Глава V

В следующие два дня, мы практически не занимались делом убитого Марка Кошевского. До субботы мы могли только ждать. Конечно, мы могли взять Аксёнова и на следующий день – Иннокентий мог запросто приказать своим амбалам привезти его в казино и в четверг, но никто не хотел вовлекать в нашу схему звено с похищением человека. Как только Аксёнова арестуют, он начнёт искать любой способ оправдаться и избежать последствий – конечно же, он обвинит Иннокентия в том, что тот его под давлением заставил дать показания – и тогда его показания ничего не стоят. А потому мы сидели и ждали.

В четверг мне выдали ещё одну банковскую карту помимо зарплатной – с этой карты я должна была снимать деньги на рабочие нужды, само собой с последующим предъявлением чеков в бухгалтерии. Я удивилась: «Почему сейчас?» Но Матей мне всё разъяснил. Он дал мне на пятницу выходной, поскольку в субботу я должна была пойти с ним в казино под видом посетительницы (видимо, он забыл своё обещание больше меня с собой никуда не брать). И с подотчётных денег я должна была купить себе платье, туфли и прочие мелочи, чтобы походить на девушку, которая привыкла ходить в казино.

Снова подумав про себя, что я обожаю свою работу, на следующий день я отправилась в магазин и купила себе прелестное золотистое платье. Длинное, в пол, но с открытой спиной и руками. Туфли к нему у меня были, а вот клатч пришлось покупать. В магазине сумочек я потратила много времени, размышляя, взять ли мне маленький изящный аутентичный клатч, или сумочку побольше. «Дадут мне пистолет или не дадут – вот в чём вопрос». В итоге, я остановилась на сумочке в виде расшитого мешочка, в которую вполне мог войти тот маленький пистолет, что дал мне в прошлый раз Жан. Так, на всякий случай.

Но пистолета мне никто не дал. В половине восьмого за мной заехал Матей. В смокинге, лакированных туфлях, с уложенными гелем волосами он выглядел так, словно сошёл с кадра фильма об итальянской мафии.

«Хватит, дура, его разглядывать, иди к машине давай» - прикрикнула на себя я, когда поймала себя на мысли, что я замерла в дверях подъезда и, забыв дышать, смотрю на свою шефа. Опомнившись, я попробовала сохранить лицо и сделала вид, что у меня застрял каблук, и я застряла вместе с ним в дверях. Но, спускаясь с крыльца, я снова подняла глаза на своего спутника, и поняла, что эти ухищрения были не нужны – он не заметил. А всё потому, что он стоял у машины и смотрел на меня так же, как я только что смотрела на него.

«Ага!» - исполнила я в душе победный танец. «Не всё тебе меня очаровывать – теперь моя очередь». На деле же я просто улыбнулась и подошла к машине. Тут Матей опомнился. Он встряхнул головой, словно сбрасывая с себя какое-то видение, быстро обошёл машину, открыл дверцу и подал мне руку. И тут мне в голову пришло, что все эти галантные вежливости были придуманы именно для таких вот ситуаций: в джинсах и кроссовках я бы запросто заскочила в его машину и сама, а вот на каблуках, в платье с длинным подолом и сложной причёской, высокое сиденье машины казалось неприступным, как Эверест. Я, насколько могла, изящно, взобралась в машину. Матей сел за руль, затем снова бросил на меня чуть ошеломлённый взгляд, покачал головой, завёл машину, и мы поехали. Работать.

В начале девятого мы подъехали к казино. Проезжая мимо супермаркета, что находился с обратной стороны здания, Матей указал мне на чёрный фургон, стоящий на парковке среди множества других машин.

- Это наш фургон. Там Жан, Артур, Макс. Велиев, Илья и Санчо здесь по району вокруг казино шатаются. На всякий случай.

- А зачем всё это?

- Кеша не тот человек, которому можно верить на слово. Я не уверен, что у него не возникнет желания дать Аксёнову улизнуть, чтобы стрясти с него денег. Он обычно рьяно защищает свои инвестиции и чужие долги ему. Это хорошо ещё, он заранее не решил подстраховаться – не вышел на Аксёнова и не предупредил его. А ведь мог. Боится нас, упырь, и правильно делает. - Он чуть улыбнулся, но потом снова посерьёзнел и добавил. – А вообще он непредсказуем, может выкинуть любой фортель. Кокаин ещё никого разумным и сознательным не делал.

