Глава двадцать третья. — Моя леди — приветствовал Изабель какой-то мужчина.

— Моя леди… — приветствовал Изабель какой-то мужчина.

Она стояла на коленях, отскребая пол большого холла, а он проходил мимо.

Изабель подняла голову и посмотрела на него, потом снова уставилась в пол, потом опять на мужчину…

— Джеймс?!

Он остановился, и его лицо, лишившееся бороды, слегка порозовело.

— Да, графиня.

Она вскочила и притянула к себе здоровяка.

— Джеймс! Ох, великие боги, ты только посмотри на себя!

— Я не могу, графиня, я же смотрю на тебя.

Изабель расхохоталась и отерла вспотевший лоб.

— И зачем же ты прятал такое красивое лицо за этим… за этой шерстью?

— Я… графиня, ты шутишь? Мне кажется, будто я раздет.

— Да ну тебя, Джеймс!

Без лохматой гривы и бороды он был похож на молодого Джорджа Клуни, только более мускулистого. И на добрый фут выше ростом. И вообще интереснее.

— Нет, почему ты скрывал свою красоту? Я серьезно!

Изабель искренне восторгалась и не находила слов.

— Да я не думал ни о чем таком, графиня, — ухмыльнулся Джеймс, потирая подбородок, — Но мне, в общем, нравится. Я чувствую себя как новорожденный младенец.

— Да, Мэри умеет расправляться с мужчинами.

— Ох да, она умеет. И прямо сейчас она расправляется с королем.

Изабель улыбнулась.

— Теперь и я вижу то, что всегда видела Мэри. Счастлива невеста, у которой жених такой красавец!

— Это я счастливчик, графиня.

Джеймс оглянулся вокруг.

— А какие у нее хорошенькие ноготки на ножках! — шепнул он.

— Конечно. Она и сама хороша.

На его лице появилось мечтательное выражение.

— Да… Не могу выразить, как я тебе благодарен за доброту к ней. Она просто в восторге от платья!

— Она замечательная подруга, Джеймс, лучше не бывает. Думаю, и тебе она будет надежным другом, а не просто супругой.

Он почесал затылок.

— Мы даже не знаем, как тебя отблагодарить за щедрость.

— Я хочу только, чтобы вы были счастливы. Я бы тебя расцеловала, но чтобы добраться до твоей щеки, мне понадобилась бы лесенка.

Джеймс снова оглянулся по сторонам и сказал:

— Поцелуй графини — это было бы великой честью…

Он быстро наклонился, и Изабель чмокнула его в щеку.

— Желаю тебе всего наилучшего, Джеймс.

— И я желаю всего наилучшего тебе и королю, графиня. Мне так кажется… и я знаю, что это правильное чувство… Вы с королем созданы друг для друга. Как мы с Мэри.

И он быстрым шагом направился дальше.

Она покачала головой и вернулась к своему занятию. Гиневра с несколькими служанками в это время вытряхивала пыль и грязь из связок тростника.

Впрочем, Гиневра клялась, что придумала особый способ уменьшить вонь в холле.

— Изабель!

Она оглянулась — и чуть не упала от изумления. Это был король, свежевыбритый и величественный.

— Bay! — воскликнула Изабель, — Ты, сэр, самый красивый король, каких мне только приходилось видывать.

— И сколько же королей ты встречала, если точно? — спросил Артур.

Конечно, она не видела ни единого, кроме самого Артура.

— Ты имеешь в виду, голышом? Только одного.

Король попытался сдержать улыбку, но ему это не удалось.

— Изабель, почему ты тут ползаешь на четвереньках?

— Навожу чистоту. Поверь, этот холл отчаянно нуждается в хорошей уборке.

— Для этого есть люди.

— Верно. Вроде меня. Я могу справиться с этим, Артур. Кстати, ты выглядишь невероятно аппетитно, как тортик с безе.

— Не пытайся меня отвлечь словами, которых я не знаю, — ответил король. — Я не хочу, чтобы ты ползала по полу.

— Это ты зря. Я могу работать не хуже любого другого.

— У нас есть слуги, которые…

— Артур! Если я не захочу хоть чем-то помочь, как это меня характеризует? Не надо, я серьезно говорю, не надо мне мешать заниматься полезным делом.

— Но есть слуги…

— И вообще не надо сюда заходить. Ты разве стоишь без дела, когда твои мужчины тренируются?

— Нет, но…

— Или ты просто стоишь и смотришь, когда твои воины идут в битвы?

— Нет, но…

— Вот и не огорчайся, когда я делаю то, что необходимо. Из-за того, что я умудрилась родиться в какой-то особенной семье, я не стала лучше других.

Изабель понятия не имела, так ли оно в этом мире, но решила продолжить:

— Ты стал лучше других из-за того, что умудрился выдернуть из камня какой-то там меч?

— Нет, но…

— У нас у всех одинаковая красная кровь, Артур. Мы все одинаковые.

— Да, но…

Она немного помолчала, но король, похоже, окончательно зашел в тупик.

— Да, и что дальше?

— Ты вон там пропустила грязь.

И он решительно ушел в свой кабинет.

Видят боги, Изабель так любила этого человека! Вообще-то в этот момент ей хотелось дать ему под зад. Но с нежностью. Она снова присела и принялась оттирать пропущенное пятно.

