А. А. СТОЛЯРОВ 8 страница

Как и для Филиппа Опунтского, для Г. космология выступает в качестве астральной религии, согласно которой небесные тела (планеты, Земля, небо и сам Космос) обожествляются (fr. Ill = Cic. Nat. D. I 13, 34). Трехчастная, как у Ксенократа, астрально-планетарная структура, по Г., выглядит следующим образом: Зевс правит в высшей области неподвижных звезд, Посейдон - в средней области - на небесах, на нижнем уровне - Плутон, или Аид (fr. 95 = Olymp. In Phaed. 131 d; ср.: fr. 94). По-видимому, Г., как и Платону, удается смешивать миф и логос: используя мифологические сюжеты, затрагивать сложные космологические проблемы, выдвигать интересные гипотезы. Одна из таких гипотез - объяснение видимого суточного вращения небесного свода вращением Земли вокруг своей оси (fr. 104-110). Независимо от того, что инспирировало эту идею, влияние пифагорейской традиции (ср. fr. 104 = Eus. Рг. Ε ν. XV 58, 3; Aë t. Ill 13, 3 p. 378: «Гераклид Понтийский и пифагореец Экфант утверждают, что земля вращается, однако не перемещаясь с места на место, но вращаясь на одном месте, как колесо на волу, с запада на восток вокруг своего центра») или дискуссии среди академиков (Arist. De Cael. 293b30 sq.), предлагавших различные интерпретации неясного места из «Тимея» (Tim. 40b), - Г., вероятно, развивает эту концепцию наиболее последовательно.

Другая догадка Г. связана с осознанием одного из недостатков гомоцентрических моделей космоса, распространенных в Академии (Евдокс, Каллипп, Аристотель), которые не объясняли наблюдаемое изменение яркости планет (особенно Венеры и Марса) при их движении по небесному своду. В качестве объяснения Г. предложил гипотезу о вращении Венеры и, вероят-

260 ГЕРАКЛИД ПОНТИЙСКИЙ

но, Меркурия вокруг Солнца (fr. 109 = Cale. In Tim. 110). С этой догадкой непосредственно связана гипотеза о вращении Земли вокруг Солнца (fr. ПО = Geminus ар. Simpl. In Phys. II2), объясняющая аномалии в движении Солнца. Если согласиться, что эти гипотезы действительно были выдвинуты Г., то он оказывается непосредственным предшественником Аристарха Самосского, создателя первой гелиоцентрической модели Солнечной системы.

Физика. Для описания природы бесконечного космоса Г. обращается к атомизму различные модификации которого получают распространение в Академии (у самого Платона, Ксенократа и др.). Подвергнув анализу и критике учение Демокрита в сочинениях «Против Демокрита», «Толкования против Демокрита» и др., Г. разрабатывает собственную атомистическую концепцию и оригинальную терминологию. Началами всех вещей он называет ό γ κ ο ι (массы или частицы) и предлагает для их характеристики редкий эпитет - α ν α ρ μ ο ι, букв, «несвязанный», «без внешних связей» (fr. 119 a—b), вероятно, желая подчеркнуть этим особый механизм взаимосвязи первичных самодостаточных элементов, отличный от механического сцепления. Можно предположить, что α ν α ρ μ ο ί ό γ κ ο ι Г. понимал как самодостаточные и в этом смысле неделимые первоначала, обуславливающие качественное многообразие мира. Подвергаясь воздействию (fr. 120 = Sext. Adv. math. X 318), они сохраняли неизменным собственный статус — качество первичного огня, воздуха, воды и т. д. Кроме того, Г. допускал мельчайшие неделимые бескачественные частицы (θ ρ α ύ σ μ α τ α, fr. 121 = Stob. I 14, Ik. 9 (Aë t. I 13, 4 p. 12 Diels), определенным образом структурировавшие «массы» и определявшие единство качественно многообразного космоса. Разработанная Г. атомистическая концепция оказала влияние на физические изыскания перипатетика Стратона Лампсакского и Асклепиада Вифинского, римского врача 1 в. до н. э.

