Оклахома. Морриган провела в дороге больше часа, прежде чем поняла, куда едет

Морриган провела в дороге больше часа, прежде чем поняла, куда едет. Она бросила взгляд на часы в приборной доске. Стрелки показывали начало одиннадцатого. Значит, до пещеры она доберется за полночь.

— Хорошо, — сказала себе девушка, стараясь успокоиться. — Для того, что я собираюсь сделать, зрители совершенно не нужны.

«Кстати, а чем же именно я буду заниматься?

Ладно, эту часть я пока не продумала. Если быть до конца честной, я вообще ничего пока толком не решила, просто знала, что должна уехать от родных, которые на самом деле не были таковыми. Живет в Партолоне некая особа, у которой есть мать, отец и дедушка с бабушкой. Ее собственные, но чужие».

От всех этих размышлений голова и сердце девушки едва не раскалывались.

— Так что же я буду делать, когда доберусь до пещеры? — спросила у себя Морриган.

«Прими свое наследие».

— Нет, — твердо заявила беглянка. — Не желаю ничего слышать об этом ни от кого из вас.

Она включила приемник, чтобы заглушить любое нашептывание ветра. Ей нужна была ясная голова, чтобы подумать, не прислушиваясь ко всяким голосам. Морри сомневалась в их правдивости, не знала, можно ли им доверять. Если фраза «Прими свое наследие» означала, что она должна осознать, кем является на самом деле, и попытаться выяснить, какими силами обладает, то именно так девушка и собиралась поступить.

«А как же материнский голос, который я услышала в пещере? Ему нельзя доверять! Ведь это была не Шаннон, бывшая школьная учительница английского и дочь Ричарда Паркера».

Морриган прикусила губу, чтобы сдержать слезы. Сколько она себя помнила, дедушка с бабушкой постоянно показывали ей фотографии красивой оживленной женщины, которая улыбалась ей с бережно хранимых снимков.

«Я всю жизнь мечтала о ней, представляла, что Шаннон сказала бы мне, если бы не умерла, и как мы жили бы вместе. Так вот, она не была моей матерью.

Меня родила Рианнон, верховная жрица другого мира. Потом эта женщина совершила грандиозный промах.

Какова мать — такова и дочь?

Всерьез надеюсь, что нет».

Морриган бросила виноватый взгляд на молчащий мобильник. Она выключила его, едва сев в машину.

«Старики будут волноваться за меня, а я не хочу причинять им боль. Они ведь любят меня. Я это знаю и сомневаюсь вовсе не в них, уже сейчас раскаиваюсь, что наговорила им столько резких слов. Я не сержусь на них, по крайней мере сейчас, когда у меня появилось время успокоиться и подумать. Они ведь не виноваты в том, что я не дочь Шаннон Паркер. Я даже смогла понять, почему они раньше ничего мне не рассказывали. Разве можно объяснить девчонке пяти, десяти, пусть даже пятнадцати лет от роду, что на самом деле она дочь жрицы из другого мира, которая поддалась злу, затем отреклась от него и умерла? Мне и сейчас трудно это понять, а ведь я вроде как взрослая и умная восемнадцатилетняя девушка».

Продолжая вести машину, Морриган медленно разматывала клубок спутанных мыслей. Ее мать звали Рианнон Маккаллан. Девушка попыталась представить себе эту женщину, но перед ней все время возникал образ Шаннон Паркер. Даже сейчас она видела перед собой гриву кудрявых рыжих волос, яркие зеленые глаза и широкую жизнерадостную улыбку.

«Ладно, теперь мне следует сменить современную одежду на ту, что была на актрисах в мини-сериале «Рим», который показывали по каналу НВО. Также не помешало бы стереть улыбку с лица Шаннон. Нутро мне подсказывает, что Рианнон улыбалась вовсе не так, как это делала Шаннон — безудержно счастливо. Если она вообще это делала.

Шаман говорил дедушке, что перед смертью Рианнон отреклась от Прайдери и примирилась с Эпоной. Сомневаюсь в этом. У того индейца, видимо, не было причины лгать, а как насчет Рианнон? Быть может, она сказала неправду?

Теперь для меня самым важным стал вопрос о том, как узнать правду о матери. Тогда, в пещере, голос звучал так по-матерински, с невероятной любовью. Вот я и решила, что со мной говорит мать. Я еще ни разу не чувствовала себя так близко к ней. Сегодня я много чего узнала. Теперь мне больше, чем когда-либо прежде, хочется знать, действительно ли это был голос матери. Если со мной говорила Рианнон, то что за истина скрывалась в ее шепоте?

Вот почему я сейчас еду в пещеру. Я хочу узнать правду о матери не меньше, чем о себе».

