Ю. А. ШИЧАЛИН 14 страница

576 ПЛАТОНА КОММЕНТАТОРЫ

нических комментариев сделала его основным источником сведений по этому периоду для позднейших неоплатоников (Прокл, Гермий, Олимпиодор).

Наконец, Ямвлих полностью реформирует технику комментария к платоновским сочинениям и разрабатывает круг из 12 диалогов, составляющий полный цикл обучения в платоновской школе. Обучение делится на два этапа. Первый включает в себя десять диалогов и состоит из следующих курсов: пропедевтика, побуждение к философии («Алкивиад I»), этика («Горгий», «Федон»), логика («Кратил», «Теэтет»), физика («Софист», «Политик»), теология («Федр», «Пир»), заключительная сводка основных проблем платоновской философии («Филеб»). Второй этап дает на более высокой ступени очерк физики («Тимей») и теологии («Парменид»). Существо реформы комментария, проведенной Ямвлихом, состояло в установлении единственной цели диалога и подчинения ей всего толкования. В отличие от Порфирия, считавшего возможным предлагать, напр., этическую трактовку физического диалога («Тимея»), Ямвлих последовательно проводит единообразную - в данном случае физическую — интерпретацию текста, а пассажи математические или метафизические толкует исходя из того, что всякая низшая область может рассматриваться как образ более высокой, а более высокая — как прообраз более низкой.

Ученик Ямвлиха Феодор Асинский критикует его, в ряде положений возвращаясь к Порфирию, и предлагает нетрадиционные толкования отдельных платоновских пассажей.

В Афинах как комментаторы Платона были известны схолархи Академии Плутарх Афинский (комментировал «Горгия», «Федона», «Парме-нида») и Сириан (под именем Гермия дошла запись толкований Сириана на платоновского «Федра»), но более всего - Прокл. Платоновский курс Прокла в Афинской школе включал комментарии ко всем 12 диалогам ямв-лиховского цикла, из которых дошли комментарии к «Алкивиаду I», «Кра-тилу», «Тимею», «Пармениду», а также записки по отдельным проблемам «Государства», не входившего в основной курс. Прокл стремился учесть все авторитетные тексты и разнообразие предшествующих традиций, а в комментариях к отдельным диалогам - все релевантные точки зрения на толкуемую проблему, рассматривая при этом корпус платоновских сочинений как единый священный текст (что отразилось в замысле «Теологии Платона»). По свидетельству Олимпиодора, ученик Прокла Асклепиодот составил комментарий на «Тимея». Из многочисленных комментариев Дамаския полностью или большей частью сохранились комментарии к «Федону» (в двух редакциях), «Филебу» и «Пармениду». Он комментировал также «Ал-кивиада I», «Федра», «Софиста», «Тимея», «Государство» и «Законы».

В Александрии платоновские диалоги толковал Гиерокл (известно о комментарии на «Горгия»), но до нас они не дошли. При Аммонии, сыне Гермия, в Александрии преподавался курс платоновской философии в духе Афинской школы; его толкование «Горгия» слушал Олимпиодор, он же ссылается на его сочинение, посвященное «Федону» 65d5-6; о его комментариях к «Теэтету» упоминает Асклепий). До нас дошли комментарии Олимпиодора к «Алкивиаду I», «Горгию», «Федону» — последние известные нам античные комментарии текстов Платона.

В латинской традиции Цицерон ставит перед собой задачу стать римским Платоном и для этого пишет свои «Законы», «Государство» и перево-

ПЛАТОНА КОММЕНТАТОРЫ 577

дит «Тимея» (сохранились фрагменты) и комментирует его; по свидетельству Иеронима, также переводит «Протагора». По сообщению Сидония Аполлинария, «Федона» переводит Апулей (как и цицероновский перевод «Протагора», он исчез после 6 в.). Августин был знаком с Платоном по пересказам латинских авторов и через Плотина и Порфирия в переводе Мария Викторина. Калкидий переводит «Тимея». Если греческих христианских авторов отличает высокий уровень непосредственного знакомства с корпусом платоновских текстов (Юстин, Климент Александрийский, Ориген Александрийский, Евсевий Кесарийский, каппадокийцы), то латинскому средневековью доступны в основном косвенные источники платонизма.

