Диаграмма, 27-ая доска пола: параграф 6

Как река, внезапно прорвавшая плотину, четыре армии хлынули на плато. Шаллан сидела верхом и взволнованно и обеспокоенно наблюдала. Ее небольшой конвой включал Ватаха и его солдат, а также Марри, ее личную горничную. Газ, кстати, еще не прибыл, и Ватах утверждал, что не знает, куда тот пропал. Возможно, ей следовало лучше изучить происхождение его долгов. Она была так занята другими вещами... Шторма, если Газ исчезнет, что она будет чувствовать по этому поводу?

С подобными вещами можно разобраться позже. Сегодня Шаллан стала частью чрезвычайно важной истории, зародившейся в первой охотничьей экспедиции Гавилара и Далинара в Ничейные холмы много лет назад. Теперь писалась финальная глава — начиналась миссия, которая извлечет на свет истину и определит будущее Разрушенных равнин, паршенди и, возможно, всего Алеткара.

Шаллан нетерпеливо направила мерина вперед. Он двинулся спокойным шагом, не обращая внимания на ее понукания.

Штормовая кляча.

Адолин на Чистокровном рысью подъехал к ней. Прекрасное животное блистало безупречной белизной — никакого светло-серого цвета, похожего на пыль, как у некоторых виденных ею лошадей, а действительно белое. То, что жеребец Адолина был крупнее, казалось откровенно несправедливым. Шаллан уступала принцу ростом, а значит, должна сидеть на более высокой лошади.

— Ты нарочно посадил меня на медленную клячу, да? — пожаловалась она.

— А как же.

— Я тебя прибью. Если, конечно, достану до такой верхотуры.

Адолин усмехнулся.

— Ты сказала, что у тебя нет опыта верховой езды, поэтому я выбрал лошадь, у которой этого опыта много. Поверь, ты еще меня поблагодаришь.

— Отправляясь в экспедицию, я хочу ехать верхом с величием и достоинством!

— Ты вполне можешь это делать.

— Медленно.

— Технически, медленная скорость может быть очень величественной.

— Технически, — ответила Шаллан, — человеку не нужны все пальцы на ногах. Давай отрежем тебе парочку, чтобы удостовериться?

Адолин рассмеялся.

— Я не против, лишь бы ты не попортила мне лицо.

— Что за глупости. Мне нравится твое лицо.

Он ухмыльнулся. Его шлем от Доспехов Осколков был прикреплен к седлу, так как принцу не хотелось, чтобы волосы пришли в беспорядок. Шаллан ожидала, что Адолин ответит остроумным замечанием, но его не последовало.

Ничего страшного. Он нравился ей таким, каким был. Добрым, благородным и искренним. Неважно, что Адолин не мог похвастать умом или... или на что там еще был способен Каладин. Шаллан даже не могла подобрать нужное слово. Вот как.

«Страстный, с напряженной, теплящейся внутри решимостью. Он обуздал свой гнев, смог им управлять. А еще эта его определенно привлекательная заносчивость. Не напыщенная гордость светлордов, нет, но заслуживающая доверия, стойкая целеустремленность, которая шептала, что не важно, кем ты был или что делал, ты не мог его уязвить. Не мог его изменить. Он существовал. Как ветер и камни».

Шаллан полностью пропустила следующую реплику Адолина и покраснела.

— Что ты сказал?

— Я упомянул, что у Себариала есть экипаж. Возможно, ты захочешь путешествовать с ним.

— Из-за того, что я слишком нежная для верховой езды? Ты забыл, что я выбралась из ущелий и вернулась в лагерь посреди сверхшторма?

— Э-э, нет. Но идти пешком и ехать верхом — разные вещи. Я имею в виду, болезненные ощущения...

— Болезненные ощущения? — переспросила Шаллан. — С чего бы у меня должно что-то болеть? Разве лошадь не делает всю работу?