Морриган припарковала машину возле указателя «Парк алебастровых пещер». Дорожка вела к сувенирной лавке, зоне отдыха и входу в главную пещеру. Гравий громко скрипел под подошвами кроссовок, но небо над головой будто поглощало все звуки. Девушка шла и смотрела на звезды. Здесь, вдалеке от города, они напоминали кристаллы сахарного песка, разбросанные по черному бархату. Луна в виде толстого полумесяца проглядывала сквозь листву деревьев, росших по обе стороны дорожки. Лицо Морри обдувал легкий теплый ветерок. На душе у нее было спокойно оттого, что он не принес с собой никаких голосов.

Морриган прошла мимо хижины смотрителя, не забыв сойти с гравия на упругую траву обочины. В домике горел один тусклый огонек, и ей на секунду стало интересно, чем сейчас занят Кайл.

«Он смотрит телевизор или, быть может, пишет свою диссертацию? Какой все-таки лапочка. К тому же парень определенно заинтересовался мной, даже вручил свою визитку под хилым, но восхитительным предлогом — мол, вдруг вам захочется приехать еще раз и заняться дикой спелеологией. Это когда такие вот ребята собираются вместе и исследуют новые лабиринты пещер. — Она зарделась от удовольствия при этом воспоминании. — Мне действительно очень хотелось бы это сделать. Тот факт, что юноша так чертовски хорош, тоже немаловажен. Как только я выясню все насчет собственной особы, тотчас позвоню Кайлу, — пообещала девушка сама себе, а до тех пор отодвинула все мысли о нем на задний план. — Сейчас не время влюбляться в парня, словно я обычная глупая малолетка.

Хотя, конечно, так оно и есть.

Я до сих пор остаюсь зеленой девчонкой и частенько, особенно в последнее время, веду себя глупо.

Зато не приходится сомневаться в том, что ничего обычного во мне нет».

Морри дошла до сувенирной лавки и свернула на старую тропинку, совсем как утром. Каменные ступени круто уходили вниз, и вскоре она оказалась отрезанной от яркого ночного неба. Девушка принялась нащупывать в сумочке фонарь, обнаружила его на месте и обрадовалась. Через секунду она уже освещала себе путь лучом.

Вход в пещеру Морри почувствовала еще до того, как ее фонарь осветил его. Холодное дыхание пещеры приятно щекотало лицо. Девушка глубоко вдохнула, втянула в легкие чертовски приятный запах земли и остановилась перед черным отверстием.

Ей следовало бы испугаться, прийти в ужас. Одна, посреди ночи, у входа в пещеру, набитую летучими мышами.

Однако, вопреки всему, Морри чувствовала радостное возбуждение, что еще раз доказывало, насколько она странная.

Девушка расправила плечи и вошла в пещеру.

Со всех сторон ее обступила кромешная тьма. Слабый фонарик проделал в непроницаемой темноте брешь размером с булавочный укол, осветил крошечный осколок огромного подземного мира. Но Морриган не обращала внимания на тьму. Она ее не пугала, не казалась таинственной или давящей. Наоборот, бесконечная чернота успокаивала напряженные нервы.

Кто угодно мог бы подумать, что девушка приходила сюда много лет подряд. Настолько легко она следовала по тропе, углубляясь в недра пещеры. Морри шагала бесшумно, но на этот раз не из-за огромного неба. Ее шаги заглушала сама земля. Как ни странно, чем дальше она забиралась в пещеру, тем легче у нее становилось на душе. Напряжение, сковывавшее плечи беглянки в течение всего пути от дома до пещеры, спало. Тревога за родных рассеялась. Смятение из-за голосов, приносимых ветром, уменьшилось.

Позже она осознала, что это неестественное чувство покоя должно было ее насторожить. Но этого не произошло, и девушка продолжала с улыбкой идти дальше. Морри оказалась в той части пещеры, которую Кайл, насколько она помнила, назвал Залом лагерной стоянки, и только теперь поняла, что именно ее влекло.

— Селенитовый валун, — прошептала Морриган, когда ее фонарик высветил огромный камень и тот заблестел, как лунная дорожка на воде.

Сейчас он выглядел гораздо красивее, чем в прожекторном луче дурацкого розового света.

Девушка живо направилась к нему, и тут зазвучал шепот:

«Да!.. Подойди и прими свое наследие».

Морриган остановилась так резко, словно наткнулась на стеклянную стену, с шумом втянула в себя воздух и не на шутку рассердилась.

— Нет! Черт возьми, нет и нет! Как я устала! Меня все дергают! Теперь мне неизвестно даже то, кто я такая. О каком наследии идет речь? Кто это вообще со мной говорит?

«Впервые в жизни ты знаешь, кем являешься, Морриган, дочь Избранной, верховной жрицы Партолоны. — Девушка содрогнулась, услышав эти слова, легко колыхнувшие воздух вокруг нее. — Наследие перешло к тебе по крови. Это дар свыше, от великой Богини».

Морриган затрепетала от восторга, хотя вовсю старалась сохранить спокойствие и объективность. Сделать это было чертовски сложно, когда каждая частичка ее души ликовала от осознания того, что она, возможно, действительно принадлежала Богине.

