Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Американский проект






Пост резидента легальной резидентуры внешней

разведки в Сан-Франциско (США) с ноября 1941

года по ноябрь 1944 года занимал Григорий Мар-

кович Хейфиц (оперативные псевдонимы «Харон»

и «Гримериль»). Этот человек сыграл важную роль в

разведывательном обеспечении советского атомно-

го проекта1. Понятно, что речь идет о поиске новых

источников информации и вербовке агентуры. Для

этого он использовал связи своей любовницы Луиз

Брэнстен, контакты высокопоставленных функцио-

неров компартии США и агента групповода Айзека

Фолкоффа (оперативный псевдоним «Дядя»].

«Дядя» начал сотрудничать с Москвой еще в двад-

цатые годы. Он был одним из основателей компар-

тии США. Также известно, что Луиза Брэнстен в годы

Второй мировой войны содержала светский салон,

где происходили встречи между сотрудниками рези-

дентуры советской разведки, их агентурой и людьми,

интересовавшими Москву. Среди посетителей был и

Роберт Оппенгеймер2.

1 Колпакиди А., Прохоров Д. Внешняя разведка России. СПб., М.,

2001. С. 384-386.

2 Позняков В.В. Советская разведка в Америке. 1919-1941. М.,

2005. С. 406-407.

В декабре 1941 года Григорий Хейфиц установил

доверительный контакт с будущим руководителем

американского атомного проекта Робертом Оппен-

геймером. По данным ФБР, Айзек Фолкофф пытал-

ся организовать встречу между ученым и неким «То-

мом», возможно, советским разведчиком-нелегалом

Наумом Эйтингоном1. В ближайшем окружении Ро-

берта Оппенгеймера был как минимум один агент со-

ветской разведки — «Шахматист»2. Также нужно учи-

тывать, что сам руководитель американского атомно-

го проекта «в молодости вращался в среде, где было

немало коммунистов и либералов... Женат он был на

женщине, брат которой был коммунистом и которая

сама была увлечена левыми идеями»3. Кэтрин, так

звали супругу научного руководителя американского

атомного проекта, регулярно встречалась с профес-

сиональной разведчицей Елизаветой Зарубиной4.

По утверждению Эрвина Ставинского, автора кни-

ги «Зарубины. Семейная резидентура»:

«...именно через Кэтрин резидентуре удалось убе-

дить руководителя атомного проекта воздержать-

ся от открытого высказывания своих взглядов в под-

держку коммунистов и левых кругов, а также поде-

литься информацией с учеными, бежавшими от пре-

следования нацистов. Оппенгеймер согласился допу-

стить к работе по атомному проекту ряд ученых, под-

твердивших свои антифашистские взгляды»5.

1 Бирюк B.C. Секретные операции XX века: Из истории спец-

служб. СПб., 2003. С. 93-95; Позняков В.В. Советская разведка в

Америке. 1919-1941. М., 2005. С. 395-396.

2 Малиновская M., Эйтингон П. На предельной высоте. М., 2009.

С. 167-168.

3 Малиновская M., Эйтингон П. На предельной высоте. С. 157.

4 Зарубина Елизавета Юльевна (1900-1987) —сотрудница

внешней разведки с 1925 по 1946 год.

5 Ставинский Э. Зарубины. Семейная резидентура. М., 2003.

С. 469-470.

Кроме этого, в начале 1944 года в разработке

«Честера» (так в оперативной переписке советской

разведки именовался Роберт Оппенгеймер) участво-

вало трое агентов: «Мап», «Джек» и «Лобус».

Вопреки утверждениям отдельных авторов Роберт

Оппенгеймер никогда не был агентом советской раз-

ведки. Более того, после окончания Второй мировой

войны Москва планировала скомпрометировать его

и «объявить» своим агентом. Этот план так и не был

реализован.

Родина высоко оценила вклад Григория Маркови-

ча Хейфица в советскую атомную программу — на-

градила орденом Красной Звезды и медалью «За бо-

евые заслуги». После окончания Великой Отечествен-

ной войны он продолжал заниматься атомным шпио-

нажем. Только теперь в качестве сотрудника анали-

тического подразделения, которое обрабатывало по-

ступившую из-за рубежа информацию. С мая 1946

года он занимал должность начальника отделения

Отдела «С» НКГБ-НКВД СССР. В апреле 1947 года

был уволен из органов госбезопасности1.

Также на сбор информации об американском

атомном проекте был ориентирован резидент нью-

йоркской резидентуры Василий Зарубин2. Так, в опе-

ративном письме № 2 от 27 марта 1942 года сооб-

щался перечень задач в области научно-технической

разведки. Пункт N° 7 списка гласил:

«Обстановка настоящего времени настоятель-

но требует всех имеющихся у нас возможностей для

развертывания разведывательной работы в разре-

1 Колпакиди А., Прохоров Д. Внешняя разведка России. СПб.; М„

2001. С. 384-386.

2 Зарубин Василий Михайлович (1894-1974) — генерал-

майор, из 23 лет работы в органах внешней разведки 13 лет прора-

ботал в качестве разведчика-нелегала. В США находился с 1941 по

1944 год.

зе данных в п. № 4 (1941 г.) и других указаний, и осо-

бенно по химическим ОВ (отравляющие вещества. —

Прим. авт.), защите от ОВ, вопросам бактериологии и

проблеме урана-235...»

Далее давался подробный список потенциальных

источников информации по «урану-235», которых

«нужно привлечь к нашей работе»1. Этот документ

свидетельствует о том, что в Центре не только зна-

ли источники информации по американской ядерной

программе, но и также, возможно, разработали сце-

нарии вербовки этих людей или ввод агентуры в их

ближайшее окружение.

Пришло время назвать имена высокопоставлен-

ных «тайных информаторов Кремля». Оговоримся

сразу — список неполный. Многие советские агенты

так и не были раскрыты ФБР, поэтому мы не будем на-

зывать их подлинные имена и оперативные псевдо-

нимы.

Бруно Понтекорво («Мэр»). Он родился в Италии

в богатой еврейской семье. В 1929 году поступил

на инженерный факультет Университета в Пизе, а в

1931 году в возрасте 18 лет был принят на курс фи-

зики, читаемый Энрико Ферми в Римском универси-

тете La Sapienza, и вскоре стал одним из самых близ-

ких (и самым молодым) ассистентом Ферми. В 1933

году окончил Римский университет.

