Глава пятнадцатая. Я растянулась на разогретом солнцем песке, игнорируя расстеленное в тени покрывало

Я растянулась на разогретом солнцем песке, игнорируя расстеленное в тени покрывало. Рядом пристроилась Анжелина.

— Ты там пока плескалась, тебе Луи звонил. — Я пересыпала горсть песка из руки в руку.

— Ты брала трубку?

— Да. — Сестра перевела взгляд на воду.

— И чего он хотел? — Я откинула голову, подставляя лицо легкому ветерку.

— А ты как думаешь? — Я закатила глаза.

— Опять? Уже третий раз за эту неделю.

— Не опять, а снова, и не третий, а четвертый.

— Да хоть пятый. — Ветер усилился, бросил тучу мелкого песка в лицо. Я фыркнула, уворачиваясь.

— Он снова сказал, что ему никто, кроме тебя, не нужен, и предупредил, что скоро ты получишь орхидеи.

— О боже! И что мне делать с этим веником?

— Обратно отправь. Я ему так и сказала. — Меня осенило.

— А чего это он сказал все тебе?

— А он мне и не говорил. Бедный мальчик был уверен, что разговаривает с тобой. — Губы Анжелины изогнулись в полуулыбке. Я прыснула.

— И вправду, бедный мальчик.

— Эй, смотри, кто пожаловал. — Анжелина прервала веселье, указывая куда-то в гущу людей. Я напрягла зрение, стараясь понять, что заметила Анжелас. Наконец они отделились от общего хаоса и направились в более пустынную часть пляжа, то есть к нам. — Похоже, наши дорогие «Неотразимые» тоже решили расслабиться, — сказала Анжелина, поднимаясь.

— Ты куда?

— Хочу поближе познакомиться с мальчиками. — Я закатила глаза: у нее, как всегда, одни мальчики на уме. Но озвучить эти мысли я могла скорее себе, потому что рыжая косичка скрылась из виду. Я встала и перебазировалась ближе к друзьям. Они разделились: на покрывале присутствовали только Джен, уплетающая мороженое, Антон, задумчиво водящий палочкой по песку, вырисовывая какие-то замысловатые узоры, и...

— Привет, Светка! — Я была просто счастлива. После случая со Смирновой Александру пришлось посвятить Свету в дела иных. С тех пор она перестала общаться с нами, не сколько обижаясь, сколько боясь, что Смирнова появится. Так что увидеть подругу я могла только на работе.

— И тебе приветик, Крист. — Я подсела к Свете.

— Ты передумала вести затворнический образ жизни? — Она кивнула.

— Нора сказала, что «праздник души» прекратился.

— Да, но это не значит, что Смирнова прекратит преследовать меня.

— Ты умеешь успокоить, — вздохнула Света.

— Я не хочу пытаться успокоить тебя. Я стремлюсь не давать ложных надежд, которые впоследствии послужат проблемам много большим, чем те, которые мы имеем сейчас.

— Ты права, но я и не строю иллюзий. Смирнова просто не в своем уме. Но и ты пойми меня. Я хочу уметь защищаться от таких, как она. — Ее голос стал серьезным. — Расскажи мне, как стать иной.

«Черт! Этого я и боялась. Ладно, попробую сыграть дурочку».

— Прости, но я не знаю. Александр не сказал мне.

— Не-ет, ты лжешь. Я знаю, что тебе известно.

— Я не имею ни малейшего понятия об этом. — Я заметила, что злюсь на нее за такую настойчивость.

— Анжелина то же самое говорила, только я знаю, что Александр рассказывал ей все. — Я постаралась выглядеть как можно непринужденней. Если Светка узнает о том, как стать иной, даже думать не хочу, какие попытки она предпримет.

— Кому-то, имеющему способности, но не мне.

— Может, ты и права. — Кажется, Света начала мне верить. Она в задумчивости покачала головой, и тут наш диалог прервался. Я увидела, что в лоб Джен ударил пестренький, как и ее голова, надувной мяч. Она глупо улыбнулась и вскочила.

— Джен, ты куда? — Она обратила на меня затуманенный взгляд.

— Как куда? Играть, конечно! — Я хотела что-то сказать, на худой конец, расспросить о том, во что она собирается играть, но сестра скрылась, так что я решила расспросить Светку.

— Во что она собралась играть?