В распоряжении арабских ученых (во многих случаях через посредничество сирийских христиан - несториан и монофизитов, но, вероятно, также и через платоновскую школу в Каррах (Харране)) были переводы «Тимея», «Государства», «Законов», «Софиста», комментария к нему Олимпиодора, «Апологии», «Критона», «Федона», галеновская сводка платоновских диалогов («Кратила», «Софиста», «Политика», «Парменида», «Евтидема», «Государства», «Тимея», «Законов»), комментарий Плутарха на «Тимея» (либо «О происхождении души в «Тимее»», либо утерянный трактат «О происхождении мира согласно Платону»), комментарии Прокла на некоторые диалоги Платона, сирийский перевод части Порфириевой «Истории философии»; о хорошем знании неоплатонических толкователей Платона свидетельствуют «Теология Аристотеля» и «Книга о причинах». Множество текстов не сохранились и известны лишь по цитатам и упоминаниям у более поздних авторов. Благодаря переводам сохранились Галенова парафраза «Тимея» и фрагментарный пересказ трактата Теона Смирнского «О порядке, в котором следует читать сочинения Платона, и об их названиях». Собственно комментированием в 10 в. занимается аль-Фараби, толковавший «Государство» и составивший парафразу «Законов». На основе еврейского трактата 13 в. реконструировано его описание платоновской философии и порядок ее частей, отражающие последовательность чтения диалогов в неоплатонических школах и преимущественное внимание аль-Фараби к политическим идеям Платона (первым идет «Алкивиад», о природе человека, в конце - исследование универсума в «Тимее», вершина - «Государство» и «Законы»). Ибн Рушдом была выполнена парафраза «Государства», сохранившаяся в еврейском переводе.

Через латинские переводы кон. 12 - нач. 13 в. с арабского и еврейского тексты, формировавшие платоническую составляющую арабской традиции, повлияли на западную христианскую мысль, формируя в том числе представление о философии Аристотеля (так, особой популярностью пользовалась «Книга о причинах»).

В Византии в течение ста лет после закрытия афинской Академии продолжалась деятельность компиляторов (Иоанн Лид, Стефан Александрийский, читавший лекции в Константинопольском университете о Платоне и Аристотеле). В 9-10 вв. сочинения Платона служили предметом филологического интереса, изучались и копировались ради чистоты стиля. Оживление платонизма происходит в 11 в. (Михаил Пселл). Именно периоду от Фотия (9 в.) до Пселла и его последователей (Плифон, Виссарион) мы обязаны сохранением рукописей-прототипов, послуживших базой для современных изданий греческих авторов.

578 ПЛАТОНИЗМ

Соч.: Prolé gomè nes à la philosophie de Platon. Texte et. par L. G. Westerink et trad, par J. Trouillard, avec la coll. de A. Ph. Segonds. P., 1990; Plato Latinus. Ed. R. Klibansky. L., 1940-; Plato Arabus. Ed. R. Walzer. L., 1943-.

