Ю. А. ШИЧАЛИН 29 страница

Библ.: Deitz L. Platonisme anté rieur à Plotin, - ANRWII 36, 1, 1987, p. 124-128.

Ю. A. ШИЧАЛИН

СТЕФАН (Σ τ έ φ α ν ο ς) Александрийский (кон. 6 - нач. 7 в. н. э.), последний представитель Александрийской школы неоплатонизма, комментатор Аристотеля, христианин. В 610 вскоре после восшествия на престол имп. Ираклия С. переезжает из Александрии в Константинополь, где занимает предложенную ему должность «вселенского учителя и философа» (ο ι κ ο υ μ ε ν ι κ ό ς δ ι δ α σ κ α λ ι κ ό ς κ α ι φ ι λ ό σ ο φ ο ς) в императорской Академии. С. преподает аристотелевскую и платоновскую философию, науки квадривиу-ма, алхимию и астрологию.

Сохранился комментарий С. на «Об истолковании» Аристотеля, изданный как запись курса его лекций (ά τ τ ό φ ω ν ή ς Σ τ ε φ ά ν ο υ Φ ι λ ο σ ό φ ο υ), ОДИН из всего двух дошедших до нас от Античности. Другой, более ранний комментарий принадлежит Аммонию сыну Термин. В отличие от Аммония С. не предпосылает своему комментарию какое-либо введение и не обсуждает принятые в практике неоплатонических школ вопросы о цели сочинения, его месте в корпусе, смысле заглавия, аутентичности и др. Он сразу на-

700 СТИЛЬПОН

чинает с последовательного разъяснения содержания текста, разделяя свой комментарий на разделы (τ μ ή μ α τ α), каждый, в свою очередь, подразделяя на «занятия» (π ρ ά ξ β ι ς), имеющие тематические заголовки.

С. также приписывают авторство 3-й кн. комментария на «О душе», изданного в серии CAG как текст Иоанна Филопона. Аргументы за: 1) манускрипт 12 в. Cod. Parisinus gr. 1914 содержит (позднейшую) надпись: «третья книга запись лекции (α π ό φ ω ν ή ς) Стефана»; подобная же атрибуция содержится в манускрипте 15 в. Cod. Estensis iii F 8; 2) фраза «как мы узнали в книге Об истоловании» (In De an. 543, 9) понимается как отсылка к комментарию «Об истолковании» С; 3) In De an. III отличается более кратким и сжатым стилем по сравнению с двумя предыдущими; 4) комментарий к 3-й кн. разбит на отдельные занятия (π ρ ά ξ ε ι ς), в отличие от предыдущих; 5) общие для In De an. Ill и In De interpr. выражения; 6) имеются сведения (Cod. Vaticanus gr. 241 fol. 6), что у С. был комментарий на «О душе»; 7) имеется перевод на латынь Вильяма из Мербеке Jo. Philop. In De an. III под особым заголовком De intellectu, и содержащееся в нем учение об уме отличается от того, что имеется в греческом тексте Jo. Philop. In De an. III; наконец, 8) автор In De an. III приводит множество цитат из более ранних комментаторов, в отличие от автора первых двух книг и трактата De intellectu.

Соч.: CAG XVIII. 3; Stephani in librum Aristotelis De interpretatione commentarium. Ed. M. Hayduck. В., 1885, p. 1-68; CAG 11; Simplicii in libros Aristotelis De anima commentaria. Ed. M. Hayduck. В., 1882, p. 1-329; Stephanus, On Aristotle On interpretation. Tr. by W. Charlton. L., 2000 (АСА).

Лит.: UsenerH. De Stephano Alexandrino. Bonn, 1880 (repr.: Kleine Schrifnen. Lpz.; В., 1914, S. 247-322); Lumpe A. Stephanos von Alexandrien und Kaiser Herakleios, - ClassMed 9, 1973, p. 150-159; Blumenthal H. John Philoponus and Stephanus of Alexandria: two Neoplatonic Christian commentators on Aristotle? - Neoplatonism and Christian Thought. Albany, 1982, p. 54-66 (repr.: Idem. Soul and Intellect, 1993); Wolska-Conus W. Stephanus d'Athè nes et Stephanos d'Alexandrie. Essai d'identification et de biographie, - REByz 47, 1989, p. 5-89; Roueché M. The definitions of philosophy and a new fragment of Stephanus the philosopher, -JOstByz 40, 1990, S. 107-128; LautnerP. Philoponus, In De anima III: Quest for an Author, - CQ 42, 2, 1992, p. 510-522.