— Я не знаю, что означает такой дар, — медленно произнесла девушка.

«Суть в том, что ты Богиня по крови и обладаешь властью, превосходящей самые дикие фантазии».

«Вот это да! — Морриган прикусила губу. — Эта мощь должна быть просто огромной, потому как воображение у меня превосходное. Было бы поистине неплохо ощутить, что я располагаю возможностью самой контролировать свою жизнь. Разве эта самая власть не даст мне такой шанс?»

«Подойди, владей своим наследием. Шагни в собственное будущее и прими свою судьбу, Приносящая Свет».

Это обращение — «Приносящая Свет» — пронзило девушку, как копье. Так назвали ее кристаллы, этот титул ей дали сами стены пещеры. Взгляд Морри снова обратился к селенитовому валуну. Ей очень хотелось подойти к нему поближе. Нетерпение юности заставило ее отмести все вопросы, оставшиеся без ответа. Она считала, что гораздо важнее узнать секреты, спрятанные в ней самой, чем выяснять, кому все-таки принадлежит вкрадчивый настойчивый голосок.

Морриган переложила фонарь в левую руку, а правой дотронулась до гладкого валуна, стараясь не обращать внимания на то, что рука дрожит. Камень вздрогнул и потеплел.

Девушка задержала дыхание и произнесла:

— Привет. Это я, Приносящая Свет. — Она лишь на секунду запнулась на непривычном титуле. — Я вернулась.

«Приносящая Свет! Мы приветствуем тебя!»

Эти слова ударили в ладонь Морри, как струйки фонтана.

— Ой! — невольно вырвалось у нее.

«Обратись к душам кристаллов. Таково твое право. Они тебе ответят».

Да! Ее собственный внутренний мир вторил незнакомому голосу. Не в силах сдержать любопытства, Морриган опустила фонарик на землю и плотно прижала ладони к валуну.

— Хм… — Она прокашлялась и внезапно почувствовала себя глупо.

«Кристаллы даже не начали мерцать. Камень перестал со мной говорить. Вдруг вся эта ерунда мне просто пригрезилась? Нельзя исключать, что на самом деле я сошла с ума, а все эти голоса вокруг — просто признаки надвигающейся шизофрении».

— Нет. — Она покачала головой.

Уверенность в себе, которую годами внушал ей дедушка, победила все сомнения.

— Нет. Я не сумасшедшая. — Девушка уставилась на невероятно красивый камень, набрала в легкие воздуха и произнесла скороговоркой: — Я Морриган, дочь верховной жрицы Рианнон Маккаллан из Партолоны. Я взываю к душам кристаллов!

«Мы слышим тебя, Приносящая Свет!»

Камень содрогнулся, как живое существо. Ладони Морри защекотало тепло, источаемое валуном. Потом он вдруг ярко запылал. Это не было похоже на тусклое свечение под ее ладонью, как в тот раз, когда Кайл выключил электричество, не напоминало мерцание селенита, когда она ползла по туннелю. Свет оказался настолько мощным, ярким и белым, что резал глаза.

Не обращая внимания на слезы, брызнувшие из глаз, Морриган продолжала смотреть в глубину валуна, но поначалу ничего не могла разглядеть из-за ряби, какая случается на спокойном озере, если подует ветер. Девушка быстро заморгала, напряженно вгляделась в камень, и тут…

Она с шумом выдохнула. Сквозь селенитовый валун Морри разглядела другую пещеру, в точности похожую на ту, в которой находилась. Только стены там были украшены удивительно затейливой резьбой и мозаикой, напомнившей ей тонкое серебряное ожерелье, которое дедушка в прошлом году купил бабушке на каком-то фестивале. В той пещере находились женщины. Что же это такое? Что все это значит?

В следующую секунду ее ударил сгусток энергии. Морриган задохнулась и выпустила из виду ту необычную пещеру. Стараясь унять жар, пронзивший тело, она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Ей будто стала доступна энергия не только этого валуна, внушающего трепет, но и всей пещеры. Девушка успокоилась, снова открыла глаза и посмотрела наверх. Селенитовые кристаллы, вкрапленные в потолок, начали мерцать, словно звезды на ночном небе. У нее получилось! Она обратилась к камушкам, заставила их сиять. Морриган откинула голову и радостно расхохоталась. Счастливый смех молодости отскакивал от стен и повторялся эхом, которое могла вызвать только Морри.

«Возрадуйся силе своего дара!»

— Невероятно! — закричала девушка, позабыв о том, что она чужая в этом мире, а где-то рядом, возможно, затаилось зло.

Она почувствовала робость, отняла одну руку от камня и сосредоточенно посмотрела на него.

— Продолжай сиять, — велела Морри тихим, серьезным голосом, потом немного подумала и проговорила чуть мягче: — Пожалуйста, не гасни.

