Действие пятое.

Салон самолёта. Полупустой отсек бизнес–класса. В одном из кресел сидит Пассажир. Рядом никого. Пассажир, не глядя, пристёгивает ремень безопасности, промахивается, снова пристёгивает, промахивается... – попадает с пятого раза. К нему подходит Пассажир 1...

Пассажир 1: Пристегнулись?

Пассажир: Да...

Пассажир 1 (присаживается рядом на свободное место): А я сколько ни летаю – сам ни за что не могу пристегнуться, никак не пойму – что куда вставляется, кручу, верчу – пока кто–нибудь не поможет...

Пассажир молчит.

Пассажир 1: Не поможете?

Пассажир: Да, пожалуйста... (Наклоняется к соседу, пристёгивает его).

Пассажир 1: Какие мягкие руки...

Пассажир: Что?

Пассажир 1: Как у младенца, пальчики пухленькие, не у всех мужчин такие...

Пассажир: Да?

Пассажир 1: Обычно это у стильных, у очень стильных мужчин такие, вы меня понимаете?

Пассажир: Нет...

Пассажир 1: Ладно, не берите в голову!

В проходе появляется Пассажир 2.

Пассажир 2: А–а–а, вот так встреча!

Пассажир 1: Вот так встреча!

Пассажир 2: Судьба, да?

Пассажир 1: Да, судьба! (Пассажир 1 и Пассажир 2 смеются).

Пассажир 2 (к Пассажиру): Вы пристегнулись!

Пассажир 1: И я – и я пристегнулся!

Пассажир 2: Сам?!

Пассажир 1: Нет – мне помогли!

Пассажир 2: Без последствий? (Опять оба смеются, как могут смеяться давние товарищи над понятными только им шутками). Так, ну что – я к окну, да? (Протискивается мимо сидящих, усаживается у иллюминатора). У окна можно не пристёгиваться, всё равно – не поможет... у окна, да и не только... (смотрит в иллюминатор). Так, правый двигатель не работает...

Пассажир: Как? Надо сообщить!.. (Наклоняется к иллюминатору, вертит головой, всматривается)...

Пассажир 2: Шутка! Я пошутил!

Пассажир: Это не смешно!

Пассажир 2: Не смешно?!

Пассажир 1 (к Пассажиру): На самом деле – ему ещё страшнее, чем нам, – он просто не показывает вида, поэтому так нелепо шутит!

Пассажир: Да, очень нелепо!

Пассажир 2: Ну простите, простите меня, мне, правда, – очень страшно, – посмотрите – посмотрите – всего лишь какая–то тонкая перегородка, а там – небо... От одной этой мысли у меня в голове всё переворачивается, и я болтаю, да, болтаю, чтобы отвлечься, чтобы совсем перестать думать... Иначе, если задуматься, можно с ума сойти! Легко!

Пассажир: Может, вам выпить?

Пассажир 2: Я, к сожалению, не пью!

Пассажир 1: А я выпью.

Пассажир: И я.

Пассажир 1: Нажимайте.

Пассажир: Что?

Пассажир 1: Кнопку вызова стюардессы.

Пассажир: Ах, да! (Жмёт). Странно, они и так ходить должны, спрашивать... странно...

Пассажир 2: Ну а то, что мы встретились – не странно?

Пассажир: А?

Пассажир 1: Он имеет в виду, что вам странной показалась совсем нестранная вещь...

Пассажир 2: А ещё более странная – прошла, вообще, – мимо вас!

Пассажир: Вы так говорите, как будто близнецы, или, вообще, как будто вас не двое, а один...

Пассажир 1: Да?

Пассажир 2: Да?

Пассажир 1: А куда вы летите?

Пассажир 2: Я?

Пассажир 1: Да!

Пассажир: Где же стюардесса?

Пассажир 1: Так куда вы летите?

Пассажир: Я?

Пассажир 1: Да... Всё же, почему так? Почему мы прилепились друг к другу?

Пассажир 2: Слушайте, а ведь двигатель, и правда, не работает!

Пассажир и Пассажир 1 прислоняются к иллюминатору.

Пассажир: Он горит!

Пассажир 1: Нас подбили!

Пассажир: Что вы говорите! Сейчас же не война, кто нас подбил?!

Пассажир 2: Ха! Какой вы самоуверенный! Сколько минут назад вы сели в самолёт?

Пассажир (смотрит на часы): Тридцать!

Пассажир 1: Тридцать?! Да знаете, что за это время могло произойти?

Пассажир 2: За это время мир мог перевернуться!

Пассажир 1: Да, и мы, раз уж так всё пошло, приземлимся совсем в другом мире!

Пассажир 2: Если, вообще, приземлимся!

Пассажир: Вы что?! Вы что?! Где стюардесса?! Куда мы летим?! Где приземлимся?! Мне нужно, мне нужно выйти, мне нужно вернуться!

Пассажир 1: Успокойтесь! Успокойтесь!

Пассажир 2: Куда вам выйти? Это слишком просто! Давайте, терпите!

Пассажир: Мне нужно, я... я...

