Максим Хорсун

– Опять что-то не так, – прозвучал усталый голос Чжана Ли. – Фиксирую вращение по двум осям.

– Проверь еще раз, – откликнулся Ху Цзюнь. – Ничего такого не ощущаю.

Командир бросил взгляд в иллюминатор. На фоне оранжевого свечения Марса были видны лишь самые яркие звезды. И действительно: звезды ползли вверх и вбок. Ху Цзюнь поглядел на малышку Юн; девочка стояла позади кресла Чжана Ли и придерживалась двумя руками за спинку. Невесомость призракам была нипочем.

– Скорость вращения пока маленькая, семь градусов в секунду, – сверившись с показаниями приборов, доложил Чжан Ли.

Семь? И малышке Юн – семь лет. Невысокая, очень худенькая, с бледным лицом и яркими, красиво очерченными глазами. Пока отец пересекал тысячи ли, разделяющие орбиты двух миров, она закончила первый и пошла во второй класс. Она мечтает тоже стать тайконавткой; на каждом ее рисунке – папа, мама и она, все трое – в космических скафандрах. Висят в пустоте под взором редких, выведенным желтым карандашом звезд, где-то между планетой с кольцом (очевидно, Сатурном) и зеленой Землей. Или Марсом, если бы он был зеленым.

– Ху, у нас почти четыре минуты до входа в атмосферу, – проговорил Чжан Ли. – Надо убрать вращение.

Ху Цзюнь мысленно попросил Юн уйти.

– Я хочу остаться с тобой, папа, – ответила девочка и крепче схватилась за спинку кресла. Ху Цзюнь увидел, как побелели ее тонкие пальцы.

«Опасно, дорогая, – снова обратился к призраку дочери командир. – Мама будет расстроена, если с нами обоими случится что-то дурное».

– Прервать посадочную программу, – предложил Чжан Ли. – Откорректировать спуск и снова запустить последовательность. Пока позволяет время, – Ли повернулся к командиру, но тот с отсутствующим видом глядел в сторону. – Ху… Мы на финишной черте… – укоризненно проговорил он. – И если ошибемся сейчас, то отправиться нам обоим к Яньло-вану. Или вечно мотаться призраками от Земли к Марсу и обратно.

«Мы на финишной черте, Юн, – продолжил диалог с дочерью Ху Цзюнь. – В нашем случае финишная черта станет тем пределом, из-за которого не возвращаются. Вот Марс, красный и твердый. Вот мы, мчим на второй космической. Реактор и жилой модуль отправились в свободный полет в виде отдельных блоков. Что еще можно добавить? Финиш. Мы добрались первыми».

– Я буду рядом, папа, – пообещала Юн.

«Ты так похожа на мать… Передай ей… Впрочем, ты не сможешь».

– Вращение усиливается. Девять с половиной градусов. Развалимся в верхних слоях.

– Прерываем последовательность, – согласился командир; его голос звучал бесцветно. Словно настоящим он был, лишь общаясь с призраком Юн. – Начали!

Тайконавты заклацали переключателями на пультах. Бортовой компьютер издал обиженный писк.

Чжан Ли схватился за ручку управления двигателями взлетной ступени. Пара корректирующих коротких импульсов в одну сторону, пара – в другую. Вращение прекратилось. Они снова шли навстречу марсианской атмосфере под необходимым для аэробрекинга углом. Чжан Ли хотел было высказаться о том, что, по его мнению, могло послужить причиной неожиданной «карусели», но командир прервал его на полуслове.

– Щит начал греться. Что-то рановато, – пробурчал Ху Цзюнь. – Запускаем посадочную программу заново. Готов?

– Давай, – невпопад пропел Чжан Ли, торопливо перебрасывая переключатели. – О! Программа возобновлена, командир.

НАСА так и не удалось отправить на орбиту Марса автомат для исследования атмосферы. Даже после триумфа «Curiosity» о многих свойствах газовой среды, причиняющей уйму проблем космическим аппаратам, приходилось попросту догадываться. Поэтому в том, что нагрев теплозащитного экрана начался на полминуты раньше, ничего аномального не было. Вообще, граница атмосферы – понятие растяжимое.