— А ты что, не видишь? — Света указала пальцем на воду. Только сейчас я заметила, что на песке почти никого не осталось, а те немногие, кто находился на суше, бросали дела и бежали в воду.

— Во что они играют там? — Я повернулась к Свете.

— В мяч, конечно, — мечтательно протянула она и бегом понеслась к воде.

«Да что же такое происходит?» Я обвела взглядом территорию пляжа. Вот мороженица бежит к воде, на ходу развязывая фартук. Вот команда спасателей, выкрикивая что-то азартное, оставляет службу и несется вслед за мороженицей, сбрасывая ненужную форму. А вот старик, продававший минералку, бежит, останавливаясь, чтобы передохнуть: возраст уже не тот. Но он все равно присоединяется к игре. Я быстро заморгала: мне тоже захотелось играть. Самозабвенно, как в далеком детстве. И разве это плохо, когда все люди дружной семьей играют в мяч? Горячий песок обжигал ноги; вскоре он сменился теплой водой. Я вытянула вперед руки, надеясь поймать маленький пестрый мячик. Это так захватывало. Вот он — в моих руках! Я выкрикнула что-то и перебросила его Анжелине. Вода разбрызгивалась под ногами. Я оглядела толпу и вдруг заметила стоящую у края воды пару. «Как они могут стоять там, когда здесь так хорошо и весело?» Я побежала к ним, чтобы узнать, в чем дело. Подойдя ближе, я узнала Алекса и Кэт. Они о чем-то спорили на высоких тонах, яростно жестикулируя, доказывая что-то друг другу.

Когда ноги коснулись сухого песка, я неожиданно осознала, как по-дурацки это все выглядело: почти сотня человек гонялась за одним мячом. Это напомнило поведение Светки, когда она находилась под властью воздействия Смирновой. Дурман сошел с меня полностью. Я смотрела на все трезво, как никогда. Трезво поразмышлять мне не дали.

— Я не собираюсь дальше смотреть на этот балаган! — выкрикнула Кэт особо громко, и внезапно на меня накатило... Волна тяжелого, липкого страха заставила меня осмотреться вокруг в поисках угрозы. Ее не было, но все мое существо требовало бежать, бежать без оглядки из этого места. Стоящая у кромки воды девушка вскрикнула и упала лицом вниз.

— Кэт, нет! — Алекс бросился на сестру, толкнул, заставляя уткнуться лицом в песок. Страх перерос в неудержимую, первобытную панику. Я сорвалась с места. «Быстрее, подальше отсюда!» — вопила каждая клеточка сознания. Вот впереди показалась машина Светы. Из последних сил я прибавила темп. Нога зацепилась за какую-то неровность. Я упала, до крови ссадив обнаженные колени и ладони. Боль подействовала отрезвляюще. Я не знала почему, но сейчас на пляже было опасно. И там друзья.

— Джен! — Я снова неслась по песку. Невдалеке продолжали бороться Кэт и Алекс. — Анжелас! — Пробегая мимо, я заметила, что еще несколько человек лежат в воде лицом вниз, не подавая признаков жизни. -Света! — Амалия и Антон нашлись почти возле буйков. Мячей стало больше, и они перебрасывали друг другу один из них. Я начала говорить, подплывая к ним: — Здесь небезопасно. — Антон перевел на меня затуманенный взгляд.

— Ты не права. Здесь весело и хорошо.

«О Господи, что же делать? Они тоже не в себе». Паника снова накатывала. Я глубоко вдохнула, пытаясь мыслить здраво. Как только начала справляться с проблемой паники, ее заменила искусственная, навеянная кем-то эйфория. «Нет, не-ет! Я не хочу играть в этот чертов мяч», — пыталась убедить я себя. За спиной вскрикнули. Оборвалась еще чья-то жизнь. Под грузом этого понимания эйфория начала отступать. Проскочила паническая мысль: «Что, если это был кто-то из моих друзей? Нет, нет! Не поддаваться панике! Нужно вывести Амалию и Антона!» Понимание пришло, когда мяч пролетел мимо рук девушки и поплыл, подгоняемый легким ветерком. Друзья погнались за ним, стремясь поймать. Сейчас главным, что их волновало, было владение этим глупым куском резины. Четкой уверенности не было, но попробовать стоило. Я рванулась к мячу, и он оказался в моих руках. Друзья устремились ко мне. «Работает!» Я двинулась к берегу, удерживая мяч. Они следовали за мной. Как только их ноги коснулись сухого песка, дурман спал. Несколькими краткими словами я потребовала найти остальных и вывести из воды точно таким же способом, а если понадобится, то и силой. Хвала моим друзьям за то, что они не начали задавать вопросы, довольствуясь обещанием рассказать все позже.