Пассажир 1: Что я?! Ну?!

Пассажир: Я должен вернуться, выключить газ!

Пассажир 2: Газ?!

Пассажир 1: Вы что же, приехали домой, включили газ, – и забыли его выключить?

Пассажир: Я приехал, приехал, а они – лежат, он спит, а она связана... кляп во рту! Я сначала подумал – что это её, как? И всё понял... Они развлекались, развлекались – а тут я! Она связана, он спит! Она меня видела, видела и поняла, почувствовала – я же все форточки стал закрывать, тихо, чтобы не разбудить, все форточки – и газ пустил, на всю, и из духовки, а она всё поняла, всё поняла и ничего не могла, ничего не могла поделать, мычала, мычала!..

Пассажир 1: Да...

Пассажир 2: А зачем вы нам это всё рассказали?

Пассажир 1: Вы что, подумали, это вам зачтётся что–ли?

Пассажир 2: Покаяние публичное тут устроили! Нам тоже, между прочим, плохо!

Пассажир 1: Ещё как!

Пассажир 2: Давайте вот сейчас мы начнём вспоминать, кому какие гадости делали, – что вам от этого – легче станет?

Пассажир: Нет, но, может, легче станет вам?

Пассажир 1: Это ещё подлее, понимаешь, – вот сейчас же ничего уже не вернуть, да? Так вот это ещё подлее – каяться в том, что уже бесповоротно, чего уже не изменить. Что помешало тебе там, на земле, подумать об этом, а? Ведь сегодня, там, ты мог всё сделать по–другому, мог, но сделал так – как сделал, – и твоё сейчас, твоё настоящее – такое, каким ты сам его сделал!

Пассажир 2: Нет! Когда всё хорошо, когда всё спокойно, никто ни о чём не хочет думать!

Пассажир 1: А ведь с тобой полный бардак! С тобой полный бардак, понимаешь, и уже давно, давно!

Пассажир: Кто её заставлял, чего ей не хватало?! Мы хорошо жили, мы понимали друг друга, любили, чего ей не хватало?!

Пассажир 2: Дурак, ты думаешь о другом! Посмотри сначала на себя, что с тобой происходит – ведь с тобой каждый день что–нибудь происходит... Происходит ведь?! Как–то ты проводишь время, что–то делаешь – начинать надо с малого, вот с таких, как ты, понимаешь... Каждый ведь – день за днём – готовит себе то, что, в конечном итоге, и заслуживает...

Пассажир 1: Нас, наверное, кто сейчас здесь услышит – смеяться будет над нами – будет гореть в этом самолёте и смеяться – ведь это действительно – это так просто, такой замкнутый круг, когда мы сами, сами подкидываем себе то, что нас потом и убивает... Я вот думаю, что... получается что... что мы сами себя убиваем?.. Не сразу, конечно... как в замедленном кино...

Пассажир: Так, стоп! Что?! Что вы говорите?! Надо спасать, тушить! Почему?! Почему все сидят?! (Вскакивает, мечется по салону, немногочисленные пассажиры бизнес–класса продолжают невозмутимо сидеть в своих креслах). Почему?!

Пассажир 1: Ну что вы мечетесь, вы же не икра, в конце концов, – вы давно уже всё поняли... Какой смысл тушить этот самолёт, какой смысл спасать этот самолёт, если завтра загорятся другие.

Пассажир 2: Беги – беги – туши! Но – что будет ждать тебя там, на земле, когда ты благополучно приземлишься, – на работе, дома – что будет тебя ждать? Страшно, страшно чувствовать себя незащищённым, но, впрочем, ты сам виноват...

Пассажир: Замолчите, замолчите!!! Я не хочу вас слушать! Вы глупые! Вы что говорите?! Я всё это читал, меня этому в школе учили, мне об этом мама говорила! Когда я маленьким был, маленьким, когда я маленьким был... (Падает на пол, плачет. К нему подходит стюардесса).

Стюардесса: Пристегнитесь, пожалуйста.

Пассажир: А?

Стюардесса: Пожалуйста, пристегнитесь, взлетаем. Что–нибудь желаете?

Пассажир садится в кресло, осматривается – кроме него и стюардессы в салоне никого нет.

Пассажир: А?.. (Выглядывает в иллюминатор). Мы ещё разве не летим?

Стюардесса: Взлетаем, что–нибудь желаете?

Пассажир: Нет... спасибо...

Стюардесса: С вами всё хорошо?

Пассажир: Да... спасибо... Спасибо!

Стюардесса уходит. Пассажир достаёт мобильный телефон, дрожащими руками набирает номер... – раздаются гудки, включается автоответчик...

Автоответчик: Привет! Дома нас нет! Пожалуйста, после гудка оставьте ваше сообщение... (сбой, шипение)... пожалуйста, после гудка оставьте ваше сообщение... (звучит долгий гудок... Пассажир молчит... он ждёт, когда кончится гудок и соображает, что сказать... гудок не прекращается, а Пассажир всё никак не может собраться с мыслями, чтобы после гудка – что–то сказать)...

Конец.