А. А. СТОЛЯРОВ 27 страница

414 КИНИКИ

но представляют лишь особый стиль жизни, совместимый с любой школой, ар. Aug. Civ. D. XIX 1), однако это было, скорее, исключением, и даже поздние неоплатоники говорят о «философах-киниках» наряду с прочими (см. Amm. In Cat. 2, 2-7; Elias. In Cat. Ill, 1-32). Часто философские установки киников приходится реконструировать на основании только биографической литературы, что оправдано в той мере, в какой киническая школа была школой в смысле определенного умонастроения, а киническая философия -своеобразным киническим образом жизни (eî Sos Ι τ ρ ό π ο ς τ η ς ζ ω ή ς), причем язык этой философии не был ограничен устным или письменным словом, но включал и алогичный язык жестов, одежды, образов. Объединявший киников в единое духовное явление стиль жизни имел наглядное выражение в знаменитом «костюме киника»: короткий двойной плащ на голое тело («трибон»), длинные волосы и борода, посох странника, босые ноги, котомка нищего через плечо («пера»).

В отсутствие школьной институции и авторитетных текстов обучение кинической философии в ранний период происходило благодаря общению учителя с учеником, который непосредственно убеждался в преимуществе кинического образа жизни. После философского «обращения» следовал резкий разрыв с прежней жизнью, домом и отечеством, ученик принимал новую внешнюю атрибутику («надевал костюм киника») и начинал жить по-новому, подражая учителю в искусстве автаркии, свободы и обличения порока (киники считали, что их философия проста и следует природе, так что после уяснения азов ей можно обучиться самостоятельно) - так, Диоген оставил прошлую жизнь, Кратет бросил обеспеченный дом в Фивах, имущество и распустил слуг, а Гиппархия, бросив все, стала женой Кратета; ее брат Метрокл оставил учебу в Ликее, распустил слуг и стал последователем Кратета. Переход к кинизму был более плавным для выходца из социальных низов Монима из Сиракуз; обретя свободу, бывший раб стал киником, стал носить сразу три котомки и начал писать книги. Другой ученик Кратета, Менипп, также был из рабов и также свое обращение отметил литературным творчеством, изобретя жанр произведения «наполовину смешного, наполовину серьезного» (σ π ο υ δ ο γ έ λ ο ω ν), Менипповой сатиры.

Киники и Сократ. На связь киников с Сократом уже в Античности указывали неоднократно: 1) родоначальником школы вместе с Диогеном считался сократик Антисфен; 2) Платон называл Диогена Синопского «сумасшедшим Сократом»; 3) когда Зенон из Кития, прочтя в Афинах «Воспоминания о Сократе» Ксенофонта, захотел найти его последователей, ему указали на Кратета Фиванского. Киники могут быть отнесены к сократической традиции в той мере, в какой их связывает с Сократом 1) обращенность к этической проблематике; 2) учение о тождестве добродетели и знания; 3) критицизм: установка на спор и опровержение оппонента; 4) внешний простецкий вид. Самоосознание киников как последователей Сократа имело одним из следствий систематическую критику Платона (то же впоследствии у стоиков), ибо платонизм воспринимался как искажение истинно сократовского учения.

Кинический дискурс отличало морализаторство, признание целью жизни добродетель (ср. D. L. VI 104), всякое отклонение от которой воприни-малось как порок. По Диогену Селевкийскому, кинизм — это «кратчайший путь к добродетели» (VII 121). Добродетель же - в разуме, порок - в нера-

КИНИКИ 415

зумии. Традиционная, хотя и упрощенная постановка вопроса о добродетели сочеталась у киников с неприятием всякой традиции. Диоген Синопский призвал «переоценить ценности» того общества, которое не способно жить по разуму и добродетели вплоть до полного отвержения, вместе с его законами, которые не служат справедливости, и вместе с образованием, науками (геометрией, музыкой и т. д.) и школьной философией, которые занимают душу бесполезными вещами. Исходная линия кинического философствования была продолжением известного из истории софистики противопоставления «природы» и «закона». Киники выбрали природу и отвергли закон, трактуя его как совокупность тех ложных ценностей, которые подлежат переоценке. В эллинистических монархиях новой постклассической эпохи киникам осталось право быть свободными лишь ценой своего гражданского статуса, и они им воспользовались, выбрав асоциальную свободу в несвободном обществе.

