Принятие супруга зависит от вашей способности прощать, которая в свою очередь зависит от желания видеть оскорбляющее вас поведение супруга в библейском контексте.

Мэри оскорбляет Билла. Билл чувствует неудовольствие, но стойко придерживается решения служить ей, несмотря на ее оскорбительное поведение, и в то же самое время он испытывает чувство неудовлетворенности своим положением. Билл знает это, и Мэри тоже скоро почувствует. Он желает служить, поскольку хочет повиноваться Богу, но действует автоматически, его усилия быть любящим не содержат никаких чувств. Все происходящее напоминает ему театр, у него такое ощущение, что он играет роль мужа, ведь он изменяет себе ради того, чтобы действовать по сценарию.

Когда он молится об этой двусмысленности в его отношениях с Мэри, он по-прежнему ощущает горечь, которая усиливается всякий раз, когда он вспоминаем об отношении Мэри к нему, о ее поведении. Он понимает, что такие чувства по отношению к Мэри существенно сковывают любое движение по направлению к единству. Поэтому Билл решает освободиться от гнева так, чтобы он мог истинно принять Мэри. Но он не может принять того, кого отрицает. Прежде всего, ему следует погасить в себе пламя горечи, чтобы позволить расти теплому, самопроизвольному желанию служить, желанию любить свою жену, основанному не только на доброте Божьей, но также и на его глубокой заботе о своей жене.

Билл обращается к христианскому консультанту по семейным отношениям за помощью: «Как я могу преодолеть свою горечь, чтобы моя забота о Мэри могла соответствовать истинному ее принятию?»

Консультант отвечает: «Причиной, по которой вы все еще сердитесь, является то, что вы до сих пор не простили Мэри ее оскорбления. Присутствие злобы говорит о том, что глубокая работа по прощению все еще не закончена».

Билл раздумывает над советом консультанта и приходит к выводу, что прощение Мэри – это необходимый шаг, если он действительно хочет принять ее.

Основываясь на этом примере, можно дать следующее определение принятию. Принятие кого-либо означает служение человеку без отрицания и без принуждения. Другими словами, принятие включает в себя два элемента: 1) решение служить и 2) отсутствие чувств, которые мешают этому служению.

Первый элемент – дело выбора: служить или манипулировать. Второй элемент более сложен. Ни один из нас не способен удалить злобу из наших отношений по своему желанию. В то же самое время, чтобы истинно принять кого-либо, кто оскорбил нас, мы должны каким-то образом освободиться от враждебных эмоций, которые все время возникают в нашей памяти. Как я могу освободиться от злобы и таким образом принять другого человека?

Со свойственной ей простотой Библия предлагает решение этого вопроса, выражая его одним словом. Переход от злобы к добрым намерениям, от доброты по принуждению к свободно даруемой любви требует прощения. Будет весьма полезным составить себе точное представление о том, что такое прощение и каким образом оно уничтожает семена отверженности и отрицания. Чтобы было понятней, обратимся к примеру.

Возвратимся снова к нашему обсуждению двух основных потребностей личности: безопасности и значимости. Поскольку наши потребности полностью удовлетворяются во взаимоотношениях с Христом, мы можем отдавать другим от своей полноты. Свобода, которую дает Христос, включает в себя и свободу ничего не требовать от наших супругов. Нам будет больно, когда мы столкнемся с ситуацией, в которой супруга или супруг отрицает нас или выказывает свое неуважение. Но любовь Господа и Его добрые намерения дают нам возможность продолжать отдавать другим, независимо от того, сколько мы получаем обратно. Поэтому можно даже с наиболее неуживчивыми супругами придерживаться принципа служения и не переходить к манипулированию.

Несмотря на все мои многочисленные заверения о том, что мне ничего не нужно от моей супруги, я продолжаю очень многого от нее желать. Я хочу, чтобы она была мне верным другом, эмоциональной поддержкой, выказывала уважение, ценила меня, доставляла наслаждение и так далее. Поскольку я жду от нее определенных ответов, ее несоответствующее поведение продолжает иметь силу, оно оскорбляет меня и вызывает во мне неудовольствие. Если бы я ничего не хотел от нее, тогда отстранение от нее не причинило бы мне боли. Но я все еще жду от моей жены определенных реакций. Когда мне не удастся получить то, что я хочу, я обязательно буду чувствовать неудовольствие. Но каким образом боль и неудовольствие переходят в злобу?