Психология. Последовательная реализация атомистического учения, утверждавшего универсальность первоначал, означала, что природа души не может быть принципиально отличной от природы космоса в целом. В соответствии с этим, в отличие от Платона, Г. понимает душу как «простое тело» (ά π λ ο ΰ ν σ ώ μ α), эфирное или небесное (fr. 99 = Jo. Philop. In De an. I, prooem., p. 9 Heib.); по мнению Г., родственная небу, душа «похожа на сияние», или «сияющая» (φ ω τ ο €ΐ δ ή - fr. 98 a-d). Признание тождественности природы души и неба позволяет Г. обосновать вечность души и ее способность существовать самостоятельно. Человеческое тело понимается лишь как временное пристанище души, настоящий дом которой - Небо. В частности, Г. полагает, что пока души ожидают своего падения на землю, они держатся в пределах Млечного Пути (fr. 97). Уверенный, что при определенных обстоятельствах (напр., вызванных болезнями) душа может временно покидать тело человека, Г. проявляет особый интерес к подобного рода удивительным историям, свидетельствующим об уникальных способностях души, собирает их и литературно обрабатывает.

Процесс познания Г. понимает как реализацию принципа «подобное познается подобным». Следуя традиции, для объяснения механизма чувственного восприятия Г. использует теорию истечения образов (€? δ α > λ α) Эмпедокла-Демокрита, согласно которой «отдельные ощущения обусловлены соразмерностью пор, причем к каждому органу чувств подходит соответствующий род чувственно воспринимаемых объектов» (fr. 122 a-b). Можно предположить, что по аналогии Г. рассуждает и о постижении ис-

ГЕРАКЛИТ 261

тины: истинной природе души открывается вследствие их соразмерности истинная природа космоса. В частности, вымышленный герой сочинения Г. «О том, что в Аиде» Эмпедотим (как предположил Верли, это имя составлено из двух: Эмпедокл и Гермотим из Клазомен, оба известные своими предсказаниями) видит в полуденном свете «полную истину относительно душ» (fr. 93 = Procl. In Remp. II, 119, 18 Kroll.). Если для Платона свет выступает лишь как условие чувственного восприятия (Plat. Tim. 45 b-c), то для Г., понимающего свет в качестве материи души и космоса, он обуславливает непосредственное созерцание истины.

Учение Г., сохранившееся в столь немногочисленных фрагментах, представляет его широко образованным, ярким и оригинальным мыслителем, предвосхитившим последующее развитие платонизма на пути сближения академической и перипатетической традиций.

Фрагм.: Wehrli, Die Schule VIL Herakleides Pontikos, 1969²; Gottschalk H. В. Heracli-des of Pontus. Oxf., 1980; Haslam M. W. Heraclides Ponticus, - CPF I. 1**, 1992, p. 199-214. ЬаЫа

A. The Astronomical System of Herakleides. Amst, 1952; Lonie I. M. The α ν α ρ μ ο ι ό γ κ ο ι of Heraclides Ponticus, - Phronesis 9, 1964, p. 156-164; Idem. Medical theory in Heraclides of Pontus, - Mnemosyne 18, 1965, p. 126-143; Wehrli F. Heraclides Ponticus, - RE, Suppl. XI, 1968, col. 675-686; Evans P. The astronomy of Heraclides Ponticus, - CQ 20, 1970, p. 102-111; Neugebauer O. On the alleged heliocentric theory of Venus by Heraclides Ponticus, -AJP 93, 1972, p. 600-601; Brinkmann K. Piatons Philebos und Herakleides Pontikos Dialog Пер! η δ ο ν ή ς, -Hermes 100, 1972, S. 523-530; Van der Waerden В. L. On the motion of the planets according to Heraclides of Pontus, -AIHS2S (103), 1978, p. 167-182; Eucken С Zur Frage einer Molekulartheorie bei Herakleides und Asclepiades, - MusHelv 40, 1983, S. 119-122; Eastwood В. S. Heraclides and Hliocentrism: Texts, diagrams, and interpretations, -JHA 23,

1992, p. 249-260; Reiche H. A. T. Heraclides Three Soul-Gates: Plato Revised, - ТАРА 123,

1993, p. 161-180; Schneider J. P. Hé raclide le Pontique, - DPhA III, 2000, p. 565-567.