Свадьба Джеймса и Мэри была такой трогательной, Изабель чуть не плакала. Жених и невеста были такими искренними и пылкими, а Мэри была так прекрасна…

Королева превзошла себя. Вокруг сияли свечи, везде благоухали цветы. Изабель подумала, что в ее родном времени Гиневра, наверное, стала бы самым успешным организатором торжеств во всем штате Оклахома.

Изабель никогда не приходилось участвовать в подобных церемониях. Это был не религиозный обряд, это было торжество духа!

— Я готов принести клятвы, — сказал Джеймс.

Король, выступавший со стороны Джеймса, шагнул вперед.

— Ты будешь почитать свою супругу.

Король говорил без вопросительной интонации.

— Буду.

— Беречь ее и защищать любой ценой.

— Буду.

— Изабель? — произнес король.

Она тоже вышла вперед и соединила руки молодой пары, как полагалось по здешнему обычаю.

— Ты будешь почитать своего супруга?

— Буду.

— Беречь его и защищать любой ценой?

Эта фраза не входила в ритуальный список. Жене полагалось почитать мужа и подчиняться его требованиям. Но Изабель без малейших сомнений произнесла эти слова.

— Она будет, — быстро сказал Джеймс, пока в толпе гостей не поднялся ропот.

— Буду, — согласилась Мэри.

— Отлично, — кивнула Изабель, — Вы будете жить вместе долго и счастливо.

Она наклонилась и поцеловала Мэри в щеку.

— Ему здорово повезло, моя леди, — шепнула она девушке.

Мэри усмехнулась.

— Да уж, это точно.

Король завершил церемонию, и всех пригласили на праздник.

— Что это было? — спросил король у Изабель, когда ему наконец удалось отвести ее в сторонку.

— Что?

— Такого нет в тексте церемонии. Ты…

— Да, я отошла от правил, знаю. Но так и должно быть.

— Почему?

— Артур, если мы с тобой когда-нибудь поженимся…

— Ты хочешь сказать «когда мы с тобой поженимся».

— Ладно, помечтаем. Когда мы с тобой поженимся, даже и не надейся, что я пообещаю во всем тебе подчиняться. И точно так же я не собиралась требовать от Мэри подобной клятвы. Поэтому пришлось импровизировать.

Король изумленно воззрился на нее, а потом расхохотался.

— Ох, Изабель, ты настоящая головоломка! И ты постоянно меня восхищаешь.

— Принимаю твои слова за комплимент. Мне так кажется.

— Пусть будет комплимент. Мне так кажется.

— Значит, договорились. А теперь можно и повеселиться.

Веселье затянулось далеко за полночь. Вкусная еда, вино и медовый напиток исчезали сразу же, как только появлялись на столе. И в похвалу тем, кто готовил праздник, все, похоже, искренне радовались за Мэри и Джеймса. А если кто и не радовался, то, по крайней мере, не показывал этого. Изабель понимала, кого следует благодарить.

Она подошла к Гиневре — та оживленно беседовала с Дженни. Горничная королевы кивала, нервно сплетая пальцы.

— У тебя такой прекрасный голос, Дженни! — услышала Изабель, — Все будет отлично. Ты просто спой так же, как сегодня утром!

Дженни еще раз кивнула и убежала.

— Должна сказать, леди Гиневра, ты устроила с ума сойти какой хороший праздник, — сообщила Изабель.

Королева улыбнулась.

— Мы устроили с ума сойти какой хороший праздник. Я бы не справилась со всем этим без тебя.

— Или без сотни-другой помощников.

Гиневра рассмеялась.

— И это тоже.

И они стали слушать Дженни — она наконец решилась запеть. О, это было прекрасно! Изабель никогда в жизни не слышала подобного голоса. Зал разразился аплодисментами.

— Как она хорошо поет!

— Да, и знает очень много песен. Она их мне напевает, когда я купаюсь.

— Ого! Тебе повезло.

— Не спорю.

— Кстати, а что ты сказала всем работающим в замке? — спросила Изабель.

— Думаю, я понимаю, о чем ты, — задумчиво произнесла Гиневра, покачивая кубок и наблюдая, как вращается в нем вино.

— Думаю, понимаешь.

Королева улыбнулась и отпила вина.

— Я сказала о том, как рада за Мэри и Джеймса и что будет стыдно, если и все остальные не порадуются за них этим вечером.

Изабель кивнула.

— Весьма тактично. Очень хорошо, что ты это сделала.

— Это самое меньшее, что я могла сделать для них.

— Я хочу сказать… и не подумай, что я много выпила, — заговорила Изабель, — Я по-настоящему восхищаюсь тобой, Гвен. Когда ты берешься за дело, ты берешься за него не шутя.

Глаза королевы повлажнели. Она посмотрела по сторонам.

— Это не из-за того, что я много выпила, — сказала она, — Так уж оно и есть. Я понимаю, я действительно понимаю, почему Артур так увлекся тобой.

Вот как… Настала очередь Изабель смахивать слезу.

— Знаешь, что бы ни ждало нас в будущем, я надеюсь, мы всегда останемся подругами, Гвен.

— Я тоже надеюсь. Может, даже когда-нибудь побратаемся на мизинцах.

Изабель едва не подавилась вином. Когда же ей наконец удалось проглотить его, она спросила:

— А как тебе нравится прическа Ланселота?

