Ты знаешь, что хочу, Жан-Клод, но я не торгую своими людьми ни за какую силу. Я не буду ползать перед тобой, Жан-Клод.

Мне и не нужно, чтобы ты ползал.

Что же тебе нужно?

Чтобы ты перестал пытаться нами вертеть. Прими как данность, что у нас есть ardeur, а ты его хочешь. Спрос и предложение, Огюстин.

Сукин ты сын.

Жан-Клод вдруг оказался на ногах — я не увидела, как он встал.

Ты первый злоупотребил моим гостеприимством. Ты воздействовал на мою слугу-человека, чтобы вновь испытать ardeur. Ты открыл Белль Морт дорогу, чтобы она овладела ma petite. Не я тут сукин сын.

Ладно, я сукин сын. Ты прав; и сказать, что я не понимал, что призываю Белль, ничего не исправит. Да, я хотел бы увезти с собой женщину линии Белль, но ardeur есть только у Аниты. У нее и у тебя, так что — да, я приехал с мыслью: если представится случай, пробудить ardeur.

Ты приехал, желая еще раз испытать ardeur. Что ты хочешь сейчас, Огюстин?

Не заставляй меня говорить это, Жан-Клод.

Ma petite не слишком разбирается в тонкостях. Не скажешь — она не поймет.

Огги посмотрел на меня, но глаза его насторожились — как в ожидании удара.

Я не стану продавать своих, я не стану подрывать основы своей власти, я не стану унижаться, но всё, кроме этого, я сделаю, всё, чтобы ты или Жан-Клод кормились от меня снова. — Настороженность сменилась страхом. — Хотите кого-нибудь убить — я это сделаю. Деньги, наркотики, любое дизайнерское барахло, машины, что хотите, что только понадобится, но не говорите, что никогда мне не быть в ваших объятиях.

Он отвернулся, но блеск слезы я все же успела заметить.

Убиваем мы сами, когда нам нужно. Денег у нас хватает. И у нас зона, свободная от наркотиков, эту дрянь сюда не привози. А если мне нужны модные вещи, я все покупаю сам.

Огги так и стоял, отвернувшись, сгорбившись, ожидая удара.

Значит, мне нечего вам предложить.

Голос прозвучал хрипло, сдавленно.

Знаешь, у меня очень тревожное чувство насчет того, что мы с Жан-Клодом с тобой делали. Это было так чертовски хорошо — от тебя кормиться, — что меня это пугает.

Огги повернулся ко мне. Слезы в глазах удерживались только усилием воли.

Но к добру ли, к худу ли, я на тебя смотрю, и сердце у меня щемит. Мне хочется тебя утешать и гладить, и это меня злит. Бывало, что те, кого я любила, любила по-настоящему, действовали на меня вампирской силой. Я их за это начисто отсекала. Убегала от них на месяцы, не виделась, не разговаривала даже. — С каждой фразой я подходила чуть ближе. — С тобой я только что познакомилась. Ты мне не друг. Ты меня заставил себя полюбить, но я тебя не знаю.

Он попытался посмотреть сердито, но непролитые слезы испортили впечатление.

Я тебя недооценил, Анита.