В книгах, написанных мною раньше, я высказал предположение, что наша оценка события в значительной степени определяет и наши чувства. Событие произошло. Если я верю, что это событие – серьезная угроза моему физическому или личному существованию, я буду весьма обеспокоен и даже возмущен. Если, однако, я убежден, что событие, хотя и болезненное, не несет мне существенной угрозы, то я буду чувствовать себя несчастливым и, может быть, раздраженным, но по сути своей не возмущенным и не обеспокоенным. Одного примера вполне достаточно, чтобы проиллюстрировать этот принцип.

Когда доктор выходит из операционной комнаты с грустным выражением лица, ожидающий муж, как правило, чувствует какую-то опасную пустоту. Предположим, что этот муж полюбил другую женщину и надеется разорвать отношения со своей супругой без каких-либо споров. То же самое событие (выражение лица хирурга) вызовет в нем совершенно другую эмоцию. Может быть, это будет печаль, смешанная с чувством облегчения. Специфическая эмоция обусловлена не событием самим по себе (выражением лица, обозначающим смерть жены), но тем, что значит это событие для мужа (потеря любимой или же удобную возможность вступить в новый брак, сохранив приличия и избежав неприятной процедуры развода).

Хотя природа события определяет, будет эмоциональный ответ положительным или отрицательным (удовольствие или неудовольствие), оценка события отдельным человеком будет влиять на содержание и интенсивность эмоционального ответа.

Вспомним, что происходит, когда Билла оскорбляет жена. Его немедленная и обязательная реакция – неудовольствие. Назовем эту эмоцию первая эмоциональная реакция.

Как только произошло событие, приносящее неудовольствие, Билл оценит это событие, сознательно обдумав его. Он постарается понять, к чему относится это событие, – к его потребностям или к его желаниям. Если Билл думает, что его самоуважение зависит от признания женой, он, таким образом, неоправданно будет рассматривать ее оскорбительное поведение как настоящую угрозу, считая, что это препятствует удовлетворению его потребности в значимости.

Будем надеяться, что Билл понял, что поведение Мэри не влияет каким-либо образом на его потребности, поскольку Христос вполне достаточен для него. Если эта вера является глубоким убеждением, то Билл будет свободен от эгоистических рассуждений о том, как оскорбление Мэри повлияет на его чувства.

Он, конечно же, будет рассматривать поведение жены как неудачное и болезненное отрицание его желаний и будет чувствовать некоторую печаль, а станет ли он испытывать горечь, будет зависеть от его оценки этого события. Если он ложно полагает, что оскорбление Мэри – это угроза его потребностям, тогда первая эмоциональная реакция неудовольствия очень быстро перейдет во вторую эмоциональную реакцию горечи. Если он правильно рассматривает события – как препятствие его желаниям, то неудовольствие разовьется во вторую эмоциональную реакцию печали, может быть, гнева, разочарования. [6]

Представим совершенно другую ситуацию. Предположим, Мэри приятно поразила Билла тем, что особо выразила ему свою любовь. Его первой эмоциональной реакцией будет удовольствие. Если он оценил такое выражение доброты как существенную часть его потребности («Мне нужны такие доказательства для того, чтобы я знал, что моя жена меня уважает»), то чувство удовольствия очень быстро сменится чувством зависимости, которое является следствием такой оценки. Тем не менее, если Билл, как писал Павел в Флп. 4, был бы рад выражению доброты, но все-таки продолжал считать, что он зависит от Господа, тогда его второй эмоциональной реакцией было бы теплое чувство удовлетворения.