– Связи больше нет, – сообщил Чжан Ли, в наушниках которого захрипели и взвыли помехи.

Теперь, если так будет угодно судьбе, они смогут выйти на связь с Поднебесной с поверхности Марса.

Доложить, что задание партии и правительства выполнено.

По корпусу посадочного модуля прошла волна дрожи. Оба тайконавта одновременно поглядели в иллюминатор. За толстым кварцевым стеклом, которое выдерживало чудовищные нагрузки и перепады температур, возникло плазменное свечение.

Почти сразу же Ху Цзюнь и Чжан Ли ощутили, как в тесный мирок кабины посадочного модуля «Лодки тысячелетий» возвращается тяжесть, а вместе с ней – понятия «низ» и «верх».

То и дело включались двигатели коррекции, удерживая модуль в положении, необходимом для прохождения атмосферы. Плазменное свечение становилось ярче, теперь казалось, будто в каждый из трех иллюминаторов светит по солнцу. Писк радара, который ловил отраженный сигнал от марсианской поверхности, звучал все чаще.

Болтанка усиливалась, нарастали и перегрузки. Тайконавты были к этому готовы. Ху Цзюнь хотел взглянуть на малышку Юн, но навалившаяся тяжесть лишила его возможности двигаться. Ощущение было такое, словно его, сидящего в кресле, заливают бетоном. Бетона вылили предостаточно, тем не менее он все лился, лился, лился, выдавливая из груди воздух, до боли натягивая на лице кожу.

Ху Цзюнь видел, как один за другим на пульте вспыхивают красные тревожные огни. Температура теплозащитного щита подпрыгнула до критического значения, хотя они все еще были на начальном отрезке спуска. Хорошо, что на Земле предусмотрели резерв прочности в тысячу градусов, иначе тайконавтам было бы не добраться до поверхности четвертой планеты…

Скорость уменьшалась быстрее, чем они ожидали. Вообще, походило на то, что атмосфера Марса… совсем другая. Компьютер выдавал одно предупреждение за другим: оказалось, что слишком много параметров, введенных в посадочную программу, не соответствовали действительности.

Ху Цзюнь чувствовал себя механической куклой с плохо заведенной пружиной. Чудовищные перегрузки раздавили проклюнувшиеся было ростки паники и страха за свою жизнь. Рефлексы, наработанные за долгие годы тренировок, заставляли действовать.

Компьютер растерялся? Перейти на ручное управление!

Командир потянулся к подсвеченному тревожными огнями пульту. Чжан Ли последовал его примеру. Они слышали, как ревет за бортом… рассекаемый воздух? Поверх этого звука накладывался писк радара, который трезвонил с учащающейся частотой, словно кардиомонитор, регистрирующий беспокойное сердцебиение.

Если плотность атмосферы в несколько раз превышает расчетную, то посадочному модулю ни за что не достигнуть поверхности. Он сгорит, как болид. Вспыхнет огненным пауком, похожим на иероглиф юн – «вечность».

Но пока модуль держался. Компьютер выдавал данные по посадочной траектории, и нужно было лишь сохранять ориентацию модуля короткими импульсами двигателей.

– Ты все делаешь правильно, папа, – услышал командир голос дочери. – Я всегда буду с тобой. Остались последние ли пути.

Ху Цзюнь поглядел в иллюминатор. Линия горизонта была завалена, вдали угадывались очертания протяженного горного массива. На монотонном полотне пустоши проявлялись детали рельефа, – словно изображение на фотобумаге. Красные дюны, обширные кратеры, сухие русла древних рек… Где же цветущий Марс, к которому они так стремились? Неужели звезда-оборотень Хосин обманула их? Как несправедливо!..

И в следующий миг с каждого иллюминатора точно содрали красный светофильтр. Небо и приближающаяся поверхность планеты преобразились. Все стало и чужим, и узнаваемым одновременно.