Джен мы нашли первой. Пресекая все возражения, Антон вынес ее на берег.

Кэт поднялась, я видела ее со спины. В тот же момент, как она встала, люди стали падать, как кегли. Кто-то дернул меня за руку — Анжелина.

— Пойдем. Уже все. — Я еще раз пробежала взглядом по воде и повернулась к сестре.

— Мы не можем уйти! Я не знаю, что происходит, но только мы можем вывести людей!

— Нет! — Анжелина до боли сжала мою руку. — Ты права. Мы не знаем, что происходит. И именно поэтому должны уйти. Сенсоры зашкаливают. Здесь выплескивается слишком много энергии. Я почти уверена, что она смертельна. Ты сделала все, что могла. — Снова вскрик. Тон Анжелины повысился: — Хочешь умереть — умирай. Решать тебе. Мы уходим. И, если ты дорожишь своей шкурой, уйдешь тоже! — Рой мыслей пронесся в голове. Сестренка права. Я вывела всех, кого могла. Теперь пришло время и самой уносить ноги. Я подцепила Анжелину под локоть и припустила к выходу. Только сейчас, когда адреналин отступил, я почувствовала боль от сбитых колен и зверскую усталость. Еще один рывок. Я упала на заднее сидение машины, которая тут же сорвалась с места, взвизгнув шинами.

Серега был мрачнее тучи. Он еще раз пересек комнату.

— Ничего не понимаю. Как это назвать — массовый сердечный приступ? Бессмыслица какая-то. — Я откинулась на мягкую спинку кресла. Картина вчерашних событий на пляже снова встала перед глазами. Александр покачал головой.

— Не-ет. Это никак не сердечный приступ.

— А что, что тогда?! Как ты собираешься назвать это? Сотня людей, приехавших отдохнуть, неожиданно, как по взмаху волшебной палочки, умирает от остановки сердца!

— Пока я никак не могу это назвать, но есть несколько догадок... — Серега ринулся вперед, и теперь их с Александром разделял только стол.

— Тогда почему ты молчишь? Почему сидишь здесь с таким невозмутимым видом? Почему ты уже не ловишь преступника?!

— Терпение. Не все так быстро. Я же говорил тебе, что начну работать, если ты на всех законных основаниях передашь дело в мое агентство. — Серега фыркнул. Я встала. Этот спор продолжался уже больше часа и порядком наскучил. Я тихо выскользнула из кресла, а потом и из кабинета.

Нора стояла, прислонившись плечом к косяку.

— Ну как? — Я оперлась о стену напротив нее.

— Нормально, Анжелас обрабатывает Джен.

— И какая ее реакция? — Нора широко улыбнулась.

— А сейчас сама увидишь. — В этот момент дверь в конце коридора распахнулась. Сразу стало шумно.

— А как ты думаешь, если меня током шарахнет, я стану иной?! — Анжелина страдальчески закатила глаза.

— Девочки, спасите меня от нее, пожалуйста! — Джен приостановилась.

— Значит, не стану, — в голосе сестрицы прозвучало разочарование. А потом ее глаза загорелись новой идеей. — А если меня трактор собьет? — Анжелина сжала голову руками.

— Я уже жалею о том, что мы посвятили ее.

— Понимаю. — Я старалась не захихикать.

— Теперь Джен просто жаждет стать иной. — Анжелина догнала далеко ушедшую вперед сестру. Нора отлепилась от стены.

— Ладно, идем, а то твой Серега вывел папу.

Другие посвященные выглядели менее позитивно, чем Джен. Я до самого вечера говорила с ними. Успокаивая Диану и Амалию, рассказывая Антону все, что знаю об иных, и просто поддерживая друзей.

Я поставила в микроволновку тарелку с бутербродами и опустилась на стул. Рядом ковыряла сырный пирог Анжелина, не проявляя особого аппетита. После долгого молчания, разбавленного гудением микроволновки, сестренка наконец оторвала взгляд от тарелки, на которой медленно, но верно превращался в мелкую нарезку так и не тронутый многострадальный сырный пирог. Анжелина наконец-то заговорила:

— Пока ты спала, я посмотрела новости.

