Глава 1. Марат сидел за столом, прихлебывал свежезаваренный 'Нескафе три в одном' из никогда не мытой кружки

Марат сидел за столом, прихлебывал свежезаваренный 'Нескафе три в одном' из никогда не мытой кружки, и вдумчиво рассматривал кроссворд на последней странице 'Комсомолки'. Газета была старая, кроссворд уже кто-то пытался начать решать, и Марат как раз сейчас размышлял, был ли это кто-то из клиентов или его коллег. Вопрос не такой уж и праздный, если вдуматься. На следователя, который ответом к 'Способ казни Иисуса Христа' пишет 'арест', срочно нужно составлять предупреждение о неполном служебном соответствии. Марат вздохнул, отхлебнул еще глоток, и уже собирался полезть в стол за принесенным из дома бутербродом, как в дверь постучали.

- Войдите, - сказал Марат, с сожалением ставя кружку на стол - появилось у него четкое предчувствие, что пообедать ему не дадут.

В проем двери просунулась совершенно неуставно-лохматая голова Шурки Никушкина - следователя из соседнего отдела.

- Привет, майор, - сообщил он, но заходить не торопился.

- Здравствуй и ты. Чего надо? - не слишком приветливо отозвался Марат, - не видишь, обедаю?

- Вижу, - кивнула голова, - кто ж тебе мешает? К Лешему только на минутку заскочи, а потом - обедай сколько хочешь.

- Тьфу ты, - Марат, - вызывал, что ли?

- Если на месте, говорит, то пусть зайдет. Так что можешь не спешить, вдруг ты в сортире был, когда я пришел.

- Да ну тебя, - Марат пошел к двери, - как он?

- Леший? Зол, как леший, - Никушкин хмыкнул, и отстранился в коридор.

Марат одел висевший на крючке у двери китель, подобрал с полки ключ и вышел в коридор. Закрыл кабинет, поднялся на этаж и повернул налево. Наверное, их управление было единственным на всю Россию следственным управлением, в котором у начследа не было никакой клички. Марат хмуро поизучал собственное искаженное отражение в зеркальной табличке с надписью 'Начальник управления Леший В.И' и аккуратно постучал по двери.

- Войдите! - судя по тону, полковник и в самом деле был не в духе. Марат хмыкнул недоуменно - никаких грешков за ним не числилось, наоборот, успешно подходило к концу довольно запутанное дело о репортерах. Толкнул дверь.

- Здравия желаю, товарищ полковник. Вызывали?

Леший мрачно глянул на Марата, кивнул едва заметно.

- Проходи, садись.

Марат нацелился на крайний стул у длинного, оббитого зеленым сукном, стола, но полковник поморщился и указал на ближний к себе стул.

- Ближе садись.

Марат подошел, сел на указанный стул и посмотрел на полковника. Леший молчал, перебирая какие-то бумаги и даже взгляда не поднимал. Тогда Марат скосил глаза на стол - там, замеченная им еще от самой двери, лежала тонкая серая папка. Дело? 1-25. Номер есть, значит - дело заведено. Папка тонкая, и десяти листов внутри нет, значит - заведено недавно. У Марата тоскливо засосало под ложечкой.

- Забирай, - сказал полковник недовольно, словно документы на проигранную в карты квартиру отдавал, - твое.

- Э! - возмутился Марат, - товарищ полковник!

- Что, - Леший поднял взгляд и уставился на Марата недобрым взглядом, - имеете что-то сказать, майор?

- Да, имею. На мне уже и так три дела висит. Хоть работника мне еще одного в отдел дайте, зашиваемся же.

- Работника не дам, самому мало, - монотонно ответил полковник, - а вот два дела заберу. Репортеров и бытовуху в гаражах отдавай Никушкину, он уже в курсе. Кладовщицу оставь, потом доведешь. Она все равно сидит, никуда не денется.

- Как то есть репортеров - Никушкину? - Марату стало совсем грустно, - мы это дело два месяца крутили, никаких следов же поначалу не было - глухарь натуральный. А теперь, когда и подозреваемый есть, и мотив, и всех делов - дождаться, чтобы он за деньгами заявился... и отдать?

- А что такого? - полковник наклонил голову.

- Ну... вот представьте, что вы рыбу прикармливаете, - по слухам, Леший был заядлым рыболовом, - ходите два раза в день на реку, подкормку кидаете, место на берегу обустроили, а потом приходит другой рыбак и раз - всю прикормленную рыбу вылавливает?

- Так! - Леший хлопнул ладонью по столу, - товарищ Кадыров! Вы, кажется, не понимаете, что мы здесь не рыбу, а преступников ловим! Не имеет никакого значения, кто именно его поймает, главное - что он будет пойман. И не надо мне тут следствие в спортивное рыболовство превращать!

