Книга тайн

Понедельник.

На следующее утро я проснулась среди скомканных простыней. Ночная рубашка

пропиталась холодным потом и прилипла к телу. В голове пульсировала боль, словно кто-то

сверлил мой затылок дрелью, намереваясь проделать сквозное отверстие. Я искоса глянула на

будильник. Было намного позже, чем я думала.

Я заставила себя встать с постели и отправиться в душ.

Стоя под струями горячей воды, я с благодарностью ощущала, как она покалывает кожу,

смывая оцепенение. Только тогда слезы наконец хлынули из моих глаз.

Если верить маме, я никогда не плакала, даже в раннем детстве. Я просто не видела в

этом смысла. Слезами горю не поможешь. Но когда соленые капли покатились по моим

щекам, смешиваясь с водой из душа, меня будто прорвало. Я рыдала среди клубов пара,

надеясь, что глухое жужжание вентилятора заглушит мои всхлипывания. Казалось, наружу

вдруг устремились все мои невыплаканные слезы. Я захлебывалась рыданиями, а перед

глазами вставали образы из прошлого: Дон Муни держит серебряный кинжал у папиного

горла, маленького Дэниела избивает разъяренный отец, мать уводит его от нас, меня и Черити

отправляют на три недели к бабушке без всяких объяснений. Я оплакивала смерть Мэри-Энн,

исчезновение Джеймса, раны Джуда.

Но горше всего я рыдала из-за того, что узнала вчера о самой себе.

Я чувствовала себя мошенницей. Отец говорил, что мое имя означает благодать и

помощь, ниспосланную свыше. Как он ошибался! Грейс Дивайн — слон в посудной лавке,

она умеет только совать нос в чужую жизнь и портить все, к чему прикоснется. По пятам за

ней идут досада и разочарование.

Зачем я тогда вмешалась, что мне стоило промолчать? Ах, если б я могла вернуться

назад и все исправить.

Как бы все сложилось, не влезь я тогда не в свое дело? Быть может, Дэниел так и

остался бы белокурым соседским парнишкой, если бы я никому не рассказала о его отце?

Они с моим братом дружили бы по сей день. Джуд был бы цел и невредим. Дэниел остался

бы человеком.

Но разве я могла закрыть на все глаза? Наверное, тогда отец Дэниела до сих пор

издевался бы над ним, а может, уже замучил бы его до смерти. И как было не помочь

Дэниелу, когда он вернулся? Он ведь так дорог мне — даже теперь, когда я знаю всю правду.

И все же я отказывалась поверить, что предпочла Дэниела собственному брату.

Когда я впервые за много лет упомянула о Дэниеле в кругу семьи, лицо Джуда

исказилось от боли. Тогда я поклялась ему, что буду держаться подальше от Дэниела и его

тайн. И что же? Вместо этого я снова привела в наш дом единственного человека, который

когда-либо поднимал на брата руку. По моей милости Джуд теперь страдает, медленно

погружаясь в пучину страха и гнева.

— Ненавижу тебя, — сказала я сквозь водяную завесу и стукнула мокрым кулаком по

стенке ванной, воображая, будто передо мной стоит Дэниел. — Ненавижу, ненавижу!

Ложь. Я вовсе не злилась на Дэниела, хотя знала, что это мой долг.

Я предала своего брата дважды.

Вода остыла, но я продолжала стоять под душем. Ледяные струи больно хлестали кожу,

ненадолго заглушая угрызения совести. Наконец я вылезла из кабинки, скорчившись,

доковыляла до туалета и рассталась с жалкими каплями жидкости, которые чудом

задержались в моем теле. После этого меня охватила такая слабость, что я с трудом доползла

до кровати, все еще кутаясь в мокрый халат.

Дом опустел. Все остальные, должно быть, разошлись по своим делам. От давящего

безмолвия вновь сдавило виски. Я прикрыла воспаленные глаза, и тишина окутала меня

вязким коконом. Временами я проваливалась в забытье, наверстывая упущенный сон, но

каждый раз просыпалась измученной и разбитой.