— Он выглядит потрясающе красивым!

Да, мысленно согласилась Изабель, если тебе нравятся такие вот мальчики-херувимчики. Но вкусы ее и королевы решительно разнились. Изабель считала, что король Артур, с его суровым, но невероятно интересным лицом и зрелым телом, куда как сексуальнее. Но тут же ей пришло в голову, что понятия о мужской привлекательности у них с Гиневрой происходят вообще из разных миров.

— Да, действительно, — кивнула она.

Дипломатия — лучший способ не пострадать. А то ведь можно добиться и того, что тебе выдерут волосы и расцарапают лицо.

— А как тебе Джеймс? — спросила она.

— Кто бы мог догадаться, что он таков! — воскликнула Гиневра.

— Мэри догадывалась. Она смотрела в его сердце, не обращая внимания на внешность. Но он оказался еще и красивым.

Королева хихикнула. А потом сказала:

— Даже Мордред сегодня выглядит симпатичным.

— Ну, ему нужно еще несколько лет, чтобы превратиться в настоящего мужчину, однако и сейчас видно, что от наследственности не уйдешь. Смотрю на него — и вижу Артура.

— Что ты с ним сделала, Изабель?

— О чем ты?

— Но что-то ведь случилось. До недавних пор Мордред, похоже, ставил целью своей жизни терзать отца. И вдруг они стоят рядом, смеются и обнимаются. А сегодня утром я видела, как они устроили учебный бой на мечах. И мне кажется, это ты приложила руку к перерождению Мордреда. Или, может быть, ты имеешь отношение к тому, что у него ушиблено колено.

— Может быть, — неопределенно ответила Изабель.

Они переглянулись и захихикали. Изабель протянула королеве кулак с выставленным мизинцем. Гиневра изумленно посмотрела на него, а потом повторила жест.

— Для меня это очень много значит, Изабель.

— Для меня тоже. — Изабель рассмеялась, — Это самая странная дружба на свете.

— Весьма возможно, — согласилась королева. — Но довольно забавная, тебе не кажется?

— Никто бы и не поверил.

— От этого еще смешнее.

Внезапно по залу разнесся громкий гул. Обе женщины подпрыгнули на месте. Это король Артур вскочил на стол и ударил глиняной кружкой по оловянному подносу.

— Прошу счастливую пару подойти сюда, — прогудел он.

У Изабель сердце чуть не разорвалось от восторга. Король был таким огромным, таким сильным и, видят боги, таким красивым! И он любил ее. Он желал ее. Он хотел обладать ею и защищать ее.

Может быть, со временем ей даже удастся внушить ему, что женщина может иметь такие же права, как и мужчина, но сейчас это было неважно; Артур поражал ее в самое сердце таким, каким он был. Он был настоящим королем, но не диктатором. Он обращался с ней как с равной. Он ценил всех, живущих в Камелоте, как собственную семью. И все здесь, насколько понимала Изабель, восхищались им и отвечали ему любовью. И — о чудо из чудес! — он любил ее. Она понятия не имела за что, но ей и не хотелось спрашивать.

Она едва дышала, глядя на него.

— Прошу и всех слуг присоединиться к нам, — говорил тем временем король Артур, — Они хорошо потрудились, чтобы этот вечер удался.

Все на мгновение умолкли, когда Мэри и Джеймс подошли к королевскому столу, а в холл набились слуги из всего замка.

Король окинул всех взглядом, чуть прищурившись.

— Так, они где-то здесь, но я пока их не вижу. Вы, Джеймс и Мэри, были слишком заняты перед свадьбой, чтобы это заметить, но я знаю: и королева, и графиня тоже здорово поработали ради сегодняшнего праздника, чтобы он запомнился надолго.

Раздались такие громкие приветственные крики, что у Изабель чуть не лопнули барабанные перепонки. Она схватила Гиневру за руку. Что за странный союз…

Тут Джеймс тоже запрыгнул на стол, и Изабель показалось, что все разом задержали дыхание, гадая, не рухнет ли он под весом воина. Но, честь и слава столяру, стол выдержал.

— Я тоже хочу сказать всем спасибо, — заявил Джеймс. — И особенно королеве и графине, они ведь так старались, чтобы моя новая жизнь с прекрасной Мэри началась радостно. Наш король думает, я этого не заметил, но я все видел. И мы с Мэри еще и не начали выражать нашу благодарность.

Большой, нет, гигантский Джеймс был вынужден отереть повлажневшие глаза.

— Мы навеки запомним это. Ну разве Камелот — не величайшее из всех королевств?

И опять все восторженно закричали, так, что дрогнули потолочные балки. Вообще-то Изабель не знала, есть ли в замке потолочные балки. Но они вроде бы везде имеются?

— И разве может быть более великий король, чем сэр Артур?

И снова — оглушительные восторженные крики.

У короля был такой вид, словно ему хотелось опрокинуть содержимое своей кружки на голову Джеймса.

— Джеймс, ты, конечно, близкий мне человек, — сказал он, — но боюсь, если ты сейчас же не спустишься со стола, мы с тобой окажемся лежащими в куче щепок.

— За короля Артура! — воскликнул Джеймс и не слишком грациозно соскочил на пол.

— За, нашего короля! — подхватили все гости.

— А теперь, — возвестил король, — еще кое-что для молодой пары! Внимание, премия!

