О младенцах от О до 2 лет 2 страница

Можно предполагать, что появление отрицательных эмоций на человека в младенческом возрасте является показателем развития его эмоциональной сферы. Взрослые, встречающие это отношение к себе, обычно бывают буквально обескуражены и склонны обвинять ребенка даже в несправедливом отношении к себе. Дескать, вот он какой неблагодарный, его любят, а он словно боится. Наблюдения показывают, что такая первая отрицательная реакция на человека обычно бывает не на близких людей, а на мало или совсем незнакомых ребенку.

Конечно, угадать, когда и на кого у малыша возникнет такая реакция, практически невозможно, но знание о возможном ее появлении поможет взрослому организовать общение малыша с незнакомыми людьми так, чтобы оно было взаимно приемлемо. Не надо оставлять ребенка наедине с незнакомым человеком или разрешать незнакомым самим подходить к кроватке или коляске малыша. Будет лучше, если он познакомится с новым человеком, сидя на руках у матери или отца. Это позволит избежать многих неожиданностей как для взрослого, так и для ребенка.

Вместе с избирательным отношением к человеческому лицу появляется более выраженное отношение к голосу, обращенному непосредственно к ребенку. Это формирование потребности в другом способствует созданию новых средств взаимодействия с ним. Можно думать, что самой природой человека обеспечено развитие средств восприятия другого человека, а потом уже и появление новых форм взаимодействия.

Формирование потребности в другом человеке — основная линия развития смысла в поведении маленького ребенка. Все формы общения глаза в глаза, где малыш не только видит взрослого, но и откликается на его улыбку, испытывает на себе эмоциональное влияние действий взрослого, способствуют развитию средств общения и самого малыша. Казалось бы, бессмысленное занятие — учить трехмесячного ребенка говорить. Но если постоянно разговаривать с малышом во время всех процедур ухода за ним и во время бодрствования отвечать на его гудение, то, как отмечают многие исследователи и как показывают данные наблюдений, уже трехмесячный ребенок может отзываться на обращенный непосредственно к нему голос.

Природой малыш устроен так, что без других людей не сможет жить. Но без уважительного отношения к себе он не сможет научиться уважать других людей, их труд, их человеческие качества. Наивно рассчитывать, что это придет с годами. Время идет уже в сегодняшнем дне, и это неповторимое время жизни как взрослого, так и ребенка.

Взрослые любят подсмеиваться над малышом, над его смущением, когда он уже большой (в возрасте, например, года), а еще не умеет пользоваться горшком, не умеет пить из чашки, боится неизвестно чего — да мало ли найдется поводов подтрунить над человечком, который не может вам ответить тем же. За этим подтруниванием далеко не всегда лежит доброжелательное отношение к малышу, признание его беспомощности и полной зависимости от взрослых. Нам не раз приходилось наблюдать, как матери безжалостно шлепали своих годовалых детишек за мокрые колготки или ползунки. Шлепали с раздражением и полной уверенностью в том, что такая " мера" пойдет им на пользу. За таким поведением взрослых стоит не только душевная глухота, но и элементарное незнание. Детей, особенно мальчиков, вообще нельзя бить по попе. Это может привести к тому, что яички поднимутся из мошонки, что доставит ребенку страдания. Простая эта мудрость давным-давно известна в народной педагогике, но, к сожалению, она многими забыта, как и другие житейские правила обращения с малышами. Многие мамы знают о витаминах, но едва ли знают, как можно и нужно приучать ребенка к опрятности и когда это лучше сделать.

Терпение и ласка — те добродетели, которых порой так не хватает современным мамам, да порой и бабушкам. К ребенку предъявляют одно требование за другим: он должен, должен, должен... Сравнивают с известными и подчас далеко не однозначными показателями развития. К семи месяцам он должен то-то и то-то, к году — то-то и то-то, а он...

Он развивается по законам своей индивидуальной биологии, которая хотя и повторяет общие законы, но по-своему, в том варианте, которого еще не было в мире. Время его жизни, наполненное важными для него событиями, создаст его неповторимый внутренний мир. Сравнение с другими детьми отнимает у родителей зоркость сердца к тому, что и как происходит с их ребенком, с их малышом... Желая увидеть результат — умеет, не умеет, — они не смогут увидеть того, как он учится, как лучше помочь ему...

