Глава 11. Я и сейчас ясно слышу все голоса и команды.

Я и сейчас ясно слышу все голоса и команды.

— Вот вырастим мы ужа с колючками розы, — сказал Шут, — и этот первый Божий дар я преподнесу своей Тоне.

Этот Шут — Сашка Баринов — никогда не лез в карман за словом. Краснощекий блондин, он всегда блестел глазами, и не было случая, чтобы мы видели его погруженным в унынье. Он был весел и постоянно подшучивал, поэтому и получил свои прозвища — Барин и Шут.

У Людмилы не все ладилось со стабильностью температурного режима, и Кирилл предложил свою помощь. Вместе они творили чудеса. Заросший густой вьющейся щетиной и такой же полукруглой черной бородой, полуглухой и полуслепой, он был прирожденным ученым, не вдруг ударившимся в науку о жизни, как это часто бывает со многими. Он изучал ее проявления при каждом удобном случае и всегда готов был помочь другому. Его влекла биохимия. Цикл Кребса он знал в таких подробностях, что порой возникало недоумение: как все эти цитохромы и сукцинатдегидрогеназы можно запомнить?!

— Давай помогу...

Люси отдала Кириллу реторту с питательной средой и припала глазами к объективу микроскопа.

— Давай мне, — предложила Анечка, забирая реторту у Кирилла.

Словно сестра милосердия, наделенная обостренным чутьем, она всегда появлялась там, где требовалась помощь. И было совершенно не важно, как это у нее получалось. Важно то, что она была всем нужна. Как этот белоголовый ясноглазый ангел к нам попал, я понятия не имел. Чем она у нас занималась — тоже не знал. Есть и есть, и — прекрасно!

— Еще пять секунд, и я буду готова.

— Этот тумблер всегда должен быть включен, — сказал Кирилл, почти вплотную приблизившись своими очками к регуляторному щитку термостата.

— Ой, да?!

— Ничего страшного. Я тоже всегда забываю.

Никто никого не торопил. За несколько лет совместной работы мы успели высказаться насчет того, что думали друг о друге, и теперь все работали почти молча, как автоматы, старательно стремясь помочь тому, у кого что-то не ладилось.

— Мне темно, — сказала Люси, — дайте света.

Она все еще возилась с пипетками, разливая микродозы посевного материала в пробирки. Света здесь, как и в любом подвальном помещении, было мало. О солнечном зайчике на стене можно было только мечтать. Когда пришел Петрович, наш банщик, за своей традиционной порцией спирта, Шут навалился на него широкой борцовской грудью и просто вытолкал за дверь.

— Ты мог бы ему сказать... — проговорила Люси, но Шут оправдался:

— Извини, я этого не хотел, правда.

— Не всегда делаешь то, что хочешь, — сказала Ната, — такое бывает.

Запах кварцевой лампы неприятно щекотал ноздри, а мечты о глотке свежего воздуха казались несбыточными. На время эксперимента мы были заточены здесь, как подводники на субмарине. А вместо перископа информацию о внешнем мире черпали из обычного радио-брехунца. У нас, естественно, не было генома секвойи и мы заменили его гомогенатом клеточных ядер сосны, смешанными с ядрами какой-то черепахи, живущей не меньше ста пятидесяти лет. Так утверждал сторож зоопарка, у которого мы ее купили за немалые по тем временам деньги. Сейчас это копейки.

— А где наша Аня?

— Я здесь.

Не было с нами только Ушкова. Он вскоре пропал. Мы решительно не могли без него работать. У него были свои взгляды не только на жизнь, но и на нашу затею. Он был против ее воплощения.

— Слав, ты только вообрази, как мы продвинем вперед науку и дадим человеку надежду на долгую и счастливую жизнь, — убеждал его Шут.

— Вы не представляете, что собираетесь сделать…

Он был категоричен и неумолим. Валерочка тоже был на его стороне.

— Мы смешаем ежа, ужа и жирафа, мы вырастим соленые огурцы на грядке и булочки на деревьях, — улыбаясь, сказала Ната.

— Это не смешно, в этом я не участвую.

Он ушел, не прощаясь, и нам ничего не оставалось, как начинать без него.

— Мне тоже нужно бежать, — сообщил Валерочка.

И выскочил вслед за Ушковым.

— Два сапога, — Ната недоуменно посмотрела ему вслед.

Инна только пожала плечами. Иногда она даже защищала Валеру, мол, он хоть и мелочен и никчемен, но старателен и усерден, и еще неизвестно что из него завтра получится.

— И не надейся, — сказал Васька Тамаров, — все что надо, из него уже получилось.

— Кому надо-то?! — спросила Ната.

— Никому…

Прошло еще добрых два часа, прежде чем мы начали. Все шло своим чередом, иногда тишину нарушал чей-либо вопрос.

— Слыхали, — просветил всех Юра, — в Японии создан приборчик, который лечит человека воздействием лазерного луча на биоактивные точки кожи, уколом. На расстоянии, дистанционно.

— Лечить на расстоянии, — сказал Шут, — все равно что заниматься сексом по телефону.

— Да, но можно лечить, а можно и…— задумчиво произнес Юра.

— Можно что? — спрашивает Лена.

— Да, — произношу я, — легко...

Я не знаю, чем бы здесь занималась Тина, появись она среди нас. Не знаю… Она же в этих генах ни капельки не смыслила!