Она убрала вторую руку, но селенит продолжал излучать свет. Теперь он не сиял так ярко, как при ее прикосновении, но определенно продолжал мерцать чистым серебристым огнем. Морриган радостно вскрикнула, закружилась в танце, подняла руки над головой, протянула пальцы к потолку и сосредоточилась на крупицах кристаллов, виднеющихся в породе.

— Зажгитесь для меня! — обратилась она к ним.

Свод откликнулся пламенем искр и блеском, от которого у нее захватило дух.

— Что, черт возьми, здесь происходит?

Морриган резко обернулась и увидела Кайла в джинсах и куртке с логотипами университета, наспех натянутой наизнанку. Парень был таким растрепанным, словно его только что разбудили. Он торчал на пороге Зала лагерной стоянки и потрясенно смотрел то на нее, то на мерцающие кристаллы.

— Кайл! — Морриган почувствовала, как у нее запылали щеки.

Никто, кроме дедушки с бабушкой, не знал о ее странностях. Она открыла было рот, собираясь как-то оправдаться, любым способом объяснить, почему оказалась здесь, среди ночи, в глубине пещеры, где сияют кристаллы…

«Не смей отрицать свое наследие!»

Морриган даже подпрыгнула. Эти слова прозвучали совсем рядом, напоминая электрический разряд. Морриган уловила в них гнев и почувствовала его в самой себе. До нее дошло, что она рассердилась. С какой стати ей придумывать отмазки и отрицать то, что принадлежит ей по праву и по крови?!

Девушка вздернула подбородок и сказала:

— Это я заставила кристаллы мерцать. Я дочь жрицы.

Кайл начал мотать головой из стороны в сторону, не сводя глаз с сияющих кристаллов.

— Должно быть, я сплю. Это какой-то дурацкий сон наяву.

Прежняя Морриган тут же согласилась бы с ним и убежала, оставив его разбираться с гаснущими кристаллами, искать возможные объяснения всего эпизода. Но теперь она стала другой и твердо вознамерилась никогда не возвращаться к прежнему образу.

— Ущипни себя или сделай еще что-нибудь в таком роде. Ты не спишь. Это устроила я, — повторила она с заметным нажимом. — Сегодня днем, проходя по пещере, я поняла, что связана с кристаллами.

Девушка ласково погладила селенитовый валун. Тот отреагировал такой вспышкой света, что Кайл тихо охнул.

Морриган посмотрела на парня и продолжила:

— Я вернулась, потому что мне нужно принять наследие.

— Боже мой! Это ты, — произнес Кайл, только сейчас узнавший ее.

— Да, это я.

Морриган решила, что ей, пожалуй, нравится видеть такое потрясение. В конце концов, этот красавец выглядел не испуганным, а просто изумленным. Потом она подумала, как это странно!.. Он сам подкатил к ней всего несколько часов назад, а теперь что же — едва ее узнает?

— Часто с тобой так случается? Ты всегда даешь женщинам свой телефонный номер, а потом забываешь, как — выглядят? Или это я такая уникальная?

— Разумеется, я помню тебя. — Он провел рукой по лицу, продолжая удивляться. — Но ты стала совсем другом.

Морриган недоверчиво фыркнула, хотя бабушка сотни раз ей говорила, что это очень непривлекательно, и заявила:

— Другая? Да, конечно. Слабая отмазка, типичная для мальчишки. — Она чувствовала себя гораздо взрослее и мудрее, когда откидывала с лица волосы, прежде чем посмотреть ему в глаза.

— Это не отмазка. Ты действительно выглядишь не так. Посмотрела бы ты сейчас на себя. — Он говорил хрипло, с каким-то благоговением. — Твоя кожа сияет. — Кайл медленно двинулся к ней, — Твои глаза — как голубые топазы, освещенные изнутри. — Юноша остановился, протянул: к ней руку, и Морриган испытала шок, когда Кайл убрал с ее плеча густую прядь. — А волосы!.. Они, как и ты сама, волшебно прекрасны.

Потом он взял ее ладонь и приподнял, чтобы она сама во всем убедилась. Морриган так и не сменила свою у университетскую футболку, поэтому ее рука была обнажена до предплечья.

Кайл оказался прав. Кожа девушки сияла. Она отдернула руку, подняла другую, растопырила пальцы и принялась медленно поворачивать ладони то вверх, то вниз, любуясь тем, как ее кожа сияла и переливалась не хуже селенита.

— Как такое может быть? — тихо спросил Кайл.

Она ответила машинально, не глядя на него:

— Я дочь верховной жрицы, которая была Избранной богини Эпоны.

Морриган сознавала, что история жизни ее матери не ограничивалась этим одним фактом, но, произнося эти слова, вдруг почувствовала себя не просто хорошо, но даже куда лучше. Ощущение было чудесным. Ей давно следовало бы сказать это. Она так и сделала бы, если бы только знала правду. Тут ей послышался смех, не издевательский, характерный для злобного бога, а милый и музыкальный, выражавший одну лишь радость. Это была ее мать. Кто же еще!