В 1934 году он участвовал в знаменитом экспе-

рименте Ферми, продемонстрировавшем свойства

медленных нейтронов, что являлось путем к открыти-

ям в области ядерного распада.

После введения расовых законов в Италии Понте-

корво направляется во Францию, где он работал в ла-

1 Из оперативного письма №2 1 -го Управления НКВД СССР ре-

зиденту нью-йоркской резидентуры B.M. Зарубину о задачах в обла-

сти научно-технической разведки - о проблеме урана-235. 27 марта

1942 года // Атомный проект СССР. Документы и материалы. В 3 т.

Т. 1.1938-1945. В 2 ч. 4.1. С. 259-260.

боратории Ирен и Фредерика Жолио-Кюри (добив-

шихся для него стипендии на стажировку в лаборато-

рии), исследуя процессы замедления и захвата ней-

тронов ядрами. В 1938 году Понтекорво женился на

Марианне Нордблом, через год у них родился сын.

После начала Второй мировой и оккупации Вер-

махтом Парижа Понтекорво с семьей бежал сначала

в Испанию, а затем переехал в США, где работал в

нефтяной компании в Оклахоме. Там он разработал

геофизический метод исследования нефтяных сква-

жин с помощью источника нейтронов, так называе-

мый нейтронный каротаж.

В 1943 году Понтекорво пригласили в Канаду, в

лабораторию Чалк-Ривер. Там он участвовал в соз-

дании и запуске большого исследовательского реак-

тора на «тяжелой воде» в Чалк-Ривере.

В 1946 году Понтекорво предложил метод де-

тектирования нейтрино с помощью реакции превра-

щения ядер хлора в ядра радиоактивного аргона. В

1948 году, после получения британского граждан-

ства, Понтекорво был приглашен участвовать в бри-

танском атомном проекте в AERE в Харуэлле, где

он работал в отделе ядерной физики. Так звучит его

официальная биография. В ней нет одного важно-

го факта. Этот человек был ценным агентом совет-

ской разведки. Он передал в Москву множество со-

вершенно секретных документов по атомной темати-

ке. В 1950 году, в связи с арестом другого советско-

го агента ученого-физика Клауса Фукса, Центр раз-

работал план эвакуации «Мэра» в Советский Союз.

В том же году он вместе с семьей перебрался на но-

вую родину. Работал в лаборатории Института ядер-

ных проблем АН СССР. В 1953 году стал лауреатом

Сталинской премии. В 1958 году избран членом-

корреспондентом Академии наук СССР и награжден

орденом Трудового Красного Знамени. Вторую на-

граду он получил в 1962 году. В 1963 году — лауреат

Ленинской премии. Затем его научные достижения

были отмечены еще тремя наградами: орденом Ле-

нина (1973 год), орденом Трудового Красного Зна-

мени (1979 год] и орденом Октябрьской Революции

(1983 год). Умер в городе Дубна (Московская об-

ласть) 24 сентября 1993 года1.

Выпускник Гарвардского университета 19-летний

физик-ядерщик Теодор Холл был уверен, что глав-

ная роль в разгроме фашистов принадлежит Совет-

скому Союзу. Он считал опасным для мира единолич-

ное владение США атомным оружием. Потому в октя-

бре 1944 года сам пришел в редакцию газеты «Рус-

ский голос» на 7-й Стрит в Нью-Йорке и предложил

свои услуги сотруднику советской разведки «Алек-

сею», работающему под «прикрытием» должности

журналиста. Ему был присвоен оперативный псевдо-

ним «Млад». Среди его заслуг — участие в вербовке

еще двух агентов — «Анда» и «Аден». До сих пор ФБР

так и не установила, кто скрывался за этими кодовы-

ми именами2.

«Реет» был завербован в августе 1941 года со-

трудниками советской военной разведки по наводке

одного из высокопоставленных функционеров ком-

партии Германии. В ноябре 1943 года вместе с груп-

пой физиков-ядерщиков переехал из Великобрита-

нии в США и был передан на связь советской внеш-

ней разведки. В марте 1944 года от него было полу-

чено 50 страниц материалов.

«Гурон» — ученый-физик, сотрудник фирмы «Ю.С.

Раббер», расположенной в Детройте. С советской

разведкой начал сотрудничать в 1943 году. Передал

1 Чертопруд С.В. Научно-техническая разведка от Ленина до Гор-

бачева. М., 2002. С. 398.

2 Фишман В. Женский след в невидимой войне // Русская Герма-

ния. 2008 год. № 10.

ценные материалы по атомной тематике. Находился

на связи у нью-йоркской легальной резидентуры1.

«Квант» — в июне 1943 года за 300 долларов

США снабдил нью-йоркскую резидентуру информа-

цией о делении изотопов урана путем газовой диф-

фузии2.

«Мар» — сотрудник компании «Дюпон», начал со-

трудничать с советской разведкой летом 1943 года.

В декабре 1943 года он передал секретную инфор-

мацию о строительстве атомных реакторов, их систе-

ме охлаждения, о получении плутония из облученного

урана и о защите от радиации3.

В этот список следует добавить советского аген-

та — ученого Клауса Фукса, который с 1944 по 1946

год жил и работал на территории США.

В 1939 году в США приехал советский развед-

чик — нелегал Артур Адаме. Так началась его третья

командировка в эту страну, сделавшего его одним из

героев тайной войны. А его источники информации,

от которых он получал ценную информацию по аме-

риканскому атомному проекту, так до сих пор не ра-

зоблачены ФБР. Известно лишь о двух агентах, хотя

на самом деле их было значительно больше. К тому

же, по мнению отдельных экспертов, этим двум «тай-

ным информаторам Москвы» были частично присво-

ены чужие заслуги. Сделали это официальные исто-

рики ГРУ. Понятно, что с помощью этого нехитрого

приема они надежно скрыли других неразоблачен-

ных советских агентов. Говоря другими словами, если

все секреты якобы украл N. (хотя на самом деле сде-

лал он это в компании М. и К.), то контрразведчики не

1 Колпакиди А.И., Прохоров Д.П. Дело Ханссена. «Кроты» в США.

М., 2002. С. 343.

2 AndrewCh., Mitrokhin V. The Mitrokhin Archive. The KGB in Europe

and the West. 1999. C. 155.

3 Дегтярев К. Внешняя разведка СССР. M., 2009. С. 126.

будут искать двух последних. С другой стороны, вла-

стям США легче признать наличие одного, а не трех

«атомных шпионов». Хотя на самом деле их было зна-

чительно больше.