Единственное известное произведение кинической литературы, посвященное изложению социально-политических идей - «Государство» Диогена Синопского (реплика на платоновское). Диоген проповедовал, что людям следует брать пример у животных, живущих более целесообразно и просто; им следует отказаться от оружия, денег и прочих бесполезных вещей; ввести общность жен и детей, допустить полную сексуальную свободу, инцест и даже каннибализм (последний обосновывался тем, что тело человека состоит из тех же элементов, что и растения и прочие тела, употребимые в пищу, D. L. VI 79). Достойные примеры подражания киники находили не только у животных, но и у варваров: были популярны индийские гимнософисты (см. Онесикрит) и скифы, особенно Анахарсис, которому в кинической среде приписали серию фиктивных писем, пропагандирующих основы кинизма. Был востребован и жанр утопии: Кратет написал гекзаметрическую поэму про остров-государство «Пера», населенный счастливыми и ни в чем не нуждающимися людьми. Идеал самодостаточности, автаркии, был одним из ведущих в системе ценностей кинизма. С ним было связано требование обходиться минимумом для удовлетворения насущных нужд, отказ от привычных вещей (зачем изобилие в еде, когда достаточно хлеба с водой для утоления голода и жажды, зачем жить в доме с крышей, если укрыться можно и в большой бочке, зачем пить из чашки, когда можно из ладони, и т. д.). Кинический образ жизни включал суровые аскетические требования, воздержность, твердость духа {апатия).

Антигедонизм киников был доведен ими до того предела, где их современники усматривали безумие (Диоген говорил: «Я предпочел бы безумствовать, чем наслаждаться»). В соединении представления о ложности всякого стыда (ибо это всего лишь требование «закона») и установки на борьбу с удовольствиями можно искать объяснение некоторым особенно скандальным деяниям киников, в частности браку (κ υ ν ο γ ά μ ι α) на площади Кратета и Гиппархии. Чувственное удовольствие, учили киники, безразлично, его нужно полностью исключить из всех поступков (даже тех, что связаны с переживанием удовольствий), но в таком случае не остается причин скрывать и супружеское соединение, согласное с природой. Т. обр., хотя приверженцы кинизма проповедовали воздержность и аскетизм, с точки зрения норм нравственности, с которыми они не считались, их поведение было безнравственнее и распущеннее, напр., проституции, которую клеймил Диоген.

416 КИНИКИ

Киники имели славу безбожников, критиков государственных культов и обрядов (в римский период Эномай из Гадары только за антирелигиозную направленность своего сочинения «Обличение обманщиков» воспринимался как киник). Судя по имеющимся фрагментам, киники выступали главным образом против многочисленных суеверий. Для них религия была порождением «закона», «обычая», а не «природы» (ср. слова Антисфена о том, что люди придумали множество богов, тогда как по природе существует один). В кинизме было распространено почитание героя Геракла как покровителя бедняков (и покровителя Киносарга), в несколько более позднее время — также богини Тихе (Τ ύ χ η).

Свобода речи (π α ρ ρ η σ ί α) - одна из примет кинического дискурса. Это было усвоенное киниками право говорить резко, невзирая на авторитеты, хлестко, насмешливо и часто приниженно о вещах важных. Диоген считал парресию главным своим достижением в философии. Связанные с привычкой к обличению психологические опасности емко выразил Гален, назвав кинизм «кратчайшим путем к тщеславию» (Galen. De peccat. dign., t. 5, p. 71 Kü hn); отношение к киникам Галена, как и многих других авторов (ср., напр., Apul. Flor. 7, 10-13), было обусловлено прежде всего неприятием ки-нической убежденности в бесполезности всех наук, мешающих, по их мнению, увидеть главный предмет философии - человека.