Все это можно легко проиллюстрировать двумя диаграммами:

Рис. 2

Рис. 3

Теперь, держа в сознании все эти положения, мы готовы перейти к центральной идее прощения. В главе 18 Евангелия от Матфея передана притча Иисуса о человеке, простившем другому денежный долг. Она иллюстрирует суть прощения – аннулирование долга.

Если я занял у вас 100 долларов, то я отвечаю за то, чтобы возвратить их. Исполнение этого долга – мое моральное обязательство. Если по какой-либо причине вы решаете отдалить оплату или простить долг, тогда я могу не возвращать вам занятую сумму. В результате вы несете груз моего долга, поскольку вы принимаете на себя потерю.

Простить – значит отказаться от мести за оскорбление или, другими словами, аннулировать долг. Теперь применим эту мысль к взаимоотношениям между людьми. Когда Мэри оскорбила Билла, она неправильно себя повела – заняла в долг, который может быть оплачен только с помощью наказания или возмездия. Если Билла попросить простить ее, он может сказать себе, как это и делают многие оскорбленные супруги, примерно следующее: «Она была не права, почему я должен нести груз ее оскорбления? Это нечестно. Она совершила грех, а я должен освободить ее от наказания и простить, но ведь она заслуживает того, чтобы быть наказанной!»

Это, конечно же, как раз тот момент, который делает прощение кик трудным, так и похвальным. Итак, она действительно заслуживает наказания. Прощение требует самого неестественного решения – сделать так, чтобы оскорблявший не ощутил на себе последствий своего греха.

Чтобы осознать, что на самом деле влечет за собой решение простить, подумайте о том, как может оскорбленный и не желающий прощать человек выразить свое отношении к супругу:

• все время напоминать об оскорблении и проявлять холодность;

• постоянно раздражаться;

• не замечать супруга;

• отказаться от половой жизни или выполнения других супружеских обязанностей;

• исключить всякую возможность проявления доброты;

• упрямо отказываться от совместных действий;

• снисходительно улыбаться;

• коротко и отрывисто разговаривать;

• подспудно или в открытую угрожать разводом;

• оскорблять в присутствии других

и множество других наказаний, количество которых может быть ограничено лишь способностями воображения жаждущего мести сознания.

Ни один консультант не может предвидеть все схемы мести, которые находятся в сознании оскорбленного супруга. Для прощения недостаточно просто покончить с этим списком средств возмездия. Прощающий супруг не должен использовать ни одно из этих средств и оставить, тем самым, оскорбление без последствий. Он должен 1) принять решение простить, за которым следует 2) возобновление его обязательств служить, затем должен 3) появиться плод – проявление доброты к оскорбившему супругу.

Негодующий муж или жена, которые пытаются принять другого, после наших рассуждений могут прийти к выводу, что для прощения требуется принять определенное решение и изменить поведение. Если мы считаем, что прощение включает в себя только эти два элемента, то схема, которая отражает процесс прощения, будет выглядеть следующим образом:

Рис. 4

Предположим, Билл, наш оскорбленный муж, который до сих пор не может простить Мэри, пытается воплотить этот путь прощения в жизнь. Сможет ли он по-настоящему принять свою жену? После нескольких попыток осуществить программу прощения и служения, я думаю, он почувствует неискренность своего прощения, и это помешает ему полностью принять свою жену. Возможно, он ощутит чувство раздражения оттого, что выполняет свои обязанности по принуждению.

«Я могу простить мою жену за то, что она сделала, – говорит Билл консультанту во время следующей встречи. – Но я не могу выбросить это из головы. Я хочу все время тепло относиться к ней, даже если я не чувствую особенной к ней теплоты. Да, я понимаю, что мое решение простить и служить не требует какого-то океана теплых чувств, но я не могу не думать о том, что Мэри сделала.

И каждый раз, когда я думаю об этом, я чувствую, что сержусь снова и снова. Исчезнут ли когда-нибудь эти злые чувства, если я буду продолжать хорошо относиться к ней? Я не чувствую, что действительно принимаю ее, поскольку я все еще злюсь, и я просто не знаю, что мне делать с моей злобой. Мои попытки простить ее, когда я уже принял решение простить и избрал путь служения ей, не увенчались успехом».