Будто весь полет был фикцией, и дальше низкой орбиты Земли «Лодка Тысячелетий» не забиралась. Будто теперь экипаж возвращается в спускаемом аппарате, и посадка произойдет в степной части Китая, где-то на северо-западе.

Командир изумленно охнул и сразу ощутил, как его грудь сдавило еще сильнее. Ху Цзюнь выпустил рычаг управления, перестал бороться с перегрузкой, откинулся на спинку кресла. Лишь упрямый и, как выяснилось, психологически более годный для работы в дальнем космосе Чжан Ли все еще пытался спасти модуль.

Над горизонтом клубилась хмарь, сверкали молнии среди похожих на витые башни туч. По поверхности, которая секунду назад выглядела безжизненной пустыней, расползлись пятна зелени. Сухие русла рек наполнились водой, на мелкой волне заиграли солнечные блики.

Только кабина осталась неизменной: душной, провонявшей потом и теплым пластиком клеткой, из которой не сбежать.

Модуль накренился.

«Вот и все, – подумал Ху Цзюнь. – Сейчас взорвутся баки возвратной ступени».

– Город! – прокашлял Чжан Ли. – Посмотри, Ху! Какой красивый город!

Командир придвинулся к иллюминатору.

Город действительно был красив.

Концентрические круги улиц. Цилиндры и параллелепипеды небоскребов. Зеленые лоскуты парков, серо-голубые озера. На фоне озаряемых грозой туч, на фоне коричнево-зеленой степи, на фоне далеких, посеребренных ледниками гор.

Несомненно, город был давно необитаем. Многие небоскребы выглядели как выветренные, заросшие вьющимися растениями скалы, а парки наползли на улицы.

И все равно это было чудо.

Настоящий город. Город на Марсе.

Цель достигнута! Они стали первыми. Ценой жизни, но стали первыми людьми на Марсе. И эта цветущая планета, а не промерзший безжизненный шар, отныне будет принадлежать Китаю.

А потом перегрузки стала еще сильнее, и кровавый туман застлал обоим тайконавтам глаза.

* * *

– Если Высшие Силы выспрашивают от меня какие-то подробности… – Марк Козловски потянулся к пачке сигарет, лежащей на прикроватной тумбочке. – Да еще подробности миссии, дотошно освещенной мировыми средствами массовой информации… – проговорил он, закуривая, – то, уж простите великодушно, никакие это не Высшие Силы, а трюкачи из мелкой конторы. Бюджетники чертовы, которые полезли туда, куда их не просили…

– Ответьте без дураков, господин Козловски, зачем вам понадобилось на Марс? – бесстрастно полюбопытствовал гость.

Проблема была в том, что каждая из сторон, стоящая за организацией полета «Ареса», преследовала свою цель в марсианской миссии. Европейское космическое агентство, Роскосмос и НАСА интересовала наука. Медико-биологические аспекты межпланетного путешествия, обкатка новых технологий, высадка человека на четвертую планету и безопасное возвращение его на Землю. Это все само по себе имело высокую ценность: не меньшую, чем окаменелость, якобы найденная марсоходом «Curiosity» в кратере Гейла. Президентам стран-участниц миссии была нужна информация о феномене «Призрак-5», проявившемся в Долине Маринера. Чем бы этот объект ни являлся, именно за ней они отправили на Марс астронавтов. А «GLX Corporation» желала добраться до более доступного и удобного в плане исследования Фобоса. Спутник Марса был не менее интересен: в кратере Стикни располагался Центр – страхолюдное сооружение, построенное, предположительно, инопланетянами. А где инопланетяне – там прорывные технологии и колоссальные прибыли. Больше того, «GLX Corporation» было выгодно, чтобы к финишной черте прибыло как можно меньше людей. А в идеальном варианте – корабль без экипажа. К дьяволу европейцев, к дьяволу русских. К дьяволу вообще всех, включая агентов, завербованных Перельманом. Там, где люди – там лишние вопросы и лишняя грязь, которую приходится подчищать. Контакт с Центром был способен установить специализированный компьютер с зачатками искусственного интеллекта, дремавший до поры во втором складском модуле. И полет «Ареса» был лишь удачной оказией, чтобы доставить его к цели.

