой — ключевое слово!

Кот ухмылялся не переставая. Внутри закипало что-то бешенное, искрящее, пузырящееся, как газировка со спиртом и так же дающее в голову. Настроение поднималось вопреки всему. Он сейчас надерет Попугайчику задницу! Что может быть лучше?

— Так ты переодеваться-то будешь, красавица? Или за свою невинность опасаешься?

Попугайчик вспыхнул как маков цвет, и Кот едва не взвыл от восторга. Летун и правда стеснялся! Наверное, надо было отвернуться, но это выше человеческих сил — не смотреть на такого Летуна. Мнущегося, краснеющего, лишенного своей обычной важности. Вспотевшего от неловкости — Кот втянул воздух носом. Запах неприятным не показался, скорее наоборот. А Летун все же начал избавляться от прочих деталей пафосного образа — то ли нажал, то ли отцепил что-то от своего затылка, и попугаистый костюм разошелся по швам, заскользил вниз, открывая плечи.

— Ты бы визор снял сначала, — хмыкнул Кот, уставившись на это чудо в упор. Летун вскинул руки, но замер. Хмыкнул:

— А ты?

— А что я? — Кот развел руками. — У меня костюм обычный, без наворотов.

— Не считая маски и браслетов.

— Зануда.

Ладно, это было справедливо. Кот отцепил браслеты, коммуникатор, стащил маску и оглянулся на Летуна. Тот действительно снял визор, открыв обычное, вполне человеческое лицо, и теперь пялился — не менее откровенно, чем сам Кот минуту назад. В сочетании с приспущенным костюмом это смотрелось по меньшей мере странно.

— Что?

Летун снова засиял, как на крыше.

— Ну что?!

— У тебя веснушки! — с выражением невиннейшего детского восторга на лице. С улыбкой до ушей и ямочками на щеках. Кот вдохнул, и медленно-медленно выдохнул.

— Если ты немедленно не избавишься от этой... пакости электронной!

— Да, я помню! Ты мне постоянно чего-то там обещаешь.

Он, похоже, справился со смущением и теперь медленно скатывал костюм, осторожно, будто тот мог порваться. Из-под блестящей ткани показались предплечья и грудь, гладкая, словно маслом намазанная. Летун замер на миг, хотел что-то сказать, но передумал и продолжил разоблачаться еще медленнее. Кот хотел спросить, чего он возиться, потом вспомнил про узлы, про уходящий глубоко под кожу шнур, и решил, что не хочет нарваться на детальную лекцию о том, как этот костюмчик устроен. Только когда ткань спустилась до пояса, и Летун снова неуверенно на него посмотрел, Кот поторопил его:

— Давай-давай. Не напугаешь, — и с удовольствием полюбовался новой волной смущения. У Летуна даже шея покраснела. Впрочем, через миг Кот почувствовал, как теплеют его собственные уши, и все же отвернулся — устроить коммуникатор поудобнее. И Попугайчик момента не упустил.

— Напугал все-таки?

Кот развернулся к нему, но враг уже надевал штаны, повернувшись спиной. Это он зря — вид с такой точки смущал еще больше. То есть его стоило бы смущаться больше... Кот мотнул головой.

Летун наконец справился с одеждой. " Безразмерная" футболка облепила его, как вторая кожа, штаны болтались выше щиколоток, и он совсем перестал походить на мальчика с обложки. Парень как парень. Симпатичный, славный даже. Но тут он сделал шаг вперед, ступня мягко скользнула над полом, бесшумно опустилась, и Кот опомнился. Повел плечами, встряхнулся:

— Ну-у?

Летун скользнул еще ближе. Коту стало совсем весело.

Это было очень, очень странно — общаться вот так. Будто они знали друг друга всю жизнь. Впрочем, они и знали... год или уже полтора? Без компьютера оказалось неожиданно трудно вспомнить. Восемнадцать месяцев? Или семнадцать?

Задумавшись, Джаред едва не пропустил первый удар.

Кот... Как его зовут, кстати, на самом деле? Надо спросить, но пока Кот бил коротко, почти без замаха, и очень-очень быстро. От Джареда потребовалось все чутье и реакция, чтобы просто уворачиваться, — и это всего лишь разминка.

— Что, птичка, крылышки болят?

А Летун только-только подумал, что без маски и в комплекте с веснушками эта ухмылка выглядит не такой уж и наглой. Он попытался сделать подсечку, но Кот прыгал... ну, как Кот, так что пришлось спасаться. А потом убедиться, что костюм все же очень хорошо смягчает удары, а на самом деле кулаки у Кота твердые и какие-то острые. Кажется, даже кожу могут рассечь.