Не переставая удивляться, Морриган произнесла:

— Я наделена божественными дарами, ибо во мне течет кровь нескольких поколений жриц. — Девушка сама не знала, откуда у нее взялась уверенность в том, что она говорит правду.

— Ты самое прекрасное создание из всех, что я видел, — сказал парень.

Морриган оторвалась от любования своей мерцающей кожей и прочла во взгляде Кайла неприкрытую страсть.

— Ты настоящая богиня, — продолжал он.

Морри хотела возразить ему, сказать «нет», объяснить еще раз, что она не богиня, а всего лишь дочь жрицы. Но прежде чем она заговорила, произошли две вещи.

Вокруг нее закружился ветер, который принес с собой вкрадчивый шепот, повторивший слова Кайла:

«Да, ты богиня! Ты сама красота».

В то же самое время Морриган не могла оторвать глаз от Кайла. Его взгляд наполнился обожанием. Да и сам он был таким красивым, желанным, сексуальным!

«Да, ты богиня. Получай удовольствие, когда пожелаешь».

У Морриган участился пульс. Энергия кристаллов по-прежнему курсировала по жилам, горячая, сладостная, текучая, закипала где-то глубоко внутри и опускалась вниз жгучей волной. Она вдруг почувствовала влечение к человеку, который стоял перед ней, причем такое сильное, что оказалась совершенно к нему не готова. Весь ее предыдущий опыт был слишком уж скромным.

— Боже, ты невероятна. Такая… сексуальная. — Кайл шагнул к ней, соблазненный открытым пламенем страсти. — Я хочу прикоснуться к тебе.

— Ладно, дотронься, — выдохнула Морриган.

Он без всяких колебаний погладил ее щеку. Рука парня скользнула ниже, следуя мягкому изгибу шеи.

Морриган затрепетала, но это не было волнением невинной девы. От кончиков его пальцев словно шел электрический ток.

— Еще, — прошептала она.

Кайл со стоном заключил ее в объятия, наклонился и поцеловал. Их языки встретились, заглушив его стон желания. Она обняла широкие плечи и впервые почувствовала себя сильной, властной, полной страсти.

«Ты предмет вожделения, которому поклоняются и подчиняются», — прошептал ей ветер.

«Да, это так», — подумала Морриган, впиваясь в распухшие губы Кайла и прижимаясь к нему еще крепче.

Глаза девушки были открыты, поэтому она видела, как кристаллы вокруг сияли белым светом. Они словно отвечали на ее страсть.

— Боже! Все это сон, упоительный и безумный, — задыхаясь, проговорил Кайл у самых ее губ.

Руки парня легли на бедра девушки. Он решительно прижал их к себе.

Где-то в глубине сознания Морриган была шокирована собственным поведением, но никак не могла, да и не хотела остановиться. Ее сверкающая кожа горела огнем желания. Энергия била ключом. Она была богиней!

— Морриган Кристин Паркер, что, черт возьми, здесь происходит!

Голос дедушки подействовал на них, как холодная вода, окатившая разгоряченных подростков.

Морриган отпрыгнула назад и выпалила:

— Дед!

Лицо ее горело, голова кружилась, в ушах громко стучало от неудовлетворенного желания. Через плечо Кайла она разглядела деда, который был похож одновременно на медведя-гризли и гигантского иглобрюха[6]. На нем была старая потертая охотничья куртка, в руках он держал тяжеленный фонарь, который обычно хранился в амбаре. Рядом с ним — нет! — стояла бабушка. Оба они хмурились, глядя на Кайла.

— Молодой человек, кто вы такой и почему тискаете мою внучку?

Морриган едва не расхохоталась.

«Как это типично для деда — упустить из виду, что вокруг горят волшебным огнем кристаллы. Он забыл, что я убежала из дома и, видимо, напугала их до чертиков. Ему плевать на то, что я ведь тоже тискаю Кайла. Прищуренный взгляд деда и мрачное выражение его лица говорят, что возраст ему нипочем. Даже в семьдесят пять он более чем готов и способен надрать задницу парню, который, по его решительно предвзятому мнению, воспользовался мнимой невинностью внучки».

— Простите, сэр. — Кайл дрожащими руками пригладил шевелюру. — Я, наверное, забылся. Она так прекрасна… — Он умолк, окончательно смешавшись. — Я не хотел проявить неуважение. — Потом Кайл прокашлялся, шагнул вперед и протянул деду руку. — Сэр, меня зовут Кайл Камерон. Я главный экскурсовод и смотритель Парка алебастровых пещер. С вашей внучкой мы познакомились сегодня, когда она и ее подруги совершали экскурсию по пещере.

Дед что-то пробубнил и неохотно пожал Кайлу руку, по-прежнему сверля его глазами. Морриган не сомневалась в том, что Ричард чуть не раздавил его ладонь.

— Скажите-ка, Кайл Камерон, вы всегда набрасываетесь на молодых дам в первый же день знакомства или по джентльменство предназначалось исключительно для моей внучки? — Дед не скрывал сарказма.