- Ясно, учту. А откуда ты знаешь, что он его не предупредил?

Он усмехнулся:

- А ты думаешь, мы за ним не следили? Телефон на прослушке, Санчо с Максом вообще на нём жениться должны после такого близкого знакомства – они за ним по очереди за ним два дня хвостом ходили.

- Хорошо, какая у нас программа на сегодня?

- Заходим, играем. Приходит клиент, Кеша забирает его к себе пообщаться. А Жан в это время сидит в фургоне и их слушает – да, мы ввинтили жучок в одну из уродливых Кешиных статуэток. По плану «А» всё хорошо, и Кешины ребята выводят Аксёнова, садят в машину и везут в полицию сдаваться, а мы аккуратненько их ведём. По плану «Б» Кеша забывается, и тогда мы вмешиваемся, и парня забираем оттуда. А там смотрим по обстоятельствам. Готова? – Я кивнула. – Тогда идём.

Мы направились в казино. Теперь на входе нас, как и всех посетителей, проверили металлоискателем. Либо Матей с собой не брал пистолет, либо он хорошо его спрятал – детектор ничего не нашёл. Когда мы шли по коридору, Матей протянул мне руку, согнутую в локте. Я взяла его под руку, и вот так, как настоящая светская пара, мы появились в игровом зале.

Матей сразу же направился к дилеру за фишками – он не шутил, когда говорил, что будет играть. После этого он решительно двинулся к покерному столу, а я последовала за ним. Когда он сел за игровой стол, мне оставалось только одно – стоять позади него, как это делали все спутницы игроков. Чувствовала я себя крайне неуютно – не знала, чем занять руки, куда смотреть, и что делать – не стоит и говорить, я не бывала раньше в казино. Матей это почувствовал или увидел, не знаю, поскольку он отвлёкся от игры и жестом подозвал официанта. Когда тот подошёл, шеф взял с подноса два бокала шампанского, один поставил на стол перед собой, второй подал мне. Я когда я брала бокал из его руки, он наклонился ко мне и шёпотом сказал:

- Не нервничай так. Смотри на девушек в зале, и делай то же, что они.

И вернулся за стол.

Игра продолжалась ещё полчаса. Матею везло с картой, и блефовал он умело – очень скоро он оказался в плюсе. Я смотрела на него и удивлялась, как уместно он здесь смотрелся. Такой очаровательный, уверенный в себе. Его жесты за игрой – то, как он брал карты, стучал по столу костяшками пальцев, подбрасывал фишки, и как их потом забирал – всё это мне казалось искусством и вызывало неподдельное восхищение. И непрошенное замирание сердца. А Матей тем временем, совсем вошёл в роль. Заметив взгляды, которые бросал не меня весь вечер его главный соперник, что играл почти так же хорошо, как и он сам, Матей, чуть повернувшись, взял мою руку и непринуждённым жестом положил её к себе на плечо. Я не стала убирать руку, хотя стала чувствовать себя ещё более неуместно, да и ладонь к тому начало покалывать, как от электрического тока.

Игрока это только раззадорило:

- Да когда же ты, наконец, проиграешься? Я бы на твою девушку сыграл, - сказал он, не поднимая глаз от стола, с которого он собирал фишки, только что отыгранные у Матея.

«Вот опять начинается. Ещё один хам» - мысленно ощетинилась я, но заставила всё-таки себя выдохнуть сквозь зубы и успокоиться – прошлый урок не прошёл для меня даром.

Матей же отреагировал весьма специфически: он повернул мою руку у него на плече ладонью вверх и поцеловал моё запястье, глядя при этом на своего собеседника. А потом, не отпуская моей руки, бархатистым шёпотом произнёс:

- У тебя денег не хватит.

Тот ухмыльнулся, но ничего не сказал: крупье закончил раздачу карт, и мужчины вернулись в игру.