Марат вздохнул, подобрал папку и встал.

- Разрешите идти, товарищ полковник?

Леший мрачно на него глянул, потом тоже вздохнул.

- Марат, - сказал он примирительным тоном, - пойми, я же не для того, чтобы тебе насолить, так делаю. Я, в первую очередь, о пользе дела думаю. Просто ты - лучший. И я думаю, что не только у нас, но и во всем городе. Авдеев или Никушкин это, - полковник указал глазами на папку в руках Марата, - дело не потянут, понимаешь?

Марат молча кивнул. Леший снова вздохнул, покачал головой.

- И еще. Чтобы тебе веселей работалось. Если раскрутишь это дело, можешь смело дырочки сверлить, и не только на погонах. И вещи собирать - начальник Гагаринского на повышение уходит, справишься - его кресло твоим будет. Информация неофициальная, но абсолютно достоверная. Узнаешь, каково это - на моем месте, - полковник подавил улыбку и кивнул в сторону двери, - можешь идти.

- Ого, - Марат удивленно посмотрел на папку в своей руке, - что ж за это такого сделать надо? Березовского в КПЗ посадить?

- Березовского - в другой раз. Все - иди - работай, - Леший махнул рукой и демонстративно уставился в бумаги. Марат пожал плечами и вышел.

Вернулся он через десять минут. Постучался и, даже не дождавшись пока полковник закончит свое 'Да, войдите' - ворвался в кабинет. Чеканным шагом прошагал к столу и положил на него папку.

- Что случилось, майор? Какие-то вопросы? - недобрым тоном поинтересовался Леший.

Марат выдохнул. Помолчал пару секунд.

- Владимир Иванович, - Кадыров посмотрел в глаза полковнику, - скажите честно, вы всерьез полагаете, что это дело можно раскрутить?

Полковник положил ладони на стол и набычился.

- А в чем дело?

- Это же даже не висяк, это просто... пустота! Человек, находясь в компании десятка других людей, разговаривал по сотовому, потом упал и умер. Врач признаков насильственной смерти не нашел. Входящий звонок сделан с СИМ-карты, проданной на рынке, никаких координат владельца, разумеется, нет. Карта неактивна. Запись разговора в природе отсутствует. И все! Я тут состава преступления - не вижу!

- Майор! - Леший поднялся и навис над столом, опираясь на него обоими руками, - вы, черт возьми, майор или стажер-курсант? Я что, должен объяснять, как преступления раскрываются? Вам выдали дело? Труп наличествует? Так какие могут быть вопросы? Найдите преступника. Состава преступления он не видит! Найдите того, кто звонил, и посмотрите на него повнимательней, может, разглядите! Все! Свободны! И в следующий раз - хорошенько подумайте, прежде чем врываться ко мне с подобными вопросами. Как бы вам оно боком не получилось.

Марат сжал зубы, потом взял папку и вышел.

- Состав преступления ему подавай! - неслось сзади, - может, тебе в материалы к делу теперь и копию паспорта преступника подшивать прикажешь?

В кабинете за своим столом сидел Усманов и что-то сосредоточенно жевал, хищно водя карандашом над распластанной газеткой. Увидев входящее начальство, Усманов бросил карандаш, быстро проглотил то, что жевал, и вскочил.

- Товарищ страшный следователь! Ваше задание выполнено и перевыполнено! В доме Кирьяновой соседи видели не только ее саму, но и...

- Уймись, паяц, - раздраженно бросил Марат, проходя к своему столу, - зачем газету у меня без спроса взял? А вдруг это вещдок?

Усманов осклабился:

- Этот вещдок я сам на прошлой неделе купил, чтоб штуку разменять. Чего такой смурной, старшой? Шеф висяка всучил, и вы с ним поругались?

Марат остановился и с интересом глянул на следователя.

- С чего ты взял?

- А мне Сашка сказал, чтоб репортеров и Кирьянову я ему передавал. Сам он до такой шутки не додумается, значит - правда. Тебя в кабинете нет, значит - ты у Лешего по тому же поводу. Просто так с тебя дела снимать не будут, значит - всучат другое. Ради простого дела Леший такую чехарду затевать не станет, значит - висяга. Тебе это, ясен пень, не понравится, значит - вы с ним поцапаетесь. Логика - бог мыслящих.

- А скажи, мыслящий, не ты ли это в газете кроссворд разгадывать начал?