Лит.: Henry P. Plotin et l'Occident. Louvain, 1934; Courcelle P. Les lettres grecques en Occident de Macrobe à Cassiodore. P., 1943; Neoplatonici apud arabos. Ed. by В. Badawi. Le Caire, 1955; Walzer R. Greek into Arabie. Oxf., 1962; Ivanka E. v. Plato Christianus. Ü bernahme und Umgestaltung des Piatonismus durch die Vä ter. Einsiedeln, 1964; Festugiè re H. D. L'ordre de lecture des dialogues de Platon au V^e-VI^e siè cle, - MusHelv 26, 1964, S. 281— 296; Chroust A. H. The Organisation of the Corpus Platonicum in Antiquity, - Hermes 93, 1965, S. 34^46; Badawi A. La transmission de la philosophie grecque au monde arabe. P., 1968; Hathaway R. F. The Neoplatonic Interpretation of Plato, - JHPh 7, 1969, p. 19-26; Piatonismus in der Philosophie des Mittelalters. Hrsg. ν. W. Beierwaltes. Darmst., 1969; Philip J. A. The Platonic Corpus, - Phoenix 24, 1970, p. 296-308; TigerstedtE. N. The Decline and Fall of the Neoplatonic Interpretation of Plato. An outline and some observation. Helsinki, 1974; Irigoin J. Tradition et critique des textes grecs. P., 1997; Klibansky R. The Continuity of the Platonic Tradition during the Middle Ages. Nendeln, 1982³; Gersh S. Middle Platonism and Neoplatonism. The Latin Tradition. Vol. 1-2, Notre Dame (Indiana), 1986; Saffrey H D. Recherches sur la tradition platonicienne au Moyen â ge et à la Renaissance. P., 1987; Dô 'rrie H., Baltes M. (hrsg.). Der Piatonismus im 2. und 3. Jahrhundert nach Christus. Bausteine 73-100. Text, Ü bersetzung, Kommentar. Stuttg., 1993; Tradition of Platonism. Essays in honour of John Dillon. Ed. by J. Cleary. Aldsh., 1999; Studies and the Platonic tradition. Essays presented to John Whittaker. Aldsh., 1997; TarrantH. Plato's First Interpreters. Ithaca, 2000.

А. В. ПАХОМОВА

ПЛАТОНИЗМ, общий термин для обозначения традиций, связанных с восприятием и интерпретацией философии Платона. Последователи Платона получили в Античности наименование «платоников» (ol Π λ α τ ω ν ι κ ο ί), следование его философии - «философствованием по Платону» (π λ α τ ω ν ί ζ €ΐ ν). Античный платонизм включает: 1) учения, возникшие в рамках школы Платона - Древней Академии (см. Академия); 2) учения платоников в период после закрытия афинской Академии в 1 в. до н. э. и до Плотина, ориентированные на тексты Платона как наиболее авторитетные и в целом традицию Древней Академии (Средний платонизм); 3) неоплатонизм. В более широком смысле платонизмом называют историю развития, интерпретации, распространения, переводов и влияния сочинений Платона, в т. ч. за рамками школы, и в разные периоды истории философии. См. тж. Академия, Платон (ч. II. Платон и платонизм), Платона комментаторы, Неоплатонизм, Средний платонизм и литературу к ним.

Лит.: Baltes M, Dö rrie H. (hrsg.). Der Piatonismus in der Antike. Grundlagen - System -Entwicklung. Sammlung, Edition, Ü bersetzung und Kommentierung aller zum Piatonismus -besonders der Periode 80 v. Chr. - 300 n. Chr. Einschlagigen Texte. Ü bergreifende Darstellung. Bd. 1-8. Stuttg.; Bad Cannstatt, 1987-2002; Шичалин Ю. А. История античного платонизма в институциональном аспекте. М., 2000.

М. С.

ПЛОТИН (Π λ ω τ ί ν ο ς) (204/5, Ликополь, Египет - 270 н. э., Минтурне, Италия), греческий философ-платоник, называемый обычно основателем неоплатонизма.

ЖИЗНЬ. Единственный достоверный источник сведений о П. - «Жизнь Плотина», написанная его учеником Порфирием. Биография П. непредставительна и фрагментарна. Родился, вероятно, в Египте в обеспеченной семье. Обратившись к философии на 28 году, учился в Александрии. Здесь

ПЛОТИН 579

он провел 11 лет учеником Аммония, где его соучениками были Геренний и Ориген-платоник: все трое дали клятву не разглашать преподанного им учения, которой П. держался дольше всех; и хотя Порфирий сообщает, что П. «вел занятия на основе уроков Аммония» (Porph. V. Plot. 3. 33-34) и «в своих изысканиях сохранял Аммониев образ мыслей» (14. 15-16), мы не можем ни на основании текстов П., ни по указаниям Порфирия определенно сказать, чему именно Аммоний учил.