Я же стояла, ни жива, ни мертва, забыв, как надо дышать, и в какую сторону действует гравитация – я потеряла голову и теперь пыталась вернуть её обратно из плена гормонов и эмоций. Мне это удавалось с трудом, и я, стоя прямо у него за спиной, надеялась, что Матей не услышит, как громко стучит моё сердце. А оно, казалось, ещё немного, и сломает мне рёбра.

«Да где ж, ты, норадреналин, мерзавец? Пора бы тебе уже меня спасти» - пыталась я договориться со своим телом. Я вдруг подумала, что я, наверное, прожжённый циник, если могу думать о норадреналине в таком состоянии. Эта мысль меня отвлекла, и я успокоилась. Хотя руки и ноги продолжали мелко дрожать. Тогда я вцепилась в спинку стула одной рукой, чтобы унять дрожь, а второй покрепче зажала в руке бокал, чтобы шампанское не пролилось мне на платье.

Тут у Матея зазвонил телефон. Он поднял трубку, слушал секунды три, затем на его лице появилось выражение досады, и он ответил:

- Понял, выдвигаемся. Тридцать секунд.

Затем он достал из кармана наушник, воткнул его в ухо, вскочил с места, бросил «извините, парни», схватил меня за руку и повёл обратно в коридор.

- Закрыл дверь? Разбирайтесь, мы к нему в кабинет.

На ходу он стал объяснять мне:

- Выход закрыли, так бы я тебя уже отправил отсюда. Поэтому ты держишься рядом со мной и делаешь всё, что я скажу. Поняла?

- Поняла, - ответила я, стараясь, чтобы в моём голосе было как можно больше «понятливости».

Тут мы подбежали к двери в кабинет Кеши. Её охраняли два амбала. Один преградил путь Матею, который потянулся к дверной ручке:

- Куда? Сюда нельзя.

- Мне можно, - ответил Матей и резко ударил охранника в горло, затем в лицо, а в следующую секунду он вытащил у него из кобуры пистолет. А дальше, как в танце: щелчок предохранителя, два шага назад – и пистолет на вытянутой руке смотрит прямо в голову второму охраннику, который теперь стоял, не зная, что делать. Он только переглядывался с пистолета на своего напарника, затем на Матея.

Тот же резко двинулся вперёд, не опуская пистолета, вытащил оружие у второго охранника левой рукой, затем резким ударом пистолета по голове, он вырубил его и повернулся к первому. Тот же стоял в полусогнутом положении и держался за лицо – из под его рук текла кровь.

- Дверь нам открой, и сам медленно заходи в кабинет, - приказал Матей, держа его на мушке.

Тому не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Он открыл дверь, оставляя на ручке кровавый след, и медленно зашёл в кабинет. Матей протянул мне пистолет, который был у него в левой руке. Я молча взяла его, и мы последовали за охранником.

Моему взгляду предстала следующая картина: посреди комнаты на стуле сидел Михаил Аксёнов собственной персоной. Вид у него был плачевный – кто-то уже постарался сделать его пребывание в казино малоприятным. Порванная рубашка, разбитая бровь, вокруг глаза намечается синяк. У стола лицом к нам стоит Кеша, двое его ребят обступили с разных сторон пленника (ну или гостя), а побитый охранник зажался в углу у двери, стараясь не привлекать к себе внимания, что было, конечно, сложновато. На стеклянном столике перед диваном – характерная белая дорожка из порошка. Настоящий притон, как в фильмах о бандитах.

«Какая же странная у меня работа» - в очередной раз подивилась я.

А Матей тем временем нарушил молчание, повисшее в комнате, когда мы зашли.

- Кеша, почему мне говорят, что ты трясёшь с моего подопечного деньги, вместо того, чтобы трясти его на предмет убийства?

Кеша замер, как кролик, учуявший собаку, но потом, видимо, он решил, что собака на цепи – чего только под кокаином не привидится – и он заорал:

- Убирайся отсюда! Сначала он вернёт мне деньги, а потом ты его уже получишь!

- В таком виде? – Матей показал на его разбитое лицо. – Мы об этом уже говорили. Мне он нужен целый и невредимый. У нас был уговор, Кеша.