— И что тебя так расстроило?

— Вчера вечером в одном из мини-маркетов... — она вздохнула, — там произошло то же самое, что и позавчера на пляже. И, что самое интересное, единственной выжившей оказалась Кэт. Тебе это странным не кажется? — Я покачала головой.

— Как сказать... я и не сомневалась в ее причастности. Людьми она питается, что ли? — Анжелину передернуло.

— И спросить некого. Как всегда, наш справочник полезной информации уехал по своим загадочным делам. — Звякнула микроволновка, и наш разговор прервался, потому что я, в отличие от Анжелас, обладала отменным аппетитом. Когда моя тарелка опустела, а кулинарный шедевр сестренки и вовсе потерял сходство с пирогом, я снова заговорила:

— Хорошо, что ты отправила Джен в Америку: еще ее здесь не хватало. — Сестра склевала кусочек пирога.

— А вот я сомневаюсь в правильности этого решения.

— Почему?

— Ты же помнишь, что я по глупости рассказала ей, как стать иной. — Меня осенило:

— Подожди-подожди. Неужели ты думаешь, что она спрашивала не ради шутки? Думаешь, она действительно способна броситься под трактор, или что она там еще предлагала? — Анжелина вздохнула.

— А ты что, плохо знаешь Джен? Да я просто уверена, что она попытается. — Я вскочила.

— Тогда почему ты сидишь здесь с таким видом, как будто ничего не собираешься делать?! — Она тоже встала.

— Я очень хочу полететь к ней, но не могу оставить тебя одну. Ты же просто слабенький человечек.

— Анжелас, я жила слабеньким человечком восемнадцать лет, даже не зная об иных.

— Да, но тогда за тобой не гонялась Смирнова, мечтая убить.

— Сестренка, здесь у меня есть Нора, Александр, Эдгар, в конце концов. И все они способны защитить меня, но если Джен начнет делать глупости, то рядом не будет тех, кто сможет помочь ей. Сейчас ты единственная, кто способен разубедить ее.

— Да, ты права. Сестре нужна помощь. Я лечу к ней. — Выражение неуверенности на ее лице сменилось твердой решимостью действовать. Она обняла меня. — Спасибо, сестренка. Будь осторожна.

— Ага-ага. И я буду обязательно держаться подальше от плохих дядь и теть, — заверила я ее голосом послушной маленькой девочки, стараясь разрядить обстановку. Моя методика помогла — Анжелина прыснула и больше не выглядела такой мрачной.

Оставшись в одиночестве, я набрала номер Александра. Мне повезло. Он был свободен. Молча выслушал весь рассказ и даже сделал выводы.

— Нет, ты не права. Людьми она не питается, но и обычную еду не употребляет. Мое время заканчивается. Еще много дел, которые я хочу завершить до завтра. Пока могу сказать тебе только одно: держись от них подальше. А завтра вечером я приеду и расскажу тебе страшную сказку на ночь.

Связь оборвалась. Я опустилась на диван. В голове бешено сменялись жуткие образы. Если Александр говорит «страшная сказка на ночь», то это что-то действительно паршивое. В квартире сидеть не хотелось. Я кое-как привела себя в порядок и с головой окунулась в суету прохладного августовского дня. Я бесцельно кружила по Москве, стараясь отвлечься от Кэт и всей ее странной группы, с приездом которой наша и без того веселая жизнь стала еще веселее. Хотя, казалось бы, куда дальше? Очередная улица — ничего особенного. Все те же неровные захламленные тротуары, дома, одинаковые, как близнецы, и редкие скамеечки с сидящими на них и зорко высматривающими, к чему бы придраться, старушками сплетницами. Эта простая, богом забытая улица неожиданно свернула, огибая яркий магазинчик, и вывела меня на другую, уже более знакомую и узнаваемую. Отсюда было рукой подать до дома моей старой школьной подруги Кати. Я давно не общалась с ней, боясь втянуть ненароком в фантастические, порой смертельно опасные проблемы иных, в которых... В которых я увязла по самую макушку. Хотелось хоть на пару часов забыть и про Смирнову, возможно, строящую новые планы или подбирающую мне гроб покомфортнее, и про Кэт, о которой пока я вообще ничего, кроме того, что она опасна, не знаю. Хотелось побыть простым, непосвященным человечком. Поэтому я свернула еще несколько раз, надеясь, что Катька окажется дома.