— Что-что? — удивилась Гиневра.

Изабель опустила глаза. Король быстро запоминал все, что она говорила, а многие ее слова не соответствовали этому миру.

— Мэри и Джеймс, — продолжил король Артур, — Вот это — ключи от вашего домика. Желаю вам обоим очень, очень счастливой ночи.

— Ох, сэр, какой прекрасный подарок!

— Где королева? — спросил король, — Королева Гиневра, прошу, подойди и расскажи им остальное.

Гиневра сжала руку Изабель.

— Это ты должна сделать.

Изабель покачала головой.

— Нет, ты — королева, Гвен. Иди!

Королева пошла к главному столу, а Артур вышел ей навстречу. Они выглядели такой прекрасной парой, что Изабель захотелось пристрелить их обоих.

Гиневра встала на возвышение в центре холла, у всех на виду; корона на ее голове сверкала.

— Нет, я не поставлю себе в заслугу подарок, о котором пойдет речь, — сказала королева. — Его придумала Изабель, графиня Дюмонт. Прошу, графиня, иди сюда, объясни все Мэри и Джеймсу.

Изабель захотелось провалиться сквозь пол.

Она покачала головой:

— Нет!

Гиневра обернулась к Джеймсу.

— Приведи ее.

Да уж, не слишком величественным оказался ее выход — Джеймс просто вытащил ее в центр холла, держа примерно в футе над полом. А Мэри при этом хохотала и хлопала в ладоши.

— Прошу прощения, графиня, — сказал он, ставя Изабель на помост, — Но тебя призвала сама королева.

— Я тебе отплачу за это. Не знаю когда, не знаю как, но я тебе отплачу, — пробормотала Изабель, обращаясь к молодому супругу Мэри, — Так что ты теперь поосторожнее.

— Буду осторожен, графиня. Я уже весь дрожу от страха.

Ей хотелось испепелить его взглядом, но разве она могла на него сердиться?

— Наклонись!

Он наклонился, и Изабель поцеловала его в щеку.

— Счастливой тебе жизни, Джеймс. Ты должен сделать Мэри очень счастливой, или тебе придется ответить передо мной.

— Вот теперь мне по-настоящему страшно, — сказал Джеймс.

— Вот и хорошо.

Изабель повернулась к гостям.

— На самом деле все это чистая ерунда. Подарок не от меня, а от короля и королевы.

— Неправда, — возразил Артур. — Мы все думали над тем, какой подарок сделать Мэри и Джеймсу, но именно графиня предложила то, что сейчас дарим мы с королевой. Так что, графиня, пусть они об этом знают.

Изабель посмотрела на молодоженов — и не удержалась. И протянула Мэри мизинец. Мэри рассмеялась и зацепилась за него пальчиком. Тогда Изабель оглянулась на Гиневру.

— Королева?

— Ты же знаешь, мне не нравится, когда ты меня так называешь, — сказала Гиневра, но улыбнулась и присоединила свой мизинец к компании.

— Подруги! — воскликнули они втроем, поднимая сцепленные руки.

Изабель, смеясь, огляделась — и увидела вытаращенные глаза. Все смотрели чуть ли не разинув рты. Включая и короля Артура.

Не обращая на это внимания, она откашлялась.

— Король и королева слишком скромны и умолчали о том, что этот дом они не просто предоставляют Мэри и Джеймсу на брачную ночь. Молодые могут прожить в нем столько, сколько им вздумается. Это и есть подарок.

Мэри изумленно ахнула. Джеймс пошатнулся. Выражение их лиц дорогого стоило. Великие боги, как Изабель хотелось, чтобы у нее сейчас оказалась под рукой фотокамера!

Мэри потянулась к ней, и Изабель пришлось поддержать девушку, пока та наконец не справилась с рыданиями.

— Мэри, это не мой подарок. Это от короля и королевы. Тебе следует поблагодарить их.

Изабель выдернула из рукава платья носовой платок и вытерла ей глаза.

— Мэри! Король! Королева! Подарок — от них!

Девушка наконец взяла себя в руки и повернулась к Артуру и Гиневре. Она попыталась сделать реверанс, но у нее дрожали ноги.

Король взял ее за руку.

— Ну, довольно уже!

— Мы даже не сможем, — сдавленным голосом с трудом произнесла Мэри, — как следует отблагодарить вас обоих.

— Можете хотя бы попытаться, — с усмешкой ответил король, — Я не обижусь.

Изабель бросила на него негодующий взгляд, но король подмигнул ей. И она снова почувствовала себя конченым человеком.

Сказать, что Изабель едва держалась на ногах, значило бы ничего не сказать.

Без помощи Мэри она запуталась в собственном платье.

Она готова была рухнуть в постель не раздеваясь, но тут в дверь постучали.

— Ох, спасибо, Дженни, мне без тебя не справиться со всем этим! Входи!

Но в комнату вошел король Артур.

— Я не Дженни, но буду счастлив помочь тебе раздеться.

Изабель улыбнулась, хотя улыбка получилась слабой.

— Артур, я настолько измотана… но все равно буду рада, если ты поможешь мне.

— С удовольствием.

Она повернулась к королю спиной, чтобы он смог расшнуровать платье.

— Вообще-то надо бы поосторожнее. Дженни может войти в любой момент.

