Глава 29. Лето жгло болью. Трясло от силы

Лето жгло болью. Трясло от силы. Он был в ярости.

Он был собой.

Лишь ощутив под пальцами странную грубую кожу, он по­нял, что прикасается к собственной шее. Он даже не знал ее очертаний. Двадцать лет она была скрыта ошейником. Он знал, что шрамы останутся до самой смерти, но никогда, ни за что не собирался больше носить lonayip ошейник снова.

Другую новость принять оказалось сложнее.

Я один из Бессердечных.

Его мать была Индранан или доктор Астер сделал... что-то, чтобы зачатие и рождение Лето наверняка произошло? Пэлл была обезглавлена своим даром. Возможно, и она по­лукровка? Нинн была полукровкой, и она была сильна – очень сильна. Ее сын наполовину человек. Возможно, этим и объяснялись проблемы их расы. Короли Дракона раздели­лись и обособились, стали фанатичными и замкнутыми, вер­нулись к бракам только внутри клана и сами приговорили себя к вымиранию.

– Мы не умрем. – Даже голос звучал иначе. Что-то в его обостренных чувствах и голосовых связках ожило без посто­янной хватки металла.

Времени медлить у них не осталось. Он повернулся к Нинн. Их взгляды встретились. Они взялись за руки. И в конце тоннеля из странного золотистого сияния он различил ее ледяные глаза. Она была испуганной, радостной, нетерпе­ливой.

– Никогда меня не отпускай, – сказала она.

– Ни у кого из нас нет привычки расставаться с любимыми.

Она ответила сияющей улыбкой, которая лишь добавила света в их личный золотой костер.

– Готовьтесь догонять, сэр.

Сердце кольнуло.

– Заставь меня тобой гордится, неофит.

Он мог лишь наблюдать, как Нинн втягивает золотую энер­гию в свое тело. Представить, на что она способна, заполу­чив такое количество чистой силы, у него просто не получа­лось. Видимо, разница заключалась в Пендрей. Она не была чистой, вежливой, прямолинейной Тигони. В ней жила со­вершенно дикая частичка берсерков.

А его заданием было сдержать этого берсерка спокойным и вынести ее в безопасное место до того, как взрывная волна достигнет своего пика. Харк и Тишина должны были транс­лировать дар Нинн. Две яростные вспышки были лучше од­ной. Лето лишь надеялся, что это разделение спасет Нинн от непроизвольного взрыва. Раньше ей уже приходилось терять контроль.

Лето вспомнил татуировку на ее плече, теперь казавшую­ся результатом предчувствия, что все его действия сведутся к тому, чтобы спасти ее от Астеров. Ламот определил цвет и форму так, что рисунок казался родимым пятном. В Нинн жила частица изначального Дракона.

Значит ли это, что ей придется захлебнуться собственной яростью и упасть в Чазм, как пришлось проделать Дракону?

Золотая энергия растворилась. Нинн запрокинула голову. Все ее тело тряслось, словно она схватилась за оголенные провода, стоя в луже воды. Молнии рвались во все стороны из точки, в которой соприкасались их тела. Его невероят­ные чувства могли сейчас оценить всю арену, собрать такое количество информации, что мозг не успевал ее обработать. Лето слышал голоса охранников, скрежет ключей.

Харк и Тишина расположились перед секцией арены, ко­торую объявили самой слабой. Лето испытывал к ним стран­ную симпатию. Не будь других Королей Дракона, Сат были бы беспомощными, как люди. Им нечего было бы красть. А каково им чувствовать настолько чужие способности? Вся­кий раз они совершенно не подготовлены к силе, которую примет их тело.

Проверка, сказал Харк. Мы не можем полагаться на слабое звено.

Там, в Клетке, они уже ощутили на вкус настоящую силу Нинн. То, что было для Лето долгой игрой, для этих двоих казалось молниеносным решением.

Дрожь в сознании Нинн, плач, сорвавшийся крик. Между ними рос пузырь фейерверков и искрящихся вспышек све­та. Он разросся вдвое, края дотянулись до кожи Лето. Его тактильные ощущения были остры, как никогда. Он дернул­ся, поскользнулся, выпустил ее руки.

– Нинн!

Шар света был уже ростом с нее.

Боковым зрением он заметил, что Харк и Тишина прикос­нулись друг к другу. Простое пожатие рук. Быстрое. У Тиши­ны оказалась красивая улыбка. Он отвернулся, не желая ме­шать тому, что могло быть пожеланием удачи любимому. Или прощанием.

Шар взорвался невиданной вспышкой огня и электриче­ских потоков. Но Лето был быстрее. Неудивительно, что лю­дишкам хотелось сковать этот дар Дракона. Он обхватил Нинн за талию и перенес на другую сторону Клетки. Она об­мякла в его руках.