Свобода говорить в кинической системе ценностей была неразрывно связана со свободой жить независимо от условных рамок государства (в котором они часто не были полноправными гражданами). Киники ввели в философский словарь новый термин, назвав себя «космополитами», гражданами не отдельного города, но «космополиса», всего мира (термин впоследствии подхватили и развили в своем учении стоики). Почти все киники, по сообщениям историков, совершали далекие путешествия во все концы известного грекам мира, во время которых могли в полной мере применять свое аскетическое искусство жить согласно природе.

Кинизм послужил непосредственным источником стоицизма, смягчившего кинические парадоксы и внесшего более конструктивное отношение к политической жизни и к умственной культуре, но удержавшего характерный для киников перевес этики над другими философскими дисциплинами. Образ жизни киников оказал влияние на идеологическое оформление христианского аскетизма (особенно в таких его формах, как юродство и странничество).

Источники: Giannantoni, SSR I, 1990², p. 137-587 (cap. V: Antisthenis, Diogenis, Cratetis et Cynicorum veterum reliquiae); Teletis reliquiae. Ed. O. Hense. Tub., 1909 (Hldh., 1969); Антология кинизма. Изд. подг. И. M. Нахов. M., 1984 (1996²).

Лит: Dudley D. R. A history of cynicism from Diogenes to the sixth century, L., 1937; HoistadR. Cynic hero and cynic king. Studies in the cynic conception of man. Uppsala, 1948; Sayre F. The Greek cynics. Bait., 1948; Rankin H. D. Sophists, Socratics and Cynics. L., 1983; Die Kyniker. Darmst., 1986; Goulet-Cazé M.-O. L'ascè se Cynique. P., 1986; Eadem. Le cynisme à l'é poque impé riale, - ANRW II 36, 4, 1990, S. 2720-2833; Die Kyniker in der modernen Forschung. Ed. M. Billerbeck. Amst., 1991; Downing F G. Cynics and Christian Origins. Edinb., 1992; Le cynisme ancien et ses prolongements. Ed. by M.-O. Goulet-Cazé, R. Goulet. P., 1993; Navia L. E. Classical Cynicism: A Critical Study. 1996; The Cynics: The Cynic Movement in Antiquity and Its Legacy. Ed. by R. B. Branham, M.-O. Goulet-Cazé. Berk.; L. Ang.; L., 1997; Dö ring К. Antisthenes, Diogenes und die Kyniker der Zeit vor Christi Geburt, - GGPh, Antike 2. 1, 1998, S. 267-321; Лосев, ИАЭ П. Софисты. Сократ. Платон.

КИРЕНСКАЯ ШКОЛА 417

M., 1969, с. 84-108; Нахов И. М. Киническая литература. М., 1981; Он же. Философия киников. М., 1982.

Библ.: The Philosophy of Cynicism: An Annotated Bibliography. Ed. by L. E. Navia. 1995. См. также лит. к ст. Антисфен, Диоген Синопский, Кратет Фиванский, Менедем из Лампсака.

М. А. СОЛОПОВА

КИРЕНСКАЯ ШКОЛА, киренаики (ο ί Κ υ ρ η ν α ι κ ο ί), др.-греч. гедонистическая философская школа 4-1-й четв. 3 в. до н. э., возводившая свое учение к сократику Аристиппу из Кирены. К Киренской школе принадлежали, в частности: дочь Аристиппа Арета, ее сын Аристипп Младший (Метродидакт, «обученный матерью») и имевшие своих последователей Паребат, Анникерид, Гегесий и Феодор.

Киренская школа отрицала науки о природе (иногда также логику и диалектику) как не дающие надежных знаний и бесполезные для счастливой жизни. Этика Киренской школы состояла из 5 разделов: учение о том, что предпочитают и чего избегают, о внутренних состояниях-ощущениях (π ά θ η), о поступках; физика же и логика фактически включались в этику на правах учения о причинах и о достоверности.