Оставив в 242 Аммония, П. в 243 присоединяется к войску юного имп. Гордиана и устремляется в образовательный вояж к персам и индийцам. Поход не удался, и сам Гордиан был убит. П. едва спасается, с трудом добирается до Антиохии (3. 21-22), а в 244 водворяется в Риме в доме Гемины, образованной дамы аристократического происхождения, не чуждой философских интересов, где его опеке доверяют сирот знатного происхождения. Через некоторое время П. обращается к преподаванию философии, но школы в собственном смысле слова у него не было: он вел беседы преимущественно с дилетантами, в числе которых врачи, риторы, а также сенаторы (Орронтий Марцелл и Сабинилл Рогациан) и даже имп. Галлиен, хотя Амелий (слушавший его с 246 по 268) и Порфирий (в кружке П. с 263 по 268), несомненно, проявляли к занятиям П. профессиональный интерес, а П., в свою очередь, считал возможным вовлечь их в письменную полемику с представителями неприемлемых для него учений (с гностиками и последователями Зороастра). После 10 лет устных бесед П. начал по просьбе учеников записывать свои рассуждения (в 254), после смерти П. они были изданы Порфирием в виде шести «девяток», «Эннеад». Приватный характер занятий в плотиновском кружке обусловил мягкую наставительность также и трактатов П., хотя в них отчетливо усматриваются педагогические штампы и общие места, характерные для школ Среднего платонизма.

Имп. Галлиен и его супруга Салонина почитали П.; Галлиен, как сообщает Порфирий (V. Plot. 12), сочувствовал проекту П. построить в Кампании «идеальное государство», монастырь философов, Платонополь. Однако, по Р. Хардеру, инспираторами этого проекта были покровительствующие П. сенаторы, из скрытой вражды к которым Галлиен воздержался от осуществления проекта. Для П. Платонополь не был политическим или религиозным проектом: просто философу хотелось продемонстрировать, что на земле может быть сообщество порядочных людей, устремленных к горнему, которые могли бы своим примером убедить других людей ценить свою бессмертную душу (ср. Епп. IV 7, 10. 22-24). Кружок слушателей П. распался еще до его одинокой смерти в Кампании, в имении своего старинного приятеля Зета. К его кончине едва успел врач Евстохий, ученик П. (Porph. V. Plot. 7. 8-12) и, вероятно, первый издатель его сочинений.

СОЧИНЕНИЯ. Все свои сочинения П. написал в последние 16 лет своей жизни. О порядке их написания мы знаем от Порфирия (V. Plot. 4. 9-6. 37). С 254 по 263 годы (до прибытия в Рим Порфирия) написан 21 трактат: 1. О прекрасном (Enn. I 6); 2. О бессмертии души (IV 7); 3. О судьбе (III 1); 4. О сущности души, рассуждение первое (IV 1); 5. Об уме идеях и сущем (V 9); 6. О схождении души в тела (IV 8); 7. Как от первого происходит то, за первым следует, и о Едином (V 4); 8. О том, что все души — единая душа (IV 9); 9. О Благе, или о Едином (VI 9); 10. О трех главных сущностях (V 1);