Если мы собираемся помочь этому обиженному мужу искренне принять свою жену, то мы должны расширить его понимание прощения. Можно ли при определении прощения ограничиться лишь решением простить и выбором служить? Что мы можем сделать с нашими злыми чувствами и раздражением, которые все еще существуют, несмотря на то, что мы всеми силами пытаемся выбросить их из головы? Должны ли мы прогонять наши воспоминания каждый раз, когда они возникают в нашей памяти? И действительно ли можно все это забыть?

Многие оскорбленные люди соглашаются с одним из двух приведенных ниже ответов. Первый ответ полностью неудовлетворителен, а второй недостаточен.

Ответ первый. Бог прощает наши грехи, когда прощает нас. Мы тоже можем и должны простить оскорбления, нанесенные другими, когда мы прощаем их.

Ответ второй. Когда человек неоднократно прощает и делает это в течение долгого времени (то есть, принимает решение простить и продолжает служить, не наказывая за нанесенные оскорбления), это, в конце концов, дает ему возможность рассматривать оскорбление как незначительную часть его жизни, которая не стоит того, чтобы испытывать какие-либо чувства, и в конце концов, эти события просто начинают исчезать из памяти.

В Иер. 31: 34 Иегова говорит: «Я прощу беззаконие их и грехов их уже не вспомяну более». Некоторые видят в этом стихе подтверждение первого ответа, считая, что истинное про­щение должно включать в себя желание все забыть. Но разногласия не так легко разрешаются.

Безусловно, этот стих перекликается с первым ответом, но здесь не сказано, что Бог буквально забывает наш грех таким же точно образом, как жертва амнезии забывает свое имя. Эта разновидность потери памяти не является добродетелью, более того, это сопровождается еще и неспособностью воскрешать в сознании какое-либо событие, то есть это недостаток работы сознания, тогда как в сознании, которое все помнит, не существует белых пятен.

В этом стихе, скорее всего, говорится о том, что наш милосердный Бог решил не использовать наши грехи против нас, то есть, Он никогда не возвращается к прошедшим событиям. Через искупительную миссию Христа Бог отказался от нашего долга и не будет требовать плату за него. Долг уже уплачен. Эта способность забывать наши грехи выражена и в моем предыдущем замечании: «Прощение предполагает желание освободить оскорбившую сторону от наказания и от всех последствий неправедных дел». Совет забыть оскорбление в том смысле, в каком Бог забывает наши грехи, не касается наших злых чувств, возникающих, когда мы вспоминаем об этом событии. Это не более чем совет принять решение прощать и встать на путь служения. Проблема злых чувств в данном случае совсем не затрагивается.

Совет забыть оскорбление, тем не менее, труден для понимания и иногда он обескураживает нас. Если принять его буквально, то он будет значить, что консультант советует просто вынуть из нашей головы тот кусочек вещества, который помнит об оскорблении, или применить какие-либо избирательно действующие лекарства, чтобы забыть о нем. Конечно, никто не будет рекомендовать таких абсурдных средств.

Иногда христиане полагают, что решение проблемы заключается в том, чтобы просто забыть об оскорблении и о наших злых чувствах. Однако это вряд ли поможет. Это будут лишь попытки поглубже спрятать злобу, но она все равно проявится, только в более утонченном виде, чем прямая враждебность. В результате это может вылиться в физические болезни, раздражительность, плохой аппетит и многое другое.

Как быть со вторым ответом? Можно ли, в конце концов, забыть оскорбление так легко, как и мысль о том, что, к примеру, мы три дня не ели?

Этот совет призывает нас вообще не испытывать каких-либо отрицательных чувств. На мой взгляд, вряд ли нам удастся достичь этой цели. Сможем ли мы, в конце концов, вызвать в себе какие-либо теплые чувства, если все время будем по-доброму относиться к человеку, который оскорбляет нас, и прощать его? Избавимся ли мы от злобы, если с любовью будем действовать по отношению к оскорбляющему нас человеку?

