Ю. А. ШИЧАЛИН 2 страница

Термин «материя» - латинская калька древнегреческого слова υ λ η (которое первоначально означало «лес», древесину как строительный материал; лат. materia - также первоначально «дубовая древесина, строевой лес»). В философию термин υ λ η впервые введен Аристотелем, латинский перевод «materia» - Цицероном.

Аристотель употребляет термин йЛ^-материя, излагая взгляды своих предшественников. По его утверждению, «первоначало всего», о котором учили большинство философов-досократиков, есть именно материя (вода у Фалеса, воздух у Анаксимена, беспредельное у Анаксимандра, огонь у Гераклита, четыре элемента у Эмпедокла, атомы у Демокрита): «Большинство первых философов считало началом всего одни лишь материальные начала, а именно то, из чего состоят все вещи, из чего как первого они возникают и во что как в последнее они, погибая, превращаются» («Метафизика» 983Ь5—9). С материей отождествляет он и «третье начало» Платона, «хору»-простран-ство. Эту традицию продолжает ученик Аристотеля Теофраст, а затем все древние доксографы и новые историки философии.

Учения первых греческих натурфилософов одно время объединяли под названием «гилозоизма», т. е. «живоматериализма», дабы подчеркнуть отличие их представления о первоматерии как живом и отчасти разумном начале от механистического материализма нового времени. Нередко такой гилозоизм характеризовался как переходная ступень от мифа к логосу, от религиозного мировосприятия к рациональной философии. В первоначалах досо-кратиков видели развитие космогонических мифов Передней Азии. Однако сами натурфилософы сознавали себя не продолжателями, а прямыми оппонентами традиционной мифологии: критика общепринятых религиозных воззрений как бессмысленных и безнравственных составляет полемический пафос ранних досократиков. Главное их стремление - утвердить мир на единой незыблемой, вечной основе, и именно в качестве такого вечного, всеохватывающего начала выступает у них материя; более того, она - живая, движущая и организующая, всемогущая божественная сила. Она обеспечивает единство и стабильность космоса, неизменность и непреложность его законов - то, чего не могли обеспечить враждующие, преходящие и слабые божества традиционной мифологии. Фалесовская вода порождает и объем-лет все космические элементы; «беспредельное» Анаксимандра - божественно и непреходяще, обеспечивает неизменность и постоянство круговорота возникновений и уничтожений в мире; Анаксименовский воздух все проникает, животворит и движет. При этом материальному первоначалу приписывается правильное, закономерное движение (например, разрежение и сгущение у Анаксимена). У Гераклита первоматерия - огонь, вечный, живой и подвижный, он отождествляется с мировым законом, мерой, или разумом -Логосом, обеспечивающим единство противоположностей.

МАТЕРИЯ 477

Эмпедокл, Анаксагор и Демокрит вводят понятие материи как одновременно единой и множественной: четыре элемента Эмпедокла, вселенская смесь частиц Анаксагора, атомы Демокрита.