580 ПЛОТИН

11.0 возникновении и порядке того, что вслед за первым (V 2); 12. О материи (II 4); 13. Разные наблюдения (III 9); 14. О движении неба (II 2); 15. О демоне, получившем нас в удел (III 4); 16. О самоубийстве (I 9); 17. О сущности и качестве (II 6); 18. Для каждой ли вещи есть идеи (V 7); 19. О добродетелях (I 2); 20. О диалектике (I 3); 21. О сущности души, рассуждение второе (IV 2). С 263 по 268 годы - следующие 24 трактата: 22. О том, что сущее, будучи единым и тождественным, повсюду присутствует целиком, рассуждение первое (VI 4); 23. О том, что сущее, будучи единым и тождественным, повсюду присутствует целиком, рассуждение второе (VI 5); 24. О том, что запредельное бытию не мыслит, а также о том, что есть первое мыслящее и что второе (V 6); 25. О потенциальном и актуальном (II 5); 26. О неаффицируемости бестелесного (III 6); 27. Об апориях, касающихся души, рассуждение первое (IV 3); 28. Об апориях, касающихся души, рассуждение второе (IV 4); 29. Об апориях, касающихся души, рассуждение третье (IV 5); 30. О природе, созерцании и Едином (III 8); 31. Об умопостигаемой красоте (V 8); 32. О том, что мысли не вне ума, и о благе (V 5); 33. Против гностиков (II9); 34. О числах (VI6); 35. О зрении, или о том, почему удаленное представляется малым (II 8); 36. Увеличивается ли блаженство со временем (I 5); 37. О смешении нацело (II 7); 38. О том, как появилось множество идей, и о Благе (VI 7); 39. О свободе воли Единого (VI 8); 40. О небе (II 1); 41. О чувственном восприятии и памяти (IV 6); 42. О родах сущего, рассуждение первое (VI 1); 43. О родах сущего, рассуждение второе (VI 2); 44. О родах сущего, рассуждение третье (VI 3); 45. О времени (III 7). Наконец, после отъезда Порфирия на Сицилию, в 269 были написаны 5 трактатов: 46. О счастье (14); 47. О промысле, рассуждение первое (III 2); 48. О промысле, рассуждение второе (III 3); 49. О познавательных сущностях и о запредельном познанию (V 3); 50. Об Эроте (III 5); в 270 - последние 4 трактата: 51.0 том, что есть зло и откуда оно (I 8); 52. Воздействуют ли звезды (II 3); 53. Что такое животное и что человек (I 1); 54. О первом благе и о прочих благах (I 7).

Порфирий приводит список трактатов «с закрепившимися названиями» (сам П. свои тексты не озаглавливал); ряд трактатов он снабдил схолиями, которые до нас не дошли (как и комментарии, составленные Проклом).

Поскольку писать П. начал очень поздно, едва ли следует судить по его сочинениям об эволюции его философской системы, однако можно усмотреть некую эволюцию его как писателя: П. начинает с разработки наиболее популярных тем школьного платонизма (1. О прекрасном; 2. О бессмертии души; 3. О роке), постепенно находит свою специфику изложения вопросов души (4. О сущности души) и ума (5. Об уме идеях и сущем), в полемике с аристотеликами формулирует свое понимание единого (9. О благе, или о Едином), а затем - общее представление о структуре универсума как иерархии Единого и трех его ипостасей (10. О трех главных сущностях; 11. О возникновении и порядке того, что вслед за первым), после чего переходит к схоластической разработке отдельных проблем в уже очерченном контексте и для подготовленных слушателей, введенных в курс дела. В ряде поздних трактатов можно усмотреть полемику с христианскими представлениями о Боге и божественном провидении (39. О свободе воли Единого; 47-^8. О промысле), а также заострение этической проблематики (51. О том, что есть зло и откуда оно).

