Эпизод первый. Комната Филиппа. Все это время Филипп напряженно следит за Хозяином

Комната Филиппа. Все это время Филипп напряженно следит за Хозяином. Марта выжидательно смотрит на него.

Филипп (отходит от двери). Он — сумасшедший! Вчера весь день ходил голый по квартире. Я знаю, что он сумасшедший.

Марта. Пустяки. Не сумасшедший, а просто так, с бзиком. Это нам даже выгодно. Перестань, пожалуйста, дергаться.

Филипп. Но это ужасно! Ужасно жить в квартире, где Хозяин душевнобольной. Ведь от него не знаешь, что ждать. Вот и почтальон тоже говорит. Я не могу...

Марта. Перестань же. Он совсем тихий. У него больная жена...

Филипп. Ее никогда не видно... мне это не нравится. Это все так неприятно.

Марта. Глупый! Это нам выгодно. Никто за нами не следит, не вынюхивает. Нам очень повезло в этом смысле.

Филипп. Бог знает, что у них происходит в комнате. Там бывает такой странный шум, не то смех, не то... я не знаю, вроде кудахтанья.

Марта. Ну, довольно. О чем ты думаешь?! Разве это все важно? Дни идут, а мы все мечемся, не знаем, что предпринять. Ведь этак мы себя доведем до того, что в один прекрасный день просто набросимся, разорвем его, растопчем... (Сдерживая себя.) Ах, если б можно было просто удавить. Голыми руками... Я уже вижу его мертвым!..

Филипп. Я уверен, что этот старикашка знает кое-что о способах отравления.

Марта. Нет, нельзя так по-дурацки браться за это дело. Если нет опыта, то по крайней мере нужны трезвость и расчет. Все эти игрушки с ядом, который найдет экспертиза, — никуда не годятся. (Смотрит на него.) Слушай, Филипп... У меня есть совсем новый план. Такой, по-моему, естественный... С ограблением.

Филипп. Ограбление?.. Это как же?..

Марта. А состоит он вот в чем. Как-нибудь вечером я его задержу до полуночи в гостиной...

Филипп. Как это ты сделаешь?

Марта. Не перебивай, у меня есть такой способ... В полночь я подойду к окну — в соседней комнате — отдерну занавеску и там, у окна, постою некоторое время. Это будет сигнал тебе. Ты подойдешь в эту минуту к ограде сада и увидишь меня. Я тихо открою окно и вернусь в гостиную к нему. Ты тем временем перемахнешь в темноте через ограду...

Филипп. Это легко сделать. Там, правда, железные шипы, но можно как-нибудь между ними...

Марта. Быстро перейдешь сад и влезешь в окно. Дверь гостиной будет открыта. Ты выстрелишь с порога прямо ему в затылок — из револьвера.

Филипп. А где же его взять?

Марта. Подожди, не перебивай. Выстрелишь ему в затылок и заберешь для видимости бумажник. Потом тем же путем сразу исчезнешь. А я, меж тем, быстро поднимусь к себе, — разденусь и лягу. Вот и все... Ну, после, конечно, вызову полицию, разрыдаюсь и так далее...

Филипп (не сразу). Хм, все это очень хорошо придумано. Но где взять револьвер? Стрелять я умею, — в школе стрелял пульками.

Марта (достает из сумочки пистолет). Вот он.

Филипп (некоторое время смотрит на него недоверчиво, затем осторожно берет, разглядывает). Браунинг... Ты его купила?

Марта. Нет, конечно. Нашла у него в письменном столе. Случайно.

Филипп. А если он кинется его искать?

Марта. По-моему, он вообще о нем забыл.

Филипп. А если нет?

Марта (начинает раздеваться). Сегодня вряд ли он станет искать, а завтра вечером, вернее, в полночь, мы уже... а, черт, опять чулок поехал.

Филипп. Понятно. (Прищуриваясь, целится из пистолета.)

Марта. Нужно тебе все-таки подучиться — где-нибудь за городом пострелять.

Филипп. Пожалуй, я утром поеду в лес.

Марта (аккуратно складывает снятую одежду). А я завтра поеду в банк, — надо проверить капитал. Не расфуфырил ли он деньги... Вчера вдруг заговорил, что хочет продать дело, что оно ему надоело, что пора начинать новое.

Филипп. Да, манекены уже готовы, на днях в магазине показ — новые модели. Гвоздь сезона!

Марта. Я новых нарядов решила пока не покупать, — все равно скоро носить траур. (Голая ложится под одеяло.) Милый, ну что ты стоишь!.. Поторопись. И спрячь пока револьвер.

Филипп (кладет пистолет под подушку). Надо посмотреть, как он разбирается. (Снимает с себя одежду.)

Марта. Нет, ты уж не разбирай, а то потом не соберешь. Ложись скорей же...

Филипп (разглядывает босую ногу). Эх, какую я мозоль себе натер... Новые башмаки. А ведь мой номер. Ноги, что ли у меня выросли...

Марта. Филя, иди же... Потом будешь осматривать...

Филипп (устало). Сейчас.

Марта. Ты сегодня непременно приходи ужинать. Еще когда гости, — то ничего, — а мне сидеть вдвоем с ним весь вечер... Это невозможно... И не надевай башмаков, если они жмут. А завтра пойдешь и потребуешь, чтобы их размяли. Конечно, бесплатно... Не стой голый, - простудишься.

Филипп, прислушиваясь, замирает. Откуда-то доносится неясный шум: не то смех, не то плач и всхлипы людей, не то вой и стоны животных.
Свет в комнате меркнет. В глубине освещается кресло, за спинкой его виден старушечий затылок. Прислушиваясь, Филипп завороженно идет туда. Похоже, что странные звуки слышит только он, так как Марта продолжает говорить:

Есть еще один способ. Он изучает сейчас английский язык и иногда просит меня что-нибудь ему подиктовать. Ну, вот... Нужно взять какой-нибудь разговорник и в нем найти подходящую фразу, вроде: “Я иначе поступить не мог” или “Я умираю, смерть единственный выход”... Остальное ясно и просто. Вечером, когда ты тоже будешь, мы устроим диктовку. Я выберу и продиктую такую вот фразу. Как только он напишет, но еще головы не подымет, ты подойдешь справа совсем близко, как будто хочешь посмотреть, вынешь револьвер и очень осторожно...

Тем временем Филипп обходит вокруг кресла, заглядывая, разворачивает его. В кресле сидит Хозяин — голый, с огромным веером в руке.

Хозяин (смеется, двигаясь на него). Вас — нет! Ни вас, ни вашей подружки. Вы уже не существуете!

Филипп пятится, затем убегает. Хозяин разбрасывает вещи.

И тебя — нет, и тебя... И тебя — нет! Ничего — нет! Только я... Я, я!

Вдруг раздается дикий крик Марты, автомобильный сигнал и скрежет тормозов. Затем все погружается в темноту. Тишина.