Адолин удивленно глянул на нее расширившимися глазами.

— М-м-м, — протянула Шаллан. — Глупый вопрос?

— Ты говорила, что раньше ездила верхом.

— На пони, — уточнила девушка, — в имении отца. Кругами... Ладно, судя по выражению твоего лица, я начинаю верить, что веду себя по-идиотски. Когда начну испытывать болезненные ощущения, отправлюсь к Себариалу.

— До того, как ты начнешь испытывать болезненные ощущения, — отрезал Адолин. — Скажем, через час.

Как бы Шаллан не раздражалась из-за подобного поворота событий, она не могла не отдать должное его опыту. Однажды Джасна определила дурака как человека, который игнорировал информацию, потому что та расходилась с желаемыми результатами.

Шаллан решила не беспокоиться, а просто наслаждаться поездкой. Армия в качестве единого целого двигалась медленно, в то время как каждая ее отдельная часть казалась весьма профессиональной. Отряды копейщиков, писцы верхом на лошадях, разведчики, исследующие окрестности. У Далинара было шесть крупных механических мостов, но он также привел всех бывших мостовиков и захватил с собой более простые, переносимые людьми мосты, скопированные с тех, что остались в лагере Садеаса. Дополнительные мосты были очень кстати, так как Себариал располагал только двумя бригадами мостовиков.

На мгновение Шаллан позволила себе насладиться удовлетворением от того, что он отправился в экспедицию. Размышляя, она заметила, как кто-то бежит вдоль линии войск позади. Невысокий человек с повязкой на глазу, притягивающий свирепые взгляды охранников-мостовиков Адолина.

— Газ? — с облегчением произнесла Шаллан, когда он протолкался ближе, держа под мышкой сверток. Ее страхи, что его прирезали где-нибудь в переулке, оказались необоснованными.

— Простите, простите, — заговорил он. — Но она дошла. Вы должны торговцу два сапфировых брума, ваша светлость.

— Она? — переспросила Шаллан.

— Ага. Вы просили найти для вас экземпляр. И у меня, шторм побери, получилось! — Газ, судя по всему, гордился собой.

Шаллан развернула прямоугольный сверток и обнаружила внутри книгу. «Слова сияния» — гласило заглавие. Обложка обтрепалась, страницы истончились, часть их сверху даже была заляпана пролитыми когда-то в прошлом чернилами.

Нечасто Шаллан радовалась так сильно, когда в ее руки попадало что-то настолько испорченное.

— Газ! — воскликнула она. — Ты молодец!

Он ухмыльнулся, послав Ватаху торжествующую улыбку. Рослый мужчина закатил глаза, пробормотав что-то, чего Шаллан не расслышала.

— Спасибо тебе, — сказала девушка. — От всего сердца, Газ.

* * *

По мере того, как шло время и один день сменялся другим, Шаллан обнаружила, что можно чрезвычайно приятно отвлечься чтением. Войско передвигалось вперед примерно так же быстро, как стадо сонных чулл, и окружающий пейзаж оставался довольно унылым. Однако, принимая во внимание то, что она наговорила Каладину и Адолину в последний раз на равнинах, она бы никогда в этом не призналась.

Книга же оказалась замечательной. Но разочаровывала.

«Что же это за «знаменитая проклятая вещь», которая привела к Измене?» — подумала Шаллан, выписывая цитату в блокнот.

Шел второй день их путешествия по равнинам, и она согласилась ехать в экипаже, который раздобыл Адолин, — одна, хотя принц недоумевал, почему она не хочет, чтобы с ней ехала личная горничная. Шаллан не желала объясняться с девушкой насчет Узора.