— Сэр, я… — начал парень.

— Дед, он… — заикаясь, проговорила девушка, которая наконец обрела голос.

— Милый, взгляни на кристаллы. Мне кажется, это Морриган заставляет их сиять. — Как всегда, голос бабушки был голосом разума.

Дед, слава богу, оборвал свою речь. Морриган ничуть не сомневалась в том, что ей предстояло превратиться в суровую лекцию о необходимости проявлять уважение к благовоспитанным молодым дамам. Старик в конце концов обратил свое внимание на что-то еще, происходящее в пещере, помимо парочки, тискающей друг друга. Морри хотела, чтобы дед как следует, огляделся вокруг и увидел все: от кристаллов, мерцающих на потолке, до светящегося валуна.

— Селенит, — проворчал дед и задумчиво кивнул. — Поселенцы использовали его для окон в своих жилищах.

— Да, сэр, все верно, — радостно подхватил Кайл.

Ричард взглянул на него как на недоумка и заявил:

— Я бывший преподаватель биологии, сынок, поэтому знаю об экосистемах Оклахомы больше, чем ты усвоил на всех уроках в том захолустье, где учился.

— Я сейчас заканчиваю диссертацию на звание магистра, сэр.

— Надо же! В какой области? — Паркер удивленно поднял брови.

— Геология.

Морриган с трудом сдержала улыбку. В свое время дед защитился по зоологии.

— В таком случае тебе должно быть больше, чем восемнадцать, — фыркнул старик.

— Двадцать два, сэр. Я досрочно сдал большинство экзаменов за колледж и рано получил бакалавра.

— Тогда тебе следовало бы хорошенько подумать, прежде чем набрасываться на мою внучку, — проворчал дед.

— Милый, Морриган и кристаллы!.. — Мама Паркер толкнула мужа в бок.

Он снова заворчал, но все-таки переключил внимание на внучку.

— Морри, девочка, это ты делаешь?

— Да, дедушка, — кивнула она.

— Вот как? Значит, мы решили, что у нас снова есть бабушка и дедушка?

— Прости меня, дед. — Морриган потупилась и робко взглянула на маму Паркер. — И ты, ба.

— Все в порядке, милая! Я понимаю, тебе было нелегко свыкнуться с тем, что ты сегодня узнала.

Морриган выпрямилась, встретилась с серьезным взглядом деда и сказала:

— Пусть так, но я все равно не должна была выхолить из себя и срываться на вас. Вы всегда будете моими родными, что бы ни случилось.

— Конечно, Морри, девочка, — прохрипел дед, но тут же прокашлялся и спросил: — Значит, ты заставляешь кристаллы сиять, да? Какие у тебя еще способности?

— Со мной говорят камни. Я их слышу.

— Родство с духами земли, — задумчиво кивнула мама Паркер. — Об этом упоминается у кельтских друидов и у индейских шаманов.

— Шаннон слышала души деревьев. Они приветствовали ее как Избранную Эпоны и делились с ней энергией, когда она к ним обращалась, — сказал дед.

— Они называют меня Приносящей Свет, — тихо сообщила Морриган.

— А Богиней? Деревья приветствуют тебя как Избранную?

Морриган начала отрицательно качать головой, но тут в разговор вмешался Кайл:

— Это богиня! Если бы вы видели ее минуту назад, то поняли бы, что я имею в виду. Кожа у нее буквально светилась. — Он шагнул к Морриган, поднял руку и убрал локон с ее щеки. — Она, должно быть, просто решила сойти на землю.

— Нет, сынок. Морри — дочь жрицы, — пояснил дед.

«Не позволяй ему отнимать у тебя божественность!» — завыл ветер.

Морриган пыталась проигнорировать его, но от слов дедушки в ее душе вскипел гнев. Неважно, что совсем недавно она сама так думала. Девушке вдруг показалось, что дед отнесся к ней с пренебрежением, отнял у нее то, что принадлежало ей по праву.

— Моя мать была не просто жрицей, а Воплощением Богини. — Морриган произнесла вслух то, что подсказывал ей ветер. — Она пользовалась такой же властью.

Морри заметила, как дед с тревогой нахмурил лоб, но в голове сидела лишь мысль о том, что он отрицал ее право на наследие и приобретенное могущество.

— Да, твоя мать, которую звали Рианнон, когда-то была Избранной Эпоны и ее верховной жрицей, но лишилась своего звания и тех полномочий, которые к нему полагались.

— Она их потеряла или же они были украдены у нее? — Морриган сама не поверила, что это ее голос — так холодно и незнакомо он прозвучал.

Дедушка помолчал, потом сощурился и спросил:

— С кем я разговариваю? С Морриган или Рианнон?

— Теперь уже ты не знаешь, внучка я тебе или нет?

Слова Ричарда больно ранили девушку, но она не расплакалась. Злоба и осознание того, что ее предали, смешались в одну горькую смесь, вызвавшую в душе Морри бурю эмоций.