- Нет, - Усманов мотнул головой, - не я. Я сначала предположил, что это ты, но потом понял, что столь богатый словарный запас... понял, товарищ майор, молчу. А еще - у тебя в руках папка, очень похожая на дело. Так что, я угадал? Насчет дела?

- Угадал, Эркюль ты наш Пуаро - Марат хмыкнул и положил папку на стол, - можешь ознакомиться. Но вообще - молодец, что не даешь мозгам застаиваться. Быть тебе генералом.

- Слушаюсь, товарищ майор, - кивнул Усманов, открывая папку, - быть мне генералом... так-так... ого! Ну ни хрена себе!

- Чему ты радуешься?

- Удивляюсь. Это же тот самый Сиверко! Я полчаса назад про него в новостях в маршрутке слушал, а тут - нате положьте. А почему это дело нам дали? Вообще - почему нашему управлению?

- Прописан он в нашем районе.

- Я думал, такими фигурантами старшие братья какие-нибудь занимаются. Не многовато ли нам чести?

- Сходи сам к Лешему и спроси, хорошо?

- Не кипятись, старшой, это был риторический вопрос. Я просто удивился. Не нравится это мне.

- Думаешь, мне нравится? Ты дальше читай.

Усманов прочитал до конца, перевернул страницу. Пробежал глазами заключение, нахмурился.

- Как то есть - сердечная недостаточность? А какого тогда хрена... - начал он, но посмотрел на лицо Кадырова и осекся. Пожал плечами и снова уставился в папку. Быстро перебрал скупые справки и заключения. 'Не установлено', 'Результат отрицательный', 'Признаки отсутствуют', 'Запись не велась' и уткнулся в серый картон обложки. Погипнотизировал его пару секунд, словно ожидая, что сейчас там проявится какой-то, все объясняющий, документ, потом поднял недоуменный взгляд.

- И?

- И все.

Марат в раздражении прошел к сейфу, открыл его и принялся выгребать с верхних полок папки и конверты. Материалов было много, и про каждый из них Кадыров мог рассказать целую историю. Можно сказать, каждый из них нес в себе частичку души старшего следователя. И все это богатство - просто взять и отдать? Марат скрипнул зубами.

- Что делать будем? - осторожно спросил сзади Усманов, - надо, наверно, со свидетелей начать? Может, мне заняться, раз уж Кирьянову забирают? Повестки пока выпишу...

Марат глубоко вздохнул и обернулся.

- Женя, ты список этих свидетелей видел? Там у каждого второго - иммунитет. А каждый первый в ответ на повестку тебе такое напишет, что сам пойдешь и в КПЗ запрешься, от греха подальше. Свидетелями я сам займусь. Ты лучше вот что... где курсант наш пропадает?

Усманов почесал затылок.

- Он в библиотеке... по делу Кирьяновой... там вопрос один возник интересный...

- Ты ври да не завирайся. Какой вопрос может быть в деле Кирьяновой? О баллистической экспертизе чугунных сковородок? Опять стажер за тебя реферат пишет?

Усманов отвел взгляд.

- Ну... ему самому в библиотеку нужно было, я его и отпустил. А что он и мне материалы поищет - что же плохого? И сам умней станет.

- Ну да, тебе-то умнеть уже дальше некуда. Короче, вызванивай его оттуда, пусть проедется по управлениям города и соберет статистику по похожим делам.

- Как это - похожим? Тут же не то, чтобы особенностей каких, вообще ничего нет! Даже собственно убийства - и того, как бы, нет.

- Вот именно, - многозначительно сказал Марат, - отсутствие особенностей - тоже особенность.

- А... - Женя улыбнулся, - понял.

- Вот и хорошо. А сам найди мне этого... - Кадыров открыл папку, нашел заключение судмедэксперта, - Севастьянова. И потряси его хорошенько. Не может быть, чтобы политик с возрастом за полтинник был прямо уж так здоров, что не подкопаться. У него наверняка был букет всяких болячек, пусть эксперт свои соображения тебе не для протокола выскажет. Может, ему там чего показалось необычного, а он решил пыли не поднимать... ты же знаешь, как оно бывает.

- А то! Конечно, знаю. Разрешите идти?

- Давай, дуй. По дороге загляни к Никушкину, пусть этот хлам заберет, - Марат с отвращением ткнул на стол, где были свалены материалы. Усманов кивнул, встал и вышел из кабинета. Секунд через двадцать вернулся, смущенно пожал плечами, снял с вешалки кепку и выскочил обратно.

Марат покачал головой, вздохнул и вернулся к столу Усманова. Закрыл папку, поднял и сразу заметил жирные исправления карандашом в кроссворде. Присмотрелся, хмыкнул. Пробормотал раздраженно:

- Одни - тупицы, другие - комики. Разогнать бы всех на хрен, - и пошел к своему столу. 'Арест' в кроссворде было исправлено на 'Юрист'.