И. H. МОЧАЛОВА

ГЕРАКЛИТ (Ή ρ ά κ λ β ι τ ο ς) из Эфеса (ок. 540 - ок. 480 до н. э., согласно Аполлодору), древнегреческий философ-пантеист, предвосхитивший некоторые черты диалектического мышления; политический и религиозно-этический мыслитель пророческо-реформаторского склада. Имел наследственный титул басилевса (царя-жреца), от которого отрекся в пользу брата. Автор единственного сочинения (в одной книге из трех глав: «О Вселенной, о государстве, о богословии»), по преданию посвященного в храм Артемиды Эфесской; сохранилось более 100 фрагментов-цитат. Книга Г. написана метафорическим языком, с намеренной многозначностью, притчами, аллегориями и загадками (отсюда прозвище «Темный» и трудности интерпретации). Перипатетическая доксография, буквально понимая метафорику Г., односторонне интерпретировала его как «физика», но, по свидетельству грамматика Диодота (ар. D. L. IX 15), соч. Г. - не «о природе», а «о государстве». В известном смысле Г. был первым греческим утопистом, предвосхитившим тему «Государства» Платона и написавшим об идеальном переустройстве общества, религии и морали на основании естественного закона, начиная с радикальной реформы человеческого языка и мышления. Своеобразие мировоззренческой и философской позиции Г. в том, что он выступает как против мифопоэтической традиции (Гомер, Гесиод), так и против рационализма Ионийского просвещения (Ксенофан,

262 ГЕРАКЛИТ

Гекатей Милетский). Фундаментальная оппозиция, вокруг которой вращается мысль Г., — «одно» и «многое» (или «все»). В онтологии, космологии, теологии, политике и этике Г. утверждает примат «одного» над «многим»: истинно и реально только одно, оно тождественно с субстратом «этого космоса», оно есть единственный истинный бог, оно обнаруживает себя в «естественном» законе (парадигматическом для всех человеческих законов), оно же есть высшая этическая ценность (т. к. цель философствования -обожение); соответственно, феноменальный мир «многого» увязывается с многобожием, демократией (правлением «многих»), гедонизмом (любовь к чувственному множеству) и отрицается Г. как неподлинный и лишенный ценности. Формально монизм Г. сходен с элейским, но метод диаметрально противоположен. Если рационалист Парменид доказывает тезис о единстве путем логической дедукции, то Г. делает то же самое, декларируя чистый сенсуализм («что можно видеть, слышать, узнать, то я предпочитаю» - фр. 5 Marcovich/ DK22 В 55), разбивая весь феноменальный мир на пары противоположностей и показывая «тождество» каждой из них (значительная %сть фрагментов Г. - конкретные примеры такого совпадения противоположностей). «Единство противоположностей» у Г. - не «соединенность» или «связность» (которая предполагала бы их раздельную индивидуальность, отрицаемую Г.), но «полное совпадение», абсолютное «тождество» (τ α ν τ ό ν) вплоть до неразличимости. Объективное («по природе») «одно» эмпирически обнаруживается как «два». Т. обр., именно насквозь антитетическая структура «явлений» свидетельствует о нерасторжимой «гармонии» и абсолютном единстве «скрытой природы» (= космического бога). Сокровенные «мир» и «гармония» обнаруживаются как явленные «война» и «раздор» (фр. 28/80). Но люди «не понимают, что враждебное ладит с собой: перевернутая гармония, как лука и лиры» (фр. 27/51). Два атрибута Аполлона (которого Г. считает своим философским наставником - фр. 14/93) совпадают в схематической А (а)-образной фигуре лука (символ войны), который при «перевертывании» оказывается лирой (символом мира).