ПЛОТИН 581

Тексты, записанные самим П., еще при его жизни имели хождение не только между его учениками в Риме: списки, сделанные с экземпляра Амелия, были, напр., в Афинах у Лонгина (Porph. V. Plot. 19. 15-19, 20. 7-9), поздние трактаты П. отправлял Порфирию на Сицилию (Ibid. 6. 1-4). Возможно, они были сгруппированы (в хронологическом порядке?) и изданы единым корпусом после смерти П. О хождении этого издания можно предположить на основании схолии ad loc. Enn. IV 4, 29. 55 («здесь в издании Евстохия заканчивается второй трактат «О душе» и начинается третий, тогда как в издании Порфирия последующее относится ко второму»). Евстохий Александрийский, врач, который ухаживал за П. до самой его смерти, мог быть либо издателем сочинений Плотина, либо одним из тех, благодаря кому они сохранились и распространялись; по предположению Л. Бриссона, издание текстов П., предшествующее Порфириеву, было сделано на основе записей Амелия и под его руководством (ср. Porph. V. Plot. 19. 24; 20. 5-9; Brisson L. Une edition d'Eustochius? - Porphyre. La vie de Plotin, II, p. 65-70; см. также: Goulet-Cazé M. O. Remarque sur l'é dition d'Eustochius, - ibid., p. 77-86).

УЧЕНИЕ. Сам П. считает себя платоником (Enn. V 8, 4. 52-55). Как и представители Среднего платонизма, П. прежде всего занят толкованием Платона. Однако у П. мы не находим ни стремления дать систему (сводку) платонизма в виде учебника (ср. «Учебник Платоновской философии» Алкиноя, «Платон и его учение» Апулея), ни комментариев к отдельным платоновским диалогам (ср. «Анонимный комментарий к " Теэтету"»); однако он неизменно опирается на отдельные высказывания Учителя и к его мнению стремится возвести свои рассуждения (VI 2, 1. 5). П. исходит, однако, из своего понимания платонизма и истины как таковой. Реально П. привлекает весьма небольшой круг платоновских текстов («Тимей», первые две гипотезы «Парменида», миф в «Федре», речь Диотимы в «Пире», VI-VII книги и миф в X кн. «Государства», Второе письмо), выстраивая из них некое подобие системы; помимо этого его трактаты решают «платоновские вопросы» (ζ η τ ή μ α τ α) - трудности, вызываемые отдельными платоновскими текстами (ср. «Платоновские вопросы» Плутарха из Херонеи и Enn. Ill 9 [13] - «Разные наблюдения» П., наиболее элементарно воспроизводящие жанр «вопросов»).

Подчеркнутое почтение к Платону, а также ссылки на «старинных и блаженных философов» (Enn. Ill 7, 1. 15) сопровождаются у П. острой критикой всей послеплатоновской философии: наибольшее сожаление вызывают эпикурейцы, которых П. сравнивает с грузными птицами, пригнетенными своей тяжестью к земле; выше - стоики, оторвавшиеся от чувственности, но неспособные созерцать горнее и потому ограничившие себя сферой практической деятельности (V 9, 1); самой серьезной критике подвергается Аристотель, в частности, его учение о категориях (VI 1. 1-24), однако целый ряд его понятий («энергия», «потенция», противопоставление «материи-подлежащего» «эйдосу-форме» и др.), а также учение о мыслящем самого себя уме включены в плотиновскую философию, и вообще, как замечает Порфирий (V. Plot. 14. 4-7), «в сочинениях его присутствуют скрытно и стоические положения, и перипатетические, особенно же много аристотелевских, относящихся к метафизике». Порфирий сообщает (14. 10—14), что на своих занятиях П. читал «записки» платоников и пифагорей-

582 ПЛОТИН

цев Севера, Крония, Нумения Апамейского, Гая, Аттика, а также перипатетиков Аспасия, Александра Афродисийского, Адраста и др. При этом хорошо и в большом числе сохранившиеся сочинения комментатора Аристотеля Александра Афродисийского оказываются наиболее релевантным фоном для рассмотрения многих текстов П. и их корректного понимания.

