Вы приравниваете их силы? — спросил он.

Ты спрашиваешь, одинаковы ли их силы? — уточнила я.

Да.

Нет.

В чем именно нет?

Я видела в одном видении или сне, или как эту хрень назвать, как она поднялась надо мной огромным черным океаном. Она вздымалась, как живая ночь, превратившаяся во что-то реальное и отдельное. Как будто ночь — не просто отсутствие света, а что-то самостоятельно существующее, живое. Она — причина тому, что наши предки жались ночью к огню. Из-за нее мы боимся темноты. Она — страх, живущий во всех фибрах нашего бытия, в том, что идет еще от древних ящеров. Не потому мы боимся ее, что боимся темноты, а темноты мы боимся из страха перед нею.

Я вздрогнула, внезапно похолодев. Ашер снял с себя смокинг и набросил мне на плечи. Дамиану пришлось переложить мне руку на шею сзади, чтобы сохранить контакт. Я не стала спорить.

Это правда, — сказал Мерлин голосом, где чуть-чуть блеснул страх. — Она просыпается.

Да, — сказала я и взяла руку Ашера в ладони — мне нужно было что-то успокаивающее.

Белль Морт думает, что это ее сила пробудила слуг Матери.

Это не так, и ты это знаешь.

Они просыпаются, потому что просыпается она, — сказал он.

Да.

Почему ее так интересует какая-то слуга-человек? — спросил Адонис — не грубо, а так, будто действительно хотел знать.

Я думаю, ее интересует не слуга-человек, а некромантка. — Он посмотрел на меня, и вновь я подавила желание взглянуть ему в глаза. Не в ментальных фокусах дело — просто привычка: когда разговариваешь с кем-то, глядишь в глаза. — Вы знаете, миз Блейк, что это был ее приказ — убивать всех некромантов прежних времен?

Нет, — ответила я, — я этого не знала.

Она приказала, чтобы всех, обладающих вашими способностями, убивали до того, как они наберут силу.

Я это даже как-то могу понять.

В самом деле?

Я кивнула, сжала руку Ашера, прижалась теснее к руке Дамиана.

Я могу зачаровать вампира взглядом, как вы чаруете нас.

Это действительно так?

Я поняла, что сказала слишком много, разоткровенничалась.

Мерлин, я сегодня слишком устала для ментальных игр. Когда она нам обоим сегодня закомпостировала мозги, один мой друг с самыми лучшими намерениями вложил мне в руку крест.

О боже мой, — сказал он.

Я подняла левую руку, показывая новый шрам.

Как же вы ее так быстро залечили? У нас раны от освященных предметов заживают медленно.

Я снова положила руку на руку Дамиана.

Я не вампир, Мерлин, я некромант. Это всего лишь некоторый парапсихический дар. Он не превращает меня в зло.

А мы — зло? Уже просто потому, что мы — вампиры?

Слишком трудно было мне отвечать на этот вопрос, держа в каждой руке по вампиру.

Я слишком устала, чтобы вести сейчас философские беседы. На залечивание раны ушло много энергии.