— Поживей, птичка! — Этот гад еще и смеяться успевал!

Летун разозлился. У кого тут руки длиннее?

Ему нечасто доводилось драться без костюма. На самом деле только в спортивных залах, но сейчас он об этом не помнил. Доказать Коту, поставить его на место, выиграть казалось важнее любых повреждений. Важнее всего на свете!

Джаред впервые подумал, а чего же он хотел на самом деле, когда ловил Кота по всему городу?

Кот задумчивости не прощал. Его подсечка оказалась удачнее, Летун потерял равновесие, упал и сразу откатился в сторону, вставая.

— Опаздыва...

На этот раз сам Кот поплатился за насмешки. Удар заставил его проглотить конец фразы, Летун перехватил было упрямый загривок, но замешкался — этот прием был травматичным. А Кот уже делал новую подсечку, заставляя прыгать, двигаться, уходить в строну, отвечать — самому, без подсказки компьютера.

Кровь все быстрее бежала по жилам. Тепло накатывало волнами, от каждого движения, от каждого удара. Мир становился ярким, ярче, чем через визор, ярче, чем мерцание информационного поля, ярче и жарче огней города с высоты. Было видно каждую веснушку у Кота на переносице, и сбитые костяшки пальцев, и шов на неловко подшитом трико, и рыжеватое кольцо вокруг зрачка. Летун влился в темп, он сам себе казался нагретой ртутью. Тело послушно отзывалось на каждую подсказку интуиции, дурацкая улыбка не сходила с лица. Летун не замечал ни боли, ни времени. Удар, подсечка, блок, удар, уход, удар, удар...

И не думалось даже, помнилось и чувствовалось кожей, что редкие моменты полнокровной жизни всегда были связаны не с университетом, не с успехами корпорации и даже не с полетом, а с подобными стычками.

" Почему", — прорвались к сознанию ошметки мысли. — " Почему я раньше так не делал? Без костюма? "

Все-таки думать в бою вредно. Или надо было тренироваться чаще. Кот вжимал его в пол, навалившись сверху, — тяжело дышащий, жесткий, жаркий. Шепотом обдало затылок:

— Сдаешься?

— Вот еще, — пробормотал Джаред. — Сейчас встану!

— Да ну? — Кот сильнее заломил руку. Джареду было плевать, он пробовал отжаться от пола. Не получалось, Кот все наваливался на спину, прижимался плотнее, а Джаред подавался вверх и не мог остановиться, пока вдруг ушатом холодной воды на голову не обрушилось осознание, как это ощущается. Как реагирует тело, которого касаются чужие руки впервые за... сколько? Компьютер, сколько? А уж со стороны это, наверное, и вовсе было... Джаред замер, не сумев сделать выдох. Кот молчал, не отпускал, вообще ничего не делал, только подрагивал легонько от напряжения. Хотя ему-то чего напрягаться — он сверху сидит.

Джаред беспомощно огляделся по сторонам.

— У тебя коммуникатор мигает, — сообщил он, почему-то шепотом.

— А? — так же шепотом отозвался Кот.

— Тебе звонят.

— А.

Джаред зажмурился.

— Ну. Ты, ответь. Вдруг... важно.

— М, — сказал Кот. — Ага.

И не пошевелился. Джаред зажмурился еще крепче. Да что ж такое?

Отпустили его неожиданно. Просто вот только что Кот был тут, а вот уже идет к своему коммуникатору.

— Душ наверху, за жилой залой.

Тело было липким, но это беспокоило Джареда меньше всего. Быстрей бы одеться.

— Минуту, — раздалось за спиной. Джаред оглянулся через плечо — Кот сверлил его недовольным взглядом. Джаред боком, неловко прижимая к себе костюм, выбрался за дверь, закрыл ее за собой и прислонился лбом к прохладному пластику. С той стороны слышались негромкие реплики, но сил на то, чтобы вслушиваться, не было. Собственное дыхание заглушало почти все звуки, оставшиеся перекрывал пульс.

Что это, бля, было?

Вообще-то известно что. Даже Джефф говорил, что нужно расслабляться хоть иногда, что уж говорить о знакомых по университету. Но Джаред не хотел... расслабляться. От профессионалов его тошнило, от доступных девочек и мальчиков его круга тоже, едва ли не больше. Среди тех, кто доступным не считался, иногда встречались интересные личности, и во время общения с некоторыми из них Джаред ловил себя на желании похлопать по плечу, приобнять во время разговора, может, растрепать нахально пышную прическу — но не больше. Среди этих людей не было преступления хуже плебейских манер, и Джефф безжалостно выбивал из него привычку " вешаться и липнуть, если у тебя нет серьезных намерений". Но у Джареда не было " серьезных намерений". Он и не представлял, откуда им взяться, если за лишнее рукопожатие можно нарваться на иск о домогательствах. Да даже учителя единоборств и танцев никогда не касались его ни на секунду дольше необходимого.