Так что каждое заинтересованное лицо планировало использовать «Арес» и команду Аникеева в своих целях. Но что-либо разжевывать для назойливого гостя… нет! Козловский покачал головой.

В свете ночника лицо гостя казалось неживым.

– Подробней о Центре, попрошу вас, – снова прозвучал лишенный эмоций голос.

Козловски почесал волосатую щиколотку, поглядел снизу вверх на гостя и выпустил облако дыма.

Читает мысли? Возможно. Каких только уникумов не вербуют спецслужбы… А Одиннадцатое Сентября прохлопали. И Двадцать Четвертое Февраля прохлопали тоже…

Что мог знать Козловски о Центре?

Больше, чем любой другой человек на Земле, но в то же время – ничтожно мало. С Марсом всегда так. Переменная планета. Инопланетяне были большие затейники…

Сооружение, точно сошедшее с иллюстрации к «Хребтам безумия» Говарда Лавкрафта. Его обнаружили, сравнивая рельеф Фобоса на фотоснимках и на радиолокационной карте. Аномалия была отлично замаскирована, и в видимом диапазоне практически не просматривалась. Кособокая пирамида с ребристыми гранями. Словно загнутый, иззубренный клык, выросший в черной пасти Фобоса. Несомненно – металлический. Аномалию назвали незамысловато, но исчерпывающе – Центр.

– Кто еще знает о Центре? – задал гость следующий вопрос.

Козловски сбил пепел, выдохнул в сторону гостя облако дыма. Он запретил устанавливать в спальне камеры видеонаблюдения. Но противопожарный датчик имелся; и красный огонек светодиода уже подмигивал Козловски. Значит, сюда спешит охрана: пара опытных ветеранов, прошедших Ирак и Северную Корею.

Гость вздрогнул. Мысль председателя правления «GLX Corporation» ему явно не пришлась по нраву. В следующую секунду он метнулся вперед.

Козловски отпрянул и закрылся руками, сигарета вывалилась из пальцев и прожгла на трусах дырку. А гость уже навис над ним; нижняя челюсть развалилась на две половины, превращаясь в паучьи хелицеры.

Дьявол, где же носит охрану!..

А потом его словно окатили помоями. Теплыми, склизкими, пахнущими железом помоями.

Председатель правления открыл глаза: на том месте, где только что стоял гость, расползалась по паркету серая слизь. Той же дрянью была заляпана постель Козловски, и он сам – с ног до головы…

Распахнулась дверь. В спальню ворвался охранник – рослый темнокожий был лицом серее той слизи. Он поглядел безумными глазами на Козловски, затем – на лужу под кроватью. Козловски понял, что и у ветерана не все в порядке.

– Босс, там Дженкинс. – Охранник махнул рукой в сторону двери. – Хлюп! И исчез, нету! Только все стены в каких-то соплях. Господи, никогда такого не видел! И вот здесь… Что это за дерьмо, босс?

Козловски торопливо вытер руки о пододеяльник. Гость стремился выяснить, что и кому известно о Центре. Был ли он каким-то образом связан с Центром? Агент… с Фобоса? Агент тех, кому принадлежит Центр? Бред на первый взгляд, но вдруг?

Председатель правления «GLX Corporation» поднял глаза на охранника.

– Вы в порядке, босс? – спросил тот, отступая от края лужи. – А у вас что произошло? И где пожар?

Почему гость ни с того ни с сего превратился в жидкость? Что-то произошло на Фобосе? Что случилось с Центром?..

– Босс, смотрите, – охранник указал широкой лапой на стену. Из розетки, из каких-то мельчайших трещин и пор в гипсокартонном покрытии просачивалась эта чертова серая слизь.

«Матерь Божья! Они были повсюду!» – понял Козловски.

И потянулся за телефоном.

* * *

…В одной из аванлож Английской национальной оперы охрана и референты суетливо очищали костюм лорда Квинсли от серой слизи. Заслушавшись партией Мерседес, которую исполняла Дарья Зыкова, лорд пропустил тот момент, когда его блистательная спутница Клэрити Пейдж исчезла, расплескавшись по полу непонятной студенистой массой.