Эпистемология Г. связана с его философией имени и основана на метафорической модели «мир как речь» (логос), типологически близкой к древнеиндийскому понятию «брахман» (сначала «священная речь», затем -онтологический абсолют) и идее «Книги природы» в средневековой и ре-нессансной философии. Метафорическое выражение «эта-вот речь» (логос, фр. 1/1) отсылает к «тому, что у нас перед глазами», к видимой «речи» природы, к физическому космосу, непосредственно воспринимаемому чувствами. Книгу (речь) природы нельзя прочитать (услышать), не зная языка, на котором она написана (фр. 13/107); отдельные вещи суть «слова» этой речи. Поскольку греческое письмо было сплошным (без словоразделения), философия оказывается искусством правильного чтения (интерпретации) и деления чувственного текста на «слова-и-вещи»: «...я разделяю их согласно природе и высказываю как они есть» (фр. 1/1). Задача философа - вычленять из потока сенсорных данных каждую пару противоположностей, «схватывая» их «вместе», в одном слове-понятии. Люди же разделили «этот логос» не «по природе», в результате все слова человеческого языка - лишь бессмысленные «слоги» природных имен, а весь человеческий язык (и мышление) подобен бессвязному бормотанию спящего или глоссолалии сумасшедшего. Мир как логос, прочитанный (услышанный) правильно, есть

ГЕРАКЛИТ 263

«одно», прочитанный неправильно - «многое». «Выслушав не мою, но эту-вот речь, должно признать: мудрость в том, чтобы знать все как одно» (фр. 26/50). Человечество живет в неверно дешифрованном мире мнения-док-сы: «большинство не воспринимает вещи такими, какими встречает их (в опыте)... но воображает» (фр. 3/17). Люди «сталкиваются» с реальностью лицом к лицу, но не видят ее, т. к. погружены в «собственное сознание» (ί δ ί η φ ρ ό ν η σ υ ς), они «присутствуя, отсутствуют» (фр. 2/34) и видят только собственные сны. Ученые накапливают эмпирические факты, не понимая, что только умножают свое невежество: познание «явлений» подобно ловле вшей - чем больше «увидел и схватил», тем меньше осталось (фр. 21/56). «Бытие любит прятаться» (фр. 8/123): чтобы найти золотую крупицу истины, надо перекопать гору пустой породы «явлений» (фр. 10/22). Но тот, кто проделает этот титанический труд и элиминирует весь феноменальный мир целиком, придет к исходной точке и встретится с самим собой: «я искал самого себя» (фр. 15/101). Онтологически абсолют тождествен субъекту познания (ср. тождество брахмана и атмана в адвайта-веданте). По устранении конвенциональной множественности «этот-вот космос» предстает здравому уму как «вечно живущий огонь, мерно вспыхивающий, мерно угасающий», он «не создан никем из (традиционных) богов, никем из людей, но был, есть и будет» (фр. 51/30). «Огонь» - метафора сакрального типа, обозначающая «чистую сущность» или «невоспринимаемый субстрат», к которому «примешиваются» чувственные благовония («день - ночь», «зима - лето» и т. д. - фр. 77/67), воскуряемые на алтаре космоса в Храме природы. Смертные воспринимают только благовония (т. е. «явления») и ошибочно дают им «имена» -«по запаху каждого», тогда как единственная реальная основа («природа») всех этих имен - «огонь». «Огонь» Г. обладает жизнью (фр. 51/30), сознанием (φ ρ ό ν ι μ ο ν), провиденциальной волей (ср. фр. 85/41) и «правит Вселенной» под именем «Перун» (фр. 79/64), т. е. отождествляется с Зевсом. Он - носитель космического правосудия (Дике) и грозный Судия, карающий грешников в конце времен (фр. 82/66). Греческое слово π υ ρ, означающее не столько «огонь» в смысле «видимого пламени», сколько «пыл, жар» (ср. древнеиндийское понятие «тапас»), у Г. приобретает значение огненной энергии, космического духа, поскольку противопоставляется плотскому, телесному бытию как его потенциал (фр. 54/90). «Угасание» огня в начале космического цикла (своего рода кенозис) приводит к его воплощению в чувственно-осязаемое тело расчлененного космоса, состоящего из 4 элементов (фр. 53/31). Наступает эпоха «нужды» и страданий космического бога, растратившего себя на подлунные элементы (воздух, воду, землю). Золото отдано под залог имущества (фр. 54/90), но по истечении долгового срока золото получается назад, а залог (имущество) отдается: огненный дух развоплощается и наслаждается «Избытком». Эта циклическая пульсация Вселенной бесконечна и фатально неизбежна. В космогонии Г. отчетливо видны следы мифа о страстях умирающего и воскресающего божества. Отсюда его «трагический пессимизм»: мы живем в эпоху дегенерации бытия, но будущее человечества еще страшнее настоящего (ср. легенду о Г. как «плачущем философе»).