Каждому ордену Сияющих рыцарей в книге отводилась глава, в которой рассказывалось об их традициях, способностях и отношениях. Автор признавал, что многое основывалось на слухах — книга писалась спустя два столетия после Измены, и к тому времени факты, предания и суеверия сильно смешались друг с другом. Кроме того, язык книги представлял собой старинный диалект алети, записанный с помощью протописьма — предтечи полноценного современного женского письма. Шаллан потратила кучу времени, разбираясь в значениях и иногда обращаясь к ученым Навани, которые могли помочь с определениями и толкованиями многих терминов.

Тем не менее она узнала массу полезного. Например, у каждого ордена имелись свои идеалы, или стандарты, определяющие развитие рыцарей. Одни были четко сформулированы, другие оставались на усмотрение спренов. Также члены некоторых орденов были индивидуалистами, тогда как другие — например, Бегущие с Ветром — действовали командами со своей особой иерархией.

Шаллан откинулась на спинку, размышляя об описанных силах. Появятся ли другие? Такие, как она и Джасна? Мужчины, которые смогут изящно скользить по земле, словно ничего не весят, женщины, которые будут способны расплавить камень одним прикосновением? Узор объяснил кое-какие вещи, но по большей части оказался полезен тем, что помогал ей отделять правду от вымыслов, основанных на слухах. В его памяти оставалось множество пробелов, но уже гораздо меньше, чем в начале. Содержание книги часто заставляло его вспомнить больше.

Прямо сейчас он удовлетворенно жужжал на сидении перед ней. Экипаж подпрыгнул на ухабе — здесь они были довольно крупными — но, по крайней мере, она могла читать и одновременно сверяться с другими книгами. Что было бы практически невозможно осуществить верхом на лошади.

Однако, находясь в экипаже, Шаллан чувствовала себя так, будто ее снова заперли.

«Не все, кто пытается заботиться о тебе, стремятся сделать то, что делал отец», — твердо сказала себе девушка.

Болезненные ощущения, о которых предостерегал Адолин, конечно же, так и не проявились. Сначала она чувствовала небольшую боль в бедрах, вызванную неподвижным сидением в седле, но штормсвет заставил ее испариться.

— М-м-м, начался, — прожужжал Узор, переместившись на дверь экипажа.

Шаллан выглянула из окна и почувствовала, как на лицо падают мелкие капли. Скалистая поверхность плато потемнела под начавшимся дождем. Вскоре воздух наполнился монотонной моросью, легкой и приятной, хотя и более холодной, чем обычные ливни в Джа Кеведе. Похоже, здесь, в штормовых землях, дождь редко бывал таким мягким.

Шаллан опустила шторки и передвинулась к центру сидения так, чтобы до нее не добрался дождь. Оказалось, что приятный звук падающих капель приглушил голоса солдат и монотонный гул марширующих ног, превратив эти звуки в отличное сопровождение для чтения. Цитата разожгла в девушке интерес, поэтому она вытащила свой набросок Разрушенных равнин и старые карты Штормпоста.

«Мне нужно узнать, каким образом эти карты связаны между собой, — подумала Шаллан. — Предпочтительно найти несколько точек привязки».

Если бы ей удалось определить два места на Разрушенных равнинах, которые соответствовали точкам на карте Штормпоста, она смогла бы судить, насколько велик был город — на старой карте отсутствовал масштаб — и затем наложить его на карту Разрушенных равнин. Так она получила бы общее представление.

Что действительно привлекало внимание Шаллан, так это Клятвенные врата. Джасна считала, что на карте Штормпоста они обозначались круглым диском, напоминающим постамент, в юго-западной части города. Существовал ли где-нибудь на том возвышении вход? Волшебный портал в Уритиру? Как им управляли рыцари?

— М-м-м, — прожужжал Узор.

Экипаж Шаллан начал замедляться. Она нахмурилась, придвинувшись к двери, чтобы выглянуть из окна. Однако дверь открылась, и за ней обнаружилась светледи Навани в сопровождении самого Далинара, держащего над ней зонт.

— Ты не возражаешь против компании? — спросила женщина.

— Нисколько, ваша светлость, — ответила Шаллан, бросившись прибирать бумаги и книги, разложенные по всем сидениям.