- Да пошёл ты со своим уговором! – завизжал хозяин казино, наставляя на Матея пистолет. – Убить тебя дорого, говоришь?! А если я прямо сейчас тебя пристрелю? И что будет? Пока твои легионеры сюда вломятся – ты будешь уже дно Москвы-реки засорять!

Он размахивал пистолетом, как ненормальный, срывался на визг – видно было, что он за себя не отвечает. Охранники напряглись – ещё немного, и пистолет Матея их не остановит. Жан, чёрт его подери, попасть в здание не может – я смотрела на мониторе на его с Максом попытки вскрыть дверь. И тут на другом мониторе я увидела то, что могло нас вытащить.

Я поднесла руку к уху, как будто у меня там был наушник, и произнесла:

- Готовность один. Уберите гражданских от дверей до штурма. Первая группа – в зал, вторая в кабинет. Ждите команды.

Кеша поднял на меня ошалелый взгляд, как бы не понимая, о чём я. Я, поймала его взгляд и кивнула в сторону четвёртого экрана, там, в дальнем углу парковки супермаркета, красовалась тёмно-синяя газель с затемнёнными стёклами. Десять секунд назад из неё вышел мужчина среднеазиатской внешности, снял табличку с номером маршрута и ушёл в магазин. Со стороны эта газель выглядела вполне как полицейская. А рядом стоял наш таинственный чёрный фургон. Это совпадение плюс мой наглый уверенный тон – и они должны поверить. Должны, иначе нам кранты.

Тут у Кеши начал дёргаться глаз, а охранники стали переглядываться. «Бежать или ещё не надо?» - было написано у них на лице. Они поверили!

- Ты! – взвизгнул Кеша, тыча пальцем в Матея. – Ты сказал, что менты сюда не сунутся!

- А они сюда и не зайдут! – повысила голос на него я. – Пока я не позову. Они, как вампиры – без приглашения не ходят. Но если ты сейчас не прекратишь истерику, и не дашь ему, - кивок в сторону Матея, - работать, я их позову – и они зайдут. И если я не отзовусь через, - я для убедительности посмотрела на золотые часики на руке, - девяносто секунд – они тоже зайдут. Думай быстрее.

Кеша думал секунд пять, потом всплеснул руками:

- Да делайте, что хотите! – ушёл за стол, рывком опустился в кресло, и налил себе виски. Охранники стояли всё это время истуканами, не зная, куда себя деть.

Матей тем временем подвинул другой стул к Аксёнову, который всё это время благоразумно молчал, сел, опёрся руками на спинку, не выпуская пистолета, и обратился к виновнику этого шоу:

- Михаил Игоревич Аксёнов, мы знаем, что в ночь на четырнадцатое июля вы убили своего начальника, Кошевского Марка Сергеевича.

Такого поворота Михаил не ожидал, видимо, Кеша ещё не успел заикнуться об убийстве. Поэтому он сидел и смотрел расширившимися от ужаса глазами на Матея какое-то время, потом сглотнул и спросил:

- Вы из полиции?

Матей не ответил, он молча смотрел на Аксёнова, давая шанс тому самому себя выдать. Я же в это время, чтобы не выйти из роли, произнесла в свой «наушник»:

- Ждите. Готовность два, - добавила я, вспоминая фразочки из фильмов о полицейских.

Это «разбудило» Аксёнова. Он скрестил руки на груди:

- Это не я. Я ничего не знаю. Вы ошиблись. Но я готов сотрудничать, - добавил он, бросив испуганный взгляд через плечо на Иннокентия. – Заберите меня отсюда.

Я громко хмыкнула. А Матей я якобы непонимающим видом спросил:

- Зачем? Раз мы ошиблись… - Он встал со стула. – Ладно, Кеша, продолжай, он нам не нужен. Извини, что мы тебя побеспокоили. И наведи ты порядок в кабинете, в конце концов.

И пошёл к выходу. Я пошла за ним. Дверь уже почти закрылась за нами, как Аксёнов не выдержал:

- Подождите!