Чтобы понять ограниченность утверждения, что «чувства являются следствием поступков», давайте вспомним рисунок 2. Здесь все начинается со знаменательного события в жизни двух людей, затем после первой эмоциональной реакции происходит оценка события и, как следствие, возникает вторая эмоциональная реакция. На этом рисунке указаны пять основных положений:

1. Люди отвечают на значимые события в жизни, во-первых, принимая решение и, во-вторых, выражая эмоции.

2. Решением может быть желание служить человеку, несмотря на нанесенные оскорбления, или стремление манипулировать им, когда он оскорбляет нас и делает нам больно. Поскольку решение зависит от свободного выбора, мы должны принять на себя полную ответственность за свой выбор.

3. Первой (или непосредственной) эмоциональной реакцией на событие будет либо удовольствие, либо неудовольствие. Какое из этих двух чувств мы будем испытывать, зависит полностью от природы события. Поскольку мы не имеем контроля над своими эмоциями, мы не несем ответственности (не можем ни одобрять, ни осуждать) за выражение каких-либо наших чувств.

4. Первая эмоциональная реакция на событие быстро переходит во вторую (промежуточную) эмоциональную реакцию, чувства, которые здесь возникают, могут быть либо греховными, либо нет:

а) удовольствие может перейти в зависимость (греховное состояние) или в удовлетворение (не греховное чувство);

б) неудовольствие может перейти либо в горечь (греховное чувство), либо в разочарование (не греховное чувство).

5. Перейдет ли первая реакция в греховную или не греховную эмоцию, зависит не от природы события, а от того, как мы его оцениваем:

а) если мы, оценивая какое-то событие, которое доставило нам удовольствие, относим его к нашим потребностям, то нашей второй эмоцией будет чувство зависимости;

б) Если мы, оценивая приятное событие, относим его к нашим желаниям, то второй эмоцией будет чувство удовлетворения;

в) Если мы, оценивая событие, вызвавшее неудовольствие, относим его к нашим потребностям, то второй эмоцией будет чувство горечи;

г) И если мы, оценивая неприятное событие, относим его к нашим желаниям, то второй эмоцией будет разочарование.

Рассмотрим снова, что случается, когда человека оскорбляют. После этого события он должен принять решение, и это часто делается неосознанно, а также это событие вызывает какое-либо чувство. Предположим, что Билл, оскорбленный муж, истинно хочет принять свою нанесшую ему оскорбление жену. Предположим, что он решает простить ее и пытается это сделать.

Если это решение является искренним его выбором и не рассматривается как уступка или обязанность, то тем самым он не сможет сделать своей жене ничего плохого. Но такой выбор сделать очень нелегко. Предположим, что Мэри нанесла ему оскорбление, изменив ему. Поскольку она истинно раскаялась, Билл решил простить ее и произвести работу по воссозданию супружеских отношений. Во время консультации Билл рассказал, что он очень часто говорит своей жене о том, как опустошает его ее оскорбление, когда он вспоминает об измене. «Прав ли я, что делюсь своими чувствами с Мэри?» – спросил он.

•«Это зависит от ваших намерений, когда вы делитесь своими чувствами, – ответил я. – Все, что вы делаете, должно отвечать вашему намерению служить ей. Когда вы говорите жене, что боретесь со своими воспоминаниями о ее грехе, то тем самым вы вызываете в ней чувство вины и отчаяния. Я думаю, что на самом деле вы все-таки пытаетесь воздать ей должное за то оскорбление, которое она вам нанесла. Но ваше решение простить и служить требует, чтобы вы не напоминали о своих оскорбленных чувствах снова».

Самое главное при прощении – это твердая решимость ничем не воздавать за оскорбление, а для этого нужно постоянно помнить о том, что может помешать выполнить наше решение.