Любой пример отношения маленького ребенка и взрослого, казалось бы, можно оценить с позиции того, что это не самое главное, если малыш забудет, что это никак не скажется на его развитии.

Казалось бы, так и надо: уговорами заставлять ребенка есть, насильно укладывать спать (режим!), заставлять обязательно дедать самому (он должен) и так далее. Но за всеми этими педагогическими действиями лежит отсутствие стремления понимать своего малыша и ориентировка взрослого на те довольно относительные педагогические рецепты, применение которых далеко не одинаково в каждом конкретном случае.

Даже в возрасте одного или двух лет один и тот же совет надо воспринимать совершенно по-разному, так как дети с разницей в год могут быть людьми из разных эпох: " Разница в год — между новорожденным и годовалым безмерна, кажется, что это создания, по меньшей мере, из разных эпох. Двухлетний и годовалый — тоже еще совершенно различные существа. Трудно представать, что это практически ровесники. Двух- и трехлетние уже гораздо ближе друг к другу, но все-таки, если один еще полуобезьянка, то другой уже приближается к первобытному дикарю. Та же разница делается почти незаметной между четырех- и пятилетними, пяти- и шестилетними, но опять ощущается между 6 и 7 или 7 и 8; опять скоро сглаживается, чтобы снова дать о себе знать у мальчиков с 13 до 17, у девочек с 11 до 15, и окончательно сравнивается где-то у порога двадцатилетия. Кто кого действительно старше — дальше зависит уже не от возраста" [110].

Наказание и одобрение для маленького ребенка заключены не в словах и действиях взрослого, а в том отношении, в той эмоциональной и интонационной окраске действий и слов, которые они совершают и говорят. Важно не то, что сказано, а как сказано. Бранить за мокрое, пролитое и разбитое подчас бесполезно потому, что малыш не понимает смысла содеянного, но он понимает грозную интонацию и плачет уже от страха, а не от стыда или раскаяния, как склонны полагать взрослые. Самым грозным наказанием для него является то, о котором мы подчас и не подозреваем: лишение радости. Той, которую доставляет улыбка взрослого. Даже коляска — такая удобная, складывающаяся, портативная — может стать подлинным наказанием. Не потому, что в ней неудобно сидеть, а потому, что в ней не видно маминых глаз, маминой улыбки. Буквально не с кем поговорить о том, что видишь и чувствуешь. Вот малыш и не разговаривает, обвиснув в коляске, словно кукла.

Общение в младенческом возрасте... Казалось бы, досужие рассуждения за ребенка. Но присмотритесь к ребенку, как он буквально на глазах преображается, когда к нему обращаются близкие, он не только становится любопытным и непоседливым — все ему интересно, но и расцветает просто физически. Вся младенческая красота словно высвечивается в лучах улыбки взрослого человека.

" Возникая в ответ на воздействие жизненно значимых событий, эмоции способствуют направлению на них психической деятельности и поведения. Эту функцию они выполняют, оказывая, в частности, влияние на содержание и динамику познавательных психических процессов: восприятия, внимания, воображения, памяти, мышления" [111].

В любом учебнике по психологии написано, что эмоции, их формирование — это важнейшее условие развития человека как личности. На основе эмоций развиваются идеалы, обязанности, формы поведения становятся содержанием эмоции и превращаются в мотивы поведения. Положительная или отрицательная эмоция как мотив поведения проявляется в стремлении человека пережить эту эмоцию еще раз, если она положительная, и избежать ее, если она отрицательная. Не надо специальных исследований, чтобы увидеть в поведении малыша такое стремление. Он может без конца радоваться, заливаться смехом от незатейливой шутки взрослого. " Коза", которую ему показывают с улыбкой, вызывает смех и при первом, и при десятом показе. Как хорошая музыка, шутка рождает эмоцию заново и, как музыка, хранит ее в себе. Можно сказать, что умение взрослого вызвать радость ребенка приравнивается к способности композитора в обобщенной форме выразить неповторимые человеческие чувства и состояния, к способности музыканта сделать эти чувства доступными другим людям, к способности любителя музыки снова жить этими чувствами. Это не преувеличение, так как в улыбке ребенка, в его эмоциях не только его настоящее, но и будущее.