Учение Платона о материи можно рассматривать как решение проблемы: как обосновать сосуществование множественного эмпирического мира и изначально единого, неизменного и умопостигаемого бытия. Если подлинное бытие - первообраз, а эмпирический мир - его подобие или отражение, то необходимо должно быть нечто, в чем отражается первообраз, что обусловливает отличие от него отражения, и тем самым существование числового множества, движения и изменения. Есть два вида, - рассуждает Платон в диалоге «Тимей», - с одной стороны, «то, что всегда есть и никогда не возникает, с другой - то, что всегда возникает, но никогда не существует. Первое постигается умом и мышлением и всегда тождественно себе; второе - неразумным чувством и мнением, оно всегда рождается и погибает, но никогда не существует в действительности» (27d-28a). Однако необходимо допустить и «третий вид», непостижимый ни уму, ни чувствам, - нечто «темное и дремучее», о чем мы можем лишь догадываться путем «незаконного умозаключения». Этот третий вид - пространство, или материя - служит местом и средой, в которой возникают и гибнут эмпирические вещи, их «матерью», «кормилицей» и «восприемницей», тем «воском», на котором запечатлеваются оттиски вечно сущего; эти оттиски и составляют наш эмпирический мир. Третий вид непреходящ, ибо не возникает и не погибает; но в то же время он и не существует, ибо совсем непричастен бытию. Он не тождествен себе, ибо не обладает никакими свойствами, сущностью или смыслом, и потому же он - не изменчив, ибо в нем нечему изменяться. Если подлинное бытие проявляет себя в эмпирии в виде смысла и целесообразности, законов природы и космоса, обеспечивающих гармонию, порядок и сохранение, то «третий вид» проявляется как «необходимость» — мировая энтропия. Т. обр., то, что зовется в Новое время «законами природы», распадается для Платона на две части: собственно законы, проявление единого мирового разума, источника бытия, и проявления материи-«необходимости», источника тленности и несовершенства. Не обладая никакими качественными характеристиками, платоновская материя наделена одним потенциальным свойством: она способна к математическому структурированию. По описанию Платона, когда подлинное бытие отражается в материи, возникает множество треугольников, равносторонних и прямоугольных равнобедренных, которые затем упорядочиваются в пять видов правильных многогранников; каждый из пяти видов соответствует одному из первоэлементов: тетраэдр - огонь, октаэдр - воздух, икосаэдр -вода, куб - земля, а додекаэдр - элемент неба (впоследствии пятый элемент, quinta essentia, был назван «эфиром» и считался особо тонким живым огнем, из которого состоит небесная сфера и все небесные тела). Материя, в которой существуют эти геометрические фигуры и тела, называется у Платона «пространством» (χ ώ ρ α, τ ό π ο ς), но мыслится не как реальное пустое пространство, а скорее как математический континуум. Его главная характеристика - «беспредельность» (τ ο ά π β ι ρ ο ν), не в смысле бесконечной протяженности, а в смысле абсолютной неопределенности и бесконечной делимости. Такая материя выступает прежде всего как принцип множественности, противостоящий единому бытию. Очевидное затруднение:

478 МАТЕРИЯ

как объяснить переход от чисто математических конструкций к телам, обладающим массой и упругостью, - по-видимому, не занимает Платона.

Аристотель разрабатывает свое понятие материи. Как ученик и последователь Платона, он принимает, что предметом истинного, научного знания может быть лишь единое, неизменное бытие - идея, или форма (cfô os, μ ο ρ φ ή). Но относительно эмпирического мира он расходится с Платоном, не соглашаясь признать ни иллюзорности его существования, ни его непознаваемости. Одна из главных задач Аристотелевой метафизики - обосновать реальность эмпирического мира и возможность науки физики, т. е. достоверного знания об изменчивых вещах. Такая постановка проблемы не позволяет принять досократовское представление о материи как об определенном наборе первоэлементов, где возникновение и изменение мыслится как результат чисто количественных комбинаций этих элементов. Подобное представление лишь отодвигает проблему: вопрос о происхождении самих первоэлементов остается открытым. Аристотель избирает другой путь - релятивирует платоновский принцип множественности, делает материю относительной. Платоновская материя выступает прямой противоположностью вечному бытию (идеям) как небытие; божественному принципу единства - как принцип множественности; идеям как источнику определенности - как «беспредельность» и бесконечность, идеальному Уму - как бессмысленная «необходимость». Для Аристотеля материя -тоже небытие, беспредельность, лишенная целесообразности необходимость, однако главная ее характеристика иная: материя - это то, что ничему не противоположно, материя - это всегда субъект, бескачественное подлежащее (ύ π ο κ €ί μ, €ν ο ν) всех предикатов (форм). Материя, по Аристотелю, всегда есть материя чего-нибудь, и понятие материи имеет смысл лишь для пары соотнесенных предметов. Способ познания материи - аналогия (пропорция). Как бронза является материей для статуи, так четыре первоэлемента (земля, вода, воздух, огонь) - материя для бронзы, а невоспринимаемая для чувств и разума первоматерия - материя для четырех элементов. В том же соотношении находятся, например, живое существо, или душа, и его материя - тело; физическое тело и его материя - четыре элемента и т. д. Это значит, что статуя по сравнению с бронзой, или живое существо по сравнению с неодушевленным телом, содержит некий дополнительный элемент -Аристотель называет его тем же словом, каким Платон называл свои вечные идеи - eî 8oç, форма. Другая же составная часть всякого существа или вещи, та, что подлежит оформлению и структурированию, и есть ее материя. Материя вовсе не должна существовать независимо от вещи и прежде нее, как в частном случае с бронзой и статуей; так, душа (т. е. одушевленность, жизнь) и тело живого существа не существуют ни до, ни отдельно друг от друга. Аристотель уточняет свое понятие материи в трех, важнейших аспектах: с точки зрения ее способности к изменению, бытия и познаваемости. Говоря об изменении, возникновении или становлении чего-либо, необходимо, согласно Аристотелю, различать то, что становится, и то, чем оно становится. Первое и есть материя, второе - форма, или «составное», т. е. то, что состоит из материи и формы (таковы, по Аристотелю, все сущие вещи и существа за исключением Бога - вечного двигателя, который есть чистая «форма форм» и материи непричастен). Первоматерия, служащая материей для всего сущего, сама не есть сущее. Материя — это небы-