Я провела в постели два дня.

Среда.

Родные оставили меня в покое. К моему изумлению, мама даже не пыталась отправить

меня в школу, за что я была ей очень благодарна. Время от времени она подсылала ко мне

Черити с едой. Та оставляла поднос прямо у порога, а несколько часов спустя забирала

нетронутые тарелки, таращась на меня, как на чумную. Я гадала, вправду ли все поверили,

будто я больна. Больше всего меня страшила мысль, что домочадцы знают о моем позорном

поступке. Посмею ли я заговорить с Джудом, причинив ему столько зла? Как я теперь

покажусь на глаза людям?

После полудня я вдруг услышала звуки из отцовского кабинета, который находился

прямо под моей комнатой, и удивилась, как папа оказался дома. По средам в приходе обычно

хватало забот, к тому же Джуд проводил там свое социологическое исследование. Я

вспомнила, что в последнее время отец просиживал над книгами недели напролет. Что же он

делал?

Внезапно меня осенило. В том, что случилось, виновата не только я!

В кабинете.

— Ты все знал, — сказала я с порога.

Папа оторвался от чтения и поднял на меня глаза.

Влетев в комнату, я подскочила к его столу.

— Ты знал, кто он, и все равно привел его к нам! — Я схватила том, на обложке

которого тусклым серебром мерцало: «Оборотень». — Вот зачем тебе все эти книги! Ты

помогаешь ему.

Какое лицемерие! Всю жизнь родители вбивали нам в голову, что секреты — это дурно,

и вот, пожалуйста, главным хранителем тайн оказался мой родной отец.

Я швырнула трактат на стол, опрокинув лампу.

— Ты впутал нас в эту историю, а вовсе не я.

Папа поправил очки, закрыл свою книгу и отложил ее в сторону. Он казался таким

невозмутимым, что я чуть не лопнула со злости.

— Я ждал, когда же ты наконец придешь, — сказал он, словно образцовый пастор,

увещевающий непутевого прихожанина. — Я надеялся, что ты быстрее решишься, если

оставить тебя в покое. Закрой дверь и садись.

Подавив чувство протеста, я послушалась и взяла еще одну книгу, но обнаружила, что

ее страницы испещрены непонятными символами, похожими на арабскую вязь.

— Итак, ты хочешь знать, почему я помогаю Дэниелу, — начал отец. — Все очень

просто, Грейс, Он сам попросил меня об этом.

— Когда?

— Дэниел обратился ко мне полтора месяца назад. Я готовился к его возвращению.

— Но с чего он вдруг решил вернуться?

— Он разве не сказал тебе?

Небрежно листая книгу, я задержалась взглядом на одной из иллюстраций. Гравюра

изображала превращение человека в волка. Жуткую сцену освещала полная луна.

— Он упоминал, что путь в Трентон лежит через художественную школу. Но это ведь

только предлог, верно? Холи-Тринити тут ни при чем.

«Дэниел просто внушил мне, что у нас общая цель, лишь бы добиться моего

сочувствия».

— Такую легенду мы с ним придумали, — подтвердил папа. — Но это не значит, что

Дэниел не хочет поступить в Трентон. Он стремится обрести ту жизнь, которой лишился. —

Сцепив руки, отец подался вперед. — Грейс, Дэниел вернулся, чтобы найти избавление.

Я ощутила внутренний трепет.

— А это возможно?

Папа уставился на свои руки.

— Покинув нас, Дэниел разыскал сородичей своего отца и попросил принять его в

стаю. Но Урбат, принявшие волчий облик, редко обзаводятся потомством. Это против их

природы. В стае позволено спариваться лишь вожаку. Дэниел был живым оскорблением их

порядков. — Папа нервно хрустнул пальцами. — Думаю, эти древние существа понятия не

имели, что делать с юным Урбат, тем более что он был сыном изгоя. Большинство старейшин

отнеслось к Дэниелу с опаской. Альфа-волк назначил ему испытательный срок, взяв время на

раздумья. В колонии Дэниел встретил одного человека…

— Гэбриела?