— Я дал ей выходной.

— Но она служанка Гиневры.

— Верно. Гиневра ее отпустила на всю ночь час назад. Как раз перед тем, как исчезнуть вместе с Ланселотом.

— Ох, мне так жаль…

— Чего тебе жаль?

— Что Гвен… что Ланселот… что ты… ох черт, мне просто жаль!

Артур резко развернул ее лицом к себе.

— О чем ты сожалеешь, Изабель? Объясни!

— Ну, наверное, о том, что тебя это все-таки должно задевать в какой-то мере.

— Знаешь, что меня сегодня задевало? Что я не мог представить всем тебя в качестве своей любимой и своей супруги. Эта ложь просто убивает меня. То, что не ты — моя королева.

— Да я бы и яичной скорлупы не дала за то, чтобы стать королевой!

— А ты дала бы яичную скорлупу за то, чтобы стать моей женой?

Она уставилась на короля, разинув рот.

— Вот так поворот! Ты уже женат!

— Только представь на мгновение. Если бы я не был женат и просил бы твоей руки, ты бы согласилась или отказалась?

— Ты хочешь, чтобы я вообразила, вышла бы я за тебя или нет?

— Что-то в этом роде, — кивнул он.

В его глазах мелькнула непонятная настороженность.

— Если бы я мог просить тебя об этом, ты приняла бы мое предложение, Изабель?

— Это кое от чего зависит.

— От чего, например?

— А захотел бы ты жениться на женщине, которая давно не девственница?

Артур как будто задумался.

— Это кое от чего зависит.

— От чего?

— Наверное, от того, насколько сильно я желаю эту женщину.

— Желать и любить — не одно и то же.

— Не обязательно, — возразил он, назидательно поднимая указательный палец. — Если желание рождается из чувств, из любви, то они соединяются.

Изабель терпеть не могла, когда мужчины проявляли рассудительность, ум или здравый смысл. Мужчинам полагается быть идиотами.

— Ладно, — согласилась она. — На этот раз логика на твоей стороне.

Король был доволен собой. И поцеловал ее — бесчувственно, за что получил плохую оценку в ее мысленной записной книжке. Бесчувственность была не к месту в такой момент, когда ей отказывали мозги.

Восстановив дыхание, Изабель заявила:

— Это сложный вопрос, Артур.

— Нет. Вопрос достаточно простой. Ты выйдешь за меня замуж?

— Ты серьезно? Или мы все еще притворяемся?

— Я серьезно.

— Но если учесть, что ты уже…

— Нет! Сейчас, сегодня мы оба вольны пожениться.

Он ненадолго замолчал.

— Ладно, это все же немножко игра, потому что это случится не сегодня. Но это может произойти скоро. Тогда ты согласишься стать моей женой? Ты выйдешь за меня, Изабель?

— Да, — прошептала она, — Не раздумывая.

Король улыбнулся, подхватил ее и закружил, да так, что она чуть не потеряла сознание.

— Вот видишь, разве это было так трудно?

У Изабель все еще сверкали искры в глазах.

— Ну, отчасти нетрудно.

Артур поставил ее на ноги. Изабель пришлось схватиться за его руку, чтобы не потерять равновесие.

Он снова поцеловал ее, потом обхватил ладонями ее лицо.

— Ты это сказала серьезно, Изабель? Правда?

Она взяла его руки и отвела в стороны.

— Артур, пожалуйста, объясни, к чему все это? Ты не свободен, ты не можешь на мне жениться. Вообще-то ты даже спрашивать об этом не вправе.

Король усмехнулся.

— Может, и буду вправе. Очень скоро.

— Как это?

— Я перерыл все наши законы. Я не могу развестись с королевой без причины. Такой причиной может быть неверность, что, как ты понимаешь, влечет за собой серьезные последствия.

— Да, смертную казнь можно считать достаточно серьезным последствием.

— Но, — продолжил король, — она может сама развестись со мной.

— На каком основании?

— Пренебрежение супружескими обязанностями, неверность и еще несколько столь же ужасных преступлений, которые я просто забыл.

— Но ты не виноват ни в чем подобном! — воскликнула Изабель, — Ну ладно, может, в чем-то одном, но она первая начала!

— Какое это имеет значение? Мы можем согласиться на все, что ей вздумается заявить. Ну, кроме неверности, потому что я не хочу впутывать тебя.

— Артур, ты сам-то слышишь, что говоришь? Ты возьмешь на себя вину за преступления, которых не совершал?

Король беспечно взмахнул рукой.

— Да мне наплевать. Люди, знающие меня, сразу поймут, что это неправда. Суть в том, что Гиневра вправе расторгнуть наш брак, не причиняя вреда ни себе самой, ни Ланселоту, а я смогу сделать тебя своей женой, чего, Изабель, я желаю больше всего. Я хочу всему свету заявить, что ты принадлежишь мне, что мы едины. Я больше не хочу притворяться, как весь сегодняшний вечер.

— Ты предпочтешь притвориться мужем, колотящим свою жену?

— Мне нет до этого дела! Люди могут называть меня как им захочется. Я смогу жениться на тебе, вот главное!

Изабель не знала, смеяться ей или плакать. Она обняла короля за шею.

— Артур, я так тебя люблю!

Он посмотрел на нее — и улыбка исчезла с его лица.