Расскажем теперь об Артуре Адамсе. Он родил-

ся в 1885 году в шведском городе Эскилъстуне. Его

отец был швед, инженер-мукомол, мать — еврейка,

учительница, родом из Петербурга. Отец умер в 1890

году, мать с тремя сыновьями вернулась на родину,

где через пять лет умерла. 10-летнего Артура воспи-

тывали родственники по матери. В 1899 году он по-

ступил в школу морских механиков при Минных клас-

сах Балтийского флота в Кронштадте. Тогда же нача-

лась и его революционная работа — он участвовал в

марксистском кружке, выполнял отдельные поруче-

ния ячейки РСДРП.

После окончания школы Артур работал в Никола-

еве, затем в Херсоне. В августе 1904 года был впер-

вые арестован и при аресте жестоко избит, после

чего на всю жизнь остался поврежденным позвоноч-

ник. Провел в тюрьме 13 месяцев, в 1905 году был

приговорен к вечной ссылке, которая ввиду несовер-

шеннолетия была заменена 6 годами крепости. Но в

октябре 1905 года он был освобожден по амнистии и

снова включился в революционную работу. Дальней-

ший его путь был типичным для многих революционе-

ров: аресты, ссылки, побег, эмиграция. В январе 1909

года после скитаний оказался в Канаде, где поступил

в Инженерную школу при Университете в Торонто.

Торонтский университет дал Артуру глубокое тех-

ническое образование, благодаря которому он без

особого труда находил себе работу. В Торонто Адаме

состоял в межуниверситетской Социалистической

лиге, вступил в Союз металлистов и Социалистиче-

скую партию Америки и Канады. В 1918 году он по-

знакомился с 20-летней Дороти Кин, дочерью про-

фессора философии Бостонского университета, они

быстро сошлись, но брак регистрировать не стали,

сделав это только через 12 лет в Берлине.

В июне 1919 года Адаме стал работать в предста-

вительстве РСФСР, известном как «Миссия Мартен-

са», куда его рекомендовал ЦК Русской федерации

американской компартии, членом которой он состоял

со дня ее основания в 1918 году. Проработал в пред-

ставительстве заведующим техническим отделом

до 1921 года, когда миссия была отозвана. Вместе с

другими Адаме уехал в Россию, увезя с собой и Доро-

ти Кин.

В Советской России он стал крупным организа-

тором производства, занимал высокие посты в про-

мышленности, был директором завода «АМО» (ныне

ЗИЛ), главным инженером по авиамоторостроению

на сталелитейном заводе «Большевик» в Ленингра-

де, членом правления Авиатреста и т.д. В октябре

1929 года был назначен членом коллегии Главного

военно-промышленного управления ВСНХ СССР, в

1931 году —помощником начальника Глававиапрома

ВСНХ. В 1927 году выезжал в командировку в США

для освоения опыта производства большегрузных

автомобилей. В 1932 году снова был командирован

в эту страну для решения вопроса о закупке СССР ис-

требителей Кертисса-Райта.

Очередная командировка в США, но теперь уже

в качестве разведчика-нелегала советской военной

разведки «Ахилла» продлилась с 1936 по 1938 год

и была прервана по «инициативе» НКВД. Сам по себе

факт отправки с опасной миссией пожилого челове-

ка (50 лет), который по состоянию здоровья не был го-

ден к работе в экстремальных условиях, уникален. В

Нью-Йорке он зарегистрировался в отеле Питера Ку-

пера как торговец химическими реактивами, что по-

зволяло свободно разъезжать по всей стране. Чтобы

оправдать свое пребывание в Соединенных Штатах

и при необходимости ответить, на какие средства жи-

вет, используя старые связи, Артур Адаме устроился

работать «частично занятым инженером» еще на це-

лый ряд фирм. Точнее, имитировал «частичную заня-

тость». Так, проектировщик машин для Голливуда Са-

муэль Вегман платил ему 75 долларов в неделю как

инженеру с неполной занятостью. Но ничего на этом

не терял — разведчик заранее передал ему 1875 дол-

ларов наличными. Такую же сумму получал Адаме и

от рекламного менеджера журнала «Кеда Маззез»

Эрика Бернея, у которого также числился инженером.

Таким образом, он всегда мог доказать любому про-

веряющему, что имеет средства к существованию.

В Нью-Йорке Артур Адаме основал фирму «Тех-

нологические лаборатории» и приступил к созданию

резидентуры. Известно, что он был связан с Джулиу-

сом Хеуманом, импортером стали, и Викторией Сто-

ун, владелицей ювелирного магазина на Мэдисон-

авеню. Он имел также контакты в Чикаго — глав-

ным образом с учеными. (Эти связи помогли ему впо-

следствии, когда он стал добывать информацию по

атомной бомбе.) Напряженная работа начала прино-

сить плоды. Все шло успешно. Но вдруг в 1938 году

«Ахилл» был внезапно отозван в Москву.

Оказалось, что сделано это было по инициативе

НКВД. Его обвинили в связи с неким Блюгерманом,

исключенным из канадской компартии «за контрре-

волюционную деятельность». Чувствуя, очевидно, что

в отношении кадрового разведчика-инженера подоб-

ное обвинение выглядит, мягко говоря, «не совсем

умно», его вдобавок обвинили в закупке оборудова-

ния по завышенным ценам в период работы в «Авиа-

тресте» и в связях с иностранцем, подозреваемым в

шпионской деятельности. В июне 1938 года его уво-

лили из военной разведки. Однако он сумел отбить-

ся от обвинений. В закупке оборудования он один по-

нимал больше, чем все НКВД, а его связи с «подозри-

тельными личностями» выглядели крайне неубеди-

тельно. В том же в 1938 году он снова был восстанов-

лен в органах военной разведки, и в том же году нача-

лась его подготовка к третьей командировке в США.

Он в течение нескольких месяцев восстановил

связь со своей агентурой. Когда началась Великая

Отечественная война, то число «тайных информато-

ров Москвы» резко возросло. Многие американцы,

сотрудничая с советской разведкой, верили, что тем

самым они приближают день победы стран антигит-

леровской коалиции. От Центра «Ахилл» получал за-

дания на сбор информации по химии, авиации, танко-

вой промышленности, радиотехнике, электромехани-

ке и выполнял их. Одним из его помощников был осо-

бо ценный агент советской военной разведки Кла-

ренс Хиски («Эскулап»).