Мне повезло. Катя была дома. Как всегда сияющая и излучающая волны позитива. Масса новостей, бесконечный щебет подруги и бутылочка шоколадного ликера, открытая за встречу, сделали свое дело. Домой я шла глубоко за полночь.

Уставшая, захмелевшая, рассеянная и почти забывшая о своих нечеловеческих делах. Поэтому, наверное, я никак не среагировала, когда прямо передо мной материализовалась Смирнова. Как всегда, опасная даже на первый взгляд. Она тряхнула копной темно-рыжих кудряшек, отбрасывая их с лица.

— Кого ты привела в город? — Я почувствовала, что не могу двигаться. Единственным движением осталась возможность разговаривать. И я заговорила:

— Я никого не приводила. — Я сама удивилась тому, как холодно и бесстрастно прозвучал мой голос. Алина перенесла вес на другую ногу, скрипнув кожей странного обтягивающего костюма.

— Врешь. Они живут в твоей квартире, и я не могу туда попасть. — Я хотела что-то сказать. В распахнутый рот ударило холодным ветром, меня отбросило к стене, по которой я сползла, не в силах подняться. Алина нависла надо мной. — Слушай меня внимательно: кого бы ты ни привела, они не наблюдают за твоими друзьями. А ведь ты дорожишь своей группой, Катей, Светой... если я не ошиблась насчет ее имени. Да ладно. Главное, что, если ты дорожишь их жизнями, чужаки должны покинуть город. — По спине пробежала струйка холодного пота. Смирнова оскалила зубы в подобии улыбки и исчезла.

Александр прошел по мягкому ковру, опустился в удобное кресло.

— Ну что, готова услышать страшную сказку? — Я сглотнула. Как он ни старался, слова прозвучали тяжело и неприятно, заставляя сердце предупредить о том, что оно собирается в пятки. Я кивнула. Александр вздохнул. — Если бы это была не ты, я бы предпочел сказать что-то успокаивающее — мол, все хорошо и бояться нечего. Но я знаю тебя и понимаю: что бы я ни сказал, ты сунешься проверять. Не вздумай, если тебе еще дорога жизнь. — Он перевел дыхание и продолжил: — Об этих людях я знаю мало, но расскажу тебе все. Поверь, даже того, что знаю я, будет достаточно, чтобы ты заработала энурез на всю оставшуюся жизнь. Этих людей называют детьми солнца. Они гораздо сильнее иных и так же обладают другими способностями, которые получают благодаря употребляемой солнечной энергии. — Александр бросил короткий взгляд на диск заходящего солнца. С моей души упал тяжелый камень.

— Значит, те убийства не были результатом их питания?

— Не были. Они относились к их питанию только косвенно. Видишь ли, питаясь энергией солнца, они, как я уже и говорил, получают немного другие способности. Вокруг зрачка каждого дитя солнца намечен ободок, который могут видеть только иные. Когда дитя солнца злится, этот ободок начинает светиться, излучая бешеную, мощную и неконтролируемую энергию. — Я склонилась вперед.

— Ты сказал, что эти ободки могут видеть только иные? — Он тоже наклонился вперед.

— Да, а что?

— А то, что я их видела. — Он удивленно поднял брови.

— Видела? — Я кивнула. Он сузил глаза. Я почувствовала привычное сгущение воздуха. И тут мне в голову пришел еще один вопрос.

— Александр, — он распахнул глаза, — я хотела задать еще вопрос. Люди что-то чувствуют, когда рядом с ними применяются способности?

— Нет. А что? — Я нервно разгладила складки юбки. Теория подтверждалась. Кратко, как смогла, я описала ему то, что чувствую, когда рядом применяют способности. Александр задумчиво перебирал бахрому на краю подлокотника.

— Я никогда не слышал о таком. Не понимаю. Я несколько раз проверял тебя. Ты чиста. Нет никаких способностей. Самый обыкновенный человек. — Я разглядывала узоры на ковре.

— Ладно. Это не так уж и важно. Что еще ты знаешь о детях солнца?

— К сожалению, больше ничего. Но сейчас наше агентство планирует операцию, с помощью которой мы узнаем, что это за твари.