— Только не вздумай сказать после этого: «Но…»

Черт побери, именно это самое «но» и вертелось у Изабель на языке. Пришлось перестраивать предложение.

— Я не хочу, чтобы тебя винили в том, чего ты не делал, Артур.

— Если так я получу свободу, чтобы жениться на тебе, то это не имеет значения.

— Это имеет значение для меня.

Он запустил пальцы в ее волосы.

— Будь оно проклято, Изабель, что еще мы можем сделать? Я не желаю скрывать свои чувства к тебе. Я не хочу притворяться, что счастлив в браке, давно превратившемся в обман.

— Измени закон, — негромко сказала Изабель, — Ты — король, для тебя это не должно быть так уж трудно.

Он задумчиво потер шею.

— Нет… это куда труднее, чем ты думаешь. Я не могу просто выхватить меч и закричать: «Я желаю изменить законы этой страны потому, что таковы мои личные цели и желания!»

— Что, это слишком безнравственно? — спросила Изабель. — Похоже, быть королем — не так сладко, как люди думают.

Артур пожал плечами.

— Полагаю, я мог бы это сделать, но это будет несправедливо по отношению к жителям Камелота. Как я буду выглядеть, если начну менять законы в угоду собственным желаниям?

— Тебя, пожалуй, назовут диктатором.

— Кем-кем?

— Злобным правителем, который меняет законы как ему взбредет в голову.

— Вот уж кем мне не хотелось бы стать!

— Артур, если бы ты был таким, я не полюбила бы тебя. Я люблю тебя именно таким, какой ты есть. Но мы обязательно что-нибудь придумаем. Мы придумаем.

«Если ты хочешь всегда быть со своим желанным, Изабель, найди способ сделать его чем-то большим, чем просто любовником».

«Но как, Хозяйка Озер? Может быть, наконец разбить каплю на ожерелье и попросить об этом?»

«Нет, Изабель, ожерелье предназначено не для этого. Слезы в нем не дадут тебе того, чего ты хочешь». «Это бессмысленно, Вивиан, и я вправе сказать тебе об этом. Так что не надо причинять мне лишних огорчений. Просто скажи, как, черт побери, мне с этим справиться?»

«Следуй велениям своего сердца, как я следую велению моего. Все со временем образуется».

Вот в этом, конечно, смысла было хоть отбавляй. Изабель встряхнула головой, возвращаясь к реальности. К окружавшей ее реальности.

— Скажи мне вот что, Артур. Почему ты задумался о разводе?

Король сел на ее кровать.

— Когда я наблюдал обмен клятвами между Джеймсом и Мэри, мне стало завидно, захотелось, чтобы на их месте оказались мы с тобой. Не пойми меня неправильно, я очень, очень рад за молодых. Но я не в силах избавиться от ощущения, что мы должны сделать то же самое.

Изабель села рядом с ним и взяла его за руку. Их пальцы переплелись.

— У меня тоже такое чувство.

— От этого только хуже, — пробормотал король.

Он ласкал ее ладонь большим пальцем, как обычно.

Изабель наслаждалась прикосновением.

— Когда я думаю о Гвен как о моей жене и королеве, когда я говорю с ней, я чуть ли не вслух называю твое имя.

— Ох, Артур!

— Это неправильно, Изабель. Все перевернулось вверх ногами. Это ты должна стоять рядом со мной. Ведь именно ты отмывала холл, раздавала распоряжения на кухне…

— Эй, притормози! Гвен работала ничуть не меньше, мы все сделали очень быстро. Так что не преуменьшай ее роль.

— Нет, я и не думаю. Гвен тоже усердно трудилась. Но ты не получила должного признания за то, что сделала. Мне пришлось позвать Гиневру, чтобы она стояла рядом. И хотя я искренне восхищен ее вкладом в дело, я знаю только то, что мне хочется видеть рядом с собой другую женщину, нет, я желаю, чтобы она стояла впереди меня, я хочу обменяться с ней клятвами, и эта женщина — Изабель. Я понимаю, что все это дурно с моей стороны, и стыжусь. Но именно это я чувствую, и самое смешное, что ты — единственная, кому я не боюсь в этом признаться. Притом что я надеюсь завоевать твое сердце. Глупо, да?

— Это так прекрасно, что лучше и быть не может.

Король бросил на нее быстрый взгляд.

— Кто из нас спятил, ты или я?

Изабель погладила его по плечу.

— Наверное, мы оба.

Она поудобнее устроилась на кровати.

— Думаю, нас привлекло друг к другу то, что мы оба были чест…

Опа! Она проглотила последнее слово. Ведь вся ее жизнь здесь была сплошной ложью.

— … что мы смогли честно признать свои чувства.

Король продолжал смотреть в пол, но усмехнулся.

— Знаешь, мне ничуть не мешает и то, что ты — самая прекрасная женщина, каких мне приходилось видеть.

— Тебе определенно нужно проверить зрение, Артур.

Он хихикнул.

— С глазами у меня все в порядке, графиня. Они, похоже, стали даже зорче с тех пор, как ты здесь появилась.

— Льстец!

Артур покачал головой, потом мягко рассмеялся.

— Ох, Изабель, ты и представления не имеешь, скольких мужчин нам с Джеймсом пришлось отгонять от тебя подальше!

— Вам с Джеймсом?

