Текстологическое примечание

Питер Акройд Король Артур и рыцари Круглого стола

Scan, OCR & ReadCheck - Alex1979

«Питер Акройд " Король Артур и рыцари Круглого стола"»:

Альпина нон-фикшн; Москва; 2013; ISBN 978-5-91671-220-9, 978-0-140-45565-6

Перевод: Любовь Борисовна Сумм

Аннотация

Новая книга классика современной британской литературы Питера Акройда – увлекательный рыцарский роман, написанный на основе произведения Томаса Мэлори (XIV в.). Это виртуозный пересказ легенд о короле Артуре и первом рыцаре Ланселоте, о любви Тристрама и Изольды, о пророке Мерлине и злой Фее Моргане, об отважных рыцарях Круглого стола, о духовных и земных испытаниях в поисках святого Грааля. Книга предназначена для широкой аудитории и будет интересна как детям, впервые знакомящимся с увлекательными приключениями прошлого, так и людям с немалым багажом знаний, пополняющим свою библиотеку классической литературы.

Король Артур и рыцари Круглого стола» Томас Мэлори пересказ Питера Акройда

Предисловие

Сэр Томас Мэлори происходит из семейства, бережно хранившего традиции рыцарского кодекса чести. Его предки были «джентльмены, исстари носившие доспехи»^[1], они состояли в кровном родстве с норманнами и викингами, так что можно поверить: сил, чтобы носить доспехи, у них хватало. Мэлори поселились в Уорикшире, в Ньюболд Рэвл и завладели обширными поместьями по всему графству. Томас, наследник родового титула и владений, волею судеб оказался вовлечен в более глобальные конфликты. Он появился на свет в первом десятилетии XV в., в пору хаоса и насилия. Ричард II лишился трона, а затем и жизни в 1400 г.; его преемник Генрих IV, как всякий успешный узурпатор, вынужден был постоянно бороться с новыми мятежами. В королевстве царил беспорядок. Обстановка всеобщей подозрительности и нескончаемого насилия, описанная на страницах «Смерти Артура», отразилась в конфликте Артура и Мордреда.

В эту пору битв юный Томас рос на великих сказаниях о рыцарских подвигах. Они составляли неотъемлемую часть воспитания джентльмена. Ему читали вслух «Брута»^[2] и аллитерационную Morte Arthur ^[3], трубный призыв к рыцарскому духу. Он посещал турниры и состязания, где в грохоте и блеске оживали слова старинного эпоса и баллад. Слова Мэлори-писателя вполне применимы к его собственному детству: «Это дитя вечно будет стрелять или метать копье и с радостью взирать на битвы и скачущих рыцарей».^[4]

Наставляли его и во всех искусствах, какие полагалось знать рыцарю в феодальную эпоху, то есть учили скакать верхом, охотиться с собаками и соколами, стрелять из лука. Первый критик, вспоминавший Томаса Мэлори в XVI в.^[5], утверждал, будто он «с юности выделялся героическим духом и множеством замечательных талантов». Действительно, в четырнадцать лет он отправился в свите графа Уорвика на войну против Франции. Он служил «копейщиком» в Кале, а четыре года спустя фигурирует в списках личного состава в Нормандии. Вероятно, он принял участие в осаде Руана^[6] и служил под началом Генриха V. Вряд ли случайно, что именно этот король часто сравнивается в его книге с легендарным Артуром.

В 1433-м или 1434 г. в возрасте двадцати с небольшим лет Томас унаследовал семейное поместье. Через восемь лет осуществилась самая амбициозная его мечта: Томаса посвятили в рыцари. Он также занимал должности мирового судьи, члена Парламента и шерифа Уорикшира. Это весьма значимые посты; Мэлори принадлежал к верхушке местной иерархии. Шериф – ключевая фигура графства, он подчинялся непосредственно королю. Дом в Ньюболд Рэвл расширили, в том числе и потому, что Томас собирался обзавестись семьей. Имелось и немало слуг, в том числе арфист, который воспевал любовь и рыцарство, пока гостей обносили вином. Очевидно, Мэлори принадлежала изрядная библиотека. В ту пору книги держали под замком, оберегая, как ценнейшее сокровище.

И тем не менее Томас Мэлори отнюдь не был образцом учености или куртуазных добродетелей. В начала XX в. американский исследователь обнаружил судебный отчет – отчасти обгоревший, – в котором Мэлори вменялись изнасилование, нападение из засады, покушение на убийство, кража, вымогательство и бандитизм. Вполне точная картина жизни рыцаря XV в., хотя она и мало соответствует идеалам средневекового рыцарства. В 1451 г. Томас находился под арестом в усадьбе Куолсхилл Мэнор. Он сбежал оттуда, переплыв крепостной ров, – звучит романтично, однако в те времена ров использовался вместо канализации. Сбежав, Томас собрал импровизированную армию и напал в своем же графстве на Комбское аббатство^[7], похитил оттуда деньги и ценности. Он был заключен под стражу и следующие восемь лет по большей части провел в тюрьме. Он бежал из тюрьмы в Колчестере в 1455 г., пригрозив надзирателям оружием, формальный суд так и не состоялся в связи с явным нежеланием присяжных являться на заседание, и всякий раз Томаса Мэлори освобождали под залог. Затем он попал в Ньюгейт, но причина этого ареста нам неизвестна.