Подробнее расскажем об этом человеке. Он ро-

дился в 1912 году в Милуоки, штат Висконсин. Окон-

чил университет штата, став специалистом-химиком.

Еще во время учебы стал коммунистом; его жена,

Марсия Сэнд, также была членом компартии. Некото-

рое время Хиски преподавал в Нью-Йоркском Колум-

бийском университете, затем, по приглашению Нобе-

левского лауреата физикохимика Гарольда Юри1, на-

чал работать в лаборатории SAM (Substituted Alloy

Material), где возглавил отделение и находился на

этом посту даже после того, как в 1942 году ФБР

предупредило руководство лаборатории о том, что он

является коммунистом. В 1943 году отделение, ко-

торым руководил Кларенс Хиски, было переведено

1 Юри Гарольд (1893-1981) — американский физик и физикохи-

мик. Пионер в области исследования изотопов, за открытие одного

из которых — дейтерия — был награжден Нобелевской премией по хи-

мии в 1934 году. Позже перешел к изучению эволюции планет.

в Чикагский университет для участия в «Манхэттен-

ском проекте». Вот так Артур Адаме получил первый

(из двух известных) источник по американскому атом-

ному проекту. Возможно, что к тому времени на связи

у советского разведчика уже «тайные информаторы».

В январе 1944 года «Эскулап» сообщил «Ахиллу»,

что один из его старых друзей занят в проекте созда-

ния атомной бомбы и имеет доступ к секретным до-

кументам, относящимся к ее производству. Это было

сообщение чрезвычайной важности. На следующий

день советский разведчик условленным сигналом

вызвал на экстренную встречу сотрудника легальной

резидентуры. Тот, дождавшись благоприятных усло-

вий прохождения радиосигнала с континента на кон-

тинент (связь возникала, только когда поверхность

Атлантического океана была освещена солнцем], пе-

редал шифровку в Центр. Ответ пришел через сутки.

Москва дала согласие. В конце января Артур Адаме

встретился с будущим источником, которого в нашей

отечественной открытой печати называют «Мартин

Кемп» (подлинное его имя неизвестно). Оказалось,

что ученый с большой симпатией относится к СССР.

«Передавая вам документы, я защищаю Будущее, ко-

торое атомная бомба может погубить, окажись она в

руках политиков только одной страны», — заявил он.

Вторую встречу назначили на 23 февраля.

В Советском Союзе этот контакт должен был по-

лучить одобрение в Первом управлении НКГБ (внеш-

няя разведка). Нужно было проверить, не завербован

ли он уже сотрудниками этого ведомства. Согласно

«официальной» версии истории ГРУ с Лубянки при-

слали ответ:

«Интересующий вас гражданин Мартин Кемп яв-

ляется объектом нашей разработки. В связи с этим

просим сообщить имеющиеся у вас данные о нем, а

также сообщить, чем вызван ваш запрос».

Дальше, по версии ведомственных историков со-

ветской военной разведки между ГРУ и НКГБ нача-

лась борьба за ценного агента. Верх одержала Лубян-

ка. В жизни все было сложнее. В 1944 году Москва

начала процесс концентрации всех зарубежных ис-

точников информации по американскому и британ-

скому атомным проектам в одном ведомстве — Пер-

вом управление НКГБ СССР. Такой подход облегчал

и ускорял процесс обработки полученной по каналам

разведки информации. Поэтому «Мартина Кемпа»

планировали передать на связь Лубянке, а «Ахиллу»

во время очередного сеанса радиосвязи приказали:

«Контакты с Кемпом прекратить».

По счастливой случайности это сообщение посту-

пило к Артуру Адамсу 24 февраля, а встреча, как уже

говорилось, была назначена на 23. Она состоялась.

И «Кемп» вручил резиденту увесистый портфель с до-

кументацией о ходе исследований в ядерном центре,

попросив вернуть бумаги к следующему утру. Изучая

содержимое портфеля на конспиративной квартире,

Адаме обнаружил в нем около тысячи листов доку-

ментов и образцы урана и бериллия. Всю ночь он фо-

тографировал секретные материалы, а рано утром,

возвратив портфель, договорился еще об одной

встрече через месяц.

В ближайший сеанс радиосвязи с Москвой

«Ахилл» сообщил в Центр о содержании получен-

ных материалов. Это были доклады о разработке но-

вого оружия, инструкции по отдельным вопросам, от-

четы различных секторов «Манхэттенского проекта»

за 1943 год, схемы опытных агрегатов, специфика-

ции используемых материалов, описания методов по-

лучения металлов высокой чистоты, а также докла-

ды по вопросам использования молекулярной физи-

ки, химии и металлургии применительно к требовани-

ям атомного проекта. Всего около 18 секретных до-

кументов научно-практического характера. Их ко-

пии были отправлены в Москву с первым же курье-

ром. Документы были чрезвычайно ценными, и Артур

Адаме попытался оплатить их, но «Кемп» категориче-

ски отказался от вознаграждения1.

В следующую встречу «Ахилл» получил от «Кемпа»

еще 2500 страниц материалов. С мая по август 1944

года он предоставил еще около 1500 страниц доку-

ментов. А 6 июня военная разведка переслала в нар-

комат химической промышленности и кое-что дру-

гое. Помимо документов — образцы урана, графита

и «тяжелой воды». Косвенно о важности получаемой

Адамсом информации говорит то, что приказом на-

чальника ГРУ ему было предоставлено право вербо-

вать агентов, имеющих доступ к атомным секретам,

без санкции Центра2.

Осенью 1944 года «Мартин Кемп» неожиданно ис-

чез. По просьбе Артура Адамса Хиски съездил в го-

род, в котором тот жил и работал. Оказалось, что уче-

ный серьезно заболел, и врачи не могли определить,

чем именно — речь шла о неизвестном заболевании

крови. Про лучевую болезнь тогда еще не знали, не

умели ее диагностировать и лечить. Не были извест-

ны и меры предосторожности при обращении с ради-

оактивными веществами. Да и сам Адаме перевозил

образцы просто в карманах пальто...

В ноябре 1944 года, выходя из конспиративной

квартиры, где он был на встрече с сотрудником ле-

гальной резидентуры, «Ахилл» обнаружил за со-

бой «хвост». Никакого компромата с собой у него не

было, и волноваться не было причин. Отрываться он

не стал, чтобы не показать наблюдателям, что вла-

1 Колпакиди А., Север А. ГРУ. Уникальная энциклопедия. М.,

2009. С. 492.