— Ему я доверяю. Он знает о моих чувствах к тебе и догадывается, что меня беспокоит. И он не позволит ни единому человеку в Камелоте ухаживать за тобой, точно так же, как не позволял никому приблизиться к Мэри.

— Но…

— Он считает, что мы созданы друг для друга. Разве он ошибается?

— Нет.

Несколько минут они молча сидели рядом. Наконец Артур встал.

— Я понимаю, насколько ты устала. И больше не хочу утомлять тебя сегодня, прекрасная леди.

— Подожди!

— Да, любимая?

— Мне все равно нужна помощь, чтобы снять это дурацкое платье. И… и это верно, конечно, я устала так, что даже и думать не могу о любви. Но это не значит, что мне не хочется полежать в твоих объятиях. Прошу, останься.

Улыбка короля была тоже усталой, но он поднял Изабель, повернул ее к себе спиной и начал расшнуровывать платье.

— Я меняю на тысячу те два слова, которые хотел услышать из уст Изабель, — сказал он.

— Вопрос: «Останешься, да?»

— Верно!

Изабель в считаные мгновения оказалась раздетой и лежащей в постели. Королю понадобилось несколько больше времени — на нем в этот вечер было нечто такое, что Изабель сочла средневековым аналогом смокинга. Видят боги, он был так хорош!

Он забрался в постель и лег рядом с Изабель, обняв ее; от его тела исходили сладостное тепло и соблазнительный мужской запах.

— Я, пожалуй, могу к этому привыкнуть, — прошептала она. — Могу даже впасть в зависимость…

— Изабель?..

— Да?

— Я говорю это сейчас и буду повторять до тех пор, пока ко мне не придет смерть, — приношу тебе мои клятвы.

Сонные глаза Изабель резко распахнулись.

«Вивиан? Прошу, прошу, помоги мне. Пожалуйста, скажи, что ты не заберешь у меня Артура».

Никакого ответа. Ничего. Полный ноль.

«Большое спасибо», — бросила Изабель язвительную мысль.

— Я даю тебе мои клятвы, — шепнула она.

Но по глубокому, ровному дыханию короля она поняла, что он заснул.

Когда Изабель проснулась утром, Артур уже ушел. Она повернулась на бок и никого не нашла рядом с собой в постели, и это было так болезненно и вызвало такое острое чувство одиночества! Но он всегда вставал до рассвета, работал до завтрака, потом отправлялся на тренировку со своими солдатами. И все-таки ей было тяжело оттого, что он исчез. Однако, когда кто-то постучал в дверь, Изабель сразу вспомнила, что на этот день у нее список дел длиной в милю.

— Входи, кто там!

Дженни заглянула в комнату.

— Это я, графиня.

— Слава богам! Ты принесла чай, Дженни?

Горничная внесла поднос, нагруженный не только чаем, но и разными вкусными, аппетитно пахнувшими вещами.

— О, завтрак в постель?

— Господин сказал, ты вчера так устала, что, наверное, захочешь немножко понежиться в постели, мэм.

— Он просто чудо!

— Да, мэм, он такой, — согласилась Дженни.

— Мне очень жаль, что тебе теперь приходится работать за двоих, Дженни.

— Ой да я не против. Мэри много раз работала за меня, когда я… болела.

— Болела. Ну да.

Изабель выпила божественный чай и чуть не застонала от наслаждения, разламывая сдобную лепешку и обмакивая кусочек в изумительно приготовленную яичницу-болтунью.

— Как вкусно! — пробормотала она и сделала еще один большой глоток чая.

— Я очень рада, графиня.

— Меня зовут Изабель.

— Ох… нет, я не могу.

— Дежавю…

— Не желаешь ли принять ванну, графиня?

— Знаешь, я думаю, что лучше я сегодня приму ванну днем. Но спасибо, что предложила.

Дженни хихикнула. Она была высокой и худощавой девушкой, с очень длинными рыжевато-черными волосами. Чуть-чуть косметики, и она могла бы стать прославленной парижской моделью… ну да, и одежду надо поменять.

— Если мне позволено такое сказать, графиня, Мэри постоянно так тебя хвалит!

— Спасибо, Дженни! Это очень приятно. И мне тоже нравится Мэри.

— Она говорит, ты знаешь, как сделать красивыми ногти на ногах.

— Это такой девичий секрет… но если хочешь, чтобы я и тебе ногти накрасила, я это сделаю с удовольствием.

— Правда?

— Правда. Особенно если ты будешь называть меня просто по имени.

— Ох, я не смогу!

Боже великий, неужели так и придется уламывать их поодиночке? Изабель подумала: а не попросить ли Артура принять закон, по которому слугам разрешалось бы всех называть по именам?

Она улыбнулась Дженни.

— Давай-ка вымой хорошенько ноги. Ототри как следует и вытри досуха. А потом возвращайся, и я накрашу тебе ногти.

Серые глаза Дженни радостно вспыхнули.

— О, огромное спасибо, моя леди! Сейчас все сделаю. Ох, вот что я забыла… королева Гиневра хотела с тобой поговорить.

— Я всегда рада ее видеть.

И тут же послышался стук в дверь.

— Входи, Гвен! — крикнула Изабель.

Однако в комнату вошла сияющая Мэри.

Изабель чуть было не выпрыгнула из постели, но вовремя вспомнила, что на ней только легкая ночная сорочка. Поэтому она схватила меховое одеяло и завернулась в него.