В ту пору тюремное заключение переносилось вовсе не так тяжело, как в XXI в. Рыцарю предоставлялись отдельные покои, разрешались свидания с родными. И денег у него хватало, чтобы окружить себя всяческой роскошью. В конце одной из своих книг об Артуре он именует себя «рыцарем в темнице», из чего мы заключаем, что по крайней мере часть «Смерти Артура» там и была написана; можно считать этот эпос замечательным образцом тюремной литературы наряду с «Путем паломника» Беньяна^[8] и «Утешением философией» Боэция^[9]. Этой ситуацией объясняется, вероятно, проникший в повествование меланхолический тон, ностальгия в сочетании с мрачным видением судьбы. Повесть об Артуре проникнута чувствами утраты и быстротечности жизни, а также стоической покорностью судьбе – вполне вероятно, таков личный опыт автора.

Судебной амнистии сэр Томас Мэлори дождался осенью 1462 г. Он упомянут в списке рыцарей, готовившихся к вторжению в Нортумберленд. Он уже старый, очень опытный воин. А затем его имя исчезает из официальных документов вплоть до его смерти весной 1471 г. Как и где он умер, неизвестно. Похоронен он в церкви Серых братьев^[10] подле Ньюгейта, а это, вероятно, означает, что он снова оказался в той же знаменитой тюрьме. Церковь и кладбище давно превратились в руины, но не они хранят память о писателе, а Le Morte Darthur, изданная Кэкстоном^[11] летом 1485 г. и с тех пор публиковавшаяся постоянно.

Творение Мэлори пронизано требованиями и ритуалами рыцарского кодекса, сложившимися в XII в. идеалами воинской доблести. К примеру, король Артур лично участвует в битве, ибо в ту пору хорошим правителем считался правитель-полководец и воин. Если монарх угоден Богу, Господь пошлет ему победу в сражении. Таков закон жизни. Вести армию в бой было одной из главных привилегий и обязанностей владыки, поскольку в ту пору войны не прекращались. И в эпосе Мэлори рыцари все время заняты осадами и битвами. За любой клочок земли идет спор, ни одна корона не держится прочно на голове. Все, таким образом, зависит от воинской доблести.

Средневековый вельможа воспитывался на примерах отваги и доблести. Юный паж, непременный участник рыцарских приключений у Мэлори, всегда – отрок благородного происхождения. Он воспитывается в большом замке, служит своему господину и учится владеть оружием. Его заветная мечта – стать рыцарем, лучше всего на поле боя. Обычно в рыцари посвящали в возрасте двадцати одного года, это было нечто вроде повторного крещения. Перед обрядом юноша совершал ритуальное омовение, приносил обет целомудрия, постился до заката, а ночь проводил в молитве. На рассвете он исповедовался в грехах, шел на мессу и принимал причастие. Затем он опускался на колени перед своим «крестным» и клялся соблюдать законы рыцарства и защищать добродетель всех женщин, он также провозглашал, что «будет говорить правду, помогать беззащитным и угнетенным и никогда не повернется спиной к неприятелю». Звание рыцаря давало не только духовные, но и материальные преимущества. Генрих III^[12] запретил помещать рыцаря, арестованного за долги, в общую темницу, и хотя его собственность могла быть конфискована, боевой конь оставался неприкосновенным.

Рыцарство представляло собой уклад, в котором законы чести отодвигали на второй план понятия права и справедливости. Например, ведение осады регулировалось сложными правилами и предписаниями, соблюдались определенные принципы обращения с пленниками, полагалось уважать послов и соблюдать все пункты договора. Во время войны рыцари щадили жизнь и свободу других рыцарей, преспокойно вырезая простой народ вкупе с женщинами и детьми. В повествовании Мэлори никто не проливает слез над участью крестьян и пастухов. Этот писатель-аристократ свободен от сентиментальности Чосера^[13] и Ленгленда.^[14] В таком контексте и следует понимать пространные описания состязаний и турниров у Мэлори: это ритуальные сражения со своим кодексом и системой ценностей. В них участвовали отряды хорошо обученных рыцарей, действие разворачивалось на большом участке земли, то есть турнир во всем походил на настоящий бой, с той оговоркой, что спешенный рыцарь удалялся с поля, оставив своего коня и оружие победителю. К XV в. турниры превратились в режиссированное зрелище, демонстрацию основных приемов и принципов боя. Честолюбивые молодые люди могли таким образом испробовать свои силы.