Именно эмоции позволяют человеку научится предвидеть, то есть заглянуть в будущее. Они обобщаются и поэтому сохраняются во времени. Ребенок тянется к знакомому человеку или предмету, ожидая встретить уже знакомые свойства, уже знакомые эмоции, но вдруг... Вдруг вместо ласкового маминого лица — чужое, вместо знакомой мягкой игрушки что-то липкое. Будущее оказалось не таким, как подсказывала эмоция. На этом пути рождаются страхи, тревожность, а потом, позже, неуверенность и скептицизм...

В мире малыша с необходимостью должны быть устойчивые отношения и оценки, устойчивые привязанности, а потом и чувства. Они появятся там и тогда, где в постоянно меняющемся мире будет своеобразная устойчивая система координат, которая организует, направляет действия, обеспечивает предвидение и правильную оценку своего поведения. Такой " системой координат" может и должна стать родительская любовь, родительская улыбка одобрения и понимания, постоянно обращенная к ребенку.

В.Я.Пропп в книге " Проблемы комизма и смеха" (М., 1976) писал: " Наличие юмористической жилки — один из признаков талантливости натуры... Если смех есть один из признаков общечеловеческой даровитости, если к смеху способны одаренные и вообще нормальные живые люди, то неспособность к смеху иногда может быть объяснена как следствие тупости и черствости. Неспособные к смеху люди в каком-нибудь отношении бывают неполноценными" (с. 20).

" Есть категория людей глубоких и серьезных, которые не смеются не вследствие своей внутренней черствости, а как раз наоборот — вследствие высокого строя своей души или своих мыслей" (с. 21). Продолжая наблюдения за людьми, которые не смеются, В.Я.Пропп отмечает, что не смеются люди, охваченные страстью или увлечением, не совместим смех с настоящим горем или глубоким размышлением, смех невозможен, когда мы видим страдание другого человека.

Давно замечено, что никогда не бывает смешной природа. Над животными человек смеется тогда, когда они чем-нибудь напоминают человеческие движения или повадки, поэтому более всего смех вызывает обезьяна.

Смешное всегда связано с духовной жизнью человека. Это утверждение легко проверить даже фактами наблюдения за жизнью вещей. Вещь смешна тогда, когда в ней отражается вкус ее создателя, который не совпадает с вашим вкусом или с общепринятыми требованиями. Смешное, даже в вещи, — проявление духовной жизни человека.

О том, что из всех живых существ смеется только человек, говорил еще Аристотель.

" Чтобы засмеяться, — пишет В.Я.Пропп, — смешное нужно суметь увидеть; в других случаях нужно дать поступкам некоторую моральную оценку (комизм скупости, трусости и так далее). Наконец, чтобы оценить каламбур или анекдот, нужно совершить некоторую умственную операцию" (с. 26).

Громкий смех как форма выражения отношения появляется в жизни малыша в первом полугодии. Какой это смех из всего многообразия видов человеческого смеха? Скорее всего, смех малыша можно было бы назвать радостным, если учесть, что в жизни есть смех веселый, печальный, одобряющий и оскорбительный, насмешливый и ироничный, ласковый и грубый, многозначительный и беспричинный, робкий, дружественный и тому подобное. Виды смеха соответствуют человеческим отношениям. В этом смысле первый громкий смех ребенка можно было бы назвать не только радостным, но и ликующим, наивным, беспричинным (с точки зрения взрослого).

Отнять у ребенка улыбку — это просто-напросто отнять у него радость жизни, возможность быть причастным к миру окружающих его людей.

Ребенок без улыбки — это человек, у которого нет ни желания, ни возможности проявлять свое отношение к миру. У которого просто нет этого отношения, а значит, и нет того, что составляет основу человеческой индивидуальности: выделение себя из мира. Известный советский психолог С. Л. Рубинштейн писал: " Всякое ощущение, всякая мысль — всегда есть ощущение, мысль определенного человека. Субъективность психического означает, что это деятельность субъекта.

Субъективной в этом общем смысле слова является всякая психическая, всякая познавательная деятельность — в том числе и та, которая раскрывает человеку объективную реальность и выражается в объективной истине" [112].