После того как Билл понял и принял решение простить, он все еще может не знать, что же делать со своими чувствами, и не знать, как он сможет простить:

«Что же мне делать со всеми теми злыми чувствами, которые я испытываю? Я могу принудить себя любить жену, но я не могу избавиться от мысли, что она была наедине с другим мужчиной. Это больше, чем я могу выдержать. Я теряю всякий интерес к нашим сексуальным отношениям. Иногда, когда мы все-таки становимся близки, она все равно понимает, что со мной что-то не в порядке. Как я могу выбросить из головы эти мысли? До тех пор, пока я не откажусь от мысли об ее грехе или, по меньшей мере, не перестану расстраиваться по этому поводу, я не смогу истинно принять ее».

И вот здесь я спрашиваю себя: действительно ли одного намерения простить достаточно для того, чтобы нейтрализовать воспоминания об оскорблении? Посмотрим, что получится, если Билл попытается продолжить свою деятельность в надежде, что он в конце концов все забудет.

Если Билл чувствует горечь, то это значит, что он долго обдумывал поступок своей жены. Первичная реакция неудовольствия развилась в горечь, поскольку Билл неправильно полагал, что оскорбляющее событие отрицательно влияет на его соответствие своей роли мужа. Для того чтобы избавить его от горечи, требуются не новые усилия, а обновленное сознание. Его горечь останется до тех пор, пока он не научится относиться к греху своей жены как к препятствию, мешающему достичь поставленной им цели прощения, а не как к угрозе его потребностям. Никакое количество «прощающего поведения» не может сменить горечь на разочарование, поскольку первой причиной горечи является неправильная оценка события, а не ложная поведенческая реакция в ответ на него.

Предположим, тем не менее, что Билл настаивает в своей решимости простить жену без исправления своей ложной оценки. Что станет с его злобой? Многие думают, что возмущенные чувства, в конце концов будут подавлены и что эти отрицательные эмоции каким-то образом вырвутся наружу другими путями. Но насколько я понимаю психологию, более верным было бы сказать, что подавляется память о событии, а не чувства, вызванные событиями. Это положение, на мой взгляд, важно.

Чувства нельзя подавить. Напряжение, обусловленное эмоциями, можно не выражать внешне и считать это подавлением эмоций. Однако эмоции – неощутимые и обусловленные событиями состояния человеческой психики – не могут сами по себе быть подавлены. Хотя их нельзя подавить, подавить можно мысли о них. Можно не обращать внимания на память о событии, которая усиливает эмоцию. Мы, таким образом можем легко освободить свое сознание от события. Мы можем отказаться от пережевывания волнующего нас события, если захотим не испытывать больше боль, которую вызывает воспоминание. Научившись этому, мы сможем избирательно вызывать в своей памяти более приятные (или, по меньшей мере, менее болезненные) мысли.[7]

Но чем же заканчивается подобное подавление? До тех пор, пока Билл продолжает считать, что измена Мэри разрушает его значимость как мужчины, ему не удастся понять, что, значит полагаться на Господа в этой ситуации. Его инспирированное плотью убеждение, что ему необходимо уважение Мэри для самопризнания, остается неотъемлемой частью его существа. Следовательно, у него сохраняется намерение удовлетворить свои потребности через кого-либо еще, но не через Христа.

Консультант, который просто советует обиженному клиенту принять решение простить оскорбляющего супруга, не поможет ему стать более зрелым, это может произойти только в том случае, если он начнет полностью полагаться на одного Христа. В противном случае, он по-прежнему будет относиться к служению как к обязанности, что приведет к застою в супружеской жизни, не способствующему единству во Христе. Обновленные попытки Билла хорошо относиться к Мэри не будут подкреплены искренним чувством, и у него всегда будет ощущение, что все-таки что-то не так. Одной решимости недостаточно, чтобы прийти к единству, для которого необходимо истинное принятие. Обновление сознания – изменение оценки раздражающего события – совершенно необходимо.

Итак, если мы строго придерживаемся решения прощать и нам все-таки не удается подавить воспоминания (воспоминания, которые снова вызывают чувство горечи), тогда где же выход? Необходимо добавить еще один элемент: переоценить событие и увидеть его так, как видит его Бог, – неудачным, но не влияющим на безопасность и значимость. И этот переход от неправильного взгляда к истинному является центральным звеном в работе по прощению.