Глава одиннадцатая ОТКРОВЕНИЕ

Я очнулся от сильнейшего приступа тошноты – такого сильного, что не описать словами. Наверное, так просыпаются с похмелья и после автомобильной аварии вместе взятых. Матер перенес меня на новое место, но куда именно, я не видел. Потом я каким-то образом сумел сфокусировать зрение и понял, что нахожусь на поляне слева от дома. Солнце садилось. Снова мою голову пронзила острая боль. Я застонал. В ушах звенело так, что я почти ничего не слышал. Подступила тошнота, но встать я не смог, потому что был накрепко привязан к дереву. Я попытался немного ослабить веревку. Безуспешно.

Матер связал мне руки с обратной стороны ствола, затем обвил веревкой талию и также прикрепил ее к дереву. Он явно перестраховывался. Я опять постарался ослабить путы – напрасно. Пришлось ждать, пока вернутся силы. Я спокойно сидел, закрыв глаза и надеясь, что Матер не придет еще очень, очень долго.

Наверное, я снова потерял сознание, потому что когда я очнулся во второй раз, над островом уже стояла ночь. Из-под темных облаков выглядывала полная луна, купая окрестности в голубом сиянии. Иногда над моей головой раздавалось чириканье или шорох листьев, но кроме этих звуков ничто не нарушало тишины леса. Я чувствовал себя ничтожным, одиноким и беспомощным существом.

Чуть позже – понятия не имею, сколько времени прошло, – я заметил в темноте два зеленых огонька. Сначала я запаниковал. Что за чудище на сей раз? Но тут я вспомнил про кота.

Он сидел, поглядывая на меня, и, вероятно, раздумывая, что бы предпринять в столь затруднительном положении. Потом бесшумно подошел ближе. В темноте мистер Хопкинс выглядел более представительно. Ночь словно взывала к его лучшим качествам – казалось, у него даже появились грация и осанка.

Кот устроился у меня в ногах. Он был похож на крошечного сфинкса, с забавно склоненной на бок головой.

– Да уж, ну и вляпался я, – пробормотал я хриплым, дрожащим голосом. – У меня голова сейчас взорвется от боли.

Кот чихнул и довольно замурлыкал. Что ж, хоть кому-то из нас было удобно. Вдруг кот настороженно повел ухом, будто услышал необычный звук. Закапал дождь. Он встал, отряхнулся и убежал в кусты, на поиски лучшего укрытия от влаги.

Когда дождь пошел сильнее, я возмущенно поднял глаза на небо, вопрошая, за что Всемогущий так ненавидит меня. Странно, но дождь словно облегчил боль в голове и запястьях. Я закрыл глаза в надежде снова отключиться.

– Кто знает?

Эти слова были произнесены шепотом. Я открыл глаза, однако никого не увидел. Дождь прекратился, из-за туч выглянула луна. С моих волос стекали струйки воды. Одежда промокла насквозь, руки болели еще сильнее, чем прежде.

– Кто знает?

Я зажмурился. Матер повторил свой вопрос громче, казалось, прямо мне в ухо. Голова взорвалась нестерпимой болью. Он подошел ближе и посветил фонариком мне в глаза.

– Отвечай! Кто знает, что ты здесь?

– Не знаю…

– Врешь.

– Может, редактор. И несколько сослуживцев.

– Семья, друзья?

– Да, кое-кто, – соврал я.

Он подошел вплотную и приложил острый кинжал прямо к моей шее. Я сглотнул и замер.

– В письме я велел тебе молчать. Говори правду!

– Знает моей редактор… И Джина.

– Кто?

– Она фотограф. Кажется, я сказал ей…

– На твоем месте я бы не валял дурака. – Матер снова перешел на шепот. – Если ты и вправду сказал ей, куда едешь, тебе не поздоровится. Даже не представляю, что с тобой сделаю. – Через несколько напряженных секунд он убрал кинжал за пояс.

– Где?.. – У меня вдруг пересохло в горле. – Где Сомс?

– Он мертв. Совсем мертв.

– Что значит «совсем»?! Что ты с ним сделал, мерзавец? – Меня обуревало желание закрыть глаза и снова отключиться, однако я должен был узнать ответ.

– Знаешь, что такое зрительный нерв?

– Это где-то в глазу, – пробормотал я.

– Правильно. Зрительный нерв соединяет глаз с мозгом.

– И?

– Сомс однажды пошутил, что было бы здорово увидеть собственные мозги. Что ж, теперь он их увидел! Поразительно, как легко растягивается этот нерв! – Он зловеще улыбнулся.

Меня мутило.

– Ты просто ненормальный! Ты догадываешься что сделает с тобой полиция, когда обнаружит ту яму в подвале?

– Не обнаружит, – ответил он, улыбаясь. – Я об этом позабочусь. Кстати, тебе известно, что там еще не все тела?

– Известно. Остальные ты утопил в озере.

– Точно.

– Сомс сказал, ты унаследовал этот дом. А как же история с покупкой его у какого-то старика?

– Я в самом деле такое говорил? – Матер хихикнул, рассеянно потер подбородок и уставился в небо. – А ты, бедняга, теперь знать не знаешь, кому верить?

– Отчего же? – Не понимаю, что заставляло продолжать разговор. Видимо, я просто хотел отсрочить неизбежное.

– Между прочим, я действительно взял этот дом у старика по фамилии Уэст. Признаться, не купил.

– Он тоже оказался на операционном столе? – Я с ненавистью посмотрел на Матера, но это его нисколько не задело.

