Глава 14. Лилиан вскрикнула, не находя слов от восторга, увидев квадратную площадку, окруженную со всех сторон бабочками

Лилиан вскрикнула, не находя слов от восторга, увидев квадратную площадку, окруженную со всех сторон бабочками. Каждая стена была усыпана водопадом из диких цветов. Казалось, что цветы двигаются. Они были сплошь покрыты нежными трепещущими крыльями. В центре площадки стояла полукруглая скамья. Отсюда можно было видеть каждый уголок. Тонкое благоухание нагретых солнцем цветов окутало Лилиан сладкой волной, от которой кружилась голова.

– Это и есть сад бабочек, – сказал Уэстклиф бархатным голосом, закрывая дверь. – Здесь посадили цветы, которые бабочки любят больше всего.

Лилиан улыбнулась. Как во сне, она наблюдала за крошечными созданиями, деловито порхающими над цветами гелиотропа и ноготков.

– Как называются вот эти, оранжевые с черным? Уэстклиф встал рядом с ней.

– Крапивницы.

– А как назвать группу бабочек? Рой?

– Да, но я предпочитаю другое слово – калейдоскоп бабочек.

– Калейдоскоп? Это такой оптический прибор, правда? Я слышала о нем, но никогда не видела.

– У меня есть калейдоскоп. Я храню его в библиотеке. Если хотите, я вам его покажу.

Она не успела ответить, как Уэстклиф указал ей на огромные заросли лаванды:

– Вон там, видите? Эта белая бабочка и есть толстоголовка.

– Пурпурно‑ серая? – Она вдруг рассмеялась, а его глаза весело заблестели.

– Нет, самая обычная.

Солнечный свет блестел на его густых черных волосах, играя на коже бронзовыми бликами. Лилиан посмотрела на очертания его сильной шеи. Она вдруг ощутила, какая мощь скрыта в этом мужском теле, дремлющая до поры, как сжатая пружина. Эта сила заворожила ее в ту самую минуту, когда они встретились в первый раз. «Узнать бы, на что это похоже – быть в тесном кольце этих могучих рук?»

– Как чудесно пахнет лаванда! – заметила она, пытаясь отогнать опасные мысли. – Когда‑ нибудь я поеду в Прованс и буду бродить там среди лавандовых полей. Говорят, цветы стоят так плотно, что поля кажутся океаном синевы. Представляете, как это должно быть прекрасно?

Уэстклиф не сводил с нее глаз.

Лилиан потянулась к лавандовому стеблю и дотронулась до крошечных фиолетово‑ синих цветков, провела по горлу пальцами, пропитанными лавандовым ароматом.

– Чтобы извлечь эфирное масло, стебли лаванды обрабатывают паром и отгоняют жидкость. Нужно почти пятьсот фунтов растительной массы, чтобы получить всего несколько драгоценных унций, представляете?

– Кажется, вы хорошо разбираетесь в этом. Губы Лилиан изогнулись в улыбке.

– Меня очень интересуют всякие ароматы. Я могла бы во многом помочь папе в его работе, если бы он позволил. Но я женщина, следовательно, моя единственная цель – удачно выйти замуж.

Она подошла к клумбе с дикорастущими цветами, Уэст‑ клиф двинулся за ней и снова встал рядом.

– Вы как раз напомнили. Есть одна вещь, которую я хотел бы обсудить.

– Вот как?

– В последнее время вы сдружились с Сент‑ Винсентом.

– Верно.

– Это не совсем подходящая для вас компания.

– Но ведь он ваш друг, не так ли?

– Да, и поэтому я знаю, на что он способен.

– Вы приказываете, чтобы я держалась от него подальше?

– Вам вряд ли стоит приказывать. Это был бы отличный соблазн для вас поступить наоборот. Нет, я просто советую не быть такой наивной.

– Я могу сладить с Сент‑ Винсентом.

– Разумеется, вы именно так и думаете. – В голосе Уэстклифа зазвучали нотки утомленного раздражения. – Тем не менее у вас нет достаточного опыта и зрелости, чтобы защитить себя от его посягательств.

– Пока что единственным человеком, от чьих посягательств мне приходилось защищаться, были вы, – возразила Лилиан, поворачиваясь к нему лицом. К ее удовольствию, стрела попала в цель. На щеках и переносице графа выступил слабый румянец.