Мы, не сговариваясь, повернулись обратно. Кеша закатил глаза. А мы зашли обратно и встали в дверях, скрестив руки на груди, с суровым видом, как будто мы запутались, и оба играли роль плохого полицейского. Но обратился неудачливый игрок не к нам, а к Кеше:

- Кеша, я же ради казино, ради тебя это сделал. Помоги мне – договорись с ними, раз они тебя крышуют. А деньги я найду, обещаю.

- Где? – вмешалась я. – Ты же единственного своего спонсора убил. Как-то глупо, не находишь?

- Да я не хотел его убивать! – закричал Аксёнов. – Он дал мне денег в долг. Четыреста тысяч. Я иногда у него по мелочи просил, он мне всегда давал. И в этот раз я попросил. И сразу требовать с меня их обратно не стал. А тут я, - тут он поник и начал мямлить. – День был неудачный, я пришёл а… Карта мне не шла, понимаешь? Ну я поднимал ставки, поднимал – и не заметил, как на семьсот штук пролетел. А к кому идти? К Марку только. Он меня ни разу не выдал… - Тут он разозлился. – Я к нему, как к другу. А он давай мне нотации читать. Сказал, что с казино с этим разберётся. Сказал, что ментов на тебя натравит, да, Кеша, - опять сорвался на крик он. – Он адрес знал, так собрался поехать в полицию писать на вас заяву, чтобы здесь всё проверили. У него друг какой-то есть, майор – он бы обязательно начал бы тут рыть… Так что я вас спас, Кеша! – он вскочил со стула и начал орать. - Так бы здесь неделю назад уже были менты. И закрыли бы тут всё! – Он начал махать руками. – И тебя бы тоже закрыли! Так что, кто ещё кому денег должен?! А, Кеша? Вытащи меня, или я тебя сам сдам! – перешёл в наступление Аксёнов.

Иннокентий, не выдержав, бросился на него через стол, но Матей, вовремя вклинился между ними, и схватил хозяина кабинета за плечи.

- Тихо, Кеша. Мы разберёмся. Но твоя помощь нужна, как договаривались. Кеша! – Прикрикнул он на него, и только после этого бедный ресторатор-казиновладелец-режиссёр смог сфокусировать на нём свой взгляд. – Нам надо отвезти в полицейский участок, чтобы он дал показания. Лучше, если это сделаешь ты, как сознательный гражданин. Хотя нет, лучше это сделает кто-то из твоих ребят – ты как-то не очень адекватно выглядишь.

- Я сам поеду, - вырвался из «объятий» Матея владелец казино. – Сейчас выпью кофе и приду в норму. А ты, - он повернулся к Михаилу, - сейчас поедешь и во всём сознаешься. Иначе я тебя из-под земли достану, и на органы распродам, чтоб ты мне хоть так долг вернул, - и отправил одного из амбалов за кофе.

Я заметила, что тот, с разбитым носом, уже исчез – наверное, пошёл приводить себя в порядок. Так что в комнате нас осталось пятеро: хозяин кабинета, один охранник, мы с Матеем и жертва нашего двустороннего произвола. Он, кажется, уже смирился со своей участью, поскольку опустился на диван, сложил руки на коленях и опустил голову, всем своим видом излучая обречённость.

Матей скептически его осмотрел:

- Вот только что нам с его рожей разбитой делать? У следователей обязательно вопросы возникнут.

Я вмешалась:

- Им же Ревицкий, вроде, должен заниматься. – Матей кивнул. – И что, если сказать ему, что он с твоей подачи приехал, у него ещё останутся вопросы?

- У него их появится ещё больше. Лучше ему вообще не знать, что мы тут были.

Мы призадумались. Тут как раз Кеше принесли кофе, а меня посетила идея.

- А давайте мы в него текилы зальём.

Все разом посмотрели на меня, пытаясь сообразить, не шучу ли я, и не тронулась ли я умом.

- А что? Ты привезёшь его в участок, скажешь, пришёл клиент в твой ресторан, пьяный, с разбитой мордой, сидел плакал, нёс всякий бред, говорит, человека убил. Вот, я вам его привёз – вы, господа полицейские, пожалуйста разбирайтесь.

- А что, можно, хоть и рискованно – мало ли, что ему по пьяни в голову взбредёт, - внёс свою долю сомнений Матей.