Человек, как и космос, состоит из света и ночи (духа и тела), попеременное преобладание которых друг над другом («вспыхивание и угасание») вызывает чередование бодрствования и сна, жизни и смерти: умирая, человек «пробуждается» от смерти плотского существования (фр. 48/26). Подлунный

264 ГЕРАКЛИТ

мир, в котором мы живем, - загробное царство (Аид), а тело - могила души (фр. 49/21, 50/15, 72/98). «Души» вовлечены в космический круговорот элементов, из которого исключен только огонь (фр. 66/36). Поэтому, чтобы вырваться из круга перерождений и избавиться от страданий, надо сделать свою душу «сухой», т. е. приблизить ее к «огню». Достижение «сухости» требует аскезы: диеты (вегетарианство), полового воздержания (т. к. семя есть излияние влажной души) и вообще отказа от чувственных удовольствий. Ниспадая в мир становления (ибо «со страстью бороться тяжело» - фр. 70/85), душа начинает питаться испарением из крови собственного тела, постоянное «увлажнение» делает ее «пьяной» (фр. 69/117) и сводит с ума: она забывает мир бытия и воспринимает только поток становления. «Влажная душа» и есть субстрат ощущения. Вечно текущие души-испарения Г. сравнивал с реками: «на входящих в те же самые реки текут то одни, то другие воды» (фр. 40/12). «Входящий в реку» - это сознающее Я, погружающееся в поток ощущений. Мир становления, таким образом, - проекция психического потока сознания на объективную реальность. Живущий «согласно природе» и «внимающий» логосу (В 112), достигнув огненного просветления ума, может обрести «нечаянное» (фр. 11/18) и стать богом при жизни (поэтому апокрифические письма Г. говорят о его самообожествлении). «Личность - божество (или «судьба») человека» (фр. 94/119).

Политический раздел книги Г. почти не представлен фрагментами. Вероятно, его политическим идеалом была утопическая просвещенная монархия - правление «одного наилучшего» (фр. 98/49), философа на троне, опирающегося не на писаные законы, принимаемые и отменяемые по «своеволию» (фр. 102/43) большинства, а на «один, божественный», начертанный в вечной «Книге природы». Возможно, однако, что эту монархию он отождествлял с Космополисом, и следовательно, был анархистом-космополитом (именно так понимали его киники). Политеизм, по Г., должен быть заменен культом одного бога: «Признавать одно Мудрое Существо: Ум (Γ ν ώ μ η), могущий править всей Вселенной» (фр. 85/41). Монотеистическая реформа Дария могла повлиять на Г. (поэтому его сравнивали с Зороастром), но степень иранского влияния остается предметом дискуссий.

Оправданно отнесение Г. к диалектической традиции в европейской мысли; высказывавшееся в литературе мнение о материализме Г. основано на неправомерном отнесении Г. к «физикам» и на перипатетической интерпретации «огня» как «материальной причины».

Фрагм.: DK I, 139-190; Mondolfo R., Taran L. Eraclito. Testimonianze e imitazione. Fir., 1972; Marcovich M. Eraclito, Frammenti. Fir., 1978; Kahn Ch. H. The art and thought of Heraclitus. An Edition of the fragments with Translation and Commentary. Camb, 1979; Conche M. Heraclite. Fragments. P., 1986; Marcovich M. Heraclitus. Greek text with a Short Commentary. Merida, 1967 (S.Aug., 2001² with addenda, corrigenda and select bibl. 1967-2000); Лебедев, Фрагменты, 1989, с. 176-257.