К счастью, этого не заметили журналисты, которые наверняка присутствовали в зале. Вроде бы не заметили.

Во внутреннем кармане мокрого пиджака завибрировал телефон. Лорд Квинсли жестом приказал оставить его в покое, выхватил коммуникатор и ткнул наманикюренным ногтем в дисплей.

На связи был советник президента США Донован.

– Плохо, сэр Чарльз, – не поздоровавшись, начал советник. – На Козловски напали.

– Кто напал? – раздраженным тоном спросил Квинсли, он был в шоке от того, что стряслось с красавицей Клэрити, поэтому соображал с трудом. – Этот пройдоха жив?

– Они все время находились на Земле, сэр Чарльз! Это невероятно!

– Кто, Дон?

– Пришельцы, черт возьми! Пришельцы!

* * *

Разделение прошло без проблем.

Вытянутая громада «Ареса» растаяла на фоне Млечного Пути. Размытый конус хвоста Кометы Гивенса, точно стрелка на карте, какое-то время подсказывал экипажу Аникеева, где стоит искать корабль, верой и правдой служивший в течение долгого и беспокойного межпланетного полета.

– Эд… – вздохнул Булл, глядя в иллюминатор на засеянное алмазными искорками черное поле.

Аникеев поскреб подбородок, затем сказал:

– Джон, сочини-ка еще один рапорт в ЦУП, на этот раз – короткий. Мол, у нас все о’кей, расстыковались успешно, и к тому моменту, когда вы получите это сообщение, мы уже войдем в верхние слои марсианской атмосферы.

И там придется несладко. Если только «связка» из орбитального корабля «Орион», посадочного модуля «Альтаир» и научной лаборатории «Ригель» не трансформируется в нечто… в нечто совсем иное. В нечто приспособленное для посадки на небесное тело с плотной атмосферой.

Неожиданно они поняли, что трансформация уже происходит.

Плавно и почти незаметно для глаз герметичный объем посадочного модуля расширился. Потолок поднялся выше, переборки раздвинулись, словно «Орион» раздуло внутренним давлением.

Камеры, расположенные за бортом, показывали, что «связка» становится обтекаемой, что нарастают, точно живые, плоскости крыльев. Приборы, мачты антенн, стыковочные узлы, внешние топливные баки – все скрылось под черной, похожей на шкуру дельфина, обшивкой.

Аникеев невольно выругался, когда пульт управления, приборные панели «Ориона» вдруг потекли, словно были сделаны из жидкого металла, как в старом фантастическом фильме, а затем застыли, сформировав несколько консолей. Больше не было ни рядов тумблеров, ни клавиатур, ни рычагов, ни разноцветной индикации… Ничего из того, с чем экипажу доводилось иметь дело. Пара серебристых сенсорных экранов – и только.

А затем заструились яркие лучи, и над новыми консолями возникла голограмма: лицо темнокожего человека с закрытыми глазами.

– Гивенс! – Аникеев хлопнул ладонью по подлокотнику. – Вот что означает твоя трансформация!.. Но как?

Голограмма открыла глаза.

– Универсальная управляемая среда, командир, – произнес хорошо знакомый голос. – Рой наноразмерных роботов, который перерабатывает любые материалы и строит новые конструкции. Древние марсианские технологии. Мы сумели разобраться в них. И использовать в своих целях. Но рой нуждается в разуме, чтобы адекватно соответствовать ситуации. Для этого нужен Смотритель. Для этого нужен я.

– Мы рады тебя видеть, Эд, – сказал Булл.

– Очень рады, старина, – добавил Пичеррили. – Как ты сам-то, а?

– Трансформация завершена благополучно, – бесстрастно отозвалась голограмма. – Все системы корабля функционируют. Какие будут приказы, командир? – фантом Гивенса обвел взглядом остальных. И в следующей его фразе прозвучали интонации прежнего Эдварда: – Мы летим на Марс или нет?..