МАТЕРИЯ 479

тие, то μ η ο ν. Однако поскольку материя - понятие относительное, то она -не просто небытие вообще, а небытие чего-то, той вещи, которая может возникнуть именно из этой материи при воздействии определенных причин (действующей, формальной и целевой). Следовательно, всякая материя -это определенная вещь (то8с τ ι) в возможности ($υ ν ά μ €ΐ). Соответственно и первоматерия, лежащая в основе мироздания, - это не чистое небытие, а потенциальное бытие, то δ υ ν ά μ ε ι ο ν. Первая материя существует только в составе данной Вселенной, а не сама по себе, следовательно, другой Вселенной, нежели наша, быть не может. С точки зрения познания материя, как не обладающая ни одним из определений того предмета, для которого она служит материей, есть нечто неопределенное (α ό ρ ι σ τ ο ν, α μ ο ρ φ ο ν). Поэтому материя сама по себе непознаваема ни теоретически, ни эмпирически. О ее существовании мы заключаем лишь путем аналогии. Благодаря такому понятию материи Аристотель может объяснить все процессы возникновения, изменения и движения как процессы реализации заложенной в вещах предрасположенности к принятию той или иной формы, как актуализацию потенций, или, что то же самое, как оформление и переоформление материи. Аристотелевское понятие материи, т. обр., не обозначает определенный предмет, например, первовещество, а является импликацией научной программы: при исследовании всякой эмпирически данной вещи или класса вещей и явлений ставится вопрос, что именно должно рассматриваться как материя этой вещи и какими именно действующими и формально-целевыми причинами обусловлена актуализация этой материи. В рамках такой программы возможно построение рационального научного естествознания, и это естествознание должно носить квалитативный характер. Научной программой служило и платоновское понятие материи как пространства, принципа множественности и математического континуума: там исследование всякой эмпирической вещи означало выявление ее математической структуры, носителем которой выступала платоновская материя. Соответственно, естествознание, разработанное на основе платоновской программы, должно было носить математический характер - именно поэтому современные физики рассматривают Платона как своего предтечу. После Аристотеля в эпоху эллинизма понятие материи разрабатывается в школах стоиков и неоплатоников. Стоики сводят все сущее к материи, неоплатоники, наоборот, к идее-форме, что позволяет теоретически дедуцировать мироздание из одного источника. Для стоика бытие - едино; все, что существует, составляет Вселенную (то π α ν, Universum), космос, который поэтому тоже един и единствен. Главный признак бытия - способность действовать и испытывать воздействие. Такой способностью обладают только тела. Следовательно, существуют только тела. Телом стоики считают не всякую вещь, воспринимаемую чувствами (как Платон), но лишь предметы, обладающие упругостью (твердостью, непроницаемостью) и ό γ κ ο ς - трехмерным объемом и тяжестью. Бог, душа и качества предметов, по стоическому учению, тоже телесны. Напротив, пространство, время, пустота, значения слов и понятий - не тела; они представляют собой «нечто» (τ ι), но не существуют в действительности. Раз пустоты нет, то Вселенная есть физический континуум; следовательно, всякое тело может до бесконечности делиться на тела. Материя, согласно стоическим воззрениям, телесна, едина, непрерывна и представляет собой един-