M. А. СОЛОПОВА

СТИЛЬПОН (Σ τ ί λ π ω ν) из Мегары (ок. 360 - ок. 280 до н. э.), философ-мегарик, «великий искусник в искусстве словопрения» (ev τ ο ι ς ε ρ ι σ τ ι κ ο ύ ς); ученик Евклида Мегарского, а также софиста Фрасимаха (D. L. II 113). Диоген Лаэртий сохранил знаменитый ответ С. Деметрию Полиоркету, захватившему Мегары в 306 до н. э.: Деметрий распорядился возвратить философу разграбленное имущество, но С. заявил, что убытков у него нет никаких - воспитания у него никто не отнял, знания и разум остались при нем (D. L. II 115). Согласно Суде, С. написал не меньше 20 диалогов, Диоген уроминает о 9 (II 120), но в другом месте сообщает, что С. ничего не писал (I 116). Был известен разнообразными софистическими рассуждениями, опровержением различения между возможным и действительным, отрицанием онтологического значения связки «есть» и общих определений.

По С, сказать «человек» - значит ничего не сказать, потому что здесь не говорится ни о каком конкретном человеке (D. L. II 119). Также нельзя сказать «овощ», ибо тот или иной овощ не существует столько же, сколько существует овощ как вид. Как и Антисфен, С. утверждал, что нельзя

СТОИЦИЗМ 701

приписать субъекту отличный от него предикат («человек добр»), но можно лишь сказать «человек есть человек» (Plut. Adv. Colot. 22-23, 1119с—1120b). В этике С, вместе с киниками (и стоиками), отстаивал идеал «бесстрастия» (ά τ τ ά 0€ΐ α или α ο χ λ η σ ί α, Sen. Ер. 9, 1-3; Alex. De an. 150, 34-35).

За эристическое упражнение, доказывающее, что скульптура Афины работы Фидия не может быть названа богом, С. был изгнан из Афин за безбожие. Диоген Лаэртий сообщает также о том, как С, играя словами, доказал киренаику Феодору, прозванному Безбожником, что он-то и есть бог, ведь «чем называешься, тем и являешься» (D. L. II 100).

Учениками С. были Филон Диалектик и Менедем, возглавивший Эрет-рийскую школу (см. Элидо-Эретрийская школа); его также слушал и стоик Зенон (D. L. VII 24).

Фрагм. и свидетельства: Giannantoni, SSR, I, 1990, p. 449^68.

M. А. СОЛОПОВА

СТОБЕЙ ИОАНН ('Ι ω ά ν ν η ς 6 Σ τ ο β ά ί ο ς) (нач. 5 в. н. э.), знаменитый античный доксограф и педагог, составитель антологии «выдержек, изречений и наставлений» в 4 кн. (ε κ λ ο γ ώ ν α π ο φ θ ε γ μ ά τ ω ν υ π ο θ η κ ώ ν), первоначально предназначенной для обучения его сына Септимия. Традиционно, на основании рукописной традиции, компендий С. делят на две части: «Эклоги» (кн. 1 - физика, кн. 2 — этика) и «Флорилегиум» (кн. 3—4 — гномика, популярная моралистика). Антология организована по тематическому принципу (всего физический раздел содержит 60 глав-тем, этический - 46), но внутри каждой темы материал раполагается соответственно хронологии цитируемых философов и поэтов, причем сначала, как правило, излагаются те авторы, которые представлены оригинальными цитатами, а потом идут пересказанные мнения.

Среди источников С. — «Мнения» Аэтия, «Эпитоме» Ария Дидима, Псевдо-Плутарх «О Гомере».

Текст: Ioannis Stobaei Anthologii libri duo priores qui inscribi soient eclogae physicae et ethicae. Ed. C. Wachsmuth. Vol. 1-2. В., 1884 (repr. 1973); Ioannis Stobaei Anthologii libri duo posteriores. Ed. O. Hense. Vol. 1-3. В., 1894-1912 (repr. 1973).

