Глава 20. Вскоре мы были приглашены в Москву на международный съезд геронтологов

Вскоре мы были приглашены в Москву на международный съезд геронтологов. Жора встретил меня на вокзале. Мой доклад слушали, как всегда, с особым вниманием. Я еще не кончил его, когда раздались аплодисменты, а за ними хлынул жаркий поток славословий. Такого я не ждал! Тема была так актуальна, что произвела эффект разорвавшейся бомбы: клон?! В провинции?! Ну уж нет! Слово «клон» ни разу не прозвучало, но каждый о нем подумал. Природой нам дан дар воображения, видимо, поэтому мы так алчно и ненасытно впитываем в себя все запретное и таинственное.

— Слушай, — сказал тогда Жора, — ты гений…

Потом мы сидели на Арбате в пивбаре.

— Определенно, — добавил он, — ну давай, выкладывай...

Мне казалось, я был для него неплохим сотрапезником, которому он мог без стеснения рассказывать о своих успехах и трудностях. Мы говорили до самого закрытия и затем у него дома, всю ночь.

Никто уже не спорил по существу нашего открытия, не подвергал сомнению полученные факты. Во многих лабораториях мира их вскоре подтвердили и кое в чем нас даже опередили. Этого следовало ожидать, так как люди работали не в подвальных помещениях, а в хорошо оснащенных и достойно финансируемых лабораториях.

— Здесь уже ходят слухи, — сказал Жора, — что Академия Швеции рассматривает вопрос о включении цикла твоих работ в список на соискание Нобелевской премии в области биологии и медицины.

— Ух, ты! — воскликнул я, у меня, конечно, екнуло в груди. — Не может быть!

— Это переворот во взглядах на жизнь, — сказал Жора, — так что вполне может быть… Нужно все должным образом оформить и достойно преподнести. Я знаю, как это сделать, — Жора прикурил сигарету, глубоко затянулся и даже закрыл от удовольствия глаза. — Слыхал, — неожиданно сказал он, медленно выпуская из себя дым, — в Штатах кого-то тюкнули чем-то невидимым, неслыханным… Никаких следов. Интеллектом!

Я не понимал, к чему была сказана эта фраза: при чем тут какое-то интеллектуальное убийство к нашему разговору о модификации генов? Тут я вспомнил Юру. Он коллекционировал способы интеллектуальных убийств.

— Оружие, — сказал Жора одно только слово и сделал очередную затяжку. Несколько секунд он испытующе смотрел на меня, а затем добавил: — Гены — как цель, как мишень… — Он выдержал небольшую паузу и еще раз уточнил: — Этническое оружие, понимаешь? — Я не понимал. — Ты не думал об этом? — горячился он.

Об этом невозможно было не думать, но я покачал головой, мол, нет, не думал.

— Не думал, — повторил я вслух.

Об этом говорил весь мир, и это не могло нас не интересовать, хотя наши мысли и были направлены в противоположную сторону. Мы думали не о войне с человеком, а о битве за него.

Жора отвел от меня свой пристальный взгляд и не стал развивать тему. Дома у него мы долго не спали, болтали. Потом я откровенно зевал.

— Слушай, — вдруг сказал он, — валяй-ка сюда, к нам… — За окнами уже брезжил рассвет. — У меня прекрасные девочки, мы тебя женим…

— Я женат.

— Когда ты успел? Я этого не знал. Знаешь, здесь такие возможности…

У меня слипались глаза.

— Слушай, мы тут с тобой...

Этим он еще раз подтвердил мою уверенность в том, что и подвалы бань могут удивлять высокий научный мир своими смелыми достижениями.

Он что-то еще говорил, но я уже не слышал его. В ту ночь о клоне я даже не обмолвился. Что касается Тинки… Ой!.. Да какие тут могли быть Тины или Тани, или Тони, или Тамары, когда голова просто разрывалась от…

А вы думали!..