Папа кивнул.

— Гэбриел — бета-волк их стаи, второй после вожака. Он взял Дэниела под крыло или,

правильнее сказать, лапу, рассказал ему историю волчьего народа и обучил навыкам

самоконтроля, которые оттачивались столетиями. Дэниел носит на шее поистине уникальный

амулет. Он помогает ему сдерживать внутреннего зверя и сохранять разум и хладнокровие,

оказавшись в шкуре волка. Этому камню много веков. Надеюсь, у Гэбриела найдется еще

один… — Папа устало потер щеку ладонью. Под его глазами залегли темные круги.

С тех пор, когда я видела его в последний раз, он еще больше осунулся.

— Гэбриел имеет большое влияние на свою стаю, но даже он не смог убедить других

старейшин принять Дэниела. Думаю, воспоминания о его отце были слишком свежи в их

памяти… Они прогнали мальчика.

Я опустила голову. К длинному списку тех, кто отвернулся от Дэниела, прибавились

новые имена. Я и сама попала в число отступников в тот самый вечер, когда не сумела

взглянуть ему в глаза.

— Так или иначе, пока Дэниел находился в колонии, Гэбриел успел поведать ему, что

существует способ избавиться от власти волка и спасти свою душу. Он не стал вдаваться в

подробности, сказал только, что описание ритуала придется поискать, и посоветовал

заручиться помощью Божьего слуги. Он велел Дэниелу возвращаться домой — туда, где его

любят.

— Потому он к тебе и обратился, ведь ты — Божий человек.

— Верно. В поисках чудесного средства я изучил все, что было написано по этому

вопросу. — Папа указал на книжные залежи. — Я пришел к мысли, что разгадка этой тайны

должна быть как-то связана с религией, раз найти ее под силу только служителю Господа, и

вспомнил, как много лет назад познакомился с православным священником. Рассказывая мне

о реликвиях, которые хранились в его соборе, он упомянул сборник писем одного монаха,

совершившего путешествие по Месопотамии в эпоху Крестовых походов. В ту пору меня

мало занимала эта тема, но мой собеседник тогда в шутку сказал, будто рукопись —

доказательство божественного происхождения оборотней.

Выдвинув ящик стола, папа достал деревянный футляр с крышкой, инкрустированной

золотыми солнцами и лунами.

— В прошлый четверг я потратил полдня на поездку в православный храм. Мне

пришлось долго уговаривать священника, но в конце концов он согласился одолжить

манускрипт нашему приходу. Я знал, что должен найти ответ.

— У тебя получилось? — Мое сердце пустилось вскачь. — Ты вылечишь Дэниела?

— Нет. — Папа не сводил пристального взгляда с коробки. — Я больше не в силах ему

помочь.

— Что значит «нет»? Ты не нашел лекарство или не можешь его исцелить?

Папа снял очки и аккуратно положил их на стол, потом откинулся на спинку стула.

— Скажи мне кое-что, Грейс. Ты любишь Дэниела?

В смятении я принялась разглядывать ногти.

— Разве я могу любить его после того, как он обидел Джуда?

— Ты любишь его? — настойчиво повторил отец. — Да или нет?

К моим глазам подступили слезы. А я-то думала, что выплакала их все, до последней

капли.

— Да, — тихо прошептала я.

Папа вздохнул.

— В таком случае от меня больше ничто не зависит. — Он поставил коробку передо

мной, внутри что-то громыхнуло. — Тебе предстоит самой найти ответ. Я поддержу твое

решение, но выбор за тобой.

Вечер.

Сидя на кровати по-турецки, я вертела в руках коробку. Мне не верилось, что

недостающие кусочки головоломки действительно лежат в этом узком ларчике. Быть может,

лекарства не существует, и меня ждет сплошное разочарование. Тогда ясно, почему отец

выглядит таким усталым и расстроенным. Наверное, он считает, что я должна сама убедиться

в этом и смириться с судьбой.

Однако, по словам отца, мне предстоит сделать выбор, а для выбора необходимо знание.

Так что же я медлю?