Лит.: Mansfeld J., Runia D. T. Aetiana: The Method and Intellectual Context of a Doxographer. Vol. I. Sources. Leiden; N. Y.; Kö ln, 1997, p. 196-271; Hense O. Ioannes Stobaios, - RE 9, 1916, cols. 2549-2586.

M. А. СОЛОПОВА

СТОИЦИЗМ - учение одной из наиболее влиятельных философских школ Античности, основанной ок. 300 до н. э. Зеноном изКития; название «Стоя» происходит от названия «Расписного Портика» (Σ τ ο α Π ο ι κ ί λ η) в Афинах, где преподавал Зенон.

Периодизация. История античного стоицизма традиционно делится на три периода: ранний (3-2 вв. до н. э.: Зенон, Клеанф, Хрисипп и их ученики), средний (2—1 вв. до н. э.: Панетий, Посидоний, Гекатой и др.) и поздний, или римский стоицизм (1—2 вв. н. э.: Сенека, Музоний Руф, Гиерокл, Эпиктет, Марк Аврелий), — о периодизации и школьном преемстве подробнее см. Стоя. Цельные сочинения сохранились лишь от последнего периода; учение раннего и среднего стоицизма реконструируется на основе отдельного для каждого периода корпуса фрагментов. В числе наиболее важных

702 СТОИЦИЗМ

доксографов - Арий Дидим, Цицерон, Сенека, Диоген Лаэртий, Климент Александрийский, Стобей, а также противники стоиков Плутарх, Гален, Секст Эмпирик, Александр Афродисийский, Плотин и др. Основная масса материалов по раннему стоицизму (собраны фон Арнимом: Stoicorum veterum fragmenta I— III, всего свыше 2800 фрг.) отражает то состояние доктрины, которое придал ей Хрисипп: в большинстве пунктов его учение - наиболее авторитетная норма раннестоической традиции. Поэтому методологически целесообразно извлекать аутентичную школьную систематику из фрагментов Хрисиппа и затем на ее основе оценивать позиции предшествовавших и последующих стоиков, мнения которых в силу эволюции учения расходились порой весьма значительно.

Учение. Историко-философские предпосылки. Стоицизм генетически связан с предшествовавшей и современной ему философской традицией. В области логики наибольшее влияние на стоиков оказали мега-рики и Аристотель, в области физики - Аристотель и, возможно, Гераклит; этика формировалась под киническим влиянием, которому уже со времен Хрисиппа и особенно в Средней Стое стало сопутствовать платоническое и перипатетическое, а в Поздней Стое - платоническое и, возможно, пифагорейское. Однако, несмотря на все заимствования, в теоретическом отношении стоицизм безусловно самостоятелен и оригинален. Гипотезу М. Поленца, согласно которой тотальный соматизм и программный космополитизм стоического учения следует объяснять «семитской ментальностью» его основателей, в настоящее время практически никто не поддерживает.

Определение философии и ее части. Философия, согласно школьной формулировке, есть наука, позволяющая путем упражнения в ней приблизиться к мудрости, т. е. знанию вещей божественных и человеческих (SVF II 35-36). Как учение она делится на логику, физику и этику (воспроизводя схему, сложившуюся к тому времени в Древней Академии), которые, по выражению Хрисиппа, составляют «три рода философского исследования» (II42). В стоицизме это деление доктрины отражает принцип и последовательность ее построения и изложения, особенно важные в пропедевтическом отношении.

Образные сравнения философии с яйцом и плодовым садом (логика подобна скорлупе яйца/ограде сада, физика - белку яйца/деревьям, этика - желтку/зрелым плодам) свидетельствуют, что физике чаще всего отводилось центральное место (между логикой и этикой), а этика уподоблялась плодам учения (существовали и другие аналогии; Посидоний, напр., сравнивал философию с живым организмом и называл этику душой философии) (II 37-39). Хотя общепринятой догмы, строго регламентирующей последовательность частей, в школе, по-видимому, не было, схема Зенона «логика - физика - этика» пользовалась наибольшим признанием (Клеанф и Хрисипп допускали и другое расположение частей -1 46; II 37). Т. обр., стоицизм — практически ориентированная философия, но логико-онтологическая проблематика играет в ней принципиально важную роль. Структурная взаимосвязь трех частей служит доктринальным выражением всеобщей «логичности» бытия, или единства законов мирового Разума- Логоса (как олицетворения причинно-следственных связей) в сферах познания, мироустроения и морального целеполагания. Закон космоса и закон добродетели един. Поэтому конечная задача логики и физики - обосновать