Навани ласково похлопала Далинара по руке, поднялась в экипаж и насухо вытерла мокрые ступни полотенцем. Она села, как только кронпринц закрыл дверь.

Экипаж снова тронулся, и Шаллан нервно сжала бумаги в руках. Какие у нее отношения с Навани? Она являлась тетей Адолина, но при этом состояла в романтических отношениях с его отцом. Следовательно, она была в каком-то роде будущей свекровью Шаллан, хотя в соответствии с традициями воринизма Далинару никогда не позволят на ней жениться.

В течение многих недель Шаллан пыталась заставить эту женщину выслушать и потерпела неудачу. Теперь ей, видимо, простили известие о смерти Джасны. Не означало ли это, что она наконец… понравилась Навани?

— Стало быть, — заговорила Шаллан, чувствуя себя неловко, — Далинар отослал вас в экипаж, чтобы защитить от синяков, как и Адолин меня?

— Синяков? Небеса, нет! Если кто и должен ехать в экипаже, так это Далинар. Когда начнется битва, он нужен нам отдохнувшим и готовым к действиям. Я присоединилась к тебе, потому что довольно трудно читать, сидя в седле под дождем.

— Вот как. — Шаллан заерзала на сидении.

Навани изучала ее какое-то время, затем вздохнула и проговорила:

— Я игнорировала вещи, которые не следовало бы. Поскольку они приносят мне боль.

— Я прошу прощения.

— Тебе не за что извиняться. — Навани протянула руку к Шаллан. — Можно взглянуть?

Девушка посмотрела на стопку записей, диаграмм и карт, которые держала в руках. Она задумалась, стоит ли их показывать.

— Ты посвятила себя работе, которую, очевидно, считаешь очень важной, — мягко сказала Навани. — Согласно сообщениям, которые ты отправляла мне, дело касается города, разыскиваемого Джасной? Возможно, я смогу помочь тебе истолковать замыслы дочери.

Было ли среди тех страниц что-нибудь, обличающее Шаллан или раскрывающее ее способности? Ее деятельность под маской Вейль?

Кажется, нет. Она изучала Сияющих рыцарей как важное звено, но ее поиски направлены на источник их силы, так что противоречий не возникало. Все еще сомневаясь, Шаллан передала бумаги.

Навани пролистала их, читая при мягком свете сфер.

— Система организации твоих заметок… интересна.

От смущения Шаллан покраснела. Приведение записей в систему имело большой смысл. Пока Навани продолжала просматривать бумаги, внутри Шаллан нарастало странное беспокойство. Она желала помощи тети Адолина, чуть ли не умоляла ее об этом. Однако теперь ей казалось, что женщина вторглась на ее территорию. Это исследование стало проектом Шаллан, ее долгом, ее поиском. И вот когда Навани, по всей видимости, справилась со своим горем, не настоит ли она на том, чтобы полностью перенять инициативу?

— Ты мыслишь как художник, — сказала женщина. — Я вижу это в том, как ты связываешь заметки между собой. Что ж, полагаю, нельзя ожидать что все, что ты делаешь, снабжалось бы примечаниями в соответствии с моими пожеланиями. Волшебный портал в другой город? Джасна действительно в него верила?

— Да.

— Хм-м, — задумалась Навани. — Тогда он, вероятно, существует. У этой девчонки никогда не хватало любезности ошибаться благопристойное количество раз.

Шаллан кивнула, озабоченно поглядывая на заметки.

— О, не нужно так нервничать. Я не собираюсь красть у тебя проект.

— Так легко понять, что у меня на уме? — спросила Шаллан.

— Очевидно, что исследование имеет для тебя огромное значение. Полагаю, Джасна убедила тебя в том, что судьба всего мира зависит от ответов, которые ты ищешь?

— Да, так и было.