Лит.: Vlastos G. On Heraclitus, -AJP16, 1955, p. 337-368 (repr.: Idem. Studies in Greek Philosophy. Vol. 1. Princ, 1995, p. 127-152); Atti del Symposium Heracliteum 1981. A cura di L. Rossetti. Vol. 1-2. R., 1983-1984; WilcoxJ. The Origins of Epistemology in Early Greek Thought. A Study of Psyche and Logos in Heraclitus. N. Y., 1994; Лебедев Α. Β. Ψ Η Γ Μ Α Σ Υ Μ Φ Υ Σ Ω Μ Ε Ν Ο Ν. Новый фрагмент Гераклита (реконструкция металлургической метафорики в космогонических фрагментах Гераклита), - ВДИ, 1979, 2; 1980, 1; Он же. Ψ Υ Χ Η Σ Π Ε Ι Ρ Α Τ Α (о денотате термина в космологических фрагментах Гераклита 66-67 Men), - Структура текста. М, 1980, с. 118-147; Он же. Агональная модель космоса у Гераклита, - ИФЕ'Ю. М, 1987, с. 29-46.

Γ Ε Ρ Μ Α Ρ Χ 265

Библ.: Roussos Ε. N. Heraklit-Bibliographie. Darmst., 1971; De Martino F., Rossetti L. Rosati P. Eraclito. Bibliographia 1970-1984 e complementi 1621-1969. Nap., 1986.

А. В. ЛЕБЕДЕВ

ГЕРИЛЛ (" Η ρ ι λ λ ο ς) (3 в. до н. э.), стоик, ученик Зенона из Кития. Традиционно (на основании D. L. VII 37; 165 = SVF I 411) Г. считается уроженцем Карфагена, однако высказано мнение (Von der Mü hl), что рукописное чтение Χ α λ κ η δ ό ν ι ο ς («халкедонянин») надежнее, чем Κ α ρ χ η δ ό ν ι ο ς («карфагенянин»). Г. с юных лет жил при Зеноне (SVF I 409), но впоследствии разошелся с ним по ряду принципиальных вопросов догматики. От известных по названиям 13 сочинений Г., посвященных гносеологии, политике и этике (и содержавших, по-видимому, полемику с Зеноном), - «О постижении» (Π ε ρ ί ύ π ο λ ή φ β ω ς), «Законодатель» (Ν ο μ ο θ έ τ η ς), «Наставник» (Δ ι δ ά σ κ α λ ο ς), «Управитель» (Ε υ θ υ ν ώ ν), «Распорядитель» (Δ ι α σ κ ^υ ά ζ ω ν), «О страстях» (Пер\ π α θ ώ ν), «Этические положения» (Θ έ σ ε ω ν η θ ι κ ώ ν), «Об упражнении» (Π ε ρ ί α σ κ ή σ ε ω ς), «Медея» и др. (SVF I 409), - почти ничего не сохранилось. Конечной целью Г., в отличие от прочих стоиков, объявил знание (SVF I 411 ел.). Подобно Аристону, он, по-видимому, не членил сферу безразличного (SVF I 415), но при этом ввел понятие «вспомогательной цели» (ύ π ο τ β λ ί ς; данный неологизм успеха не имел и больше никем из известных стоиков не использовался), которая отличается от конечной цели: к первой стремятся и немудрецы, а ко второй — только мудрец (411). В трактовке знания как высшего блага заметно платоническое влияние, что отметил уже Цицерон (Acad. II 129 = SVF I 413). У Г., следовательно, начинают проявляться те черты, которые характерны для Диогена Вавилонского, Антипатра из Тарса, а особенно для Панетия и Посидония. Вокруг Г. сложился кружок единомышленников (SVF I 414), не переживший, по-видимому, своего основателя. С Г. и его приверженцами полемизировали Клеанф (SVF I 481) и Тиснил (SVF III 25).