480 МАТЕРИЯ

ственное сущее. Такая теоретическая система стройна и последовательна, но мало пригодна для объяснения эмпирической действительности. Она нуждается в уточнении — и стоицизм, слегка видоизменив, включает в свою систему платоновско-аристотелевское учение о взаимодействии материи и формы. Поскольку существовать - значит действовать и претерпевать воздействие, постольку внутри сущего - материи — можно различить две части, или два начала (ά ρ χ α ί): действующее и страдающее. Пассивная часть материи, способная главным образом к страданию, выступает в качестве подлежащего (ύ π ο κ β ί μ β ν ο ν) и есть материя в узком смысле слова. Она представляет собой бескачественное тело (α π ο ι ο ν σ ώ μ α), или бескачественную сущность (α π ο ι ο ν ο υ σ ί α), она инертна (бессильна, α ο ύ ν α μ ο ς) и неподвижна, но вечна - не возникла и не подлежит разрушению, сохраняя неизменным свое количество. В ней и на нее действует активная часть материи - Логос, которого стоики зовут еще «Богом, Умом, Провидением и Зевсом» (D. L. VII 134). Эта воплощенная Сила, божественный Разум представляет собой теплое газообразное тело, состоящее из смеси тончайших частиц теплого воздуха и огня, и называется «дыханием» - пневма (греч. π ν β ΰ μ α, лат. spiritus). Механизм взаимодействия пневмы и инертной первоматерии стоики объясняют с помощью учения о «всецелом смешении» (δ ι ' ό λ ο υ κ ρ α σ ι ς). При смешении различных компонентов вселенского континуума могут возникать абсолютно гомогенные смеси: при отделении сколь угодно малой части этой смеси в ней будут наличествовать все компоненты. Пневма - самый тонкий из элементов, смешана повсюду с частицами косной пассивной материи. Функции пневмы у стоиков те же, что функции формы-идеи у Платона и Аристотеля: она сообщает пассивной части материи порядок и структуру, обеспечивает цельность и единство космоса и каждой вещи в нем. Она же является источником изменения и движения. Однако взаимодействие упорядочивающего и пассивного начал объясняется у стоиков чисто физически: будучи силой, пневма создает напряжение (τ ό ν ο ς) между материальными частицами, своего рода динамическое притяжение. Именно к стоическому учению о пневме, вероятно, восходят позднейшие понятия эфира и физической силы в естествознании.

Отличное от стоического учение о материи разрабатывается в неоплатонизме. Согласно общей для всех неоплатоников иерархической схеме, первоначалом всего является Единое, которое выше всякого бытия — «по ту сторону» сущего (то ί π ε κ ε ι ν α, «потустороннее», лат. transcendentia). Единое - источник бытия, составляющего следующую ступень в неоплатонической иерархии (для него приняты различные названия: бытие, истинно сущее, Ум, умопостигаемый космос, идеи). Ниже бытия располагается Душа, «неделимая и разделенная в телах», двойственное существо, причастное бытию, разуму, вечности и неизменности в силу своей неделимости, причастное небытию, бессмысленности и движению в силу разделенности в телах (индивидуации). Следующая ступень вниз по онтологической лестнице — тело, телесность вообще - то σ ω μ α τ ο €ώ έ ς, тленное, изменчивое, косное, неразумное, существующее лишь в излучении души и формы-идеи низшего порядка. Дальше вниз ничего нет. Это и есть материя неоплатоников - тот низ, «дно» онтологической иерархии, где ничего нет, небытие (то μ η ο ν). Характеристики материи: беспредельная, бесконечная, беска-

МАТЕРИЯ 481

чественная, не существующая, инертная, бессильная, вязкая, противоположность благу, источник и сущность зла. Будучи тоже в своем роде по ту сторону всего сущего, материя представляет собой, согласно Плотину, прямую противоположность не бытию и идее, а самому Единому-Благу.