СТОИЦИЗМ 703

принципы этического долженствования, научить принимать «то, что следует из правильно выбранных тобой посылок» (Epict. Diss. I 7, 9). Чтобы адекватно понять роль отдельной логической или физической концепции, нужно соотнести ее с этикой (этот герменевтический принцип нельзя механически применять к специальным теориям, но в масштабах всего учения он, как правило, оказывается верным).

Основные проблемы. Согласно стоикам, вся каким-то образом наличная предметность делится на телесное, т. е. истинно сущее, и бестелесное (пустота, пространство, время и чистые смыслы, «лектон»), «нечто как бы сущее» (SVF I 65). Взамоотношение двух сфер - глобальная (и не имеющая решения) проблема стоической онто-космологии. Действовать и быть причиной в собственном смысле способно только тело; равнозначное взаимодействие между сферами телесного и бестелесного исключено: «Бестелесное не «сочувствует (σ ι; /χ 7τ ά σ χ €ΐ)» телу, а тело - бестелесному» (I 518). Поскольку «чистые смыслы», в отличие от платоновских бестелесных идей, принадлежат к сфере «квазисуществования» и замкнуты на человеческом сознании, они стоят к чувственной реальности не в парадигмати-ко-генетическом, а лишь в корреспондирующем отношении.

Главный парадокс стоического учения заключен в том, что всекос-мическое единство обеспечивается принципами «логичности» космоса, т. е. чем-то бестелесным, не-сущим. Наиболее общим законом, призванным смягчить фундаментальную дихотомию, является закон причинной связи, принцип «всекосмического синтаксиса», одинаково действующий в грамматике, логике, физике и этике. Космос организован по тем же самым принципам, что и знание о нем. Это объясняется способностью космического разума мыслить свои собственные законы (прежде всего законы противоречия и достаточного основания) как необходимые и всеобщие. Эти же законы являются законами построения чувственного космоса. Поэтому стоики не проводили различия между логической необходимостью и эмпирической причинностью. Дабы устранить разрыв между вещами, с одной стороны, и платоновскими идеями или аристотелевским трансцендентным разумом - с другой, стоики «слили» разум, космос и природу в одно целое. Столь своеобразное переосмысление элеатовского тезиса о тождестве бытия и мышления не могло, конечно, решить важнейший вопрос: как совместить логико-аналитически выстроенное совершенство мироздания с его же эмпирически очевидным несовершенством. Более того, в целом ряде пунктов стоики лишь усугубили противоречие между миром понятий (как плодом деятельности разума) и чувственным космосом.

Логика - основополагающая часть стоицизма; ее задача - показать, как действуют необходимые и всеобщие законы разума в сфере познания, и объяснить философствование как строгую научную процедуру. Три слагаемых логики - теория познания, риторика и диалектика. Собственно логическая часть, изучающая «бытие» логоса в языке и мышлении, обнимает два раздела - риторику и диалектику; учение о критерии истины, соответствующее теории познания, либо выделялось в самостоятельный раздел (D. L. VII 41), либо считалось разделом диалектики, с которого и начиналось ее изложение. Риторика есть наука правильно выстраивать и выражать речь, или разновидность доказательства, использующая нестрогие формы, в отличие от диалектики.