— Ох, Мэри, как ты замечательно выглядишь! Полагаю…

— Изабель? — раздался голос королевы, — Можно к тебе?

— Как раз вовремя, — ответила Изабель.

— Ох, я же пропущу все самое интересное! — воскликнула Дженни.

— Так поспеши, — сказала Изабель. — Мы тут пока поболтаем о том о сем, до твоего возвращения. Вообще-то я, наверное, как раз успею одеться.

Дженни пулей вылетела из комнаты.

— Что ж, леди, садитесь прямо на пол, пока я отыщу хотя бы халат.

— Я обещала накрасить Дженни ногти на ногах, — пояснила Изабель, — И ей, конечно, очень хочется посидеть с нами и послушать разговоры. Надеюсь, никто не возражает?

Гиневра и Мэри помотали головами.

— Дженни никогда, никогда не говорила обо мне ничего плохого, — сказала Мэри, — Я ей доверяю почти так же, как тебе.

— И я ей полностью доверяю во всем, — добавила Гиневра.

Но Изабель это было не слишком интересно. Она продолжала всматриваться в сверкающие глаза Мэри.

— Мэри, все хорошо?

— Ох, Изабель… я не… это было… А вы знали, что у мужчин есть эти огромные штуки, похожие на огурец?..

Королева и графиня переглянулись и захохотали как сумасшедшие.

В комнату вернулась Дженни.

— Ох нет! Что я пропустила?

— Мы говорим об огурцах, — с трудом выдавила Гиневра.

— И что в них смешного?

— Я не говорила, что это огурцы! — возразила Мэри, — Я сказала, что это похоже. Они тоже такие крепенькие и немножко сморщенные, и…

— Стоп! — выдохнула Изабель, — Я сейчас лопну!

Через некоторое время Гиневра и Изабель наконец слегка успокоились, хотя и старались не смотреть друг на друга, чтобы снова не взорваться хохотом.

— И что? — спросила Изабель у Мэри.

— Думаю, мне теперь очень нравятся огурцы. Большие.

И снова все захохотали, в том числе и Мэри с Дженни. Они сидели на полу и умирали от смеха. Изабель подтолкнула Мэри и с трудом произнесла:

— Я так рада за тебя! Хотя мне теперь никогда не избавиться от этой картинки, так и буду представлять…

— Мне тоже от нее не избавиться, ведь придется видеть это каждую ночь, — сказала Мэри.

Изабель схватилась за живот от смеха.

— Графиня!

Она не расслышала.

— Графиня!.. Дженни схватила ее за плечо.

— Мне кажется, там король у двери.

Действительно, в комнату вошел король Артур.

Изабель резко выпрямилась. Смех мгновенно утих, стоило ей взглянуть в лицо Артура.

— Что случилось?

— Можно тебя на минутку?

— Ты можешь говорить и здесь, король Артур.

— Нет, мне нужно сказать кое-что наедине.

Изабель до сих пор не оделась. Но она стремительно вскочила и, кутаясь в меховое одеяло, вышла следом за королем в коридор.

Он не слишком любезно оттащил ее подальше от двери.

— В чем дело, Артур?

— Я хочу, чтобы ты немедленно собралась и уехала.

— Что?! Что я такого натворила?

— Камелот вскорости будет осажден, и мне нужно, чтобы ты вовремя скрылась, Изабель. Я хочу, чтобы ты вернулась в Дюмонт.

— Нет. Я остаюсь здесь и буду сражаться вместе с тобой.

— Не будешь. Ты отправишься на запад, потом повернешь на север. Я уже выбрал для тебя самый лучший путь до Дюмонта.

— О, вот как?

— Именно так.

— Чертовски плохо. Я никуда не уезжаю.

— Изабель, послушай, — заговорил король, схватив ее за плечи, — Нам вот-вот придется драться. И если мы проиграем, мы не сможем защитить наших женщин.

— Ты туп, как пробка! Думаешь, женщины не могут воевать? Мы — отличное тыловое средство, если ты не настолько глуп, чтобы забыть о нас.

— Великие боги, Изабель, что ты говоришь! — воскликнул он, возводя взгляд к небесам. — У меня нет времени слушать это. Ты что, не понимаешь? Мне нужно, чтобы ты укрылась в безопасном месте. Прошу тебя!

— Сколько у нас времени до того, как враги вторгнутся в земли Камелота?

— Часов пять, может быть, шесть.

— Отлично.

Она попыталась вывернуться из его рук.

— И нечего тут на меня напирать, Артур!

— Я не могу допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Ты понимаешь?

— А я отказываюсь рыдать над твоим поверженным телом, после того как ты принес мне свои клятвы. Говоря это, ты подразумевал, что мы оба будем жить долго и счастливо.

— Я хочу, чтобы ты жила.

— А я хочу, чтобы жил ты. И кстати, Мерлин тоже хочет этого.

— Мерлин? Откуда ты знаешь о Мерлине?

— Ничего, если я объясню все попозже? А прямо сейчас мы должны напечь хлеба.

Она наконец вырвалась и бросилась бежать. Но остановилась на мгновение и оглянулась.

— Кстати, я люблю тебя. И не вздумай умирать, черт побери! Я здорово разозлюсь, если ты умрешь.