Я затронул больной вопрос? — спросил Сэмюэл.

Давний спор, — ответил Жан-Клод.

Если тут есть проблема, — сказал Самсон, — оставим этот вопрос. У нас было впечатление, что никто не будет возражать, если Анита расширит свой список мужчин.

Ричард скрестил руки на груди:

А если мы не станем этого делать, потому что я недоволен, и тогда твоя мать… — Он закрыл глаза. Его лицо отражало борьбу кучи противоречивых чувств. — Помоги мне Бог, но ты со своими братьями влип в куда большие сексуальные проблемы, чем все мы. Если я скажу «нет», и случится худшее… — Он расхаживал по краю ковра, будто стены все еще были на месте. — Я не хочу на это смотреть, но это должно быть решение Аниты. Я не скажу «нет». Никто из нас не моногамен, так чего мне злиться?

Он стоял, скрестив руки на груди, сгорбившись, будто у него что-то болело.

Анита? — спросил Сэмюэл.

Я посмотрела на него, все еще стоящего. И вздохнула.

Я бы тоже не стала расширять список мужчин, честно говорю, но, как объяснил мне Жан-Клод, мне нужен новый pomme de sang, и лучше раньше, чем позже. Я не обещаю, но соглашаюсь попытаться.

Это я сказала, ни на кого не глядя, потому что очень это было трудно — при троих мужчинах, с которыми я уже сплю, согласиться попробовать нового любовника.

Хорошо, — сказал Сэмюэл, и такое облегчение было в одном этом слове, что я взглянула на него.

Он улыбался, глаза его сияли от счастья, и в них были слезы. Непролитые слезы. В этот момент я поняла: он смирился с мыслью, что его жена соблазнит кого-то из их сыновей, и он убьет ее, а сын станет безумным, и его тоже придется убить, и… слишком много какой-то эдиповости, чтобы выразить словами. Сэмюэл смирился, что когда-нибудь произойдет худшее, и вдруг пришло спасение. Как человек, который ожидал палача, и вдруг пришло помилование от губернатора.

Я еще сама не разобралась в своих чувствах насчет расширения списка, но было невероятно хорошо — для разнообразия — быть чьим-то спасением от безжалостного рока. Быть спасителем, а не палачом — знаете, чертовски это хорошо звучало.

Глава четырнадцатая

Сэмюэл улыбнулся Жан-Клоду, и получилось это у него, как многое другое, очень по-человечески. Я поняла, что он, подобно Огги, может быть куда «нормальнее» других вампиров. Это у него вампирский трюк, как у Огги? Может быть. А мне надо в это влезать и раскрывать его тайну? Не-а. Хватит на сегодня великих откровений, хотя в них я не виновата. Очень постараюсь больше ни во что сегодня не вляпываться. Моя цель — закончить эту серию встреч так, чтобы ничего больше плохого не стряслось. Так отчего я так волнуюсь?

Я снова села рядом с Жан-Клодом, но Ричард садиться не стал. Он остался стоять, сложив руки на груди, ссутулившись, как от боли. Я знала это выражение его лица, обычно означавшее, что у нас намечается серьезная ссора. Сегодня я ссориться не хотела ни с кем, а с Ричардом — особенно.