704 СТОИЦИЗМ

Гносеология стоицизма - программный антипод платонической - исходит из того, что познание начинается с чувственного восприятия. Вопрос: что можно знать о мире? - в начальной стадии формулировался так: каков критерий истинности чувственных представлений. Логика в узком и собственном смысле обнимает формальную сторону процесса познания. Чтобы не оперировать «пустыми» величинами, нужно предварительно констатировать, что вещественная предметность X является именно тем, чем она представляется. Это знание «первого порядка», установление «истины факта», и является предметом стоической теории познания. В учении о чувственном восприятии с наибольшей полнотой проявляется (но им и ограничивается) сенсуалистический пафос стоической гносеологии: чувства не обманывают. Мышление (изначально) не имеет другого материала, кроме содержания ощущений (об их возникновении и видах - S VF II 850-872): душа при рождении подобна «чистому листу», готовому к записям (II 83). Познавательный акт строится по схеме «восприятие» (α ΐ σ θ η σ ι ς) - «впечатление» (φ α ν τ α σ ί α) - «согласие» (σ υ γ κ α τ ά θ ε σ ι ς) - «постижение» (κ α τ ά λ η φ ι ς): содержание «впечатления» («отпечаток в душе») верифицируется в интеллектуальном акте «согласия», приводящего к «постижению». Критерием его «истинности» является «постигающее представление» (φ α ν τ α σ ί α κ α τ α λ η κ τ ι κ ή): оно возникает только от реально наличной предметности, непреложно свидетельствует о наличии именно такого (а не другого) содержания в акте восприятия и благодаря экстраординарной отчетливости «схватывает» свое содержание и само его раскрывает. При наличии «постигающего представления» автоматически возникает «согласие». В этом понятии суммируется активность разума, его способность к самоопределению («согласие» есть по преимуществу то, «что от нас зависит» — τ ο €< /> ' ή μ ΐ ν - II 52 ел.). В «представлениях» и «постижениях» происходит лишь первичный синтез чувственных данных - констатация адекватного восприятия факта. Хотя «неопровержимое постижение» и является своего рода первичным «знанием» (II 90 ел.), предикат «истинный / ложный» в строгом смысле приложим не к представлениям и постижениям, а к логическим высказываням (α ξ ι ώ μ α τ α), выражающим их смысл. Сфера применения «каталептического» представления ограничена возможностями чувственного восприятия. Из нее выпадают даже такие телесные предметности, как бог, благо, добродетель и т. п., и совершенно выпадает весь класс бестелесных смыслов (т. е. вся область логических операций). Поэтому «каталепсия» и ее итоги являются хоть и необходимой, но предварительной ступенью процесса познания. Из откладывающихся в памяти («кладовой впечатлений» -II 56) однородных «постижений» формируются образующие сферу опыта общие представления двух видов. «Предварительные общие представления» (π ρ ο λ ή φ €ΐ ς) — результат саморазвития природных задатков (таковы представления о благе и зле, о боге и т. п.) Прочие «общие представления» (tvvoiai) образуются «искусственно» из ряда «постижений» (II 82 ел.).

Чтобы стать методически упорядоченной системой знания, опыт должен приобрести четкую аналитико-синтетическую структуру: это задача диалектики, которая включает: 1) учение об обозначающем (τ ο σ η μ α ί ν ο ν) как о звуках и буквах, составляющих слова (грамматика); 2) учение об обозначаемом (τ ο σ η μ α υ ν ό μ β ν ο ν) — логику в собственном смысле. Основой диалектики является семантика (находящая отклики в логико-семантических

СТОИЦИЗМ 705

концепциях 20 в.), которая анализирует отношение слова-знака («выраженное слово», λ ό γ ο ς π ρ ο φ ο ρ ι κ ό ς), обозначаемого смысла («внутреннее слово» = «лектон», λ ό γ ο ς ί ν δ ι ά θ β τ ο ς, π ρ ά γ μ α σ η μ α ι ν ό μ β ν ο ν, λ β κ τ ό ν) И вещественного деноната (то τ ν γ χ ά ν ο ν - чувственная предметность, раскрывающая себя в «каталептическом представлении») (SVFII136 ел.). «Лектон» определяется как то, что «возникает согласно разумному представлению» (II 181), или как «мыслимая предметность» (π ρ ά γ μ α ν ο ο ύ μ ε ν ο ν - II 166 ел.). «Лектон» делятся на незаконченные, выражаемые только предикатом (напр., «пишет») и законченные, состоящие из субъекта и предиката (напр., «Сократ пишет» - II 181 ел.); последние и являются логическими высказываниями (α ξ ι ώ μ α τ α). Деление высказываний на простые (субъект плюс предикат - II 193 ел.) и сложные производится по формальному признаку: простое есть то, что не является частью сложного.