- А давай мы проконтролируем. Скажем, мимо участка проходили, дай, думаем, зайдём, новости по делу узнаем, а тут как раз человека с сознанкой привезли – ой, как нам повезло.

Матей серьёзно задумался. Потом спросил у Кеши:

- Текила есть?

Тот всплеснул руками:

- Я этого упыря теперь ещё и текилой за свой счёт поить?

Матей поморщился:

- Не жадничай.

- Ну что, иди за текилой, – нервно бросил Кеша охраннику.

Тот вышел и вернулся с непочатой бутылкой. А после я наблюдала странную картину, как двое охранников, цивильно, стопка за стопкой, вливают в Михаила алкоголь. Когда он уже начал косеть, они поправили ему рубашку, взяли его под руки и повели к машине. Вслед за ними двинулись мы с Матеем и Иннокентий. На улице мы расселись в две машины и поехали в отделение полиции. Когда мы проезжали мимо парковки я заметила, как на переднем сиденье «Газели», водитель сидит жует чебурек и запивает его кофе из пластикового стаканчика. Я понадеялась только, что никто больше этого не заметил и отвернулась.

В отделении всё прошло на редкость гладко. Когда дежурный узнал, кого привезли, он сразу же вызвал Ревицкого и, тот пулей примчался. Как только Кеша с его ребятами покинули здание, туда заявились мы с Матеем. Ревицкий если и удивился нашему, но не подал вида. В отделении уже не было никого, кроме дежурных – и он позволил нам неофициально поприсутствовать на допросе. Аксёнов, порываясь уснуть при каждом удобном случае, всё-таки выдал всё, что было нужно. Иногда он пытался растечься по древу – но Матей аккуратненько возвращал его на тропу основной мысли. Михаил рассказал, что в тот вечер он вместе с Кошевским должны были отправиться в казино, чтобы наснимать компромат, и принести эту запись в полицию. Но Аксёнов допустить этого не мог. Согласившись с шефом на словах, на самом деле он готовил его убийство. Он рассказал, как ударил Кошевского по голове обрезком трубы, назвал место, уточнил, куда выкинул трубу. Ревицкий тут же отправил машину на поиски орудия убийства. Аксёнов также описал, как он увёз труп шефа в подворотню, как исписал стену иероглифами – он специально заранее выбрал квартал с кучей китайских кафешек – надеялся, что подозрение падёт на тамошних работников. На этих словах мы с Матеем довольно переглянулись. Так, через час показания Аксёнова «с его слов были записаны верно», его корявая подпись стояла везде, где нужно, и мы, сопровождаемые подозрительным взглядом Ревицкого, вышли на улицу.

Было уже темно. Магазины уже закрылись, на улице почти не было прохожих, оживлённый поток машин прекратился в подобие азбуки Морзе. Одна машина. Две. Одна машина. Одна. Две.

Я вдохнула прохладный воздух и закрыла глаза. На меня вдруг напало такое прекрасное ощущение покоя. Покоя и лёгкой радости. В этот момент у меня перед глазами проплыло всё, что случилось со мной с того ограбления банка. И истекающую кровью девушку, и бандита, пытавшегося меня изнасиловать и погибшего по собственной глупости. Вспомнила, как я в самый первый раз увидела Матея – стоя на полу на коленях в банке. Вспомнила тот жуткий допрос, и толпу журналистов, снующих вокруг меня. Вспомнила Яшу, и недоверчивые взгляды его коллег, которые своей враждебностью придали мне желания не упустить эту работу. Всё это было сложно, трудно, и не об этом я мечтала, но я была уверена: если бы мне нужно было ещё раз пройти всё это, только чтобы очутиться здесь и сейчас, я бы это сделала, не задумываясь. Ведь все эти события, эти неприятности и ужасы – всё это были дороги. Дороги, которые привели меня в «Фицрой».

- Ну что, готова идти праздновать? – прервал мои размышления Матей. – Ребята уже заказали столик в баре.

И он протянул мне руку, согнутую в локте.

- Всегда готова, - тихо ответила я, улыбаясь.

И взяла его под руку.