Для ребенка объективная реальность раскрывается через действия и эмоции. Улыбка, смех вводят его в мир человеческих отношений, открывают его как объективную реальность, и в то же время как объективную реальность его внутреннего мира. В этом смысле смех, улыбка — это та форма, в которой отражается возможность для малыша обратиться к своему внутреннему миру. Да! Именно к своему внутреннему миру, который еще только начинает формироваться на основе познания окружающего мира, а также свойств самого человека как субъекта действия, как активного преобразователя, как творца своей судьбы.

Среди множества причин, вызывающих смех человека, есть такие, которые связаны со строением его действий: несовпадение цели и замысла действия в силу случайных причин, повторяемость какого-то способа, который не ведет прямым путем к цели, несовпадение отношения к действию и его объективной ценности и тому подобное. Эти особенности действия, если они доступны наблюдателю, могут быть часто причиной смеха малыша. Так, четырехмесячный малыш громко смеется над музыкальной неваляшкой, которая не просто качается из стороны в сторону, а подпрыгивает в руках взрослого, причем подпрыгивает каждый раз неожиданным образом. Пятимесячный заливается смехом, глядя, как отец надевает и снимает шляпу.

Полугодовалый малыш живет в мире первых возможностей управлять другим человеком. Он тянется к матери, сидя на руках у соседки. В жизнь малыша входит важнейший принцип объективного устройства мира — принцип относительности, который, наряду с постоянством и изменчивостью предметов, определяет действия предметов в мире.

Относительность — не только понятие физики. В психологической жизни относительность является основой развития символической функции мышления. Суть дела в том, что одни свойства предметов можно заменять другими. Например, слово может в известной мере заменить действие.

Относительность многих действий и норм поведения прояви ляется в том, что оценки их определяются не какими-то постоянными отношениями между людьми, а чисто ситуативными требованиями. Об этом упоминалось в предыдущей главе, когда говорилось о " нельзя" и " надо". Но в любой области человеческих действий есть определенный предел относительности, со временем претерпевающий изменения: относительность истины, моральных норм и так далее. В.А.Сухомлинский, рассуждая о человеческой нравственности, говорил, что все можно подвергнуть осмеянию, кроме старости, любви к Родине и истинной любви к женщине. Эти понятия не подвержены никакой другой оценке, кроме оценки абсолютной ценности.

Относительность выступает прежде всего как многозначность оценки, как возможность осуществления выбора в ситуации действия. Для ребенка это раскрывается через ситуацию юмора, смеха, которая создается благодаря разрушению уже имеющихся представлений о норме, о правиле действия. Малыш знает, например, что в коробку складывают игрушки, и ему смешно, если он надел коробку на головку. Смешно, если сестренка подносит ложку не ко рту, а к уху. Ребенок уже знает, что это неправильно, а раз неправильно, то смешно.

Без относительности как принципа построения человеческих действий невозможно было бы и долженствование как результат действия по разумному правилу, по правилу согласования своего желания и своих возможностей.

Проходят дни. Возраст ребенка исчисляется еще только неделями, а он уже успевает удивить наблюдательного взрослого первой самостоятельностью, первым действием, которое можно назвать так — сам придумал и сам сделал. Эти первые действия проявляются прежде всего в восприятии малыша. В той избирательности, которая помогает нам отличить одно свойство предмета от другого, один предмет как целое от другого предмета тоже как целого, имеющего свои своеобразные, законченные характеристики.,

Два месяца — вполне солидный срок, чтобы не только смотреть на мир, но и видеть его. Видеть рисунок на пеленке, которая повешена на спинку кроватки, видеть игрушки, висящие на уровне глаз, а лежа в коляске на улице с замиранием сердца следить за движущимися листьями и облаками. Настоящей утехой для глаз малыша становятся те игрушки, которые имеют яркую окраску, неожиданные детали, как говорят взрослые, что-то бросающееся в глаза.

Как нужна эта работа для глаз! Именно она рождает направленное движение к предмету — появляется хватание, первое человеческое действие с предметом, с человеческим предметом. Но это будет несколько позже — примерно к полугоду, а пока развиваются и тренируются органы чувств. То, что помогает человеку намечать планы действия с предметами — зрение, слух, обоняние, вкус, осязание. Взрослые к своему неудовольствию могут заметить, что уже на третьем месяце малыш привередничает — разборчив в пище, даже яблоки, которые и по вкусу-то, кажется, не различимы, умудряется различать. Одно яблоко ест, а другое только попробует и выплевывает. Он уже не только слышит звуки голосов, но не прочь послушать и музыку. Сколько мам замечали, что малыши, которые еще и головку-то плохо держат, любят слушать музыку. Их даже можно утешить, если включить негромкую музыку.