Формальная логика устанавливает зависимость между смыслами, изоморфную причинной зависимости в физическом мире и этическому долженствованию; поэтому ее основой является импликация (как строгая аналитическая процедура). Использование развернутых высказываний в качестве терминов силлогизма позволяет считать формальную логику стоицизма первой «логикой пропозиций» в истории европейской логики (о классификации и правилах сочетания высказываний см. Хрисипп).

Учение о категориях формально не относится ни к одной из трех частей доктрины. Универсальным средством описания и анализа любой предметности выступают 4 взаимосвязанные класса предикатов, или категории: «субстрат» (ύ π ο κ β ί μ ε ν ο ν), «качество» (π ο ι ό ν [ν π ο κ ζ ί μ ε ν ο ν ]), «состояние» (π ώ ς έ χ ο ν [π ο ι ό ν ύ π ο κ β ί μ β ν ο ν ]), «состояние в отношении» (π ρ ο ς τ ι [π ω ς β χ ο ν π ο ι ό ν ύ π ο κ α ί μ ε ν ο ν ]); каждая последующая категория «раскрывает» предыдущую (SVF II 369-375). Наиболее работоспособны 3-я и особенно 4-я «категории», характеризующие те реально наличные предметности (ситуации), которые можно подставлять вместо символов в логические тропы. Этим четырем категориям, вероятно, предшествовала наиболее общая категория «нечто» (то τ ι), которая сказывалась обо всем, что вообще является предметностью - телесной или смысловой (II 329-335).

Физика - последнее оригинальное физическое учение до-неоплатонического периода - трактует о телесном и о бестелесном за исключением «лектон». Она отличается не имеющим аналогов в античности тотальным со-матизмом, лежащим в основе последовательно-континуалистской картины мира. Двумя главными разделами физики являются онто-космология и антропология. Пантеистическое отождествление бога с телесным сущим приводит к фундаментальному смещению акцентов: онтологической моделью служит антитеза не идеи и материи, а двух вечносущих «начал»: активного (то π ο ι ο ύ ν — бог-Зевс = Логос) и пассивного (то π ά σ χ ο ν - бескачественный субстрат, вещество). Их следует понимать не как первичные субстанции, а как принципы организации единого сущего (SVF I 85 ел.; II299 ел.), которым не соответствует никакая вещественная реальность и которые можно различить лишь «мысленно» (Posid. fr. 92 Ed.-Kidd). «Бескачественность» в стоической космологии есть способность (всегда актуальная) существовать в бесконечном разнообразии форм и качеств. Понятийное разделение «начал» задано презумпцией познаваемости мира и его объективно-телеологической интерпретацией. Кроме того, начала призваны объяснить ме-

706 СТОИЦИЗМ

ханизм стоической космогонии (где заметно влияние ионийской традиции).

На первом этапе космогонии путем сгущения и разрежения возникают две пары элементов (которые, в отличие от начал, преходящи и изменчивы): активные (огонь и воздух) и пассивные (земля и вода); они актуализируют противоположность начал. Из элементов возникают все вещи согласно индивидуальным «семенным логосам» {λ ό γ ο ι σ π ε ρ μ α τ ι κ ο ί), в которых Логос выступает как закон организации и развития каждой индивидуальной «природы» (I 97 ел.). Космос - окруженная беспредельной пустотой сфера с неподвижной землей в центре и огненным эфиром на периферии (II 522 ел.). Солнце и звезды - разумные огненные тела шарообразной формы (только Клеанф считал их конусовидными), питающиеся морскими испарениями; Луна по вещественному составу больше похожа на Землю (II 650 ел.). Космос - разумное живое существо (II 633 ел.). Как миропорядок он преходящ: в конце каждого цикла развития огонь поглощает прочие элементы, и происходит «воспламенение» (έ κ π ύ ρ ω σ ι ς), но в каждом следующем цикле мир возрождается из огненного протосубстрата в прежнем виде (II 596 ел.). Время понимается как мера движения; пространство, время и тело бесконечно делимы (II482 ел.).

