Глава 22. Непонятки.

Наверное, вы уже мне не верите после того, что произошло у нас с миссис Гантон. Все имена в книге являются вымышленными, и ей я подобрала фамилию, отличающуюся на одну букву со словом «гандон». Честно говоря, сама не понимаю, чем меня теперь так раздражает женщина, не сделавшая мне ничего плохого. Вроде общались, а потом раз и всё. В пропасть…

Я не понимаю, почему одни зажигают в моём холодном сердце согревающую, как тёплая кровь, любовь с первого взгляда, а другие – острую, как нож, такую же ненависть с первого впечатления. Словно что-то с предыдущей жизни, неподвластное мне. Любые действия этих людей – как плохие, так и хорошие заставляют отвечать не взаимностью, а в зависимости от того, симпатичен мне человек или противен.

Жанна, Марго, сам Сатана – вот примеры моей любви. Венди, миссис Гантон – незаслуженной ненависти. С остальными более или менее логично.

Я обожала Марту так сильно, как только ребёнок может любить свою мать. А Марго в последующий наш разговор выслушала меня о родителях, и предложила стать крёстной мамой. Вот такой человек.

Я прекрасно знала, что повстречала самый настоящий идеал – внешность, безграничная доброта, ум и это её желание заменить маму совершенно чужому ребёнку, с которым знакомы меньше суток.

Когда-то я начала книгу «Идеал», прообразом главной героини которой была Жанна Фролова. В каком ужасном неведении я была, если назвала идеалом полнейшую противоположность! Я всего лишь интуитивно чувствовала, что в моей жизни нарисуется Марго!

Я хорошо знаю, что вы обвините меня сейчас в легкомыслии, ведь, видя, как я ошибаюсь в людях (Гантон) и, зная это, продолжаю сперва оценивать человека, потом думать. Я знаю Марго не дольше, чем она меня, – меньше суток. Но, знаете ли, когда человек любит тебя, это часто видно. И тут это правило перестаёт действовать. Марго просто была первой, кто полюбил меня. Надо же, даже не верится.

Да, было бы за что! Если уж она предпринимала суицид при живой своей дочери, то какого мнения я должна быть об этой девке.

С дорогой моей крёстной мамой мы пообещали: никаких суицидов с обеих сторон. Невозможно установить, кто первый это предложил. Мы обе этого хотели, потому что мы, мне доставляет удовольствие об этом думать, любили друг друга.

Глава 23. Несчастье или начало счастья?..-*

Я была несчастна. Я считала, что Вселенная опять отняла всё. Мне казалось, опять наступили вечные муки… Но всякий раз, когда я впадала в отчаяние, она посылала что-то хорошее… Так я получила писательский талант. Так получила Жанну Фролову, хотя и всего на три года… Так у меня появилась сейчас Марго… и, как только в это поверила, была отнята…

Всё, с меня хватит этого… Я хотела делать суицид, значит доделаю его – всё равно обещание потеряло смысл, раз Марго кинула меня… А я так верила, что она меня любит… Ой, не хочу больше ничего говорить. Сегодня я умерла – меня довела Вселенная.

Вот что бы вы делали на моём месте, а? Выжили бы?..

Проклятие, проклятие, проклятие!.. Мою душечку, мою прелесть, мою маманю выписали сегодня рано утром, почти ночью, и она даже не смогла нормально пообщаться со мной, а оставила записку-клочок.

Единственное объяснение тому – я опять бросилась в омут чувств, опять забыла о голове! Забыла о всём мудром, что Вселенная месяцами вдалбливала в меня, избивая меня…

Но ты сама виновата! Сама! Ты специально послала мне её, зная прекрасно, чем это было чревато… Ты ведь зачем-то послала мне Марго?

…Или я просто выиграла в битве, получив её.

Не знаю. Что бы не было, мне сейчас было очень тошно. Ах да, конечно. Вселенная, я забыла, что должна страдать?

К счастью, ответ «да» не пришёл, знаков не было. Ещё бы. Я бы сразу же возобновила суицидальные мысли, а ведь это – наше с тобой слабое место, Вселенная, да?

И тут тоже тишина. Ну что ж молчание – тоже знак. Согласия.