Киренаики утверждали несопоставимость внутренних состояний людей и непостижимость в них общего: общими бывают только имена вещей. Человеку явлено лишь его индивидуальное состояние (π ά θ ο ς), оно очевидно, истинно и постижимо: «Ощущение, которое возникает для нас, не показывает нам ничего, кроме себя самого. Следовательно, только ощущение, по правде сказать, есть то, что нам является. А то, что вовне и способно вызывать ощущение, может быть, и существует, но это не то, что нам является» (Sext. Adv. math. VII 194). Неприятных ощущений избегают, приятным оказывают предпочтение, это естественно и свойственно как животным и детям, так и мудрецам.

В критерий истинности одни киренаики включали только непосредственную очевидность и ощущения, другие признавали участие ума и размышления. Ощущение мыслилось динамически как движение; киренаики не признавали эпикурейского отождествления наслаждения с отсутствием боли и страдания: поскольку удовольствие и боль - это «мягкое» и «резкое» движения, то отсутствие одного движения есть неподвижность, а не другое движение. Т. обр., Киренская школа признавала только положительное удовольствие без степеней и иерархии. Утверждение Киренской школы, что существуют только телесные удовольствия, основано на узком значении слова η δ ο ν ή («чувственное наслаждение»), при онтологизации которого выходило, что не только слово, но и понятие «удовольствие» неприменимо к духовной сфере. Анникерид, однако, причислял к удовольствиям и дружеское расположение, и чувство благодарности, уважения, гордости за отечество и т. д. Возможно, в Киренской школе существовало представление об элементарных сильных наслаждениях и сложных (так, Аристипп Младший учит, что «чувство» (α ί σ θ η σ ι ς) складывается из многих «ощущений» - π ά θ η), но не обладающих такой безусловной силой. Удовольствия по преимуществу — это телесные и сиюминутные, актуальные наслаждения. Хотя счастьем иногда считалась совокупность прошлых и будущих наслаждений, их накопление не цель, ибо со временем движение души угасает (Анникерид). «Жить с удовольствием» - цель, по Аристиппу Младшему,

418 КИРЕНСКАЯ ШКОЛА

по Анникериду, искать счастья в непрерывных и всевозможных наслаждениях слишком утомительно и ведет к обратному результату, но чем человек мудрее, тем больше счастья в его жизни, хотя целью каждого поступка является не счастье, а частное конкретное удовольствие. По Феодору, мудрец радостен, а глупец печален; по Гегесию, из-за множества зол счастье вообще невозможно, так что мудрец только избегает зол и тем более в этом преуспевает, чем менее будет разборчив в источниках наслаждений.

Моральные запреты «радикальные» представители Киренской школы (Феодор, Гегесий) снимали, объявляя общепринятые ценности (а Гегесий и удовольствие) существующими не по природе. В Киренской школе не просто удовольствие объявлялось благом, но само совершенное благо, выступающее как цель, есть жизнь с удовольствием или просто удовольствие; соответственно все остальные блага, включая разумение и добродетель, являются благами в той мере, в какой служат этой цели. Феодор отрицал общепринятые ценности с высокомерием и дерзостью; Гегесий -с равнодушием и пессимизмом; Феодор не страшился смерти, Гегесий видел в ней полезное для мудреца (жизнь - выгода глупца); по Феодору, жертвовать собой за отечество - значит приносить пользу безумцам, по Гегесию, мудрец ничего не делает ради других, ибо никто его не стоит; Феодор ценил свободу высказывания («парресию») и считал отечеством весь мир, Гегесий выражал равнодушие и к свободе, и к отечеству. Особенность учения Феодора - выдвижение в качестве пределов не удовольствия и боли (им он отводил роль промежуточных состояний), а радостное и горестное расположение духа; благами он объявлял ум и справедливость, а злом -их противоположности. Феодор, автор книги «О богах», за свои воззрения был прозван «Безбожником», Гегесий, автор книги «О самоубийстве воздержанием от пищи», - за проповедь самоубийства «Учителем смерти». Анникерид, более «мягкий» представитель Киренской школы, не делал всех выводов из исходных посылок, избегал асоциальных крайностей своих проводивших жизнь на чужбине «единомышленников» и рисовал мудреца человеком, живущим в согласии с обществом, признающим его ценности и старающимся по возможности получать от жизни больше удовольствий, чем огорчений. Киренская школа испытала влияние Протагора, Демокрита и Эпикура и, в свою очередь, повлияла на учение последнего. Сочинения киренаиков не сохранились, основные источники - Диоген Лаэртий (II 65-104), Секст Эмпирик (Adv. math. VII11, 190-200), Евсевий Кесарийский (Рг. Ε ν. XIV 18, 31-19, 7, XV 62, 7-12). Влияние Киренской школы было перекрыто влиянием эпикуреизма.