— Бездна, — выругалась Навани, переворачивая очередную страницу. — Не стоило тебя игнорировать. Я повела себя мелочно.

— Это был поступок скорбящей матери.

— У ученых нет времени на подобную чепуху. — Навани моргнула, и Шаллан заметила слезы в глазах женщины.

— Но вы еще и человек, — сказала девушка, потянувшись через проход и дотронувшись до ее колена. — Мы не можем быть такими же бесчувственными осколками камня, как Джасна.

Навани улыбнулась.

— Иногда она проявляла не больше чувств, чем какой-нибудь труп, верно?

— Все из-за того, что она была слишком умной. Привыкаешь, что все остальные кажутся идиотами, пытаясь поспевать за тобой.

— Чана свидетельница, временами я задавалась вопросом, как мне удалось вырастить такого ребенка, не придушив его. В шесть лет она указывала мне на логические заблуждения, когда я пыталась уложить ее вовремя в постель.

Шаллан ухмыльнулась.

— Я просто всегда считала, что она сразу родилась тридцатилетней.

— О, так и было. Просто ее телу потребовалось тридцать с лишним лет, чтобы догнать разум. — Навани улыбнулась. — Я не буду забирать у тебя проект, но также не позволю пытаться осуществить что-то столь важное в одиночку. Я приму в нем участие. Решать головоломки, которые захватили ее... будет похоже на то, что она снова со мной. Моя маленькая Джасна, несносная и чудесная.

Как странно представлять Джасну ребенком, о котором заботилась мать.

— Почту за честь принять вашу помощь, светледи Навани.

Навани придержала страницу.

— Ты пытаешься наложить Штормпост на Разрушенные равнины. Не сработает, пока у тебя не будет точки привязки.

— Лучше двух, — согласилась Шаллан.

— Прошли века с тех пор, как тот город пал. Полагаю, он разрушен во времена самого Ахаритиама. Нам будет трудно найти здесь подсказки, хотя твой перечень описаний поможет. — Навани постучала пальцем по бумаге. — Я не эксперт в этой области, но у меня есть несколько археологов среди писцов Далинара. Нужно показать им твои записи.

Шаллан кивнула.

— Понадобятся копии всего, что здесь есть, — продолжила Навани. — Я не хочу рисковать оригиналами из-за всех этих дождей. Можно загрузить писцов работой сегодня вечером, после того, как мы станем лагерем.

— Как пожелаете.

Навани подняла взгляд и нахмурилась.

— Решение за тобой.

— Вы серьезно?

— Абсолютно. Считай меня дополнительным ресурсом.

«Что ж, хорошо».

— Да, пусть они сделают копии, — сказала Шаллан, роясь в сумке. — И копии этого тоже — моя попытка воссоздания одной из фресок, изображенных на внешней стене храма Чанаранач в Штормпосте. Стена выходила на подветренную сторону и предположительно располагалась в тени, поэтому, возможно, мы сумеем найти ее остатки. Мне также понадобится топограф для замеров каждого нового плато, которое мы будем пересекать, как только двинемся дальше. Я в состоянии их нарисовать, но мое пространственное восприятие может подвести. Мне нужно знать точные размеры плато, чтобы создать более достоверную карту. А еще мне потребуются охранники и писцы, которые будут сопровождать меня впереди всей армии, чтобы мы могли побывать на плато, располагающихся параллельно нашему курсу. Если бы вам удалось убедить Далинара разрешить подобные действия, вы бы действительно помогли. Я бы хотела, чтобы специальная группа изучила цитаты на той странице под картой. В них говорится о методах открытия Клятвенных врат, которое, предположительно, являлось обязанностью Сияющих рыцарей. Будем надеяться, нам удастся обнаружить другой способ. Кроме того, предупредите Далинара, что мы попытаемся открыть портал, если его обнаружим. Я не ожидаю, что там, на другой стороне, окажется какая-либо опасность, но, несомненно, он в первую очередь захочет послать через него солдат.