Я бродила в страданиях полдня. И вот такой с их описания визуально уменьшает их в книге, говорю, как писатель. Я умирала, поверьте мне. Я рвала и метала в душе, хоть и новой боли, о которой можно было рассказать, не добавлялось.

Я непрерывно изводила себя мыслями, где сейчас Марго, чем занимается, приедет ли ко мне, и вообще помнит, ли обо мне.

Я мучилась и мучилась от несправедливости и даже предательства её выписки без моего ведома и готова была умереть, когда Вселенная (как и всегда) не допустила этого.

В шестом часу вечера раздался обычный звонок, что означало: к кому-то пришли. Вау, ко мне! Кто же это мог быть?!

Сердце моё встало, когда я узнала, что это… Марго Гилберт.

Она пришла ко мне, пришла! Я зря убивалась! Даже во всём не разобралась!

Я выскочила, и, увидев Марго, удивилась, чего это она такая серьёзная. Сухо поприветствовав меня, Марго направилась в кабинет врача. Дверь за ней захлопнулась. Я была опять в недоумении.

Потолковав там несколько минут, девушка во всём чёрном – Марго, вышла и велела мне собирать вещи.

Я ослышалась?!

– Иди, – сказала Марго. – Глупенькая, я тебя забираю из больницы под свою ответственность. Я отпросилась специально. В качестве бонуса: я тебя удочеряю.

Мир перевернулся перед моими глазами. Смеясь, Марго ухватила меня и обняла.

– Береги её! – сказала откуда-то вовремя взявшаяся миссис Фриман. Она только вышла из отпуска. – Береги мою первичную.

– У меня появилась мама? – глупо спросила я, и они рассмеялись, а я с ними.

Я не заметила, что миссис Белым тоже стоит и улыбается вместе с нами.

– Давай, удачки тебе, Кэролайн! – сказала она. – Мы обязательно встретимся. Кстати, почитай Омара Хайяма.

– Обязательно, спасибо!

– Четыре птицы, – услышали мы голос бабушки и с новой силой все расхохотались.

– Вот уже хоть птицы, раньше-то ящики были с пивом! – сказала сквозь смех миссис Фриман. – Продвигается лечение!.. Ха-ха-ха.

– Отныне четыре, девчонки, моё любимое число – четыре, – объявила я.

А бабульку я крепко поцеловала.

– Кстати, – вдруг важным тоном сказала Марго, – подлечите-ка миссис Гантон. Что-то она Кэрушке не нравится, да, Кэр?

– Спасибо, Марго!

– А Кэр – настоящая мстительница! – прищурилась миссис Фриман. – Не нравилась ей больница – отыгралась на обитателе!

– Я буду терпимее, обещаю, – закивала я.

Бабушку загнали обратно. Кстати, тут, в коридоре, больным можно находиться только на свидании. Бабушка пришла сейчас просто так. Иногда они делают исключения.

А я уже и забыла, что там думала на Вселенную… Ещё бы помнила об этом!

Ну надо же она придумала: сначала напугать меня до смерти, чтоб счастье сильнее ощущалось! Затейница!

Заодно надо позвонить по записанным номерам – Стива, Джона и Дэнниса и рассказать им обо всём…

А с документами и моей нынешней матерью Марго обещала всё уладить: её двоюродная сестра – юрист. Как всё удачно! Кстати, мы с Марго договорились, что я так же называю её по имени: мне так ближе.

Мы отъезжали в тёплой машине, и я даже немного плакала, смотря вслед удаляющемуся двухэтажному зданию. Знаете, я уже жалею, что не убирала полы и не помогала ходить за обедами в другой корпус. Лишь только когда эта некогда пытка закончилась, я поняла, что сделала невыполнимое. Я об этом уже говорила. Я полюбила больницу.

Я вернусь в гости, шептала я. Обязательно, миссис Фриман. Вместе с Марго: она тоже вас обожает. Отпразднуем удочерение! И о миссис Белым я тоже расскажу Марго, обещаю! Боже, сколько счастья-то!

Кстати, к бабушке с четырьмя ящиками и птицами мы, конечно же, тоже приедем. И к миссис Гантон!..

KOHEG.