Фрагм.: GiANNANTONi, SSR, II, 1990, р. 1-133 (cap. IV. Aristippi et Cyrenaicorum philosophorum reliquiae); Dö ring К. Die Socratesschueler Aristipp und die Kyrenaiker. Stuttg., 1988; Aristippi et Cyrenaicomm fragmenta. Ed. E. Mannebach. Leiden; Kö ln, 1961; L'invention du plaisir: suivi de Fragments cyré naï ques. É d. é tablie et pré s, par M. Onfray. P., 2002.

Лит.: Lieberg G. Aristippo e la scuola cirenaica, - RSF 13, 1958, p. 3-11; McKirahan V. Ts. The Cyrenaic Theory of Knowledge, - OSAPh 10, 1992, p. 161-192; Eadem. The Socratic origins of the Cynics and the Cyrenaics, - The Socratic movement. Ed. by P. A. Vander Waert. Ithaca (N. Y.), 1994, p. 367-391; Classen C. J. Aristipp und seine Anhä nger in Rom, -Polyhistor: Studies in the History and Historiography of Ancient Philosophy, presented to J. Mansfeld. Edd. К. Algra, P. W. Van Der Horst. Leiden, 1996, p.206-219; McKirahan V Ts. The Epistemology of the Cyrenaic School. Camb., 1998; Simeoni L. Sesto Empirico e i Cirenaici, - SIFC 3a ser. 16, 1, 1998, p. 61-79.

H. В. БРАГИНСКАЯ

КЛЕАНФ 419

КЛЕАНФ (Κ λ ε ά ν θ η ς) из Асса (ок. 331/30 - ок. 232/1 до н. э.), представитель Ранней Стой, ученик Зенона из Кития и его преемник во главе школы.

Жизнь. По традиционной версии, родился (Асе, Троада) в архонтст-во Аристофана (ок. 331/30 до н. э.), умер в архонтство Ясона (ок. 232/1) и прожил, т. обр., ок. 100 лет (SVF 1 477; Lucian. Macrob. 19; ISHerc, col. 28-29). В молодости К. был кулачным бойцом и примкнул к Зенону в более чем зрелом возрасте (ок. 280 - D. L. VII 176); вел аскетически-скромную жизнь, зарабатывая на учебу физическим трудом (там же 168 ел.). После смерти Зенона 32 года возглавлял школу (ISH col. 29), отстаивал норму стоического учения (как сам ее понимал) против слишком смелых нововведений Аристона и Герилла (D. L. VII163; 174) и приобрел известность: египетский царь Птолемей (Филадельф или Эвергет) пригласил К. (вероятно, в 240-х) приехать или прислать кого-либо из учеников (там же 185). Умер К., отказавшись от пищи во время болезни (D. L. VII 176).