Навани с изумлением взглянула на Шаллан.

— Вижу, ты немного подумала обо всем.

Шаллан, покраснев, кивнула.

— Я позабочусь, чтобы все было исполнено, — сказала Навани. — Я лично возглавлю исследовательскую группу по изучению цитат, о которых ты упомянула. — Она запнулась. — Знаешь ли ты, почему Джасна считала тот город, Уритиру, настолько важным?

— Потому что он был центром могущества Сияющих рыцарей, и она надеялась найти там информацию о них и о Несущих Пустоту.

— То есть, подобно Далинару, — проговорила Навани, — она пыталась возродить силы, которые, вероятно, нам стоило бы оставить в покое.

Шаллан почувствовала внезапный укол беспокойства.

«Мне нужно рассказать. Хоть что-нибудь».

— Она не просто пыталась. Она достигла успеха.

— Достигла успеха?

Шаллан глубоко вздохнула.

— Я не знаю, что она говорила по поводу того, откуда у нее преобразователь, но правда заключается в том, что он был фальшивкой. Джасна могла преобразовывать сама, без фабриалов. Я видела, как она это делает. Джасна познала секреты прошлого, секреты, которые, мне кажется, не известны больше никому. Ваша светлость Навани... ваша дочь была одной из Сияющих рыцарей.

Или настолько близка к этому, как никто в целом мире.

Навани подняла бровь, явно скептически.

— Я клянусь, что это правда, — сказала Шаллан, — десятым именем Всемогущего.

— Вызывает беспокойство. Сияющие, Герольды и Несущие Пустоту — все они должны были исчезнуть. Мы же победили в той войне.

— Я знаю.

— Пойду займусь делом, — произнесла Навани, постучав кучеру, чтобы тот остановил экипаж.

* * *

Начался Плач.

Непрекращающиеся потоки дождя. Сидя в своей комнате, Каладин слышал его шепот на заднем плане. Слабая, жалкая морось, без ярости и страсти истинного сверхшторма.

Он лежал в темноте, слушая скороговорку дождя и чувствуя пульсацию в ноге. Влажный, холодный воздух проникал в комнату, и мостовик зарылся в дополнительные одеяла, доставленные интендантом. Свернувшись калачиком, Каладин попытался уснуть, но, проспав почти весь вчерашний день — день, когда отбыла армия Далинара, — обнаружил, что может только бодрствовать.

Он ненавидел ранения и не желал соблюдать постельный режим. Никогда больше.

«Сил...»

Плач приносил мало радости. Приходилось проводить целые дни взаперти, как в ловушке. Бесконечная мгла в небе, судя по всему, влияла на него больше, чем на других, заставляя становиться вялым и равнодушным.

Раздался стук в дверь. Каладин поднял в темноте голову, сел и поудобнее устроился на скамье-кровати.

— Войдите, — сказал он.

Дверь открылась и впустила звук дождя, похожий на топот тысяч маленьких ног. Вместе со звуком просочилось очень мало света. Во время Плача затянутое облаками небо погружало землю в вечные сумерки.

Вошел Моаш. Как обычно, в Доспехах Осколков.

— Шторма, Кэл. Ты спал? Прости.

— Нет, мне не спалось.

— В темноте?

Каладин пожал плечами. Моаш закрыл за собой дверь, снял латную рукавицу и подвесил ее на пояс Доспехов Осколков. Засунув руку под металлическую пластину, он вытащил пригоршню сфер, чтобы осветить комнату. Богатство, которое раньше казалось невероятным для мостовиков, для Моаша теперь было просто карманной мелочью.

— Разве ты не должен охранять короля? — спросил Каладин.

— Я то на дежурстве, то нет, — нетерпеливо ответил Моаш. — Они разместили нас пятерых в непосредственной близости от его покоев. Прямо во дворце! Каладин, это замечательно.