Фрагм.: S VF I 409^21; рус. пер.: Столяров, Фрагменты, I, с. 141-145.

Лит.: Festa N. Il filosofo Erillo e la sua produzione letteraria, - RAL ser. VI, 9, 1933, p. 220-226; Von der Mü hl P. Zwei alte Stoiker. Zuname und Herkunft, - MusHelv 20, 1963, p. 1-9; ZoubosA. N. Zu den Α ι ρ έ σ ε ι ς Ή ρ ι λ λ ε ί ω ν, - Platon 16, 1964, p. 23-324; Ioppolo Α. Μ. Lo stoicismo di Erillo, - Phronesis 30, 1985, p. 58-78.

A. A. СТОЛЯРОВ

Γ Ε Ρ Μ Α Ρ Χ (" Ε ρ μ α ρ χ ο ς) из Митилены (кон. 4 - сер. 3 в. до н. э.), греческий философ, ученик и близкий друг Эпикура. Г., сын бедняка Агеморта, поначалу занимался риторикой, но, встретившись с Эпикуром, вероятно, ок. 310/309, когда тот основал в Митилене свою школу, обратился к философии. Позже Г. вслед за Эпикуром переехал в Афины. В 270 после смерти учителя, согласно его завещанию, Г. стал главой эпикурейской школы в Афинах. Ему же Эпикур завещал свою библиотеку, повелел жить в своем доме и сделал «блюстителем завещанных доходов» наряду с наследниками. Эпикур писал в завещании о Г.: «...чтоб ничто не делалось без того, кто состарился со мною в занятиях философией и оставлен после меня руководителем товарищей по философии» (D. L. X 20). Сохранились фрагменты писем Эпикура к Г. (Usener, 121-122).

266 ГЕРМИЙ АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ

Сочинения. Г. был автором трактатов «Против Эмпедокла» в 22 кн., «О знаниях», «Против Платона», «Против Аристотеля» и «Писем». В трактате «Против Эмпедокла» содержатся высказывания о происхождении и развитии общества (Porph. De abstin. I, 7-12), близкие к точке зрения Демокрита о значении «нужды» и Диогена из Эноанды о значении «потребности» {Лурье С. Я. Демокрит, с. 558) при формировании общества и отличающиеся от мнения Лукреция о роли мудрецов-законодателей в этом процессе (Lucr. V, 1105-1143). Так же как и Эпикур, Г. отрицал существование Левкиппа (D. L. X 13) и соответственно его роль в создании атомизма. Помимо традиционного для последователя Эпикура признания утилитаристского основания морали, Г., вероятно, вслед за Теофрастом, упоминает ο ί κ β ί ω σ ι ς (сродство) как один из факторов установления законов против убийства: «Древние законодатели... признали убийство нечестивым также и потому, что существует некое природное сродство {φ υ σ ι κ ή ς τ ί ν ο ς ο ί κ ε ι ώ σ β ω ς) между людьми в том, что касается сходства их внешнего вида и наличия души» (Porph. De abstin. I, 7. 1-2).

Г. критиковал Пифагора, Платона и Эмпедокла за их представления о богах и, судя по замечанию Цицерона, считал, что боги ничем внешне не отличаются от людей (Cic. Nat. D. I 33, 93). Филодем в дискуссии о том, могут ли боги дышать и говорить (De piet, col. 13.36-14.6), полемизируя с противниками эпикурейского учения о богах, ссылался на Г. (Longo Auricchio 1988, p. 134-135). Плутарх имел в виду Г. и его трактат «Против Эмпедокла», когда говорил в соч. «Об упадке оракулов», что эпикурейцы отрицают возможность существования полубогов (демонов), о которых учил Эмпедокл. С их точки зрения, вечными могут быть только безмятежные и блаженные существа, в противном случае они будут подвергнуты разрушению (De def. orac. 420 с-е).