Сочинения. К. был автором нескольких десятков сочинений по всем разделам стоического учения (из ранних стоиков больше него написал только Хрисипп). Известны 58 названий: 50 по списку Диогена Лаэртия (VII 174 = S VF I 481), прочие - по другим источникам; время и последовательность написания установить невозможно. В относительно цельном виде до нас дошел «Гимн к Зевсу» (фр. 537), который в поэтической форме выражает квинтэссенцию стоического мироощущения и считается заметным памятником античной гимнографии. Из прочих сочинений наиболее важны были следующие. По логике: «Риторика», «Логика» [«О разуме»] (ilepl rod λ ό γ ο υ) в 3-х кн., «О чувственном восприятии», «О знании», «О диалектике», «О повелевающем рассуждении» (Пери τ ο υ Κ υ ρ ι ε ύ ο ν τ ο ς), «О предикатах» (IJepl κ α τ η γ ο ρ η μ ά τ ω ν), «О неразрешимом»; по физике: «О Зеноновом учении о природе» в 2-х кн., «Физические заметки», «О времени», «Разыскания о Гераклите» в 4-х кн., «Об атомах», «Против Демокрита», «О богах», «Против Аристарха», «О влечении» в 2-х кн.; по этике: «О конечной цели», «О добродетелях», «О надлежащем» в 3-х кн., «О поступках», «О наслаждении», «О законах», «Политик», «О свободе»; прочие: «Увещание» (Π ρ ο τ ρ β π τ ι κ ό ς), «Беседы» (Δ ι α τ ρ φ α ί) в 2-х кн., «Любовное искусство», «О воспитании» (Пер1 α γ ω γ ή ς), «Исследование о древностях» ('Α ρ χ α ι ο λ ο γ ί α) и др. Сохранилось немногим более 100 текстов, содержащих цитаты из сочинений К. или изложение его мнений.

Учение. Вопреки сложившейся еще при Зеноне традиции считать К. старательным подражателем, «трудолюбивым, но недаровитым» (D. L. VII 170; 174), он имел самостоятельную позицию по многим пунктам стоической доктрины. Каждую часть философии К. разделил на две - диалектика и риторика, этика и политика, физика и теология - и, возможно, выстраивал учение в порядке логика - этика - физика (SVF 1482). Занимался всеми разделами логики. Уделял много внимания плану выражения (SVF 1485 ел.) и дал одно из школьных определений риторики: «знание того, как правильно говорить» (I 491). В области теории познания разрабатывал учение о «впечатлении», которое представлял (как, вероятно, и Зенон) в виде вещественного отпечатка (I 484). Что касается собственно логики (I 488 сл.)> то К., видимо, разрабатывал теорию «лектон» и специально интересовался модальными высказываниями (в частности, логическим текстом Диодора «повелевающее рассуждение»). Реальные достижения К. в этой области

420 КЛЕАНФ

по сохранившимся текстам представить трудно, но он, несомненно, широко использовал силлогизмы для доказательства (напр., 1518; 529).

Физические воззрения К. засвидетельствованы более подробно. Безусловно принимая основоположения Зенона (два начала, элементы и т. д. -1 493 ел.), К. уделил особое внимание космическим процессам (образование мира, воспламенение, космические циклы) и, по-видимому, серьезно интересовался Гераклитом (напр., I 519). Небесные тела К. (единственный в школе) считал конусовидным огнем, а солнце - ведущим началом мира (I 497 ел.; 505 ел.) и выступил с критикой Аристарха Самосского, утверждавшего, что земля не покоится, а вращается по эллиптической орбите (I 500). В учении о мировой симпатии К. впервые четко сформулировал фундаментальный тезис стоической онтокосмологии: симпатия возможна лишь между телесными структурами (I 518). Кроме того, К. имел нечастый в стоической среде интерес к наблюдению живой природы и, по-видимому, признавал в действиях животных определенную логичность (I 515). При достаточно традиционных антропологических взглядах К. полагал, в отличие от Хрисиппа, что все души сохраняются до конца космического цикла (I 522). Мнение Посидония, согласно которому К. допускал самостоятельное существование иррационального начала в душе (I 570 ел.), вряд ли можно считать корректным.