— Когда? — тихо спросил капитан мостовиков.

— Мы не хотим испортить Далинару его экспедицию, — пояснил Моаш, — так что собираемся дождаться, пока он не удалится на некоторое расстояние, возможно, пока не встретится с врагом. Таким образом, он окажется связан боевыми действиями и не станет поворачивать обратно, когда до него дойдут новости. Для Алеткара будет лучше, если он преуспеет и победит паршенди. Он вернется героем… и королем.

Каладин кивнул, почувствовав слабость.

— Мы все распланировали, — продолжил Моаш. — Поднимем тревогу во дворце: якобы замечен Убийца в Белом. Затем будем действовать так же, как сделали в прошлый раз — отошлем всех слуг укрыться в их комнатах. Поблизости не окажется никого, кто бы увидел, чем мы занимаемся, никому не причинят вреда, и все будут полагать, что за случившимся стоит шинский убийца. О лучшей возможности нельзя и мечтать! И тебе ничего не придется делать, Кэл. Грейвс говорит, что нам вообще не понадобится твоя помощь.

— Тогда зачем ты здесь? — спросил Каладин.

— Просто хотел тебя проведать. — Моаш подошел ближе. — То, что сказал Лоупен, правда? Насчет твоих... способностей?

Штормов хердазианин! Лоупен остался в лагере вместе с Даббидом и Хоббером, чтобы позаботиться о бараке и присмотреть за Каладином. По всей видимости, они рассказали Моашу.

— Правда, — ответил Каладин.

— Как это произошло?

— Точно не знаю, — соврал он. — Я обидел Сил, так что не видел ее уже несколько дней. Без нее я не могу втягивать штормсвет.

— Мы это как-нибудь исправим, — подбодрил его Моаш. — Или раздобудем тебе собственные Доспехи и Клинок.

Каладин взглянул на друга.

— Думаю, она покинула меня из-за заговора убить короля, Моаш. Похоже, Сияющие не могут быть вовлечены ни во что подобное.

— Разве Сияющих не должно волновать то, что совершается во благо? Даже если выбор непрост?

— Иногда жизнями нужно жертвовать ради высшей добродетели, — сказал Каладин.

— Да, вот именно!

— Эта фраза прозвучала из уст Амарама в отношении моих друзей, которых он убил, чтобы скрыть свои тайны.

— Ну, тут, очевидно, другое. Он светлоглазый.

Каладин посмотрел на Моаша, глаза которого изменились и стали такого же светлого оттенка, как у любого светлорда. В общем-то, глаза Амарама были того же цвета.

— Как и ты теперь.

— Кэл, — проговорил Моаш, — ты меня тревожишь. Не говори так.

Каладин отвел взгляд.

— Король велел передать тебе послание. Вот почему я здесь. Он хочет, чтобы ты пришел с ним поговорить.

— Что? Зачем?

— Не знаю. Сейчас, в отсутствие Далинара, он сильно налегает на вино. К тому же не легкое оранжевое. Я скажу ему, что у тебя слишком тяжелые раны, чтобы передвигаться.

Каладин согласно кивнул.

— Кэл, — сказал Моаш, — мы ведь можем тебе доверять, правда? Ты ведь не передумал?

— Ты сам сказал, что мне ничего не придется делать, — ответил Каладин. — Я просто должен держаться в сторонке.

«Так или иначе, как бы я смог помешать? Без спрена, раненый».

Все закрутилось слишком серьезно и зашло слишком далеко, чтобы он мог это остановить.

— Замечательно, — сказал Моаш, направившись к двери. — Поправляйся, ладно?

Он вышел, снова оставив Каладина во тьме.

АноведьихоставилиЭтоявственноследуетизприродысвязиНогдегдегдегдеБросилиОчевидноКаксветзимнегосолнцаОниушиноварцевНужнонайтиодногоизнихСможемлимыиспользоватьНезнающегоправдуСможемливыковатьоружие