Он успел замерзнуть, когда в дверь толкнулись с той стороны, и Джаред шарахнулся в сторону, к соседнему проему. Спрятался за стеной, и принялся натягивать костюм. Он точно знал, что как только вокруг раскинется радужный мир подключения, станет легче.

В то, что кто-то способен получать удовольствие от виртуального секса, Джаред поверить не мог. Физически. Подключение и прикосновение были вещами, взаимно исключающими друг друга.

— Заблудился? — насмешливо спросили за спиной. Джаред тяжело вздохнул, аккуратно подключил коленные узлы, выпрямился. Оглядываться не хотелось, хотя от одной мысли, что Кот пялится в спину, внутри что-то дрогнуло. Джаред поспешно подключил поясницу, и облегченно вздохнул, почувствовав, что Кот отвернулся.

— Кто звонил? — спросил он, оборачиваясь. Кот смотрел в стену.

— А то ты не слышал.

Джаред забеспокоился.

— Я через дверь не разобрал без костюма... Что-то случилось?

Кот покосился на него. Глаза без маски казались отчаянно яркими и живыми, и Джаред понял без слов.

— Слушай. Ты мне доверять не обязан. Я ведь тоже тебе не все рассказал, — Джаред подумал и добавил. — Как-то все времени нет поговорить.

Кот кивнул, и Джаред продолжил.

— Но если у тебя есть хоть капля уверенности, что это касается дела с войной, с фабриками, с Крипке, — скажи. Пожалуйста. От этого... Извини, я помню, ты не любишь пафос, но ведь правда — от этого зависят жизни. И не только наши, — Джаред грустно улыбнулся.

Кот осторожно кивнул.

Рыжая Кошка прохаживалась вдоль кабин удаленного подключения, изящно присаживаясь возле каждой. Издали это, наверное, напоминало танец — во всяком случае Кошке искренне хотелось верить, что она выглядит красивой.

Хотя пока что любоваться было некому. Зомби в кабинах не видели ничего, кроме своего рабочего места, охранник зала появится тут только через полчаса, на последний обход перед концом смены. А перед этим должен был объявиться кое-кто еще, и вот ради него Кошке хотелось выглядеть идеальной. Самой красивой и самой ловкой. Победительницей.

— Бомбы, Дани? — раздался за спиной тихий голос. — Сомневаюсь. Тогда не пришлось бы присаживаться перед каждой кабиной.

Она встала, плавно развернулась к говорящему.

— Последнее изобретение Дока, прежде чем его перевезли. К сожалению, сложновато в установке, но компания действительно усовершенствовала системы защиты. Простой электронной гранаты не хватит, ведь нужно еще, чтобы не осталось никаких следов.

— Значит, электронная граната, — глухим голосом сказал Кот.

— Что-то в этом роде. Жаль, что Док так надолго отвлекся от темы электромагнитных импульсов. Первая его работа в этой сфере была великолепна, но вторую пришлось как следует подождать.

— Прекрати!

— Ты удивлен? Разочарован? Будешь читать мораль? — она нежно улыбнулась. — Или все же послушаешь?

— Массовое убийство, Дани!

— Это и так смертники, Дженс, — Рыжая Кошка сощурилась презрительно. — До катастрофы на Третьей никто и не думал об электронной наркомании. После нее " Чистое Небо" должно было разориться, лишиться клиентов, но ты посмотри на них!

Она обвела рукой кабины с зомби. Назвать их людьми язык не поворачивался — уроды, живущие от гудка до гудка. Котик порой бывал таким твердолобым, но сейчас, глядя на лица с закатившимися белками, ниточками слюны в уголках, на тощие, либо слишком жирные, опутанные проводами тела, даже у самого безмозглого не возникло бы ни секунды сомнений в том, что они такое. И сколько проживут.

Но Кот смотрел только на нее, с этой своей гримасой — насмешка и разочарование один к одному, получите и удавитесь.

— Что я должен видеть? Чем эти отличаются от тех, что я встречаю на улицах каждый день? С узлами и без узлов?

Когда-то давно маленькой Дани от этой гримасы хотелось плакать. Кошка испытала только желание выцарапать наглые зеленые глаза.

— Ты не понимаешь, Кот? Или притворяешься?

Кот ухмыльнулся.