Особенно большое внимание К. уделял теологии (которую выделял в самостоятельный раздел философии) и предложил собственные аргументы в пользу существования богов: способность души предчувствовать грядущее, полезность окружающего мира, грозные явления и знамения, а также красота и упорядоченность неба и небесных светил; наконец, различные природы неравны по совершенству, и, следовательно, должна быть мыслима максимально совершенная, которая и будет богом. В предельном космическом плане бог - это душа мира, всеохватывающий огненный эфир (I 528 ел.), в ипостаси судьбы промыслительно направляющий все мировые процессы (I 548 ел.). Блестящим выражением теологических воззрений К. является «Гимн к Зевсу», свидетельствующий о его поэтической одаренности и необычной для Ранней Стой религиозности (ср. I 538). В нем К. называет Зевса «отцом» (π α τ ή ρ), «величайшим царем» (ύ π α τ ο ς β α σ ι λ ε ύ ς), всесильным, славнейшим и многоименным, творцом (α ρ χ η γ ό ς) природы, управляющим (κ υ β ε ρ ν ώ ν) всем по закону, своею волей движущим мирозданием. Мы, люди, - порожденье (γ έ ν ο ς) бога, его подобие (μ ί μ η μ α). Упоминая о пороках, которыми наполнена жизнь смертных людей, не внимающих общему священному закону, К. называет причинами этого состояния незнанье, заботу о теле, стремление к наслаждениям и распутству, что оборачивается лишь новыми страданиями. Завершается гимн прошением богу Зевсу освободить человека от власти незнанья, указать путь к вечной мудрости. Самая прекрасная награда как для смертных, так и для бессмертных - воспевать общий закон, следуя правде.

К сфере теологии относились и изыскания К. в области физической алле-горезы, где он развил основоположения, намеченные Зеноном: мифологическая аллегория получила статус научного метода, превратившего мифы традиционной религии в составную часть пантеистической конструкции, в рамках которой отдельные боги понимаются как проявления отдельных функций единого Зевса-пневмы (порой с сопутствующими этимологиями их имен, напр.:

КЛЕАРХ 421

Геракл - «напряжение» (τ ό ν ο ς) мироздания (I 514), Аполлон (солнце) - «совершающий восход то из одних, то из других мест» и т. д. -1 540 ел.).

ВэтикеК. в основном следовал сложившейся при Зеноне школьной доктрине, внося отдельные уточнения и разъяснения принципиально важных формулировок. Возможно, именно он добавил слова «с природой» в формулу «жить согласно с природой» (III 12) и, в отличие от Хрисиппа, предлагал иметь в виду «природу» целого (I 555); считал, в противоположность Хрисиппу, что однажды обретенную добродетель нельзя утратить (I 568). Особое значение К. придавал внутренней моральной рефлексии: истинно добродетельное действие совершается из полноты нравственного убеждения; судья человеку - его совесть (I 579 ел.). Несомненна резкая антигедонистическая направленность этического учения К. (I 552 ел.; 574). Вслед за Зеноном он также придавал важное значение практической этике (паренетике - I 582 ел.), из которой впоследствии развилась позднестоиче-ская моралистика. Наконец, с К., видимо, берет начало школьная рефлексия относительно развития стоической доктрины.

Самым значительным учеником К. был его преемник Хрисипп.

Фрагм.: S VF I 463-619; The Fragments of Zeno and Cleanthes. With introd. and notes by A. C. Pearson. L., 1891; I Frammenti degli Stoici Antichi. Ordinati, trad, e annot. da N. Festa. Vol. II. Bari, 1935; Watanabe A. T. Cleanthes, Fragments. Text and Commentary. Un. of Illinois, 1988 (Diss.); Столяров, Фрагменты. Т. I, 1998; Клеанф. Гимн к Зевсу. Пер. М. Е. Грабарь-Пассек, -Античные гимны. М., 1988, с. 175-176.