Пространство, в котором живет малыш, организовано свойствами предметов и возможностью действий с ними. Форма, величина, взаимное расположение предметов, их рельеф, удаленность ориентируют ребенка в пространстве. Чтобы эти свойства предметов стали доступны для маленького человека, он должен научиться их выделять, должен научиться видеть их относительную устойчивость, постоянство и текучесть, изменчивость. В этом ему помогут и биологические механизмы, прежде всего функциональная асимметрия, которая характерна для зрения, слуха, осязания, обоняния и других парных анализаторов. Функциональная асимметрия — это преобладание, доминирование одной из сторон анализатора в осуществлении какой-то функции. Так, если один глаз доминирует по остроте зрения, то он может не быть ведущим по величине поля зрения и тому подобное.

Но самое главное, что определяет работу всех анализаторов, — это двигательная активность ребенка, движения, совершаемые во время кормления и бодрствования.

Как жалко смотреть на двух-трехмесячного малыша, которого туго пеленают в несколько пеленок и простынок, стягиваются его ручки пусть и роскошными пеленками. Да иной раз ссылаются на пользу для него же — мол, чтобы не боялся своих ручек, чтобы не оцарапал себе лицо или глаза. Ну а если он всеми силами бунтует против этого, то можно дать пустышку, заморочить ему голову укачиванием... Да мало ли что могут придумать хитроумные взрослые для " пользы" малыша!

Движение... В наше время, когда о гиподинамии говорят как о массовом явлении, применительно к маленьким детям разговор о ней уже не выглядит чем-то парадоксальным. И начать его, наверно, есть смысл с того, какое место занимает движение в развитии малыша. Установлено, что двигательный анализатор играет особую роль в пространственной ориентировке человека. Именно он обеспечивает взаимодействие между различными анализаторами: зрением, слухом и так далее. Когда малыш учится движению — любому, самому простому и необходимому, — он учится понимать и мир окружающих его предметов. Через движение ручек, ножек, головки, всего туловища он выделяет свое тело как часть пространства и в то же время как особую часть мира, замкнутую и относительно постоянную. Постоянство тела человека делает его точкой отсчета для восприятия окружающего мира. Отношения далеко-близко, высоко-низко, глубоко-мелко воспринимаются только относительно себя, своего тела. Лишь позже, через познание свойств предметов, появляется эта оценка относительно рядоположенных предметов. В начале жизни овладение схемой своего тела не менее важная задача, чем овладение предметами окружающего мира.

Вот и изучает малыш в два-три месяца свой кулачок, рассматривая его долго и сосредоточенно. Он не просто смотрит, он, можно сказать, экспериментирует со своим кулачком: то подносит его к самым глазам, то отводит ручку и смотрит, смотрит. Может удивить взрослых тем, что очень долго занимается этим делом. Мы, например, наблюдали мальчика, который сорок минут в двухмесячном возрасте сосредоточенно изучал свой кулачок. Сначала это может быть только кулачок одной ручки, но наступит время, когда малыш обнаружит и вторую ручку, тогда он снова с трогательным вниманием примется за ее изучение, будет трогать ручкой ручку, будет подносить их к глазам, будет складывать их в молитвенной позе, вызывая улыбку взрослых. Это он сам научился, а вы помогли ему. Помогли тем, что дали свободу движения уже в пятидневном возрасте, помогли тем, что следите за чистотой, и собственные ноготки малыша безопасны для него, помогли тем, что в кроватке его не только стерильная чистота, но есть и услада для глаз (яркое пятно игрушки, пестрая пеленка, мамин цветной халат, да и собственные ручки и ножки, доступные, не связанные ничем и никем).