– Нет. Тогда операционная еще не была готова. И вообще, у меня не было на это времени. В конце концов Сомс остался наедине с Госпожой, мало ли что могло случиться. – На какой-то миг мне показалось, что Матер все-таки заботился о своем подопечном. Однако он быстро развеял мои подозрения. – Конечно, я полностью доверял Госпоже, но Сомс бывал весьма изобретателен. Я боялся, что он найдет способ сбежать, или, что еще хуже, причинить ей вред.

– Ты, верно, долго дурачил того старика.

– Нет… Все не совсем так. Я знал о доме с юных лет, когда еще приезжал в Трист на отдых. Я видел, как строится дом, и мечтал жить в таком же месте – уединенном и мирном, работать подальше от любопытных взглядов. Потом я поступил в университет и начал исследования. Вскоре мои эксперименты участились, стали своего рода наваждением. И когда в моей жизни появилась Госпожа, я решил, что пора нам переехать в такое место, где она сможет кормиться, а я – работать, не боясь, что трупы обнаружат.

Помню, в тот день погода была чудесная. Я приезжал на озеро и раньше, чтобы получше изучить остров Овна. Вряд ли мистер Уэст замечал мою лодку, когда я курсировал по Спокойному, делая снимки дома и его самого. Кстати, удивительно, насколько полное представление о человеке можно получить, всего лишь наблюдая за ним.

Я выбрал день для исполнения своих планов. Договорился с хозяином гавани, чтобы он никого не пускал на озеро, пока я не вернусь. А старикашка был тем еще гулякой. Никакой морали. У него на уме были одни удовольствия. Чего только не вытворял, греховодник!

Видимо, мистер Уэст очень удивился, увидев меня на пороге дома. Думаю, мой неожиданный визит даже его расстроил. Он долго не открывал, а потом появился в дверях с озадаченным выражением лица. Грубо спросил, что я делаю на его острове. Сперва я был очень вежлив, хотел сделать все чисто и въехать в новый дом в хорошем расположении духа. Но мне пришлось как следует попотеть, чтобы осуществить задуманное быстро и безболезненно. Я предложил ему большие деньги за его владения и попросил показать мне остров. Так я думал вытащить его из дома и убить в лесу. Увы, мистер Уэст не одобрил мою идею. Он нагло потребовал, чтобы я покинул его земли, норовил захлопнуть дверь у меня перед носом… Тогда я не выдержал и толкнул его в коридор. У меня с собой был кинжал… Понимаете, иногда я выхожу из себя… Мистер Уэст пробудил во мне зверя… Меня взбесило его поведение. Зачем ему понадобилось так все усложнять?

Матер задумчиво разглядывал свои ноги.

– Такова жизнь, мой мальчик. Когда все было сделано, я оттащил труп в лес, чтобы спрятать его в надежном месте. Тут-то мне и попался на глаза исследовательский центр. Я спустил тело в яму. Тогда там еще была лестница, а на дне я обнаружил водосток, по которому все жидкие отходы уходили в озеро. Идеальные условия для моих экспериментов. Быть может, останки мистера Уэста и по сей день гниют на самом дне.

– Ты ненормальный! Как можно получать удовольствие от убийства?!

Я не хотел, чтобы Матер приближался ко мне. От такого соседства у меня мороз шел по коже, и я проклинал себя за то, что не прикончил его раньше, в подвале.

– Уже очень давно я уяснил, что людей пугает не сама смерть, болезнь или атомная война. Самое страшное не снаружи, а внутри нас. – Он ненадолго замолчал. – Мы – то, что мы видим в зеркале. Но мы также и то, чего в зеркале не видно. Внутренние органы, ткани… кровь. Люди не хотят их видеть, потому что это омерзительно. Мы омерзительны. Понимаете? Если нас вывернуть наизнанку, то страшнее зрелища не сыскать на всем белом свете. Меня всегда это восхищало. Вот зачем нужны мои исследования – я хочу узнать, что скрывается под кожей человека, и почему это так ужасно.

– Ты псих!

– А ты слишком молод, чтобы по достоинству оценить чудеса природы.

Матер застегнул куртку и скрылся в лесу. Я недоумевал. К чему вся эта тирада? Он что, хотел признаться в своих грехах? Но зачем? Вряд ли Матер чувствует вину за содеянное.

С пляжа не доносилось ни звука. Чувство опасности притупилось, во всем теле я ощущал вялость и слабость – видимо, из-за удара по голове. Борясь с очередным приступом тошноты, я вдруг услышал голос.

– Я здесь.

Это был женский голос, ласковый и манящий.

– Где?

– Близко.

– Что значит «близко»?

– Это неважно. Выслушай меня. Ты не должен сдаваться. Все скоро закончится.

– Не очень приятная мысль.

– Тебе не причинят вреда. Он делает только то, что я велю.

– Матер?

– Да.

– Но кто ты?

– Я – Нян Зиеп.

– Что? Нет, это сон.

– Ты не спишь.

Чтобы убедиться в этом, я открыл глаза. Вокруг по-прежнему был лес, мокрый после дождя. На сон непохоже.

– Нет, ты не комар! Это невозможно!

– И, тем не менее, это правда. Уже много лет я живу в этом обличье. К счастью, скоро мои муки закончатся.

– Почему?

– Потому что пришел ты.

– Я?!

– Да. Я ждала тебя.

Потом наступило короткое молчание, будто она раздумывала, стоит ли ей продолжать.

– Если бы не я, он бы убил тебя ночью, во сне. Или прямо сейчас. Но он не может. Это его мучит, но он не в силах ослушаться меня.

– Но почему ты ждала меня?

– Ты редкий человек, Эшли Ривз.

– Редкий?

– Я боялась, что никогда тебя не найду, но вот ты здесь. Ты – мое спасение.

Внезапно до меня донеслись другие голоса, извне. Кто-то разговаривал на пляже. Вскоре я перестал ощущать присутствие Нян Зиеп.