Переживаний женщины

«Если он сейчас себя так ведет,
каким же он будет через год»,

«он копия своего отца»

«Надо к нему найти подход,
а то он совсем неуправляемый,
как мне с ним лучше

3. Социальная ущербность мате-
ринской роли (фиксированная
система ценностей)

4. Эгоцентризм Я

(жизнь - это потребление)

обращаться - не знаю»

«Я из-за него ничего не могу
делать», «Она мне руки связала»

«Почему я должна столько вни-
мания ему уделять, еще сама

5. Рационализм

(упрощение картины мира)

6. Отчужденность
(человек = вещи)

жить хочу»

«Главное, чтобы он себе место
в жизни нашел, чувствовал

себя уверенно»

«Все равно ребенка для
кого-то растишь. И дочь уйдет
из дома, и сын»

Для меня психологическая работа по изменению отноше
ния женщины к ребенку практически всегда связана _ во^ста

новлением формулы безусловной ^Р" " ™^^^^^^^^^
мать никто кроме Вас не может любить Вашего ребенка та

ким, какой он есть», «Любить за то, что он есть».

329

Как часто бывало в отает упорное сопротивление: «В нем
нет ничего хорошего», «Как это любить за то, что он есть, он
же вон какое вытворяет» и тому подобное.

Если попробовать описать одним словом содержание нор-
мального материнского чувства моей современницы, то это
было бы слово «усталость», думаю, что оно было таким же
актуальным и во времена Э.Фромма, который писал о том, что
в материнской любви два важных аспекта: безусловное утвер-
ждение в жизни женщины ребенка и его потребностей, и разви-
тие в ребенке любви к жизни. Материнская любовь к жизни -
любовь к жизни самой женщины - приносит человеку самое
прекрасное в жизни - ее ценность, цельность, осмысленность,
глубину. Если же у женщины нет любви к жизни, к людям во-
обще, если она ощущает жизнь как бремя, а людей воспринима-
ет как вещи, она не только обделяет своего ребенка любовью,
но и лишает его важнейшей потребности - трансцендентальной,
той, которая рождает в человеке творца его собственной жизни.

Слабый, беспомощный ребенок легко пробуждает в жен-
щине чувство собственной силы, власти над ним как над сво-
им творением. Это чувство собственной силы перекрывает по
интенсивности многие другие, и если его проявления (за не-
имением других чувств) встречают у ребенка сопротивление,
то происходит удивительное превращение этого женского
чувства в его противоположность - сила сменяется бессилием,
любовь - ненавистью. В действие вступает закон амбивалент-
ности (двойственности) чувств, и женщина переживает это как
усталость, как невозможность осуществления собственной
жизни, как предел собственных чувств. Как сказала одна из
мам о своих трех сыновьях: «Я их очень всех люблю, но ино-
гда мне хочется прийти домой с автоматом и...»

Я думаю, что хроническая усталость, которая сегодня яв-
ляется почти единственным словом, выражающим материн-
скую любовь, тревожный симптом того общего изменения
отношения к жизни, который наблюдается у многих моих
современниц. «Люди не любят жизнь» - возможно, это сказа-
но слишком сильно, но очень часто именно эта фраза случай-
ной прохожей, с которой мы обменялись взглядами, став не-
вольными свидетелями безобразной семейной сцены, все чаще
приходит на ум в качестве причины, объясняющей, но не про-
ясняющей факты, которые приходится наблюдать ежедневно.

Хотелось бы сказать, что в житейском понимании нор-
мальный человек - это тот, кто умеет любить жизнь. Жаль,
что так не получается. Факты говорят о том, что даже естест-
венные, кровные отношения не гарантируют человеку (ребен-

330

\ любви. К нему, маленькому, уже относятся так, как он
того заслуживает. Ему уже надо что-то делать, предпринять,
чтобы его любили, надо иметь какие-то качества, а не просто
5ыть сыном или дочкой.

Это ожидание от ребенка заслуживающих любви качеств
делает отношения матери и ребенка, а тем более отца и ребенка,
опосредованными. Чем? Какой знак их будет определять? Я бы
сказала, что это концепция жизни, которой пользуются взрос-
лые. Содержательно она может отличаться в деталях у отца и у
матери одного и того же ребенка, тогда он (ребенок) не только
попадет в сложно опосредованную систему отношений, он не-
вольно становится манипулятором, переживающим отсутствие
целостности в жизни. Ситуация порождает необходимость по-
строения искусственной модели жизни вместо осуществления
жизни, сознание ребенка уже потенциально «заражено» виру-
сом собственной ограниченности и заданности.

Мне кажется, что житейское представление современного
человека о собственной нормальности и нормальности других
людей воплощается в образе инструкции. Иметь четкую инст-
рукцию, то есть обладать определенностью своего жизненно-
го пути, иметь критерий правильности его, оказывается,
очень важно. Сегодня наиболее остро необходимость в таких
инструкциях переживают люди старшего и среднего поколе-
ний, которые одно время жили по известной социальной схе-
ме: детский сад - школа - вуз (училище) - работа - пенсия;

октябренок - пионер - комсомолец - коммунист. Это была
самая общая инструкция жизненного пути, теперь ее не стало.
Хотя прошло уже несколько лет, неопределенность жизненно-
го пути оказалась для многих людей в нашей стране невыно-
симой, она еще и сегодня воспринимается с большим страхом
или предельной осторожностью. Момент потери инструкции -
это одно из мгновений переживания моими современниками
неопределенности как существенной характеристики самой
жизни. Оно оказалось не из легких.