П. не занят разработкой отдельных философских дисциплин, хотя он и говорит об иерархии искусств и наук в духе традиционного платонизма (ср. V 9, И), причем специальный трактат посвящает диалектике (I 3), резко отделяя ее от аристотелевской логики: диалектика (в согласии с «Государством» и «Федром») занята сферой умопостигаемого, а учение о посылках и выводах она оставляет другой дисциплине (I 3, 4. 18-20). Увещательное философствование, равно как и комментаторская направленность трактатов П., исключает строгое разделение на физику, этику и пр. Более правомерно усматривать у П. (вместе в Порфирием) антропологию и космологию (им посвящены 1-я, 2-я и 3-я «Эннеады»), психологию и ноологию (4-я и 5-я «Эннеады») и генологию (6-я «Эннеада»). Однако и это разделение достаточно условно. Поэтому всякая попытка систематического изложения философии П. обречена на известную произвольность. Вместе с тем П. достаточно четко задал некие константы выстраиваемого им мысленного универсума, в силу чего вплоть до современности не исчезают любители реконструировать и развивать его отдельные концепции, словно положения некой науки.

Традиция среднего платонизма и неопифагореизма, к которому тяготел П., вполне определенно, хотя и не единообразно учила о противопоставлении чувственного космоса умопостигаемому, посредствующим звеном между которыми признавалась Мировая Душа, которая у Нумения, напр., имеет демиургические функции. Новостью П. явилось учение о первоначале всего сущего, Едином, которое само - выше сущего, или, по Платону, «за пределами бытия» (ε π έ κ ρ ι ν α τ η ς ο υ σ ί α ς, Plat. Resp. 509b9); об Уме - единственном демиурге, все замыслы которого едины с ним самим (не вне его); и о Душе - низшей границе Ума, всецело с ним связанной, но обращенной и к своему низшему соседству - чувственному космосу. При этом последовательность Ум - Душа - Космос, т. е. вся сфера бытия, оказывалась проявлением, осуществлением, реализацией первого начала, тремя его ипостасями: Ум - осуществление Единого в вечности, Космос - во времени, Душа - равно принадлежит тому и другому. Традиционные изложения называют тремя ипостасями у П. Единое, Ум и Душу, - по аналогии с тремя ипостасями бога в христианском богословии (лицо Отца соответствуют Единому, Сына -Уму, Духа Святого - Душе; ср. Eus. Pr. Ε ν. XI 17; 20); однако у самого П. Единое, Ум и Душа - это три «природы» (V 1, 8. 27; ср. II 9, 1. 20): все три относятся к сверхчувственной реальности (екег): две из них - Ум и Душа -в области бытия, Единое - за пределами бытия. Противопоставление умопостигаемого космоса, или истинного бытия, призрачному бытию чувственного космоса, который тем не менее является одушевленным и прекрасным живым существом - легло в основу плотиновского философствования, а необходимость восхождения от умопостигаемого космоса к превосходящему ум и бытие Единому определило специфику его платонизма.

Материя. Сверхсущее Единое, начало всего сущего, традиционно именуется у П. благом и сравнивается с солнцем (17, 1; ср. Plat. Resp. 508c-e). Ему противоположна темная и лишенная вида материя, не-сущее, начало

плотин 583

зла (I 8). Но такова только материя собственно, низшая граница, замыкающая иерархию бытия; однако материя есть и в умопостигаемом (II 4, 3-5). Эта умоспостигаемая материя, которую Аристотель и толкующий его Александр Афродисийский относят к математическим предметам, в системе П. получает более общее толкование. В принципиальном смысле материя у П. - бестелесный неаффицируемый субъект (III6, 6-18), относительно неопределенное подлежащее, всякое низшее начало по отношению к высшему в иерархии бытия, увенчанного сверхсущим Единым. Поэтому первой «материей», приведшей Единое к дроблению его превосходящей всякую определенность мощи, оказывается само чистое бытие (ср. Plat. Parm. 142b sq. - 2-я гипотеза: «если единое существует»). Для описания материи в ранних трактатах П. использует пифагорейский комплекс представлений о неопределенной двоице, первом различии и дерзости (τ ό λ μ, α, V 1, 1. 3-5), ставшей причиной перехода Единого во множество, в более поздних (напр., VI 8, 13-14) П. подчеркивает, что Единое - «отец причины» (Plat. Epist. VI, 323d4) - само является источником бытия, причем именно такого бытия. Ум дерзнул отпасть от Единого (VI 9, 5. 28-29), душа - от Ума (V 1, 1.4); а наиболее дерзкая часть души прозябает вплоть до растений (V 2, 2. 6). Так материя у П. провоцирует высшее к переходу в низшее. Она зеркало, отражаясь в котором высшее порождает низшее в качестве своего подобия (III6, 6. 23-26). Но если первое различие - и, т. обр., первая материя, первое подлежащее для Единого, т. е. сам принцип различия, позволяющий Единому перейти во множество, - есть чистое бытие как таковое, то собственно материя - принцип непрозрачности, непроницаемости тел чувственного мира друг для друга - оказывается уже небытием.