Другие неоплатоники не принимали такую концепцию двух трансцендентных полюсов и отрицали за материей самостоятельность и злобу. Помимо этой низшей материи-«дна» Плотин, а вслед за ним Порфирий и Прокл учили об «умопостигаемой материи», той, которая служит средой для умопостигаемых сущностей - первого и высшего множества. Это то самое понятие математического континуума, о котором говорил Платон, но более разработанное и детализованное. Помимо умопостигаемой материи, служащей субстратом для идей и арифметических чисел, Прокл вводит понятие материи воображения (φ α ν τ α σ ί α), субстрата геометрических фигур. Общее свойство всех видов материи - материи идей, чисел, воображаемых фигур и чувственных тел - беспредельность, т. е. неопределенность, иррациональность и делимость до бесконечности.

У христианских мыслителей поздней Античности и раннего Средневековья учение о материи сводится к доказательству того, что материи нет, ибо Бог сотворил мир из ничего. Ни платоновский дуализм, ни аристотелевский имманентизм для них неприемлемы. На этом настаивают Ориген, Евсевий и все каппадокийцы. Менее крупные мыслители, пишущие на натурфилософские темы по языческим источникам (Калкидий, Исидор, Беда, Гонорий и др.), оговариваются, что первая материя, materia, то, из чего или в чем творил Создатель Вселенной, действительно есть ложная языческая выдумка, но материя как беспорядочное смешение всех элементарных частиц на заре мировой истории могла существовать в результате первого акта творения, именно о ней говорит Платон в «Тимее» (первичное смешение треугольников до начала деятельности Демиурга-Творца), и ее называют silva - второй вариант перевода греч. ΰ λ η на латынь. Учение о вторичной материи-сильве сохранялось до 13 в. и далее, соединившись позднее с атомистическими представлениями. Что касается собственно материи, materia prima, то на протяжении всего средневековья в арабском мире, а начиная с 13 в. и на европейском Западе разрабатывается аристотелевское учение.

Лит.: RivaudA. Le problè me du «devenir» et la notion de la matiè re dans la philosophie grecque depuis les origines jusque à Thé ophraste. P., 1906; Baeumker CL Das Problem der Materie in der griechischen Philosophie. Eine historisch-kritische Untersuchung. Mü nst., 1890; McMullin E. (ed.). The Concept of Matter in Greek and Medieval Philosophy. Indiana, 1963; Happ H. Hyle: Studien zum aristotelischen Materie-Begriff. В., 1971; Hager F.-P. Die Materie und das Bö se im antiken Piatonismus, - Studien zum Neuplatonismus. Darmst., 1982, S. 167; Cohen S. Aristotle's Doctrine of Material Substrate, - PhR 93, 1984, p. 171— 194; Sorabji R. Matter, Space and Motion: Theories in Antiquity and Their Sequel. L., 1988; О 'Brien D. Plotinus and the Origin of Matter. Nap., 1991; De Haas Frans Α. J. John Philoponus' New Definition of Prime Matter. Leiden, 1997; OpsomerJ. Proclus vs Plotinus on Matter (De mal. subst. 30-7), - Phronesis XLVI, 2, 2001, p. 154-188; Шичалин Ю. А. «Третий вид» у Платона и материя-зеркало у Плотина, - ВДИ, 1978, 1, с. 148-161; Бородай Т. Ю. Понятие материи в «Тимее» Платона и способы его выражения, - Актуальные проблемы классической филологии. Вып. 1. М., 1982, с. 53-64; Она же. Идея материи и античный дуализм, - Три подхода к изучению культуры. Под ред. В. В. Иванова. М., 1997, с. 75-92.

Т. Ю. БОРОДАЙ

482 МЕГАРСКАЯ ШКОЛА

МЕГАРСКАЯ ШКОЛА, мегарики (ο ι Μ ε γ α ρ ι κ ο ί) (4 - нач. 3 в. до н. э.), одна из сократических школ; основана Евклидом из Мегары. Принято выделять три этапа существования Мегарской школы, на основании свидетельства Диогена Лаэртия о том, что ближайших сторонников Евклида называли «мегариками», потом — «эристиками» (от греч. ε ρ ί ζ ω, «спорить»), а позднее -«диалектиками», потому что эти философы представляли свои логические аргументы в форме вопросов и ответов (D. L. II 106). К «мегарикам» относят Евклида и Стилъпона, современника Диодора Крона, к «эристикам» - Евбулида, ученика Евклида и оппонента Аристотеля, и Алексина, к «диалектикам» - Клиномаха из Фурий, Диодора Крона и Филона Диалектика. В современной литературе после работы Седли (Sedley 1977) «диалектическую» и «мегарскую» школы иногда рассматривают отдельно, понимая их как различные «школы» (α ί ρ ε σ ι ς), но одно «преемство» (δ ι α δ ο χ ή - термин эллинистической доксографии). Против этого различения аргументирует Dö ring 1989.