— Проклятье! Конечно, я знаю, кто ты! Просто хочу, чтобы ты говорила как моя внучка, а не как незнакомка, помешавшаяся на власти.

— Всю мою жизнь я слышала от тебя, что не помешалась. — Девушка отпрянула от старика так резко, словно получила пощечину. — Почему все вдруг изменилось?

— Морриган Кристин, я никогда не говорил, что ты сумасшедшая.

«Тебя зовут по-другому», — прозвучало в вихре, клубящемся вокруг нее.

— Кто выбирал мне второе имя?

Дед заморгал и на секунду растерялся.

— Мы, милая, — вступила в разговор бабушка.

— Потому что это второе имя Шаннон, — сказала Морриган.

— Кристин — одно из моих любимейших женских имен, — возмутился дед.

— Но мама назвала меня не так. — Морриган не потопила деду ответить, внутри у нее словно прорвало дамбу, и слова теперь лились потоком: — Мое имя не Морриган Кристин Паркер. Я другой человек. Шаннон Кристин Паркер мне не мать. Меня зовут Морриган Маккаллан. Я дочь Рианнон Маккаллан, Избранной богини Эпоны.

— Она была таковой, но отреклась от Эпоны, предала ее, поэтому и потеряла свое звание, — резко сказал дедушка.

— Откуда это известно? Разве мы можем сказать, что в точности произошло?

— Мы знали Рианнон и Шаннон. Тебе придется поверить, что мы говорим правду.

Морриган застонала от досады, повернулась и прислонилась к селенитовому валуну. Она утешалась титулом «Приносящая Свет», легким шепотом, прошелестевшим под ладонью, но была совершенно сбита с толку. В душе девушки смешались недоумение, гнев и сомнение. Ее мир разлетелся на тысячи осколков.

— Морриган, я спросил, ты ли это делаешь!

Резкий голос Кайла вывел ее из смятения. Она подняла сердитый взгляд и удивилась, отчего его лицо такое бледное, а глаза кажутся чересчур большими и темными.

— Что именно?

— Это ты заставляешь пещеру гудеть?

— Что?.. — Морриган взглянула наверх как раз в ту секунду, когда с потолка отвалился кусок породы величиной с кулак.

«Осторожно, Приносящая Свет! Здесь опасно. Быстро уходи».

Благодаря предупреждению кристаллов Морриган поняла, что все погибнут, если немедленно не покинут пещеру.

— Дед! Ба! Бегом отсюда! — прокричала Морриган через плечо.

Умом она понимала, что ей следовало бы броситься наутек и утащить за собой остальных, но никак не могла заставить себя оторвать руки от селенитового валуна.

— Морриган, что происходит? — завопил Кайл.

Еще один осколок упал с потолка так близко от деда, что у девушки скрутило от боли нутро.

«Берегись, Приносящая Свет!» — заверещали кристаллы.

— Вы должны уйти! Потолок рушится, — прокричала она, перекрывая гул.

Вначале он показался ей не более чем шумом в ушах, а теперь разносился по всей пещере, выбираясь из недр земли. С потолка продолжал сыпаться смертоносный дождь.

Морриган оторвала взгляд от кристаллов и закричала:

— Кайл, ты тоже уноси ноги!

— Морри! — тревожно воскликнул Ричард и шагнул к ней.

— Иди, дед! Я следом! — солгала она.

Тот кивнул, взял бабушку за руку и начал помогать ей пробираться к входу.

Потом он остановился, обернулся, посмотрел на внучку и прокричал сквозь шум камнепада:

— Морриган, идем!

Девушка печально улыбнулась и подумала, как же сильно она любит это морщинистое, обветренное лицо, всегда напоминавшее ей Рустера Когберна в старом фильме «Настоящая доблесть» с Джоном Уэйном. Ей совсем необязательно было смотреть на валун. Она и так знала, что он покрылся рябью и изменился, опять дал ей возможность заглянуть в ту вторую, странную пещеру. Она ясно представляла себе картину, знакомую еще по первому разу, и уже тогда поняла, что в конце концов должна сделать. Морриган толкнула валун. Ее ладони погрузились в него, словно он превратился из камня в полузастывшее желе.

— Я люблю тебя, дед! Я люблю тебя, ба! — завопила она. — Простите меня. Извините за все!

— Морриган, нет!

Тревога на лице деда сменилась отчаянием. Он сделал шаг к ней, но был вынужден остановиться, когда огромный кусок потолка откололся и рухнул на пол всего лишь в футе от него, подняв тучи пыли.

Морриган больше не видела деда, но по-прежнему слышала его голос, несмотря на шум обвала:

— Девочка моя, спасайся! Ты сама не знаешь, что делаешь. Переход туда непрост.

— Морриган, нам нужно идти! Сейчас! — Кайл схватил ее за руку и попытался оттащить от валуна.

Она вырвалась и заявила:

— Нет! Это тебе нужно идти. Я остаюсь.