Бросил папку на стол, сел, подумал. Набрал номер сотового Ковальчука.

- Ты закончил с оптовиками?... Значит, заканчивай... А вот так. В темпе закругляйся и едь сюда... Потому что. Здесь расскажу. Давай, не тяни.

Нажал отбой, вздохнул и притянул к себе злополучную папку. Раскрыл, нашел нужную строчку, набрал номер. Трубку сняли гудка после пятого.

- Аристарх Львович?... Здравствуйте, старший следователь Кадыров. По поводу смерти Сиверко... Да... Нет, дело возбуждено... Нет... Я бы хотел задать вам несколько вопросов... Неофициально, разумеется... Что?! Извините, но по телефону это обычно не делается... А... Понятно.

Если бы Аристарх Львович сейчас увидел лицо Марата Кадырова, он бы наверняка поспешил накатать чистуху, что это он убил Сиверко с помощью секретного оружия ЦРУ. Но Аристарх Львович лица старшего следователя не видел и, судя по всему, не очень-то рвался увидеть. Марат скрипнул зубами и подавил рвущиеся наружу ругательства.

- Хорошо, Аристарх Львович, я понимаю. У меня к вам, собственно, только один вопрос - о чем господин Сиверко разговаривал по телефону, когда, собственно, случился тот инцидент? - волнуясь, Марат начинал густо вставлять в свою речь словечко-паразит 'собственно'. Он эту свою слабость знал и старался контролировать, но иногда не получалось, -...Да, разумеется, но некоторое представление обычно можно составить и по отдельным фразам?... Понятно... Хорошо. Это все? Спасибо, вы мож... - Марат запнулся на полуслове, посмотрел недоуменно на трубку, из которой неслись короткие гудки, потом раздраженно припечатал ее к телефону и откинулся на спинку стула. Стул жалобно скрипнул, а Марат закрыл глаза, положил сжатые кулаки на стол и несколько раз глубоко вздохнул.

Посидел, успокаиваясь, минуты три. Пробормотал негромко: 'То ли еще будет', потом выпрямился и достал лист чистой бумаги. Написал: 'Из телефонного разговора с госп. Рудченко'. Подумал и густо зачиркал слово 'телефонного'. Потом написал ниже: 'г. Рудченко показал, что потерпевший во время последнего разговора более слушал, чем говорил, но, по репликам было ясно, что г. Сиверко собеседником недоволен. По словам г. Рудченко, потерпевший (г. Сиверко) произносил реплики вида 'Вы говорите ерунду', 'Что за чушь', 'Этого не может быть' или (со слов г. Рудченко) что-то в этом роде. Реплик, из которых было бы ясно, о чем идет речь, г. Сиверко не произносил. Разговор длился, по субъективным ощущениям г. Рудченко, около трех минут, после чего г. Сиверко выронил телефон, побледнел и упал. Ничего более по данному инциденту г. Рудченко показать не может'. Перечитал, добавил снизу дату и отложил лист в сторону - стажер придет - перепечатает на компьютере.

Коротко постучав, в кабинет ворвался Саша Никушкин. Марат мрачно кивнул в сторону сваленной на стол кучи, и двое Никушкиных следаков - Антон и Марина - быстро перетаскали все материалы. Марат посидел еще немного, потом закрыл ключом сейф и вернулся к телефону. Снял трубку, и, уже заранее злясь, набрал следующий номер. Этот телефон был городской, и ответила ему секретарша. Марат терпеливо объяснил ей кто он такой и зачем звонит, после чего минут пять слушал классическую музыку. Вивальди, вроде, хотя утверждать Марат бы не стал - в музыке всех сортов он разбирался слабо. Наконец, симфонический оркестр замолк.

- Андрей Владимирович? - с готовностью спросил Марат, но ему опять ответил женский голос. Марат послушал, потом желчно сказал 'Спасибо' и положил трубку. Посмотрел с ненавистью на телефон, встал и пошел к вешалке. Снял куртку, потом задумался, повесил обратно и полез в шкаф - за формой. Следователи обычно ходят в гражданской одежде, но тут, пожалуй, регалии не помешают. 'Примет он меня', - переодеваясь, бормотал Марат негромко, - 'Вот счастье-то. Надо будет у Казакова спросить, что им в Академии читают про такие методы допроса'. Казаков Дима был стажер, отданный Марату Лешим в ответ на долгие мольбы о хотя бы одном сотруднике, а срок его стажировки кончался через две недели.