2 Лота В. С атомной бомбой в кармане // Красная звезда. 1999

год. 3 июля.

деет специальными навыками. Но разведыватель-

ную деятельность пришлось прекратить. По счастью,

он вовремя обнаружил наблюдение, и контрраз-

ведка не смогла выявить его связей. Но в чем он

ошибся?

А дело было в том, что Кларенс Хиски не делал се-

крета из своих коммунистических убеждений, и в кон-

це концов это привлекло к нему внимание спецслужб.

За ним установили слежку, и вышли на Артура Адам-

са. Согласно американским источникам наблюдение

за «Ахиллом» было установлено осенью 1943 года.

При негласном обыске его дома нашли документы

по атомной тематике и, установив за разведчиком

слежку, раскрыли его агентурную сеть, в которой од-

них только военнослужащих было более сотни, и еще

больше коммунистов, работавших на военных заво-

дах. Почему его не арестовали? О шпионской деятель-

ности «Ахилла» было доложено президенту США Руз-

вельту. ФБР потребовало выдачи ордера на его арест,

однако разрешение на возбуждение уголовного дела

агенты бюро не получили. Администрация президен-

та и Госдепартамент не хотели в то время совместной

борьбы с фашистской Германией обострять отноше-

ния с Советским Союзом.

Отечественные историки утверждают, что наблю-

дение было установлено весной 1944 года и оно ни-

чего не дало, за исключением факта единичного кон-

такта с сотрудником советского посольства. А из до-

кументов ГРУ следует, что ни о каких сотнях агентов

речь не шла — их было всего шестнадцать.

Как бы то ни было, наблюдение было установле-

но. Артур Адаме, по целому ряду признаков поняв-

ший, что за ним следят, прекратил активную деятель-

ность. Этому способствовало и затянувшееся мол-

чание «Кемпа». Хиски тоже практически отошел от

них — точнее, его от дел «отвели».

В случае с «Эскулапом» американские спецслуж-

бы попали в сложное положение — было совершен-

но непонятно, что с ним делать дальше. Если его, ру-

ководителя среднего звена «Манхэттенского про-

екта», арестовать и судить по обвинению в шпиона-

же, это неминуемо привлечет внимание и к самому

проекту. Раскрытия тайны допустить было нельзя,

поэтому правосудие принесли в жертву интересам

дела. «Эскулапа» решили просто-напросто переве-

сти туда, где он не будет иметь доступа к секретной

информации. Во время обучения в колледже Хиски

прошел подготовку как офицер резерва, и в апреле

1944 года его призвали на военную службу, снача-

ла отправив в Канаду, затем на Аляску и в конце кон-

цов — на Гавайи, заниматься производством мыла.

Он же ведь был химиком! После войны Хиски вызы-

вали в Конгресс на слушания по поводу антиамери-

канской деятельности, однако он отказался давать

показания о своем членстве в компартии, а также о

том, выдавал ли он государственную тайну. О связях с

Адамсом он также никому никогда не говорил.

«Ахилл» видел, как над ним с каждым днем сгу-

щаются тучи, и решил свернуть активную деятель-

ность. Он всегда был очень осторожен. Он ликвиди-

ровал «Технологическую лабораторию» и устроился в

фирму по продаже грампластинок, работал там и вел

внешне спокойную и размеренную жизнь, ожидая,

когда ГРУ подготовит ему маршрут отхода.

Однако дело с выводом Артура Адамса затяну-

лось на целых два года. Только в конце 1946 года он

получил подробную инструкцию из Центра и осторож-

но начал готовиться к выезду из США. Он несколько

недель посещал своего хорошего знакомого в Нью-

Йорке и выгуливал по вечерам его спаниеля, усыпляя

бдительность «наружки». Агенты из ФБР постепенно

привыкли к причудам этого немолодого человека —

их было четверо, и они были уверены, что никуда он от

них не скроется. Но они недооценили уровень квали-

фикации разведчика. Однажды вечером собака при-

бежала домой одна, а резидент «Ахилл» исчез, рас-

творился в многомиллионном Нью-Йорке. Заметая

следы, Адаме переезжал из города в город, сменил

пять конспиративных квартир и, наконец, оказался на

судне, идущем к берегам Старого Света. Так закончи-

лась трудная операция по возвращению резидента

на родину. О ее проведении руководство ГРУ регуляр-

но информировало лично Иосифа Сталина, что кос-

венно говорит о том, как было велико значение рабо-

ты этого разведчика.

В декабре 1946 года Артур Адаме прибыл в Мо-

скву, где на даче в Серебряном Бору встретился с

женой, Дороти Кин, или Доротеей Леонтьевной, как

ее называли русские знакомые. Они не виделись во-

семь лет. Разведчику предоставили советское граж-

данство и наградили медалью «За победу над Герма-

нией», и этим сочли, что других наград резиденту не

положено. Однако о значении работы «Ахилла» кос-

венно говорят другие, как может показаться на пер-

вый взгляд незначительные, факты. Так, ему было

присвоено воинское звание инженер-полковника —

уникальный случай в истории ГРУ, когда разведчик-

нелегал, гражданский (вольнонаемный) сотрудник

ГРУ, возвратившийся в Центр из длительной зару-

бежной командировки, получил столь высокое зва-

ние. Теперь Артур Адаме смог реализовать свою дав-

нюю мечту — сфотографироваться в форме совет-

ского офицера.

В 1948 году Артур Александрович вышел в от-

ставку. Он умер в январе 1969 года и был похоро-

нен на Новодевичьем кладбище. Доротея Леонтьев-

на ненадолго пережила своего мужа. Ее прах покоит-

ся под черной могильной плитой с надписью всего из

двух слов: «Артур Адаме». В 1999 году Артуру Адам-

су было присвоено звание Героя России. Посмертно1.

Расскажем теперь о другом разведчике-нелега-

ле — Жорже Ковале. Это был единственный случай,

когда на сверхсекретное атомное производство су-

мел проникнуть не агент, не источник, а советский

гражданин, разведчик-нелегал. Он работал на двух

атомных объектах в США. Для «Манхэттенского про-

екта» был установлен режим не просто секретности,

а сверхсекретности. Все, кто был привлечен к этим

работам, строжайшим образом проверялись и пере-

проверялись. И тем не менее...

В 1938 году, когда Артур Адаме был в первый раз

отозван из США и уволен из военной разведки, Центр

начал подыскивать человека, который мог бы его за-

менить. На эту роль был выбран Жорж Коваль.