— Ты поспешно судишь о них. — Брови Александра поползли вверх.

— Кристина, ты что имеешь в виду?

— Ну, дети солнца ведь тоже люди. — Александр вскочил.

— Ты называешь людьми тех, кто буквально несколько дней назад убил сотню невинных людей. И среди них были дети! — Я тоже встала.

— Ты говоришь, что, когда дитя солнца злится, ободки излучают неконтролируемую энергию. Неужели ты думаешь, что кто-либо из них хотел бы убивать этих детей?!

— Да, я думаю! Я уверен! Не хотели бы — не убивали бы!

— Ты неправ! — Я набросила куртку. — Думай что хочешь, а я узнаю все сама.

— Кристина, стой! — Я резко захлопнула дверь.

Через пятнадцать минут я уже сидела в кафе, бегло рассказывая Норе о споре с Александром. Она задумчиво водила пальцами, очерчивая узоры пластмассового столика.

— Я, в принципе, с тобой согласна, но ты же понимаешь, что это все нужно сделать продуманно. Мы ничего не знаем об этих людях. — Я кивнула. Нора продолжила: — Для начала нужно узнать, кто из них самый слабый. Думаем логически. У нас, иных, если у всей семьи есть способности, то сила зависит от возраста, а они семья. Осталось узнать, кто из них самый младший. — Она махнула рукой. Ловкие пальцы выхватили из воздуха файл с бумагами. Нора помахала им перед моим носом. — Прости, я немного ограбила твою студию. — Она вытрясла на стол досье на всех участников группы «Неотразимые» и углубилась в чтение. Через пару минут она удовлетворенно показала мне листок. — Вот. Джейкоб Гилберд, двадцать лет, гитарист... Ну, и дальше по списку. Главное, что он самый младший. — Я закатила глаза. Из всех «Неотразимых» Джейк нравился мне больше всех. И перспектива пытать его меня очень расстраивала. Нора сложила документы обратно и небрежным жестом бросила через плечо. -Остальное — тоже мои проблемы. Я постараюсь сделать так, чтобы Джейкоб остался дома один.

— А тогда к нему пойду я и все узнаю? — Нора покачала головой:

— Не-е-ет. Ты как вообще себе это представляешь? Придешь ты к нему домой и скажешь: «Плохое дитя солнца, а ну давай рассказывай, что ты за тварь такая»? — Я прыснула.

— Нет, но я наверняка что-то бы придумала.

— «Что-то бы придумала»... Если бы он почувствовал от тебя угрозу, выносила бы я твои косточки. Поэтому мы пойдем туда вместе. — Она встала. — Ладно. Мне нужно еще кое с кем пошептаться, так что созвонимся. — Нора коротко обняла меня и скрылась за углом. Откуда отправилась самым привычным для иных способом — улетела.

Дома в почтовом ящике меня ждал очередной конверт с безответной заграничной любовью. Я пробежала взглядом по открытке. Все прекрасные метафоры и изречения, море лестных эпитетов в мой адрес и короткие беловатые стишки можно было уложить в одну короткую фразу: «Кристина, я люблю тебя. Луи Анвар». Я вздохнула, засовывая открытку в специально выделенный для этого ящик стола, кстати, уже почти полный. «Ах. Бедный мальчик. Позвонить ему, что ли?» Вместо этого позвонили мне.

— Привет, сестренка. — Голос Анжелины звучал весело, но как-то устало.

— Привет, Анжелас, как вы там? — Сестра тяжко вздохнула.

— Да нормально. Если не считать, что за вчерашний день я успела снять Джен с крыши, откачать маму, которую эта идиотка посвятила, выдернуть все ту же Джен из-под колес какого-то джипа и даже отобрать у нее пачку крысиного яда. В общем, мне тут весело.

— Да уж, — я искренне посочувствовала сестре. — Подожди, она что, действительно посвятила маму?

— Ну да. — Я разволновалась.

— И как она?

— Да нормально. Сначала выдула море капель, а потом сказала, что если ее дочь превратилась невесть во что, то она должна быть полезна в хозяйстве, ведь Джулия ушла, так что я теперь говорю с тобой, а барьерчик пылесосом управляет. И... О, черт! Прости, сестренка, я прощаюсь. Джен розетку раскручивает. — Связь оборвалась. Я положила телефон. «Господи, надеюсь, Анжелина справится».