– Если лорд Сент‑ Винсент еще не воспользовался вами, – произнес Уэстклиф со скрытой угрозой в голосе, – так это только потому, что ждет удобного момента. Ваше мнение насчет способности защититься слишком преувеличено. И даже не представляете, какая вы легкая добыча для Сент‑ Винсента.

Лилиан пришла в ярость.

– Я заставлю вас понять, что у меня достаточно опыта. И ни один мужчина, в том числе и Сент‑ Винсент, не застанет меня врасплох.

Конечно, она хвасталась. К досаде Лилиан, Уэстклиф это прекрасно понял. Его темно‑ карие глаза весело заблестели.

– Что ж, пожалуй, я ошибся. Судя по тому, как вы целуетесь, я предположил…

Он нарочно не договорил. Это была наживка, перед которой Лилиан не смогла устоять.

– Судя по тому, как я целуюсь? Что вы имеете в виду? Я что‑ то делаю не так? Вам не нравится? Мне надо…

– Не совсем.

Кончиками пальцев он дотронулся до ее губ, заставляя ее замолчать.

– Ваши поцелуи очень… – Он замолчал, как будто не находил нужных слов, рассматривая бархатную кожу ее губ. – Сладкие, – прошептал он наконец. Легким движением он погладил ее подбородок, ощущая упругое сопротивление мышц. – Но опытные женщины отвечают совсем не так…

Большим пальцем он провел по ее нижней губе, дразня и заставляя ее приоткрыть рот. Лилиан чувствовала себя, как котенок спросонья, которого щекочут перышком. Удивленная и воинственная, она напряглась, когда Уэстклиф положил ей руку на поясницу.

– А что еще я делаю не так? Он обнял ладонями ее лицо.

– Вам показать?

Лилиан толкнула его в грудь, чтобы освободиться, но с тем же успехом она могла толкать каменную стену.

– Уэстклиф…

– Да, вам, пожалуй, нужен опытный наставник! – Его теплое дыхание коснулось ее губ. – Стойте смирно!

Лилиан поняла: он над ней смеется. Она толкнула его сильнее, но вдруг ее запястья оказались заведенными за спину. Как легко и быстро он это сделал! Потом он прижался к ней всей грудью и накрыл ртом ее губы, невзирая на ее бессвязный протест. Лилиан была парализована вихрем ощущений, которые пронзали все ее тело, каждый мускул. Она была теперь просто кукла‑ марионетка, которую ребенок дергает за ниточки.

Находясь в кольце его рук, Лилиан почувствовала, как сбивается ее дыхание. Медленные настойчивые движения его языка заставляли дрожать все ее тело. «Да, ненадежная защита!» Лилиан попыталась отодвинуться, но Уэстклиф принялся успокаивать ее, осторожно похлопывая по спине, не отпуская в то же время ее губы. Граф становился все настойчивее. Наконец она сдалась под его напором, ее собственный язык поспешно отступил, впуская гостя. Из груди Уэстклифа вырвался низкий стон. Лилиан испугалась и отпрянула. Тогда он обхватил ладонями ее голову.

– Нет! Не уходи, открой рот! Открой…

Он опять настойчиво и нежно поцеловал ее. Постепенно Лилиан начала понимать, что он хочет от нее. Она осторожно коснулась языком его языка, почувствовав его нетерпение. Он едва сдерживался, осторожно покрывая ее скользящими поцелуями. Ей ужасно захотелось самой его обнять. Она погладила ладонью сильную спину, другую руку положив ему на шею, осторожно дотронулась до ямки у основания шеи, где бился пульс. Потом ее пальцы двинулись вниз, чтобы потрогать завитки волос на груди в раскрытом вороте рубашки.

Уэстклиф обнял ладонями ее щеки, приподнимая лицо. Теперь он целовал ее жадно, уверенно. Ей казалось, что душа ее вот‑ вот покинет тело. Ноги больше не держали Лилиан, колени подогнулись, и она снова почувствовала руки Уэстклифа на своем теле. Он осторожно опустил ослабевшую Лилиан на толстый ковер из травы и цветов, и ее шея легла на его сильную руку. Он опять нашел ее рот, но на этот раз она не испугалась вторжения его языка. Его нога запуталась в ворохе юбок.