Если честно, я просто трусила. Может, неведение и не сулит блаженства, но мне оно

казалось в стократ лучше боли, которую принесли недавние открытия.

Застыв, я сверлила коробку взглядом, пока у меня не затекли ноги. Наконец я

потянулась дрожащими пальцами к тусклому золотому замочку, откинула петлю и подняла

крышку. Внутри лежала книга, с виду невероятно древняя и ветхая. Темно-синюю обложку

тоже украшали золотые изображения луны и солнца. Я осторожно взяла книгу в руки,

опасаясь, что она вот-вот развалится на куски, и заметила, что из нее торчат листки бумаги.

Быть может, папа отметил важные отрывки, чтобы облегчить мне задачу? Бережно

переворачивая хрупкие страницы, я добралась до первой закладки. Текст походил на письмо,

написанное от руки блеклыми коричневыми чернилами. Папа упоминал, что это перевод, а

не оригинал. Разбирая выцветшие строки, я пожалела, что не ходила к миссис Миллер на

занятия по каллиграфии.

Дражайшая Катарина,

радостная весть о твоем браке с Саймоном Сент-Муном достигла меня как

нельзя вовремя. Наш лагерь погрузился в отчаяние, пехотинцы и сквайры дрожат от

страха, заслышав вой волков, что окружают нас по ночам. Они думают, что Бог

позволит им пожрать нас за наши грехи.

Мой оруженосец Алексий утверждает, что это непростые волки, а Псы

Смерти, о которых говорится в местных легендах. По его словам, некогда они

преданно служили Господу, но потом дьявол сбил их с пути истинного, и ныне они

обречены скитаться по Земле в образе диких тварей.

Милая сестренка, сквайр Алексий наверняка пришелся бы тебе по душе. Я не

жалею, что взял его в оруженосцы после тех пожаров. Других местных юношей

ждала более плачевная участь. Я молюсь о скорейшем, окончании этого похода и

возвращении в Святую землю. Не для того я покинул родную деревню, чтобы

убивать других христиан. Возможно, дьявол пытается и нас завлечь в свои сети.

Отец Мигель уверяет, что наше дело правое и Господь укрепит нас в борьбе с

греческими предателями.

В дверь моей спальни тихонько постучали. Накрыв футляр и книгу одеялом, я

крикнула: «Входи!» — ожидая увидеть Черити с ужином.

— Привет. — В дверях стоял Джуд. Подойдя к кровати, он вручил мне темно-зеленую

папку. — Это тебе.

— Что там? — Я незаметно затолкнула книгу поглубже под одеяло.

— Все твои домашние задания. — Джуд сдержанно улыбнулся. — Оценки важны для

поступления в колледж. Я не хочу, чтобы ты отстала, поэтому попросил Эйприл сделать

копию конспекта по английскому языку. Но миссис Хауэлл говорит, что ты пока не вернула

ей контрольную с подписью родителей.

Вот черт, об этом я начисто забыла.

— Я сказал ей, что тебе в последнее время нездоровится, и уговорил допустить тебя к

пересдаче. Можешь переписать тест после уроков, когда поправишься.

— Ну и ну! Спасибо. Это очень… — «…похоже на Джуда». Чему я удивляюсь? Брат

всегда вел себя именно так, потому он и был особенным. Но я-то думала, что теперь Джуд и

знать меня не захочет. — Это очень мило с твоей стороны.

Джуд кивнул.

— Я подожду тебя после школы, когда будешь писать контрольную, чтобы тебе не

пришлось идти домой одной. — Он двинулся к двери, потом обернулся и взглянул на

меня. — Пора вылезать из постели, Грейси.

Он знает! Мне известно, что с ним произошло, и он об этом знает.

— Прости, что не слушала тебя, — тихо сказала я.

Джуд снова кивнул и закрыл за собой дверь.

Убедившись, что он спустился на первый этаж, я достала книгу с коробкой из-под

одеяла и заперла секреты Катарины и ее брата в ящике стола. Хватит с меня загадок и тайн.

Надо просто обо всем забыть и жить дальше, как Джуд.