Вспышка казалась приливной волной, несущейся к ним полукругом расплавленного света. Клетка, которая долго бы­ла фундаментом всей его жизни, смялась и вспыхнула, слов­ но бумага в огне. На миг он заметил пару Сат – силуэтами на фоне слепящего света. Он вцепился в Нинн и застонал, когда глаза обожгло неописуемой яркостью. Боль рикоше­том прошла от глазниц к основанию черепа.

Лето встряхнул ее. Возможно, слишком уж сильно. Он не знал, насколько он громко кричит и с какой скоростью дви­жется.

– Не бросай меня.

– Не... собираюсь.

Остатки того, что было стальными балками, осыпались к их ногам обугленными кусками и пеплом. Почерневшими и хрупкими обломками, похожими на древесный уголь. Ле­то внезапно понял, что большая часть тренировочной аре­ны выглядит именно так. Их безумный план сработал. То, что казалось древесным пеплом, было слоями металла, ар­матуры и перекрытий. Пепел тоже мог оказаться металлом, но после взрыва его нельзя было опознать.

Сквозь дыры и трещины в камне сочился свет, и целая све­товая колонна падала вниз сквозь дыру в том месте, где рань­ше стояли Тишина и Харк. Размер дыры был почти что с вось­миугольное основание бывшей их тренировочной Клетки.

– Ты говорила буквально, – сказал он, притягивая Нинн к себе. – По поводу «сжечь».

– Ода.

– Ты вся чумазая.

– Это ты еще себя не видел.

– Предпочитаешь смазливых мальчиков? Ничем не могу помочь. – Он поцеловал ее в лоб. – Пора уходить. Ты обе­щала показать мне снег.

– А что, если я убила и их? Тишину и Харка?

– Тогда они умерли, как хотели. Свободными.

Нинн, спотыкаясь о камни, выбралась в яркий послеполу­денный свет. Посреди арктического поля. По ощущениям было утро, но искусственные маркеры времени в комплексе не совпадали с движением планеты вокруг своей оси. Она представляла себе горы. Однако снаружи ждала их долина. Бесконечная плоскость во всех направлениях. Все отличи­тельные черты сливались вместе в нетронутую белизну – снежная поземка поверх голубоватого льда.

Признаков жизни тоже не было видно. Харк и Тишина ждали их, глядя на белую пустошь. И выглядели они парой сбежавших с работы шахтеров.

– Где ваши сумки? – окликнула их Нинн.

Харк обернулся через плечо и оскалил зубы в улыбке.

– Кое у кого из Королей Дракона дар идет в комплекте с мелкими неприятностями. Наши сумки сгорели. Мы из­начально думали, что нам понадобится припас на долгие дни пути. С радостью признаю, что ошибся, а стыд я как-то переживу.

Вдалеке, возможно всего в паре миль, виднелся другой комплекс. Он располагался над землей, в окружении площа­док для вертолетов и россыпи небольших домов, похожих на частные виллы. Нинн сразу же поняла, что именно там рас­положена их боевая Клетка.

Очевидно, ее и других воинов просто везли по путаной, извилистой траектории, потому что эти две мили можно бы­ло преодолеть за несколько минут. Автобус же двигался не менее получаса. Она не слишком доверяла своему восприя­тию того времени, но длинный путь мог быть всего лишь оче­редной уловкой Астеров, еще одним способом вызвать в ра­бах покорность.

В одном из длинных приземистых зданий светились окна.

У этого ублюдка мой сын.

Лето взобрался вслед за ней и споткнулся. Прикрыл ладо­нью глаза. Нинн обхватила его предплечье, надеясь его под­держать. Она не рассчитывала забраться так далеко. Пытки минувшего года – нет, пытки, в которых она жила с самого детства, – воспитали в ней фаталистку, и Нинн осознала это только когда ее щек коснулись лучи холодного солнца.

Тренировки, сражения, ненависть... этот ритм заворажи­вал и убаюкивал. Спасение Джека стало лишь мантрой, не настоящим делом. Неудивительно, что Лето так долго дер­жался там без вопросов. Он мог продолжать биться вечно, веря в то, что сражается за безопасность сестер и продолже­ние жизни клана.

Но если бы он продолжил, то никогда бы не смог увидеть солнце и снег.

Закрыв глаза, он поднимал лицо, ловя кожей остатки сол­нечного тепла. Солнце клонилось к горизонту, намекая на близкий вечер. Толстые мышцы его шеи напряглись под вскинутым подбородком. Мозоли и тонкая кожа напомина­ли о времени его плена и о том, насколько его дар усилился в настоящий момент. Он сглотнул, открыл рот и медленно, очень медленно открыл глаза.

Судорога дрожи прошла по его телу и передалась Нинн сквозь ладони, а может, сквозь самые поры. Изначальная, на­столько близкая...

Прекрасная боль.