Основное внимание в раннем учении Мегарской школы (Евклид Мегарский) было сосредоточено на этике (влияние учения Сократа о едином благе) и метафизике (влияние учения элеатов о едином бытии); позднее - на логике («эристики» и «диалектики»), что также можно возвести к тем же источникам - сократовскому методу вопросов-и-ответов и апориям Зенона Элейского. Евклид развивал учение о едином благе, указывая, что для него существует много имен, а противоположного ему не существует; Стильпон отрицал общие понятия и возможность приписать любому субъекту отличный от него предикат (по общей формуле «А есть В»), и разрешал только тавтологичные высказывания («А есть А»).

Основателем «диалектической школы» считается ученик Евклида Клиномах из Фурий, «первым написавший о пропозициях (α ξ ι ώ μ α τ α) и предикатах (κ α τ η γ ο ρ ή μ α τ α)» (Ό. L. II 112). Школа была известна разработкой 1) логических парадоксов, в т. ч. софистических уловок (Евбулид); 2) модальной логики (Диодор Крон и Филон); 3) теории правильной импликации (Диодор и Филон). Наиболее известно т. н. рассуждение «Повелитель» Диодора Крона, согласно которому возможное определялось как то, что истинно или в настоящем, или в будущем.

Учеником Диодора был Филон-Диалектик, автор сочинений «О значениях» и «О видах аргументации». В трактовке возможности Филон отошел от Диодора: по Филону, возможным является все, к чему вещь способна, даже если для осуществления данной возможности существуют неустранимые препятствия, например: толща воды мешает увидеть раковины на дне моря, тем не менее это возможно. В трактовке истинности логической импликации Диодор и Филон также расходились: по Диодору, импликация истинна, только если из истины никогда не следует ложь (импликация как модальная (необходимая) условная связь); по Филону, импликация истинна, только если сейчас из истины не следует ложь (импликация как материальная условная связь), т. е. условные высказывания в зависимости от обстоятельств времени могут менять свою истинность; напр., высказывание «Если сейчас день, то я разговариваю» по Филону истинно, если сейчас действительно день и я говорю, а по Диодору - ложно, потому что, как только я перестану говорить, из истины «сейчас день» последует ложь «я разговариваю» (см. Sext. Adv. math. VIII 113-117).

МЕЛИСС 483

Важны две линии влияния мегарских идей: 1) Мегарики и Аристотель: в «Метафизике» Аристотель критикует анонимных «мегариков» за неверное учение о возможности (Met. IX 3), - если принять, что мегарики разделяли статичный монизм элеатов, они должны были отрицать различие между возможным и действительным; 2) Мегарики и стоики: неоспоримо влияние Мегарской школы на формирование стоической пропозициональной логики (стоик Зенон учился у Диодора Крона вместе с Филоном Диалектиком (SVF 14-5)). Стоики (прежде всего Хрисипп) и «диалектики» были создателями новой, неаристотелевской логики, в которой за базовые единицы были приняты не предикаты, а пропозиции (целые высказывания). Стоики также явились преемниками «диалектиков» в учении об обозначаемом (см. Ebert \ 991).

Фрагм.: GiANNANTONi, SSRI, 1990², р. 375-^84; Dö ring К. Die Megariker: Kommentierte Sammlung der Testimonien. Amst, 1972; Muller R. Les Mé gariques. Fragments et té moignages. Ρ, 1985.