Источники: Longo Auricchio Ε Ermarco. Frammenti. Nap., 1988 (Se. Epic. 6); Krohn К. W. G. Der Epikureer Hermarchos. В., 1921; Epicurea. Ed. H. Usener. Lpz., 1887. Stuttg., 1966².

Лит.: GiganteM. RicercheFilodemee.Nap., 1969, p. 135-143; Mü llerR. LukrezV, 1011 ff und die Stellung der epikureischen Philosophie zum Staat und den Gesetzen, - Der Krise der griechischen Polis. Bd. I. В., 1969, S. 63-76; Longo Auricchio F. I filosofi Megarici nella «Retorica» di Filodemo, - CronErc 5, 1975, p. 77-80; Sasso G. Il progresso e la morte. Saggi su Lucrezio. Bologna, 1979, p. 49-62; Alberti A. The Epicurean Theory of Law and Justice, -Laks Α., Schofield M. (edd.). Justice and Generosity. Camb., 1995, p. 161-190; Obbink D. Hermarchus, «Against Empedocles», - CQ 38, 1988, p. 428-435; Vander Waerdt P. A. Hermarchus and the Epicurean Genealogy of Morals, - ТАРА 118, 1988, p. 87-106. См. также общ. лит. к ст. Эпикур, Эпикуреизм.

М. М. ШАХНОВИЧ

ГЕРМИЙ АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ {'Ε ρ μ ε ί α ς) (1-я пол. - сер. 5 в. н. э), философ-неоплатоник, ученик Сириана, соученик Прокла\ был женат на родственнице Сириана Эдесии, от которой имел сыновей Аммония и Гелиодора; из Афин возвращается в Александрию, благодаря чему там становятся известны развитые формы афинского неоплатонизма. Сведения о Г. у Дамаския (V. Isid. 74) и «Суды» (s. ν. 'Ε ρ μ ε ί α ς, Α ί δ ε σ ί α, Π α μ π ρ έ π ι ο ς). Г. принадлежит комментарий к «Федру» Платона, представляющий собой образец записанных «с голоса» {аттб φ ω ν ή ς) школьных толкований платоновского диалога, читанных Сирианом Г. и Проклу. То, что Прокл говорит

ГЕРМИПП 267

о толковании Сириана (In Parm. 244, 17 Cousin), совпадает с имеющимся в комментарии Г. Вероятно, преподавал философию в Александрии; однако о других его сочинениях ничего не знает уже Античность.

Соч.: Hermiae Alexandrini in Piatonis Phaedrum scholia. Ed. P. Couvreur. P., 1901 (repr Hldh., 1971).

Лит.: Bielmeier A. Die neuplatonische Phaidros-interpretation. Paderborn, 1930; Moreschini C. Alcuni aspetti degli Scholia in «Phaedrum» di Ermia Alessandrino, - Σ Ο Φ Ι Η Σ Μ Α Ι Η Τ Ο Ρ Ε Σ I Chercheurs de Sagesse. Hommage à Jean Pé pin. Publié sous la dir de M.-O. Goulet-Cazé et al. P., 1992, p. 451-460.

Ю. А. ШИЧАЛИН

ТЕРМИН {Έ ρ μ ΐ ν ο ς) (2 в. н. э.), перипатетик, комментатор Аристотеля. Хронология Г. устанавливается по ряду косвенных свидетельств. Благодаря упоминаниям имени и сочинений Г. у позднейших комментаторов известно, что у него учился Александр Афродисийский (Simpl. In De Caelo, 430, 32-33 Heiberg) и что сам он был учеником Аспасия. Имеется гипотеза, согласно которой Г. был тем «учеником Аспасия», родом из Пергама, которого ок. 144/145 года в Пергаме слушал 14-летний Гален (Galen. De propr. an. t. 5, p. 42, 2 Kü hn), хотя имеется и альтернатива (Moraux II, S. 362 not. 7). Кроме того, «перипатетика Термина», постоянно твердившего о десяти категориях Аристотеля, упоминает Лукиан в «Жизнеописании Демонакта» (Demonax 56), между тем киник Демонакт жил ок. 80-175/180.