— Ну, кое-чего я действительно не понимаю. Давай-ка разберемся, — он подошел поближе. — Ты собираешься устроить повтор катастрофы на Третьей...

— Второй раз замять ситуацию не получится, — сказала Кошка.

— Будет скандал. Возможно, бунт.

— Толпа снесет фабрики. Вмешаются военные, но дело не в том. Разбирательство будет открытым, с привлечением специалистов, с освещением проблемы в прессе. Все как ты хотел, — Кошка огляделась. Что-то неправильно. Разговор проходил не так, как она планировала. Кот слишком спокоен, слишком уверен в себе. — В чем дело? Ты же мечтал вытащить наружу их грязные секреты? Мечтал. У тебя нет другого выхода.

— Ты в этом так уверена, Дани. Одна из вещей, которую я никак не могу понять.

Кошка усмехнулась.

— Разумеется, я уверена. А ты нет? Неужели до сих пор не готов?

— Я никогда не буду готов к такому!

— Что же тебя останавливает? — она подошла к нему ближе. — Хватит, Кот. Ты убийца, и был им всегда. Когда бросался с ножом на старшеклассника, чтобы меня защитить. Когда закидывал дымовыми шашками бар, в котором избили Музыканта. Когда крал инструменты для него и Весельчака — ты хоть раз задумывался о невинных, которые могут пострадать? Хватит, — она ласково положила ладонь ему на щеку и понизила голос. — Ты всегда это чувствовал, иначе не носил бы маску. Ты особенный. Из тех, кто меняет мир. Ты — Высшая Лига. А дела Высшей Лиги не обходятся без жертв.

Кот откашлялся.

— Постараюсь как-нибудь обойтись.

— Тебе уже не удалось. Так что не стоит нам притворяться друг перед другом, — еще тише, не выдавая раздражения, интимно, почти на ухо. — Толпа снесет фабрики, Кот. Трущобы освободятся. Альтернативу ты знаешь.

— Не знаю. Скажи мне.

Кошка холодно рассмеялась.

— Ты ведь не любишь пафос! Но могу напомнить. Еще несколько месяцев — и виртуальные кабины будут на каждом углу. Систему освоят так же, как интернет, — игры, киберсекс, целый новый мир, куда заманчивей реального. Тысячи точек для подключения! Улицы опустеют... ты останешься один. Как после катастрофы на Третьей.

— Ты права, — он отстранился. — Не люблю пафос.

— Тогда действуй! — Она не позволила ему отдалиться. — Ты согласен всю жизнь оставаться бесполезной куклой, не сумевшей никого спасти?

— А кого я должен был спасти, Дани? — мягко спросил Кот. — Этих людей? От тебя?

Разговор зашел в тупик. Кошка поджала губы.

— Тебе и правда все равно?

— Нет. Иначе я бы здесь не стоял. Ну же, Дани, убеди меня. Для кого ты хочешь освободить трущобы? Они мне понравятся?

Она вздохнула. Вот как он теперь ставит вопросы... Котик-котик, нежный мой. Ты не оставляешь мне выбора.

— Я ведь сказала, от диверсии не должно остаться следов. Тут будет пожар, Кот. И либо ты мне поможешь, либо я оставлю тебя здесь.

Железные когти почти ласково погладили Кота по животу. Он усмехнулся:

— Угрожаешь? А разве ты не оставишь меня в любом случае? Ты ведь должна зачистить свидетелей, так?

Кошка зашипела:

— Не вынуждай меня!

— Никто тебя не вынуждает. Дани, — он спокойно смотрел ей в глаза, — во что ты вляпалась?

— Не твое дело!

Инстинкты выли. Все не просто не так — все очень и очень плохо.

Кот должен был вести себя по-другому. Он должен быть напуган, раздавлен смертью Алоны, потерей Доктора, он должен тянуться к ней, как к последней надежде! А не смотреть в глаза, не насмехаться, и уж тем более не сочувствовать!

— Во что ты вляпалась, Дани, скажи? С кем связалась?

— Ты о чем?

— Я зря не задавал вопросов, — сказал Кот устало. — Но после нашей последней встречи узнал многое. Да, ты наверняка подготовилась и к этому, но я искал не у друзей. Походил по окрестным барам и поспрашивал тех, кто громче всех ругает " Роботик" или " Интерком". Знаешь, я не полицейский, проверил только два местечка, но в обоих, так или иначе, вспомнили рыжую девушку в маске. Говорил же, Дани, — он коснулся ее волос, — просто ужасный цвет.

— Я ненавижу корпорации, и ты об этом знаешь!

— Они дают тебе работу, дают деньги, — Кот рассмеялся незнакомым, взрослым смехом. — С чего бы тебе их ненавидеть?