Лит.: Cambiano G. Ilproblemadell'esistenzadi una scuolaMegarica, - Scuole socratiche minori e filosofia ellenistica. A cura di G. Giannantoni. Urbino, 1977, p. 25-53; Sedley D. Diodorus Cronus and Hellenistic Philosophy, - PCPS, n.s. 23, 1977, p. 74-120; Wheeler S. C. Megarian Paradoxes as Eleatic Arguments, - APhQ 20, 1983, p. 287-295; Montoneri L I Megarici. Studio storico-critico e traduzione dé lie testimonianze antiche. Catania, 1984; Muller R. Introduction à la pensé e des Mé gariques. P.; Brux., 1988; Dö ring К. Gab es eine dialektische Schule? - Phronesis 34, 1989, p. 293-310; Ebert T. Dialektiker und frü he Stoiker bei Sextus Empiricus. Gott., 1991; Barnes J. Meaning, saying and thinking, - Dialektiker und Stoiker. Zur Logik der Stoa und ihrer Vorlä ufer. Hrsg. v. K. Dö ring, Th. Ebert. Stutt, 1993, S. 47-61; Giannantoni G. Die Philosophenschule der Megariker und Aristoteles, -Ibid., S. 155-165.

M. А. СОЛОПОВА

МЕЛИСС (Μ έ λ ι σ σ ο ς) из Самоса (5 в. до н. э.), др.-греч. философ, завершитель и систематизатор традиций Элейской школы. Архаическая темнота стихов Парменида побудила М. дать ясное прозаическое изложение элейского учения с развернутой аргументацией. Философский трактат М. «О природе, или О сущем» известен в основном по конспектам Симпликия и псевдоаристотелевскому сочинению «О Мелиссе, Ксенофане, Горгии». Из исходного постулата «нечто есть» М. дедуцирует все атрибуты сущего: оно вечно (в силу закона e nihilo nihil, φ ρ. 1), бесконечно (φ ρ. 2-4), одно (т. к. два бесконечных граничили бы между собой, фр. 6), однородно (т. к. неоднородность имплицирует множественность, фр. А 5), неподвержено изменениям (росту и убыли; трансформации) и аффектам (боли, печали, фр. 7), неподвижно (т. к. необходимая предпосылка движения — существование пустоты, но пустота - «ничто», фр. 7). Полученный таким образом априорный критерий реальности опровергает данные чувственного опыта: если бы феномены доксического мира были реальны, то каждый из них (например, «земля, вода, воздух, огонь, железо») должен был бы обладать атрибутами «того, что есть» (фр. 8), а это невозможно. Аргумент о бестелесности единого сущего (тело обладает «толщиной», толщина имплицирует наличие частей, части - множественность, фр. 9, ср. антиномию множества у Зенона, DK29 В 1) основан на предположении, что бесконечная протяженность и «полнота» исключает «бестелесность». Указание на отсутствие «боли» и «печали» в бытии свидетельствует об этико-психологическом измерении

484 МЕНЕДЕМ ИЗ ЛАМПСАКА

сущего, очевидно, служившего парадигмой внутреннего спокойствия и душевной неуязвимости мудреца. Отступлений от Парменида у М. немного (бесконечность бытия, отказ от «вечного настоящего»), но его аргументация достаточно оригинальна. Отношение М. к Эмпедоклу и Анаксагору проблематично, влияние на генезис атомистики вероятно.

Фрагм.: DK I, 258-276; Reale G. (ed.). Melisso Samius. Testimonianze e frammenti. Fir., 1970. См. лит. к ст. Элейская школа.

А. В. ЛЕБЕДЕВ

МЕНЕДЕМ ИЗ ЛАМПСАКА (Μ ε ν έ δ η μ ο ς 6 Λ α μ φ α κ ψ ο ς) (3 В. ДО Н. Э.), фи-лософ-киник, последователь сначала эпикурейца Колота, затем киников Эхеклеса и Феомброта, последователя Метрокла из Маронеи. Описание экстравагантных манер M. y Диогена Лаэртия (VI 102) сближает его с Мениппом. Известно о серии полемических текстов, направленных друг против друга М. и эпикурейцем Колотом из Лампсака по поводу ценности поэзии, бедности, самодостаточности (автаркии) - диспут частично сохранился на папирусах из Геркуланума (отрывки сочинений Колота против Платонова «Лисида» и «Евтидема»: РНегс 208; РНегс 1032). Хотя кроме этого о М. ничего не известно, он представляет известный интерес как пример того, что киники иногда вступали в более или менее формальные дебаты с философами других школ.