Два слова, произнесенные его охрипшим голосом, затре­петали в ее мозгу. Прекрасная боль. Да, именно она. Нинн смотрела на солнце, не отводя взгляд, словно бросая вызов самой природе. Ничто больше не могло лишить ее лично­сти. В ней не осталось онемения прошлых дней. Ей было больно, но это была прекрасная боль окончательного про­буждения.

– Нам бы немного помощи, зажигалка, – сказал Харк. – Не мешало бы убрать за собой. Я предпочитаю не делить на­ши чудные снежные выходные с целой толпой охранников.

Нинн проморгалась от солнца и посмотрела на Харка. Часть его лица была скрыта черными точками, застилавши­ми поле зрения. Забавно: она могла смотреть на яркие цвета своего дара, на золотой тоннель света, который они с Лето могли создать, просто встретившись взглядом, но солнце оставалось солнцем – оно было сильнее их всех. Даже Ко­роли Дракона склонялись перед ним.

Нинн, снова пожав руку Лето, присоединилась к Харку и Тишине, стоявшим рядом с большой дырой. Норой. Они жили в норе. Десятки охранников Астеров пытались вска­рабкаться к ним на поверхность.

Сат наверняка тоже усилили свои врожденные способно­сти, потому что Нинн почти не чувствовала, что свет у нее воруют. Они делились. Сейчас они не были Ворами, они бы­ли братьями по оружию. Нинн сосредоточенно набирала си­лу, смешивала слои, вбирала энергию солнца, электричество из холодного арктического воздуха и лепила из этой силы очередной смертоносный шар.

Внутренний голос подсказал, когда шар стал достаточной величины. Она могла дозировать эту яркую силу, не извер­гая одной-единственной мегатонной бомбой. Тишина и Харк помогали ей. Втроем они закрывали оставленную дыру. Кам­ни падали и плясали, плавились, превращались в лаву и за­стывали на ледяном воздухе. Она споткнулась и рухнула за­дом на снег. На месте взрыва от рваной дыры остался лишь огромный шрам на земле. Пар поднимался к небу.

– Одна дверь открывается, – сказал Харк. – Другая за­крывается. Та-дам!

К ней протянулась большая уверенная ладонь. Лето помог ей подняться на ноги. Не говоря ни слова, четверка спасших­ся зашагала к дальнему зданию.

Через несколько сотен ярдов глубокого снега у нее онеме­ли ноги. Она нахмурилась.

– Почему вы идете с нами? Астеры держат в заложниках ваших родных?

– Ничего настолько благородного. Просто своими нога­ми отсюда нам не дойти.

Доспехи Лето бряцали от быстрых шагов, но он не сбился с дыхания. Похоже, он мог бы сбегать туда и назад с десяток раз, пока Нинн с остальными преодолеют четверть пути.

Нинн остановилась.

– Подождите. Лето. Я вас торможу. Всех вас.

– О чем это ты?

– О том, как они каналировали мой дар. Они могут раз­делить твой. Втроем вы доберетесь туда быстрее – причем все вместе.

Лето возник совсем рядом, в лучшем своем сдержанно­яростном стиле.

– Оставить тебя здесь?

– Да. Ты мог бы меня понести, но тогда твоей силой будут питаться трое. Сирена уже наверняка предупредила охрану в лабораториях. Нам нельзя дать им время на подготовку. А для тех, кто успеет, понадобится твоя сила.

– Ты мой партнер.

– Но сейчас, – возразила она, – я твоя слабость. А эти двое ждали нас несколько месяцев. Они помогли нам вы­браться на свободу. Они будут прикрывать тебя, а ты их, по­ка я не догоню. – Она коснулась его щеки, провела пальцем по шраму на верхней губе. При свете дня шрам блестел ро­зовым серебром, и его было легче увидеть. – Иди, прошу. Найди Джека и Пэлл.

Иногда слова, которые он передавал из сознания в созна­ние, казались четче, чем просто произнесенные. Иногда они приходили простым ощущением. Это была особенность Ин­дранан или результат его смешанной крови? Она лишь чув­ствовала его отчаянье. Чувствовала и откликалась тем же. Они сделают все, что необходимо. Они не отступят от цели. Даже если это будет означать разделение. Сердце Нинн жгло изну­три, как камень, который она только что превратила в лаву.

Вежливо ей кивнув, Лето развернулся и глубоко вздохнул. Он был горой, готовой сорваться с места, – самое впечатля­ющее зрелище из всех, что она видела. Нинн лишь моргнула, когда Лето и странная парочка оставили после себя взвесь снега.

Она осталась стоять. Онемевшая. Замерзшая. Бесцветная и беззвучная. Сжав кулаки, она до сих пор могла ощущать под кожей старые переломы пальцев. Побег и безопасность не были равнозначны для тех, кого она так любила. А она лю­била Лето из клана Гарнис, исчезнувшего в белоснежной пы­ли. Но для настоящей мести он был ей не нужен.