Душа. Итак, сфера сущего охвачена, по П., мощью сверх-сущего Единого и ограничена немощью не-сущей материи. Структуру бытия у П. задает оппозиция «тамошнего» и «здешнего». «Там» - истинно сущее, Ум, который и есть первичные сущности (V 9, 7. 8), сразу и образец, и демиург чувственного мира. Однако Ум, непосредственно присутствующий в любом месте чувственно воспринимаемого и одушевленного космоса, создает его в некой материи, и эта материя для Ума - Душа. Душа занимает центральное место в размышлениях П., причем он рассматривает ее как в традиционных для школьной философии аспектах, так и в специфических аспектах, обусловленных его собственным подходом; при этом в поле его зрения находится как индивидуальная душа, так и душа космоса - природа, - т. е. некое единое начало, совершающее все в соответствии с порождающими понятиями (III 1, 7. 3-4: α ρ χ ή ν... μ ί α ν, ά < /> ' η ς π ά ν τ α ката λ ό γ ο υ ς σ π ε ρ μ α τ ι κ ο ύ ς 77€/ocuv€tcu); а также Душа как некая главная сущность, следующая непосредственно за Умом.

Исходная оппозиция, в пределах которой П. начинает рассмотрение души, - душа/тело как бессмертное/смертное (IV 7). Собственно, бессмертная душа и есть сам человек, а смертное тело - только ее орудие, которое само по себе не имеет единства и постоянства и, конечно, не имеет жизни, поскольку получает жизнь, а вместе с ней и движение, от души. Именно бестелесная душа есть тот центр, в который сходятся данные органов чувств, она обеспечивает его рост и питание. Но когда душа слишком увлекается заботой о теле, т. е. о тленном и смертном, она невольно забывает о своем высоком достоинстве; и тогда ей нужно очиститься, вспомнить о своей

584 ПЛОТИН

умопостигаемой родине и вернуться к своему отцу, который - там. Все это требует индивидуальных усилий и предполагает индивидуальную ответственность.

Другой аспект рассмотрения души задан оппозицией делимое/неделимое (IV 2). Платон в «Тимее» (35а1-4) говорит о том, что демиург «между неделимой и вечно тождественной природой и природой делимой, возникающей в телах, он смешал из обеих третий вид сущности». Единое - целиком неделимо, здешний космос — целиком делим; ум - единое-многое: хотя он сам и множествен, но не делится в телах, а тела многократно воспроизводят умный образец; душа - единое-и-многое, потому что душ много (т. е. душа разделяется в телах) и в то же время в мире она есть единое начало, сдружающее весь здешний мир и царственно правящее им. П. готов защищать тезис, согласно которому все души - единая душа (IV 9); возражение, согласно которому все души разные, потому что я не ощущаю того, что ощущает другой, недействительно, поскольку и в едином одушевленном теле боль ощущается в данном месте, а остальные части тела чувствуют себя здоровыми. Подтверждением всеобщей одушевленности мира для П. служат, в частности, магические воздействия на расстоянии, космическая симпатия, а также то, что представляющая душу в этом мире природа всегда восстанавливает исковерканное и ущербное и постоянно и единообразно воспроизводит все живое.