Обострение переживаний по поводу своей нормальности я
вижу в фактах появления большого разнообразия обществен-
ных объединений, где через групповое, социальное использо-
вание понятий о жизни человек получает возможность осоз-
нания собственной концепции жизни. В интенсивном росте
общественных объединений можно увидеть и форму ухода от
выработки индивидуальной концепции жизни. Мне кажется,
что индивидуальное переживание своей собственной концеп-
ции жизни, содержащее любовь к ней, вообще доступно не-
многим людям и требует той силы Я, которая позволяет на-

331

звать такого человека героем. Героизм этот в будничной воз-
можности быть самим собой, чувствовать то, что чувствуется
думать то, что думается, как у Наума Коржавина:

...Москва встречает героя,

А я его - не встречаю.

Хоть вновь для меня невольно

Остановилось время,

Хоть вновь мне горько и больно

Чувствовать не со всеми.

Но так я чувствую все же,

Скучаю в праздники эти...

Хоть, в общем, не каждый может

Над миром взлететь в ракете.

Это переживание своей непохожести как нормальности, ес-
тественной для собственной жизни.

В житейском понимании нормальности присутствует не
только содержание концепции жизни, но и концепции другого
человека, то есть отношение к собственной Я-концепции,
которое с необходимостью ставит вопрос о их тождестве или
равенстве. Вопрос, который для каждого рождающегося че-
ловека является вечно новым, а для человечества давно извес-
тен на него ответ. Дан он в Библии: «Люби своего ближнего
как самого себя». Об этом писал Э.Фромм, когда говорил о
том, что любовь человека к себе содержит все ее парадоксаль-
ные стороны - Я для самого себя становлюсь объектом, на
который распространяется моя же собственная любовь. Лю-
бовь - неделимое отношение между собственным Я как объ-
ектом любви и другими ее объектами, это выражение созида-
тельности - заботы, уважения, ответственности и знания. Нет
такого понятия человека, в которое я не был бы включен сам.
Эта идея мне кажется крайне важной для понимания того, как
в житейском понятии нормальности человека представлено
самое главное - его собственное переживание собственной же
сущности. Все формы отказа и ухода от этого переживания, от
невозможности чувствовать собственную пустоту лишний раз
говорят о том, что экзистенция человека не задана ему в мо-
мент рождения, она создается им самим. Ограничения, кото-
рые он переживает на пути воплощения собственной экзи-
стенции, связаны с тем, что вся жизнь человека опосредована
присутствием в его индивидуальной жизни других людей, уже
создавших (или создающих) собственные знаковые системы
для организации потока жизни. Эти знаковые системы струк-
турируют и понятие человека, и концепцию жизни, и Я-

332

концепцию, и концепцию другого человека, степень жестко-
сти этих структур может быть весьма различной, но они на-
полняют психологическое пространство отношений между
людьми, создают его плотность, оказывают регулирующее
влияние на спонтанный поток жизни. Житейское понятие
нормальности в этом психологическом пространстве отноше-
ний человека к человеку (независимо от возраста) задает сте-
пени свободы для осуществления собственной спонтанной
активности. «Нормальность» - это маркировка этих степеней
свободы, она может быть вплотную приближена к возрас-
тным и социальным проявлениям активности: нормальный
двухлетний ребенок владеет прямой походкой, нормальные
пенсионеры сидят спокойно на скамеечке и тому подобное.

Содержание этих степеней свободы основано на житейских
понятиях - на обобщениях конкретных, наглядно восприни-
маемых фактов, сходное в них и принимается за нормальность.
Вопрос о возможных изменениях наблюдаемых явлений не
ставится и не предполагается, житейское понятие «нормаль-
ности» всегда осязаемо и действенно, оно отвечает всем требо-
ваниям инструкции, так как задает степени свободы через
«можно» и «нельзя». Для человека, ориентирующегося на него,
часто бывает большим потрясением встреча с концептуальной
многозначностью этого понятия. Поразительно бывает, на-
пример, наблюдать за родителями, когда они находят в своем
ребенке новые для них проявления его интеллектуальных воз-
можностей («а я и не знал, что он (она...)»). Переход к новому
содержанию понятия «нормальность» для большинства людей
связан с изменением степеней свободы как в своем поведении,
так и с признанием этого за другим человеком. Как сказала
одна мама: «Хотелось бы уберечь его от всех жизненных оши-
бок, но это все равно, что жить его жизнь без него самого».

Да, как пишет Ст.Тулмин: «Мысли каждого из нас при-
надлежат только нам самим; наши понятия мы разделяем с
Другими людьми»'.

Можно подвести небольшой итог: житейское понятие нор-
мального человека включает переживание по поводу возмож-
ных степеней свободы как своей собственной, так и другого
человека, которые проявляются в воздействии на свою актив-
ность и активность другого человека. Это своего рода прави-
ла, инструкция, которая позволяет организовывать простран-
ственно-временные отношения с другими людьми и в своей
собственной жизни.

'Тулмин Ст. Человеческое понимание. - М., 1984.-С. 51.
333