Предельной манифестацией бога-Логоса (Зевса) на физическом уровне выступает творческий огонь (π υ ρ τ β χ ν ι κ ό ν), он же - природа (то, что в себе самом несет начало порождения и развития). Творческий огонь отождествляется с пневмой, состоящим из огня и воздуха всепроникающим теплым дыханием, «душой» космического организма. Основная характеристика пневмы - «давление огня» (π λ η γ ή π υ ρ ό ς), или «напряжение» (τ ό ν ο ς), и двунаправленное движение: центростремительное обеспечивает стабильность любой вещи и космоса в целом, а центробежное - разнообразие телесных качеств (II439 ел.; 1027). В стоическом космосе основной структурной константой является тонкость и степень напряжения пневмы, но не дуализм формы и субстрата. Каждое тело и весь космос - своеобразное «динамическое» единство, или динамический континуум. Это делает возможной «космическую симпатию», коррелятом которой является «всеобщее и полное смешение» (κ ρ α σ ι ς δ ι ' ό λ ω ν) как следствие бесконечной делимости и полной взаимопроницаемости телесных структур и их качеств (II 463 ел.). Обладающая собственными качествами вещь (физический «факт») определяется как «состояние пневмы» (π ν α ϋ μ α π ώ ς έ 'χ ο ν), или «пневматическая структура» (έ ξ ι ς) (II 368; 379). Номинализм как исходная установка сводит к минимуму важность деления сущего на роды и виды; актуально выделение его пространственно-временных и причинно-следственных связей. Онтология стоицизма регистрирует не субстанции, а наличные состояния, или явления-факты.

Уровни организации телесных структур определены степенью чистоты и напряжения пневмы: 1) уровень неживого вещества, «структура»; 2) растительный, «природа»; 3) животный, «душа» и 4) разумный, «логос». В каждом последующем уровне содержится предшествующий. В отличие от неживых структур, живая природа способна к саморазвитию и является «движущейся структурой» (Ι ί ξ ι ς κ ι ν ο ύ μ ε ν η), одушевленные существа сверх того обладают влечением и примитивной способностью представления, и лишь существа разумные объединяют в себе все способности, которые

СТОИЦИЗМ 707

венчает разум (I 158; II 458; 714 и др.). Специальный раздел физики посвящен каузальному взаимодействию. Отождествление логической необходимости с физической причинностью приводит к абсолютному детерминизму (психологическая основа этической «терапевтики»): причинность «из ничего» невозможна, возможное и случайное постулируется как причинность неизвестная. Делению причин на известные и неизвестные сопутствует функциональное деление на основные и вспомогательные или (в моральной проекции) на решение субъекта (то еф" ή μ ΐ ν, π ρ ο α ί ρ ε σ ι ς) и внешнюю, не зависящую от субъекта причинность (II 336 ел.). Всекосмическое «сцепление» причин понимается как судьба (ε ι μ α ρ μ έ ν η): это «причинная цепь всего существующего» (II 915), первичное основание, «согласно которому произошедшее произошло, происходящее происходит, а имеющее произойти произойдет» (II 913). Неизбежная предопределенность событий (то κ α τ η ν α γ κ α σ μ έ ν ο ν), их вечная, целостная и упорядоченная взаимосвязь выражается в понятии «рока» (α ν ά γ κ η - II 916; 926). В провиденциально-телеологической испостаси «судьба» = «необходимость» = Логос выступает как божественный «промысл» (π ρ ό ν ο ι α), целесообразно упорядочивающий мироздание (основание для суждений мантики) (II 913 ел.; 1106 ел.; 1141 ел.), «живущее в согласии и сочувствии с самим собой» (II 912).

Теология, венчающая космологию, построена на принципе аллегоре-зы: в традиционных богах персонифицируются различные функции единого Логоса-Зевса, - мыслящей огненной пневмы, которая не имеет определенной формы, но способна превращаться во что угодно. О существовании бога неопровержимо свидетельствует упорядоченная красота мироздания, самой совершенной частью которого он является (SVF II 1009 ел.). Безличность божественного начала не позволяла представить божество антропоморфно: оно лишено формы и «нечеловековидно» (II 1057 ел.). Однако программный пантеизм не препятствовал аллегорическому осмыслению мифов, что давало возможность совместить его с любыми формами традиционного политеизма и подчеркнуть «природность» последнего.