Родился Жорж Коваль 25 декабря 1913 года (по

старому стилю) в американском городке Сью-Сити

в штате Айова, в семье еврейских эмигрантов из За-

падной Белоруссии. Отец будущего разведчика был

плотником, мать — домохозяйкой. Жизнь в Америке

у семьи не сложилась.

Генри Сребрник, канадский историк в Универси-

тете Острова принца Эдуарда, который изучает исто-

рию Ковалей для проекта об американских еврейских

коммунистах, утверждает, что семья принадлежала к

организации ICOR. Этим идишеким акронимом назы-

валась Ассоциация еврейской колонизации в Совет-

ском Союзе. Он добавил, что отец Коваля служил в ее

отделении, в Сиу-Сити, секретарем.

Так звучит «официальная» версия, которую охотно

«озвучивают» отечественные и иностранные журна-

листы. Хотя на самом деле в первом американском

1 Колпакиди А., Север А. ГРУ. Уникальная энциклопедия. С. 4 9 2 -

494.

периоде жизни Жоржа Коваля есть множество зага-

док, которые не смогло разгадать даже ФБР.

Журналист Андрей Шитов смог ознакомиться с

двумя томами следственного дела Жоржа Коваля, ко-

торое хранится в архиве ФБР.

Одна из загадок — точная дата рождения «Даль-

мара».

«В архивах города Сиу-Сити (штат Айова), куда се-

мья Ковалей перебралась незадолго до этого из бе-

лорусского местечка Телеханы, соответствующих ре-

гистрационных записей обнаружено не было. Зато

указывалось, что некий Луис Ковал, или скорее Ка-

вал (нечеткая запись делалась от руки), появился там

на свет 22 января 1912-го в семье плотника Эйба Ка-

вала и его жены Этель Шениски, выходцев из России.

Имена родителей схожи, профессия отца и адрес в

Сиу-Сити те же, но в семье Ковалей никогда не было

никакого Луиса....

В школьных документах и датированной 8 мая

1915-го официальной заявке отца, Абрама Берко Ко-

валя, на натурализацию в США дата рождения Джор-

джа указана как 25 декабря 1914-го. Наконец, в до-

вершение всей этой неразберихи в архивах службы

пробации (надзора над условно освобожденными) в

Сиу-Сити обнаружился и еще один вариант—25 сен-

тября 1914-го».

Другая неизвестная страница — судьба родных

братьев «Дальмара».

«По всем последующим документам у Джо Кова-

ля было два родных брата — старший Исайя и млад-

ший Гэбриел. Все они родились в Сиу-Сити и учились

в местной школе».

Третий неизвестный факт. Еще в 1931 году Жорж

Коваль нарушил законы США.

«В сентябре 1931-го юный Джордж Коваль под-

вергался в родном городе аресту, и об этом даже

писала местная газета «Сиу-Сити джорнэл энд

трибюн».

Согласно публикации задержали нашего героя за

то, что он вместе с группой единомышленников «за-

хватил» служебный комитет местного уполномочен-

ного по делам неимущих. Они требовали, чтобы тот

нашел жилье для двух бездомных женщин, которых

перед этим выселили из приюта. После вмешатель-

ства местного шерифа зачинщику смуты пришлось

переночевать в участке. О нем сообщалось, навер-

ное, с его же слов, что парню 19 лет, что он изучает

право в одном из университетов Среднего Запада и

оказывает юридическую помощь Совету по делам

бездомных, названному в заметке «коммунистиче-

ской организацией». Между тем в регистрационной

карточке, заполненной при оформлении привода, был

указан, надо полагать, реальный возраст задержан-

ного— 17 лет»1.

В том, что Жорж Коваль участвовал в акции по за-

щите прав бедняков, нет ничего удивительного. Он не

скрывал своих «левых» политических взглядов. Так,

в августе 1930-го Жорж Коваль и его дядя Пол Сил-

вер были делегатами конференции компартии США в

штате Айова: первый — от Лиги молодых коммунистов,

а второй — от местной парторганизации Сиу-Сити.

В Советской России в это время происходили инте-

реснейшие события. И Ковали в 1932 году переехали

в СССР Хотели вернуться «домой», в белорусский го-

родок Телеханы, но «компетентные органы» отсовето-

вали: куда вы собрались, там отвратительный климат.

Почему бы вам не поехать туда, куда едут все совет-

ские евреи? В Биробиджан! Вы же приехали из Аме-

рики социализм строить? В Биробиджане — самое

место!

1 Шитов А. Агент Дельмар выходит на связь // Российская газе-

та. 2008 год. 30 января.

Семья Ковалей (у Жоржа было два брата] при-

ехала на Дальний Восток и поселилась в коммуне

«Икор». Климат там оказался настолько «целитель-

ным», что мать Жоржа вскоре умерла. Остались вчет-

вером: отец и трое сыновей. Работали тяжело: Жорж

строил дома, валил деревья на лесозаготовках, был

слесарем. А еще осваивал целинные дальневосточ-

ные земли. В общем, строил социализм, но занимать-

ся этим всю жизнь не собирался.

В 1934 году Жорж уехал в Москву поступать в

Химико-технологический институт (МХТИ). Посту-

пил и в 1939 году окончил его, сделав дипломную ра-

боту по теме «Лаборатория редких газов». По реко-

мендации Государственной экзаменационной комис-

сии (ГЭК) начинающий инженер Коваль без экзаме-

нов был зачислен в аспирантуру, так как члены ГЭК

заметили у дипломанта задатки исследователя и бу-

дущего ученого.

Молодой Коваль строил жизненные планы. Но им

не суждено было сбыться. Осенью 1939 года его вы-

звали в Разведывательное управление Генштаба

Красной Армии и предложили нелегальную работу за

границей. Как оказалось, в поле зрения разведчиков

Жорж Абрамович попал по рекомендации Комите-

та комсомола МХТИ. Он действительно был ценным

приобретением для советской разведки: прекрасное

знание английского (причем в американском вариан-

те), знание американских реалий, обычаев и, конечно,

отличное знание химии.

По «химической части» и должен был Коваль рабо-

тать на благо советской родины. Учеба в разведшко-

ле продолжалась год. Осенью 1940 года Жоржа не-

легально переправили в США, где он стал агентом по

кличке «Дельмар»1.

1 Амнуэль П. Разведчик по кличке «Дельмар». // Алеф. 2008 год.