Сюжет о поисках святого Грааля показывает, что рыцарство неразрывно связано с идеалами и чаяниями христианства; собственно, оно и зародилось в первые крестовые походы, когда рыцари под знаменем креста выступили против неверных. Рыцарь-крестоносец должен был приуготовиться с помощью молитв, поста и бодрствования. Христианское войско считало себя не только солдатами, но и паломниками. Складывались культы святых – покровителей воинов, таких как святой Георгий^[15] и святой Виктор^[16], религиозные ордены храмовников и госпитальеров предлагали объединить рыцаря с монахом. От рыцаря тоже требовались набожность и целомудрие, образцом рыцарства был, разумеется, сэр Галахад, чье целомудрие так трогательно воспето в книге Томаса Мэлори. Но вместе с тем рыцарство признавало и кодекс куртуазной любви, прославлявший женщину как источник чести и добродетели. Рыцарь сражался за свою даму, любовь к ней делала его сильнее и отважнее. Ланселот и Гиневра, Тристрам и Изольда принадлежат к числу самых знаменитых влюбленных пар мировой литературы, им посвящены многие страницы «Смерти Артура». Подобно платонической любви в античной культуре (та, как правило, связывала между собой героев-мужчин), куртуазная любовь была тенью или эхом небесной гармонии.^[17]

Оба кодекса – рыцарства и куртуазной любви – одинаково далеки от повседневного житейского опыта, особенно для того времени, когда Мэлори взялся за перо. К XV в. английские рыцари утратили прежнее значение основной боевой единицы, они теперь чаще предводительствовали в Парламенте, чем на поле боя. И этим, опять же, можно объяснить свойственную повествованию Мэлори печаль: он славит рыцарство и куртуазную любовь в то самое время, когда они уже близятся к закату.

По словам самого автора, его великий эпос составлен на основе нескольких «старинных книг». Эти «старинные книги» представляли собой roman courtois ^[18] и roman d’aventures ^[19], два жанра, наиболее популярные у французского дворянства. Мэлори внимательно перечитал французские прозаические романы, посвященные приключениям Артура, и переработал их в цепочку самостоятельных историй, в каждой из которых сюжет следует за приключениями отдельного рыцаря или группы рыцарей. Богословские рассуждения Мэлори опускает и в целом заметно сокращает французские источники.^[20] Он человек скорее практичный, не склонный к духовным поискам и обобщениям. Краткость сделалась основным принципом повествования, насыщенного неожиданными приключениями и внезапными поворотами; автор предпочитает драматический диалог затяжным внутренним монологам, показывает напряженные эпизоды, а не живописует в подробностях характеры. Эти самостоятельные истории Мэлори выстраивает в непрерывный ряд, как будто они составляют органическое целое, – так же строились и английские соборы.

Звучная, изысканная проза Мэлори послужила вечному прославлению короля Артура. Le Morte Darthur вдохновила образами Артурианского эпоса и Мильтона^[21], и Драйдена^[22], а в XIX в. Теннисон возродил сюжеты Мэлори в «Королевских идиллиях».^[23] Уильям Моррис написал «Защиту Гиневры»^[24]; Алджернон Суинберн создал «Тристрама из Лионесса».^[25] Круглый стол присутствовал во всех библиотеках викторианской Англии.

Мэлори сохранил для потомства образы Ланселота и Гиневры, Галахада и Гавейна, Тристрама и Изольды, лукавого колдуна Мерлина и Артура, короля ныне и навеки. Именно через «Смерть Артура» Артур обрел посмертную жизнь в преданиях о Средневековье. Исторические свидетельства в пользу реальности такого правителя отсутствуют. Возможно, на исходе V столетия британский королек – военный предводитель одержал победу в сражении против завоевателей англов в местности, которую мы знаем только под именем Mons Badonicus, но и в этом уверенности нет.^[26] Быть может, король Артур – лишь плод национального воображения. Но в том-то и заслуга изобретательного гения Мэлори: Артур и Круглый стол обрели постоянное, неизменное место в душе англоязычного читателя.

Текстологическое примечание

В своем пересказе я изменил название Le Morte Darthur на «Смерть короля Артура», которое более точно соответствует содержанию книги.^[27] Я изо всех сил старался передать средствами современного языка звучную, бодрящую прозу Мэлори, и это скорее свободная передача, нежели педантичный перевод. Ради простоты и ясности я существенно сократил общий объем. Надеюсь, что таким образом отчетливее проступит самая суть повести об Артуре и его рыцарях и обитатели Камелота станут нам ближе и понятнее. Мэлори зачастую болтлив, склонен к повторам, и многое из того, что заинтересовало бы средневековую аудиторию, не пользуется успехом у современного читателя. Я также втихомолку исправляю внутренние противоречия текста. Несмотря на такие вольности, я все же льщу себя надеждой, что мне удалось передать величие и страсть прекрасного первоисточника.