Мир за стенами потайного садика исчез. Остался только этот дворик – кусочек рая, тихий, нагретый солнцем, сверкающий неземными красками. Она купалась в облаке смешанного аромата лаванды и мужского тела, чувствуя странную тоску. Лилиан медленно обвила шею Уэстклифа руками, скользнув пальцами в густые заросли темных волос.

Приподнявшись, он начал расшнуровывать корсет, раздвигая кружева. Лилиан лежала неподвижно, позволяя Уэстклифу делать тонкую работу, но каждое его движение отзывалось дрожью во всем ее теле. Ей не хватало воздуха. Тщетно пытаясь сделать хотя бы глубокий вдох, Лилиан ужасно захотелось освободиться от этих пут. Уэстклиф шептал ей что‑ то, разводя пошире края корсета. Наконец он дернул за тонкую ленточку и развязал сорочку.

Под пристальным взглядом мужчины солнце и свежий воздух ласкали бледный изгиб ее груди. Уэстклиф внимательно рассматривал мягкий подъем ее груди, розовые бутоны сосков, а потом опустил голову и прошептал ее имя. Губы осторожно скользнули по коже, поднимаясь по одному из упругих холмиков, и раздвинулись, обнимая его нежную верхушку. У Лилиан вырвался стон наслаждения. Затем его язык принялся ласкать сосок медленными провоцирующими движениями. Ей казалось, она больше не выдержит. Она обняла его могучие плечи, вцепилась пальцами в твердые мускулы. Тлеющие огоньки страсти разгорались все больше и больше. Вдруг она судорожно вздохнула и изогнулась, пытаясь выскользнуть из мужских рук.

Ее вдохи стали похожи на судорожные рыдания. Уэстклиф снова принялся целовать ее губы, и тело Лилиан, казалось, больше ей не принадлежит.

– Уэстклиф, – выдохнула она.

Губы Лилиан неуверенно исследовали его щеку, подбородок, затем снова мягкий рот. После поцелуя она отвернула лицо в сторону и шепнула:

– Чего вы хотите?

– Не спрашивайте.

Губы Уэстклифа двигались где‑ то возле уха. И вот его язык принялся ласкать какую‑ то крошечную впадинку позади тонкой мочки.

– Ответ…

Уэстклиф вслушивался в ее дыхание, лаская ухо кончиком языка.

– Ответ может быть опасным, – только и сумел он выдохнуть.

Обхватив руками его шею, Лилиан притянула его к себе и впилась в его губы таким яростным поцелуем, что казалось, сейчас он окончательно потеряет над собой контроль.

– Лилиан, – сказал он, прерывисто дыша, – прикажите мне не дотрагиваться до вас. Скажите, что я должен остановиться. Скажите, что с вас достаточно…

Она снова поцеловала Уэстклифа, жадно впивая в себя жар и сладость его губ. Новая волна страсти охватила обоих. Уэстклиф целовал ее все яростнее и требовательнее, пока ее расслабленное тело не налилось зовущей тяжестью. Лилиан почувствовала, что он сдвигает вверх ее юбку и тепло солнечных лучей прожигает кожу сквозь тонкую ткань панталончиков. Его тяжелая рука двинулась вниз по бедру и принялась гладить округлое колено. Затем ладонь Уэстклифа снова скользнула вверх. Она не могла ничего сказать – их губы опять слились. Он осторожно обвел ладонью контур ее стройной ноги.

Она слегка напряглась, когда он дотронулся до ноющей мягкой плоти между ее ног. Ее тело обдало жаром. Она беспомощно выгнулась дугой, изо всех сил упираясь пятками в траву. Он успокаивающе похлопал ее колено сквозь тонкое белье. Ей так хотелось почувствовать прикосновение его пальцев к обнаженному телу! Она даже застонала от желания. Помедлив немного, он просунул ладонь внутрь отделанных кружевами панталон. Она взволнованно ахнула, когда его пальцы погладили ее между бедер, заставив развести ноги. Теперь он ласкал темные шелковые завитки, медленно, словно перебирая лепестки полураскрытого бутона розы. Потом его палец двинулся внутрь и коснулся маленького бугорка. Тело отозвалось восторгом. И вдруг мир словно взорвался: он нашел то самое местечко, где угнездилось удовольствие. Он ласкал и мучил ее нежными ритмичными круговыми движениями, а она извивалась, не зная, как бороться с нарастающим отчаянием.