N° 975.

Главным в нем было добывание сведений о произ-

водстве химических отравляющих веществ, в кото-

ром в то время американцы опережали даже немцев.

Он попытался легализоваться в стране, однако «ле-

генда» оказалась неудачной, ему долго не удавалось

найти работу. Пришлось воспользоваться запасным

вариантом - у него были собственные подлинные до-

кументы на его настоящее имя. По ним он без труда

устроился на работу в нью-йоркскую компанию «Рей-

вен электрик» — специализировалась на розничной

торговле электротоварами.

В 1943 году «Дельмара» призвали на службу в ар-

мию США. По указанию Центра он пытался избежать

призыва, но неудачно. Но ему повезло. Он имел доку-

менты о том, что окончил два курса технического кол-

леджа в США, и его направили не служить, а учиться

в Городской колледж Нью-Йорка. Это учебное заве-

дение, которое называли Гарвардом для бедных, сла-

вилось яркими студентами, коммунистами, а после

войны стало известно и благодаря Джулиусу Розен-

бергу — ценному агенту советской внешней развед-

ки, который специализировался на добыче американ-

ских научно-технических секретов.

В Городском колледже Жорж Коваль и около деся-

ти его армейских товарищей в течение года были слу-

шателями «специальной армейской программы под-

готовки». Их готовили для работы в «Манхэттенском

проекте».

В августе 1944 года он окончил курсы и в соста-

ве специализированного военно-инженерного сое-

динения (SED) был направлен на секретный объект в

Ок-Ридж (штат Теннесси) (опытный завод Х-10) — по

производству радиоактивных материалов. Оформля-

ли его изначально в качестве «математика». Но ока-

зался он в итоге в составе Департамента радиацион-

ной безопасности в качестве радиометриста.

Ок-Ридж был закрытым городом ядерщиков, чис-

лился под кодовым названием «Объект компании

«Кемикэл инжениэринг воркс». Режим секретности

там был таков, что генерал Гровс, военный руководи-

тель проекта, называл его «мертвой зоной».

По утверждению американских журналистов,

Жорж Коваль получил широкий доступ к объектам в

огромном комплексе, потому что «он был приписан

к отделу санитарной безопасности» и передвигался

из здания в здание, удостоверяясь, что радиация не

вредит персоналу. Сложно было придумать лучшую

должность для советского разведчика, к тому же еще

и химика по профессии.

Только через полгода «Дельмар» получил отпуск и

смог встретиться с опекавшим его резидентом и пе-

редать ему первую информацию. В Москве практи-

чески ничего не знали об Ок-Ридже — только то, что

он существует. Теперь же Центру стало известно, что

там производится обогащенный уран, что объект раз-

делен на три основных литерных сектора: К-25, У-12

и Х-10. За полгода разведчик собрал немало инфор-

мации о работе всех трех секторов.

В июне 1945 года «Дельмар» был переведен в

«Mound Facility» (Дейтон, штат Огайо), объект, рабо-

тавший под контролем окриджцев.

«Главным итогом разведывательной деятельности

«Дельмара» в США стало то, что он смог выявить не-

которые секретные атомные объекты, их структуру,

объемы производства ядерных материалов, количе-

ство занятых специалистов, связи с другими закры-

тыми объектами американского атомного проекта»1.

В США были опубликованы мемуары Арнольда

Крамиша, сослуживца Жоржа Коваля по Ок-Риджу, —

в них упоминается и Жорж Коваль. Автор отмечает:

1 Лота В. ГРУ и атомная бомба. M., 2000. С. 256.

«У него был допуск ко всему. У него был собствен-

ный джип. Мало у кого из нас был собственный джип.

А он был умный. Настоящий шпион ГРУ».

Этот статус, добавил он, делает Жоржа Коваля уни-

кальным человеком в истории атомного шпионажа.

Поясним, что сам Крамиш был одним из ветеранов

«Манхэттенского проекта»: на испытаниях первой

американской атомной бомбы в Аламогордо он отве-

чал за одновременный подрыв взрывателей. Как-то

уже после испытаний произошла производственная

авария (взорвался бак с фтористоводородным рас-

твором шестифтористого урана). Крамиш оказался

единственным, кто выжил. При этом он получил силь-

нейшие химические ожоги. В отличие от Жоржа Ко-

валя, который после возвращения из «командиров-

ки» много лет работал в должности преподавателя

вуза, А. Крамиш дослужился до заместителя мини-

стра обороны США, а в 1959 году опубликовал пер-

вую на Западе книгу о советском атомном проекте.

Как и Коваль, Крамиш дожил до глубокой старости

и, узнав о смерти старого друга, написал его родным:

«Жорж заслужил, чтобы о нем помнили».

После окончания войны в 1946 году «техник 3-го

разряда» «Дельмар» был демобилизован. Согласно

американским военным архивам отставка была по-

четной: у советского разведчика-нелегала имелись

даже награды: медали «За примерное несение служ-

бы» и «За победу во Второй мировой войне», а также

нашивка «За службу на американском ТВД». В справ-

ке об увольнении отмечалось, что по личным и слу-

жебным качествам он характеризовался «блестяще»,

за пределами США не служил, под трибуналом не

был и в самоволки не ходил.

Начальник лаборатории предложил ему остать-

ся на прежней должности, но он отказался. Полити-

ческая обстановка в стране стала меняться, налицо

были все признаки дальнейшего ужесточения режима

секретности, новые проверки, и он не хотел рисковать.

«Дельмар» вернулся в Городской колледж, который

успешно окончил в 1948 году. В том же году он полу-

чил приказ из Центра вернуться в Советский Союз.

Своим знакомым «Дельмар» рассказал, что его при-

гласили поработать на строительстве электростан-

ции в Европе, оформил с помощью компании «Атлас

трейдинг» паспорт для поездки в качестве ее комми-

вояжера во Францию, Бельгию, Швейцарию, Шве-

цию и Польшу и 6 октября взошел на борт парохода

«Америка», отправлявшегося в Гавр. Дальнейшие его

следы теряются.

В 1949-1951 годах агенты ФБР вышли на его

след, начали опрашивать его знакомых, пытаясь вы-

яснить подлинный род его занятий. Но они опозда-

ли: объект их внимания был уже далеко. По утверж-

дению американских журналистов, в начале пятиде-

сятых годов прошлого века власти США установили,

что «Дельмар» был сотрудником советской разведки.