Самоконтроль начал Кошке изменять.

— Хочешь сказать, что ты лучше меня? — прошипела она. — Благороднее?

— Я хочу знать правду!

— Ах, правду? — она почти ослепла от бешенства. Терпение, актерское мастерство — все, чем она так гордилась, пошло коту под хвост лишь от пары фраз этим голосом. — Правду нужно еще заслужить!

— По-твоему, я мало ради этого сделал?

— А по-твоему, много? — она снова рассмеялась от его нахальства. — Да что ты вообще сделал, Кот? Чем тебе гордиться? Ты же решиться ни на что не можешь! Даже настоящий взрыв устроить не способен! — нервы звенели оборванной струной. — Даже трахнуть девушку! Или ты просто по мальчикам?

— Что ты несешь?

— Правду тебе?! — от первого удара он увернулся. От второго тоже. — Правду?

Они никогда не дрались всерьез. Кот и сейчас не дрался — он уходил от ударов. Не бил в ответ. Благородный Котик не может ударить сестричку. Но сегодня он своим благородством подавится.

Кошка впервые за долгие месяцы позволила себе выложиться по полной. Показать все, на что способна. Потом за это придется платить, но сейчас ей было все равно.

Лишь бы достать, располосовать эту рожу...

Когти ударили в пластик кабины, и только тогда Кот впервые ответил всерьез — хорошо ударил, жестко, заставив подавиться воздухом и кровью. Маловато для того, чтобы скрутить меня, милый, — Кошка отмахнулась когтями и прыгнула в сторону.

— Вот видишь Котик, — прошептала она, задыхаясь, — как легко тебе предать свои драгоценные принципы.

Кот замер, и в глазах его мелькнула долгожданная растерянность. Но ей вдруг стало так легко и безразлично, что она, не задумываясь ни на секунду, сделала то, на что не решалась весь этот долгий год.

Сняла маску.

И с мазохистским наслаждением всмотрелась в выражение ужаса на его лице.

— Как, милый. Хороша?

Кот закрыл глаза. Момент, чтобы ударить, был идеален, но Кошка замешкалась на секунду, а потом было поздно.

— Я не знал, — сказал Кот. — Дани. Я...

— Я целый год надеялась, что ты заметишь, — прошептала она. А потом рассмеялась. — А сейчас мне весело, Кот. Хочешь знать почему?

— Нет, — сказал он, и Кошка рассмеялась еще громче.

— Потому что мы ровесники, Дженс. А теперь ты спишь по двенадцать часов в день. Бегаешь как ветер. Дерешься как бог, хотя никто не учил. И всегда, Дженс, всегда падаешь с высоты на четыре лапы. Не задумывался почему?

— Дани...

— Мы выросли в одном приюте. Только мне повезло чуть меньше. Девочкам всегда везет меньше...

— Дани!

— Но это не значит, что повезло тебе!

Дженсен снова беспомощно опустил веки, и она опять рассмеялась. Боги, знать бы, что будет так здорово, сказала бы давным-давно!

— Что тебе пообещали, Дани? — тихо спросил он. — Исцеление?

— Не те вопросы задаешь, — мурлыкнула она. — Правильней было бы спросить, что у меня в руке?

— Детонатор, — ответил он, не глядя.

— С тобой не интересно.

— С тобой тоже, — Кот наконец посмотрел в глаза, и ее накрыло предчувствием неминуемой катастрофы. — Дани... прости. Но я пришел не один, и мой напарник — очень хороший минер.

— Ты блефуешь...

— И Алона жива. Да, я оценил твои старания не упоминать ее имя.

— Ты...

— И Док не у " Роботик", а у " Интерком". А еще — сюда едет полиция, — он судорожно выдохнул. — Прости.

Она никак не могла поверить.

— Ты сдал меня полиции?!

— Не тебя. Диверсанта, собирающегося повторить катастрофу на Третьей. Или устроившего ту катастрофу? А, Дани? Я... Дани, если бы ты не...

Она не стала тратить время на пощечину.

— Дани, стой!

Маршрут бегства был заготовлен давным-давно. Разные маршруты.

— Пожалуйста!

" А ведь я бы дала тебе все, — думала она. — Включая голову твоего обожаемого Попугайчика". Но Кошка никогда никому не навязывалась.

— Дани!

" Я не Дани", — хотела крикнуть она, но дыхания и так не хватало. Лучше приберечь для прыжка.

— Дани!!!

Кошка всегда должна приземляться на четыре лапы. Только почему так не хватает воздуха?

Дани бежала, пытаясь не оглянуться.