В два-три месяца он уже научится первому владению пространством, первому человеческому свободному поведению, конечно, если вы поможете, как помогли Володе и Юле, Катюше, Роме и многим другим малышам их родители. Каждый взрослый помогал в меру своих знаний и возможностей фантазировать, и детки научились своей первой игре. Катюше мама вложила веревочку от игрушек в руку, и когда девочка случайно потянула ее, то закачались подвешенные на ней игрушки. Постепенно малышка сама научилась тянуться к веревочке и качать игрушку, так увлеклась этим занятием, что могла по полчаса смотреть, как качается перед ней симпатичный лев и большая пестрая погремушка. К трем месяцам малыш уже умеет тянуться к предметам: трогает сам игрушки, если их видит, но... но еще часто ошибается в оценке расстояния. Потянется к игрушке, но промахнется и не достанет. Это может стать и причиной слез: замысел и исполнение действия не совпадают. Вот и может взрослый помочь малышу, потренировать его в доставании игрушек. Сопровождаемая добрыми интонациями, эта игра-тренировка поможет папе сильнее полюбить малыша, а маме покажет, что он уже не беспомощное существо, он уже сам умеет заниматься серьезными делами.

Если немного помочь ему, то он с удовольствием начнет свои первые тренировки. Да, настоящие тренировки мышц. Для этого достаточно натянуть в кроватке малыша толстую веревку или положить поперек кроватки палку, на которую он сможет опереться, и вы увидите, что уже трехмесячный с удовольствием подтягивается на ручках. Когда это малышу удается, он с видимым удовольствием сам занимается такими упражнениями. Они очень полезны, и не только потому, что крепнет мускулатура плечевого пояса, но и потому, что развивают координацию движений. Кстати, такой способ — подтянуться на руках — взрослый может подсказать малышу и тогда, когда вынимает его из кроватки. Не просто взять подмышки, а протянуть малышу руки, чтобы он подтянулся и на руках взрослого. Такая малая акробатика доставит немало веселых минут малышу и его родителям, вселит уверенность в руки молодого отца.

К трем месяцам большинство малышей уже хорошо держат головку, и их путешествия по комнате и по улице на руках у взрослых приобретают особый смысл. Горизонт малыша расширяется и в прямом, и в переносном отношении — мир приобретает свойства трехмерности. Можно даже наблюдать, как ребенок открывает пространственное расположение предметов. Вот он сидит на руках у матери, потянулся к шкафу, к видимой границе стены и шкафа. Пробует потянуться к этой границе и... безмерно удивлен тем, что встречает пустоту. Смотрит внимательно на свою ручку, потом на шкаф, на мать, снова пробует потрогать шкаф, обнимает его. Можно сказать, что состоялось открытие — бывают и очень большие предметы, очень большие.

Освоение пространства своего тела приводит к обнаружению ножек, и пятимесячный малыш с удовольствием тянет их в ротик. На долгое время игрушки заменят ножки. Он будет изучать их так же, как и ручки, будет пробовать поаплодировать ими, покусает, попримеривает одну к другой, будет прикладывать их к ручкам и словно забудет о них, когда научится вставать на ножки с ^ помощью взрослого. Многие ребятишки начинают танцевать на| руках у взрослых, когда их ставят на ножки. Такой танец ребенка! может продолжаться достаточно долго, особенно если взрослые! поддерживают его добрыми улыбками и припевками. Это опять •{ самостоятельная тренировка малыша — упражнение мышц ножек и живота, подготовка к ходьбе.

Изменчивость мира предметов входит в жизнь ребенка через их постоянство. Вот уже в два месяца при виде ложки открывает ротик. А в четыре месяца появляются и любимые игрушки. Так, Володя среди всех игрушек отличал музыкальную куклу-неваляшку. Он выбирает ее среди множества других игрушек, тянется именно к ней, а не к той игрушке, которая лежит рядом. Так решается первая задача на выбор, причем устойчивость привя-. занности к игрушке очень большая. Не видел ее два месяца и при встрече со своими игрушками выбрал именно ее.

Постоянство предмета и постоянство привязанности к нему проявляются в эмоции ребенка на присутствие и отсутствие предмета. Это основа для рождения всех вариантов игры в " ку-ку". Вот посмотрите, как он в свои четыре месяца хорошо знает, что упала и скрылась из глаз погремушка, а не колечко. Вместо упавшей погремушки предложили колечко — заплакал обиженно, не взял другую игрушку. Но сразу утих, когда вернули пропажу.