Если быть совсем точным, то произошло это 27

августа 1954 года, когда директор ФБР Эдгар Гувер

отдал своим нью-йоркским подчиненным распоря-

жение завести отдельное «следственное дело Джор-

джа Коваля» вместо прежнего дела «неустановленно-

го лица». Суть дела определялась в документах крат-

ко: «Шпионаж — Р», то есть, надо полагать, шпионаж

в пользу России.

Одна из версий, изначально активно разрабаты-

вавшихся ФБР, была связана с нью-йоркской компа-

нией «Рейвен электрик», где Коваль работал пример-

но с 1940 по 1943 год, видимо, со времени своего

нелегального прибытия в США из СССР и до призы-

ва в армию.

От некоего советского перебежчика ФБР стало из-

вестно, что в начале сороковых годов прошлого века

резидент-нелегал советской военной разведки дер-

жал в Нью-Йорке фирму по розничной торговле элек-

тротоварами. Под подозрением в числе прочих оказа-

лась «Рейвен электрик», а среди ее сотрудников обна-

ружился «человек по имени Джордж Коваль».

Интересный факт. В романе Александра Солжени-

цына «В круге первом» есть такой эпизод. Дипломат

Володин звонит в декабре 1949 года в американское

посольство: «Речь идет о судьбе вашей страны! И не

только! Слушайте: на этих днях в Нью-Йорке совет-

ский агент Георгий Коваль получит в магазине ради-

одеталей по адресу... Слушайте! Слушайте! — в отчая-

нии восклицал он. — На днях советский агент Коваль

получит в радиомагазине важные технологические

детали производства атомной бомбы...»

До сих пор непонятно, откуда в конце пятидеся-

тых годов прошлого века живший в СССР писатель

мог узнать имя нелегала ГРУ. 19 апреля 1978 года

ответ на этот вопрос пытался получить у самого

Александра Солженицына агент ФБР. К сожале-

нию, результат их беседы до сих пор остается засек-

реченным.

О дальнейшей судьбе Жоржа Коваля после исчез-

новения из США в 1948 году в одной из своих статей

рассказал известный историк Владимир Лота.

В СССР Жоржа Коваля все десять лет ждала жена.

«Дельмар» демобилизовался из армии, был восста-

новлен в аспирантуре, защитил диссертацию. Од-

нако внезапно у него возникла проблема с трудоу-

стройством. Виной всему теперь был уже советский

режим секретности — он ничего не мог рассказать о

своей службе. Он прослужил десять лет и, имея выс-

шее образование, был уволен из армии рядовым с

одной-единственной наградой — медалью «За побе-

ду над Германией». Он обратился к начальнику ГРУ с

просьбой о помощи. Тот направил письмо министру

высшего образования В.Н. Столетову с разъяснени-

ем, что «Дельмар» не может рассказать о характере

своей службы в связи с подпиской о неразглашении

государственной и военной тайны. С трудом удалось

устроить его преподавателем в институт, он прорабо-

тал в нем около 40 лет, опубликовал около 100 науч-

ных работ.

На самом деле все было немного по-другому.

Жорж Коваль возвратился в Московский химико-

технологический институт (МХТИ), восстановился в

аспирантуре и начал заниматься научной работой, а

спустя два года защитил диссертацию и стал канди-

датом технических наук.

С 1953 года Жорж Коваль — на преподаватель-

ской работе в МХТИ1, в котором он работал около со-

рока лет и все эти годы занимался проблемами хими-

ческой технологии и автоматизации химических про-

изводств. Многие из тех, кто слушал лекции доцента

Коваля, стали кандидатами технических наук, руково-

дителями крупных предприятий химической промыш-

ленности.

Жорж Коваль увлеченно занимался наукой, под-

готовил и опубликовал около ста серьезных научных

работ, которые получили признание в научных кругах.

Он принимал активное участие в работе научных кон-

ференций, выступал с докладами и сообщениями и

за многие годы работы в институте смог создать це-

лое научное наследие, которым и сегодня пользуются

студенты Российского химико-технологического уни-

верситета имени Д.И. Менделеева. Главное же его пе-

дагогическое достижение, как он сам считал, это по-

мощь восьми аспирантам и соискателям в том, чтобы

стать кандидатами наук.

1 Позже МХТИ был переименован из Московского химико-

технологического института имени Д.И. Менделеева в Российский

химико-технологический университет им. Д.И. Менделеева.

В холле вуза, перед большим актовым залом, до

сих пор висит его портрет, как выдающегося науч-

ного сотрудника и преподавателя этого вуза. Ана-

логичный портрет украшает один из стендов музея

ГРУ.

Жорж Коваль не любил рассказывать о себе и не

написал книг о своей работе, как это сделали многие

его коллеги-разведчики.

Единственный оставшийся после него автобио-

графический документ — рассказ, уместившийся на

одной странице. Лист, написанный в 1999 году ру-

кой агента «Дельмара», хранится в семейном архиве

Ж.А. Коваля (сохранены орфография и пунктуация

оригинала):

«Моя разведработа в качестве нелегала длилась

до ноября 1948 г., когда я вернулся в Москву. Наи-

более значительными событиями в моей разведдея-

тельности была работа на сверхсекретных объектах,

где разрабатывались технологии производства «ин-

гредиентов» атомных бомб (и производились эти ве-

щества), в широко известном Ок Ридже и менее из-

вестных лабораториях в Дейтоне, штат Огайо. О моей

работе в Ок Ридже, рассказано в статье, опубликован-

ной у нас в 1999 году. Там моя фамилия не названа, а

названа моя «кличка». Могу подтвердить, что все ска-

зано там достоверно (за исключением «доктор хими-

ческих наук»).

Я демобилизовался 6 июля 1949 года. В военном

билете записано званье «рядовой», квалификация

«стрелок» (Впрочем, во время моей командировки в

США я был призван в армию США и прошел полную

(около 6 месяцев) подготовку как «combat engineer»

(сапера). Демобилизован из армии США в званье

старшего сержанта).

Я награжден медалью «За победу над Германией

в Великой Отечественной Войне 1941-1945 гг», на-

грудным знаком (номер 183) «За Службу в Военной

Разведке», имею удостоверение «Ветеран военной

разведки»1.

Он умер 31 января 2006 года в Москве.

22 октября 2007 года «за мужество и героизм,

проявленные при выполнение специальных зада-

ний», Жоржу Абрамовичу Ковалю было присвоено

звание Герой Российской Федерации (посмертно).






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.