Она так его хотела! Пусть возьмет ее! Она не боялась, что будет больно или что будет потом… Граф вдруг грубо оттолкнул ее, вскакивая. Оглушенная и ничего не понимающая Лилиан лежала ничком на бархатистой траве.

– Милорд? – осмелилась она позвать шепотом, а потом попыталась сесть.

Уэстклиф сидел рядом, обхватив руками колени. Едва глянув на него, Лилиан с отчаянием поняла, что он вновь стал самим собой – холодным, исполненным самообладания и уверенности в себе.

Уэстклиф заговорил довольно холодно:

– Что и требовалось доказать, Лилиан. Я был прав! Я смог довести вас почти до конца, а ведь я вам не нравлюсь. Что же говорить о таком человеке, как Сент‑ Винсент? Он справился бы с вами в два счета.

Как будто дал ей пощечину! Она отпрянула, расширив глаза от гнева.

Только что она горела жарким пламенем желания, и вот теперь ей кажется, что ее одурачили. Такое было нелегко вынести.

Ошеломляющая, всепожирающая близость оказалась всего‑ навсего уроком. Ему хотелось доказать, что она слишком неопытна. Он использовал ее страсть и доверие, чтобы поставить на место. Значит, она не годилась ни для брака, ни для постели? Лилиан захотелось умереть. Придерживая рукой спадающее белье, она униженно подползла поближе и с ненавистью уставилась на Уэстклифа.

– Это мы еще посмотрим! – выпалила она. – Я смогу сравнить вас обоих. Если попросите как следует, я расскажу вам…

Одним быстрым толчком Уэстклиф повалил ее на траву, прижав голову к земле.

– Держитесь от него подальше, – рявкнул он. – Вы ему не достанетесь!

– Почему бы и нет? – спросила Лилиан, пытаясь брыкаться, когда он плотнее навалился ей на ноги. – Я и для него недостаточно хороша? Полукровка!

– Вы слишком хороши для него, и он бы первым это сказал.

– Он нравится мне все больше! Не так придирчиво выбирает…

– Лилиан, успокойтесь! Черт возьми, Лилиан! Да посмотрите же на меня!

Уэстклиф ждал, пока она не затихла.

– Я просто не хочу, чтобы вам причинили боль.

– Надменный идиот! А вам не приходило в голову, что именно вы причиняете мне боль!

Теперь настал его черед ужаснуться. Уэстклиф вздрогнул, как от удара, и молча уставился на нее. Лилиан казалось, что она слышит, как гудит от напряжения его живой ум, пытаясь найти объяснение ее дикому заявлению.

– Слезьте с меня, – мрачно приказала Лилиан. Он встал, переступив через нее, схватил корсет.

– Давайте я вас зашнурую. Вы не можете вернуться в дом полураздетая.

– Разумеется! – ответила она с гримасой бессильного презрения. – Посмотрим, как вы справитесь.

Закрыв глаза, она позволила ему натянуть на нее корсет и поправить сорочку. Опытной рукой Уэстклиф зашнуровал ее и наконец разжал руки. Она вскочила, словно испуганная лань, и бросилась к выходу, скрытому пышно разросшимся плющом. Наугад раздвинула нависающие ветви и принялась нащупывать задвижку, сломав при этом два ногтя.

Уэстклиф подошел сзади и обнял ее за талию, невзирая на ее яростные попытки освободиться. Притянув ее к себе так, что их бедра соприкоснулись, он прошептал ей на ухо:

– Вы сердитесь потому, что я занимался с вами любовью? Или потому, что не довел дело до конца?

Лилиан облизнула пересохшие губы.

– Я злюсь, мерзкий лицемер, потому, что вы никак не можете решить, что же со мной делать.

И она изо всей силы толкнула его локтем под ребро.

Уэстклиф словно и не почувствовал удара. Он с издевательской учтивостью выпустил Лилиан, и она выскочила из тайного садика, как ошпаренная кошка.