Ричард рядом со мной поежился, соскользнул на пол.

Ты этого не чувствуешь?

Глаза у него стали большими. Волоски на руках встали дыбом.

Нет.

Он посмотрел на Мику и Натэниела, которые остались на кровати, хотя отодвинулись, давая нам место.

Я думаю, надо очистить им место для работы.

Мика поцеловал меня в щеку. Натэниел потерся щекой об меня, оставляя запаховую метку, и они оба отползли подальше. Жан-Клод подошел прямо к кровати, поднял руку над моим лицом. Я ощутила это — давление ауры, но едва-едва, будто меня завернули в вату, и он не мог до меня дотронуться.

Он приложил руку мне к лицу, и от этого прикосновения дрожь побежала по мне полосой.

Ma petite!

Эти слова дыханием прошли по позвоночнику, будто он полоской вылил на меня воду. Я снова вздрогнула, и это было чудесно, но… Я открыла глаза и посмотрела на него.

— Как много лет назад. Я всегда ощущала твой голос и прикосновение, но…

Ты закрылась, ma petite, в башню, сложенную частично из моих меток. Ты использовала против меня мою же силу.

Не нарочно.

Показался Ашер, и глаза его уже были полны голубого огня. Он призвал силу, а я не ощутила ничего. Он подошел и встал рядом с Жан-Клодом.

Более решительные меры, думаю.

Я посмотрела на него, на его атласный халат, темное полированное золото, меркнувшее рядом с сиянием его волос.

Что у тебя на уме? — спросила я.

Жан-Клод отступил, давая место Ашеру. Тот поднял руку, положил ее мне на лицо отражением жеста Жан-Клода. Они всегда умели вот так повторять движения друг друга, и вслед за этой мыслью на меня обрушились воспоминания. Мне случалось делить воспоминания с Жан-Клодом, но никогда вот так. Не одно воспоминание, не два — сотни. Сотни образов затопили мозг, нахлынули ароматом кожи Ашера, разливом волос Белль, ласкающих, как второе тело. Женщина с медью волос, рассыпанных по подушке, и наши рты на ее шее, руки ее выдираются из шарфов, привязывающих их к кровати. Блондинка, чьи груди мы вместе пометили, оставив двойняшки любовных укусов. Мужчина в длинном напудренном парике, штаны спущены до колен, и оба мы у него меж бедер — не ради секса, но ради крови, и он этого хочет. Женщины, одежда их в беспорядке, рыжие волосы всех оттенков — от почти белокурого до темно-каштанового, блондинки от белых до золотых, брюнетки от темно-темно-каштанового до настоящего черного, кожа как зрелая пшеница, или черный кофе, или дерево. Высокие, низенькие, худые, толстые, оголодавшие, тела струятся под нашими руками, по нам самим, и я будто испытала тысячи ночей оргий в один миг. Но в каждом воспоминании они двигались как отражения друг друга. Жан-Клод брал женщину или мужчину ради секса или крови или вместе того и другого и знал, что его золотая тень поступает так же. Ашер повторял его движения, всегда готовый поймать наслаждение и усилить его. До этого момента я не понимала, что не любовниками они были друг для друга, а гораздо большим. Самыми близкими друг другу, единственными в жизни друг у друга.