Игра в " ку-ку" известна всем родителям: вариантов ее бесчисленное множество, каждый при желании может придумать еще не один вариант, да и малыш сам может подсказать всем своим поведением, что он придумал еще новую прятку. Так, шестимесячный Володя сам придумал играть в " ку-ку" так: прятал лицо в подушку, потом поднимал голову, встречался взглядом со взрослым, смеялся и снова утыкался носом в подушку.

Постоянство предмета — это и постоянство действия с ним, постоянство его свойств; освоение их позволяет найти эти свойства в других предметах. Так рождаются первые обобщения. Четырехмесячный научился крутить погремушку, хлопая по ней рукой. Это же действие пробовал по отношению ко всем погремушкам, попадающим в руки. Не получилось — ни одна погремушка не крутилась. Даже плакал от досады. <

Все игрушки пробовал на вкус — тянул в ротик, но однажды ⁾ дали попробовать совершенно новый предмет — баранку, быстро понял, что это вкуснее, чем погремушка. Долгое время после этого не брал в ротик игрушки. Можно думать, что в свойства предмета вкус входит в такой же мере, как и другие свойства. Недаром малыши-дошкольники выражают это словами:

— Вкусный мамин халат (4 года).

— Громкий забор (3 года).

— Кусачий звук (5 лет).

Все свойства предметов для них словно рядоположены, в этом смысле возможность обобщения по любому свойству практически равнозначима. Отражение этих обобщений потом будет проявляться в первых словах ребенка.

А пока, в первом полугодии жизни, малыш осваивает пространство человеческих действий в их словесном оформлении. Слово взрослого, сопровождающее действия малыша и всю ситуацию их взаимодействия, становится и организатором пространства.

— Скажи, где папа, где мама, где бабушка?

Это не просто вопросы на называние предметов, это и фиксация их постоянства и возможность определить направление движения к ним. Примерно на пятом месяце малыш научается протягивать ручки навстречу взрослым. Можно думать, что это не только, а вернее, не столько эмоциональная реакция, сколько проявление первого (первых) действия по освоению пространства — пространства, соединяющего и разделяющего малыша и взрослых.

Освоение пространства собственного тела — это и овладение голосовыми связками. Прислушайтесь, как разговаривает (даже сам с собой) трехмесячный младенец. Вот он лежит, рассматривает ручки и словно пробует разные звуки: " Ла, ры, ыы..."

Неожиданно получилось " кр". Удивленно замер, прислушался. Подошла мать, повторила это забавное " Кр-кр"... Сын засмеялся. Стали разговаривать на разные голоса.

Малыш слушал сосредоточенно, внимательно глядя на губы взрослого, повторять не пробовал. Хотя некоторые взрослые склонны уверять, что уже трехмесячные детки повторяют за ними некоторые звуки. Может быть, это и преувеличение, но оно только говорит о том, что общение малыша со взрослым бесконечно разнообразно по форме. Содержание же будет постоянным: это проявление взрослым своей любви к ребенку и его ответная любовь к вам. Оценка результата — что умеет или не умеет — по сути дела второстепенна. Главное, что вам хорошо вместе, и вы умеете быть вместе.

Развитие движений позволяет видеть в пространстве все новые и новые свойства. Вот у пятимесячного словно просыпается интерес к человеческому лицу: трогает взрослых за глаза, нос, рот, волосы, пристально заглядывает в глаза, следит за движением губ, когда говорят или поют. Практически каждое движение взрослого по отношению с себе и к другим малыш оценивает очень эмоционально и непосредственно. Когда взрослые склонны подразнить его: отниму маму, отниму папу и тому подобное, многие такие шутки заканчиваются слезами. Для малыша еще не существует условности и относительности вещей. Он только осваивает их постоянство, и часто изменения воспринимаются достаточно болезненно: так, он может не узнать в лицо близкого человека новой, непривычной одежде, растеряется и заплачет в новой oбстановке, ему может не понравиться игрушка непривычной формы. Если говорить об изменчивости мира, в котором живет малыш, то самое большое изменение произошло тогда, когда он научился держать головку — стал жить в трехмерном мире. Другое существенное изменение — это установление зависимости своих действий и свойств предметов: ударил ручкой и закрутилась погремушка. Именно эти изменения — основа перехода к новым средствам освоения мира, не только эмоциональным обобщениям, но и обобщениям в виде действий: собственных и чужих.