— Это безумие! — закричал он, указывая на потолок. — Здесь все рушится. Ты погибнешь. Я не знаю тебя по-настоящему, но чувствую то, чего никогда прежде не испытывал. Я не хочу тебя терять, должен понять, что между нами происходит!

Она встретилась с ним взглядом и постаралась не обращать внимания на то, как ухнуло у нее сердце, говорить твердо и безжалостно:

— Это правда. Ты меня не знаешь. А теперь убирайся отсюда и оставь меня в покое! — Морриган с хлюпающим звуком, от которого у Кайла округлились глаза, вытянула одну руку из валуна. — Ты не поверишь, какие вещи мне подвластны. Я обладаю способностями, которых тебе не понять. — Она выкрикивала каждое слово ему в лицо. — Я здесь чужая. Спроси у моих родных. Они тебе скажут.

Девушка забрала жар и мощь у кристаллов, толкнула Кайла и сама испытала шок, когда страшная сила подняла его в воздух и отшвырнула назад на несколько ярдов.

Ого! У нее получилось совсем как у Шторм из «Люди Икс»!

— Уходи, Кайл, — твердо повторила она.

— Морриган! — раздался приглушенный вопль деда.

— Убирайся прочь! — закричала она, стараясь заглушить рычание недр.

Кайл поднимался с пола, глядя на нее с благоговением и ужасом. Несмотря ни на что, он не мог уйти.

— Морриган, не отталкивай меня. Я не хочу тебя покидать. — Он робко шагнул к ней.

Тут потолок над ним отвратительно треснул и раскололся. На глазах у Морриган, онемевшей от ужаса, Кайл оказался погребенным под каменной лавиной. Все еще не веря в происшедшее, она уставилась на огромную кучу камней, завалившую его. Голова Морри начала раскачиваться вперед-назад, а тело охватила дрожь. Она все никак не могла отвести взгляда от камней. Из-за пыли девушка не могла разглядеть Кайла, но он был наверняка мертв.

«Или все-таки нет? Может, попытаться откопать его из-под завала? Я могла бы воспользоваться энергией кристаллов, чтобы ему помочь».

Но прежде чем она успела высвободить вторую руку из селенита, кристалл передал ей прямо в тело: «Его сердце больше не бьется».

Пол под ногами девушки вновь начал содрогаться. Земля зарычала.

«Ты в опасности, Приносящая Свет!» — настойчиво твердили кристаллы.

«Что же я наделала? Это ведь не игрушки. Из-за меня погиб человек. Нужно было побыстрее убираться отсюда».

Она выдернула вторую руку из валуна и, пошатываясь, направилась к тропе. С потолка, сыпалась смерть, отрезав пути отступления. Задыхаясь и кашляя от сгустившейся пыли, Морриган бросилась назад и припала к селенитовому валуну. Он поддался под весом ее тела.

«Спасайся через грань, дитя. Кровавая жертва была принесена».

Морриган принялась озираться как безумная. Этот голос казался ей абсолютно реальным, словно кто-то стоял совсем рядом. Говорила женщина. Девушка и раньше иногда слышала ее среди множества голосов, приносимых ветром. Но это определенно не был тот единственный голос, который звучал после того, как она вошла в пещеру.

С потолка продолжала осыпаться порода. Морриган протерла глаза от грязи и слез.

«Ты должна немедленно спасаться, дитя», — повторила женщина.

— Я не знаю, как это сделать! — всхлипнула Морриган.

«Нет, знаешь. Поверь в себя, и кристаллы укажут тебе путь».

Девушка повернулась лицом к валуну и обхватила его так, словно он был для нее матерью, руки которой никогда ее не обнимут.

— Забери меня отсюда! — воскликнула она.

«Мы слышим тебя. Приносящая Свет».

Вокруг все гремело и рушилось. Морриган упала в теплую вязкую массу валуна, и та поглотила ее. Девушка попыталась набрать в легкие воздуха и не смогла, хотела, но ничего не получилось. Она задохнулась, поддалась панике и принялась размахивать руками как безумная.

«Поверь в себя, дитя».

Тот голос! Морриган с трудом открыла глаза и испытала шок. Перед ней стояла рыжеволосая женщина в легких одеждах, облепивших тело так, словно она плыла под водой. Лицо, неотличимое от этого, девушка видела на сотнях фотографий. Морриган поняла, что не ошиблась. Незнакомка улыбалась не так открыто, как Шаннон, но по-доброму, хотя и печально.

«Идем, дочь. Тебя ждет твоя судьба. Впереди: много дел».

Рианнон протянула руку. Морриган ухватилась за нее и внезапно почувствовала, что высвободилась из густой удушающей массы и шлепнулась на пол, усеянный острыми камнями. Она ничего не видела, не могла дышать, но уже через секунду сделала болезненный глоток воздуха, подавилась им и извергла из легких всю горечь.

Морриган потеряла сознание, погрузилась в густую и приторную темноту. Перед этим она успела подумать, что умерла, если увидела мать.