Лит.: Verbeke G. Kleanthes van Assos. Brü ssel, 1949; Meerwaldt J. D. Cleanthes I, - Mnemosyne 4, 1951, 40-69; Solmsen F. Cleanthes or Posidonius? The Basis of stoic physics. Amst., 1961; Marcovich M. Zum Zeus-Hymnos des Kleanthes, -Hermes 94, 1966, S. 254-307; Dragona-Monachou M. Calcidius as an authority on Cleanthes' Theodicy, -Philosophic* 3, 1973, p. 262-306; Barreau H. Clé anthe et Chrysippe face au maitre-argument de Diodore, -Les Stoï ciens et leur logique, é d. J. P. Brunschwig P., 1978, p. 21^0; Kleywegt A. Cleanthes and the vital heat, - Mnemosyne 37, 1984, 94-102; Thorn J. С. Cleanthes' Hymn to Zeus. Tü b., 2005.

А. А. СТОЛЯРОВ

КЛЕАРХ (Κ λ έ α ρ χ ο ς) из Сол (сер. 4 - нач. 3 в. до н. э.), философ-перипатетик, ученик Аристотеля. Большая часть свидетельств о его сочинениях известна из «Пирующих софистов» Афинея. Тематика сочинений - психология, общественная мораль, естественные науки. Таковы «О паническом страхе», «О воспитании», «О дружбе», «Вопросы любви», «Жизни», «Гергитий», «Паремии», «О загадках», диалоги «О сне» и «Аркесилай», «О речных наносах», «О водных животных» и др. В «О сне» К. изображает пересказанный от лица Аристотеля диалог с ученым евреем Гиперохидом из Келесирии, настоящим «эллином не только по языку, но и душою» (Jos. С. Apion. I, 22, 176-183 = fr. 6 Wehrli). К. называет иудеев потомками философов из Индии, «каланов», получивших именование по новому месту своего обитания - Иудее. Согласно Диогену Лаэртию, К. называл «гимнософи-стов» (то же, что «каланы», по имени гимнософиста Калана, — FGrH II В, по. 134, fr. 17) потомками «магов» (D. L., prooem. 9 = fr. 13 W), т. е. жрецов зо-роастрийского культа. Возможно, излагаемая К. философская генеалогия -от иранских магов к индийским гимнософистам и иудеям - возникла под влиянием «Индики» Мегасфена (был в Индии между 303 и 288), сближающего иудеев и брахманов. Открытие в 1966 греческой надписи в Ай-Ханум

422 КЛЕОМЕД

(древняя Бактрия, ныне Афганистан), датируемой нач. 3 в., где говорится о некоем К., который выгравировал на стеле копию дельфийского списка изречений греческих мудрецов (см. Семь мудрецов), позволяет думать и о самостоятельном знакомстве К. с Индией.

Последующая оценка К. как перипатетика крайне высока у Иосифа Флавия (С. Apion 22, 176 = fr. 6) и Афинея (XV, 701 с = fr. 64). Критикует К. Плутарх (De facie 2, 920 f = fr. 97): «[К.] чрезвычайно далек от Перипата». Это высказывание подтверждается рядом сохранившихся фрагментов: такие сочинения, как «Похвальная речь Платону» и «О математических рассуждениях в " Государстве" Платона» свидетельствуют о склонности К. к популярным формам платонизма и сближают его с Гераклидом Понтийским. Прокл в «Комментарии на " Государство"» (In Remp. Il, 122, 22 Kroll) приводит еще один фрагмент из диалога «О сне», согласно которому Аристотель знакомится со своим собеседником-иудеем, заинтересовавшись его умением «изъять» душу из тела спящего мальчика с помощью волшебной палочки - «извлекающего душу жезла», и ввести ее в тело обратно, при этом мальчик мог рассказать все, что произошло; описанное К. гипнотическое воздействие доказывало самостоятельное, отдельное от тела существование души - мнение, которое автор приписал Аристотелю в его малоазий-ский период преподавания в Ассе, 347-345 (сценическая дата диалога), но не вполне ясно, разделял ли всерьез сам.