Я схватилась за голову, увидев в принесенной прямо на дом посылке букет порядком привядших орхидей. Это реально начинало бесить. Ну сколько можно объяснять, что я его не любила, не люблю и тем более любить не планирую. Я сбросила короткое сообщение Анжелине, и букетик отправился обратно к горе-влюбленному. Примерно часа через два на пороге нарисовалась Нора. Она прошла в комнату и только тогда заговорила:

— Ну что. Все, зависящее от меня, выполнено. Правда, пришлось немного покопаться в папенькиных бумагах. Ну, будем надеяться, что он не узнает. В общем, завтра вечером Кэт, Алекс и Карл отправляются на какой-то деловой разговор с Мариной, а наше доблестное агентство планирует их разъединить и кого-то взять. В общем, заваруха намечается та еще. Момента лучше не придумаешь...

— Или завтра, или никогда, — закончила я за нее и отправилась ставить чайник.

Оставшуюся часть времени я провела, волнуясь. «А что, если не получится? Что, если остальные члены семьи вернутся домой раньше? Что, если он разозлится?» — ну, и дальше по списку. Из-за всего этого я почти не спала, так что, увидев меня, Нора всплеснула руками.

— Ты вообще себя не бережешь. Спать не пробовала? — Я пожала плечами.

— Пробовала. Как видишь, безуспешно.

— Да вижу, чудо природы. Пошли. Думаю, я смогу что-то сделать. — Я встала. Нора потащила меня подальше от людной аллеи.

— Не-е-ет! — завопила я, почувствовав, как эта хрупкая девушка подхватывает меня на руки. Меня, конечно же, никто не послушал. Я плотно зажмурила глаза, стараясь не думать о том, что меня и твердую землю разделяет огромное расстояние. Ветер исчез. Я пошатнулась, почувствовав под ногами почву. Нора толкнула меня в грудь, и я тяжело опустилась на стоящую за спиной скамейку. Нора опустилась рядом.

— Время еще есть. Можешь отдышаться и посмотреть содержимое той сумки, которая в данный момент валяется у твоих ног. Я сейчас слежу за одним слабеньким иным из папиной группы захвата. Судя по его мыслям, у нас есть еще минут пять.

В сумке оказался небольшой бутерброд с колбасой. Нора как чувствовала, что я за весь день так ничего и не съела. Хотя кто ее знает. Может, и чувствовала. Также там обнаружился диск с некоторыми песнями нашей группы, кипа нот еще не записанных песен и граненая бутылка вина. Из тех, которые обычно приносят, приходя к деловым партнерам или просто людям, которым хочется выказать уважение. Нора дернула меня за рукав.

— Идем. — Мы поднялись по лестнице и остановились, не решаясь постучать. Каждая из нас ждала от другой решительных действий. Долго колебаться нам не дали. Дверь распахнулась, являя нашим взглядам Джейка. Он широко улыбнулся:

— И чего вы столько на пороге топтались? Я не кусаюсь, правда. Проходите. Всегда рад гостям. — Я сделала неуверенный шаг. Нора застыла на пороге, но потом тоже вошла. В моей квартире ничего не изменилось. Чистота и порядок. Я даже немного разочаровалась. Честно говоря, где-то в глубине подсознания я рассчитывала увидеть тела несчастных людей, которыми, вопреки всем объяснениям Александра, все-таки питались неотразимые. Джейк скривился: — Фу, какая гадость. Таких ужасов про нас никто еще не думал. — Я села за стол.

— Ты читаешь мои мысли! — Он покачал головой.

— Разве что по лицу. У тебя было такое разочарованное выражение. Представляю, что ты ожидала увидеть. — Я облегченно выдохнула. Нора сжала мою руку, напоминая, что мы здесь по делу. Я протянула Джейку сумку. Он улыбнулся только уголками губ. — Гостинцы? — Я кивнула.

— Почти. Я там еще кое-что по проекту принесла. — Он открыл сумку. Заинтересованно пробежал взглядом по нотам, покрутил в пальцах диск. Презрительно фыркнул, увидев вино. Вернул мне бутылку. Потом, кажется, о чем-то вспомнил, развел руки в извиняющемся жесте:

— Совсем забыл. Кажется, гостеприимный хозяин должен накрывать на стол, но, к сожалению, я могу предложить только ягодный сок. — Он склонился ко мне. Его голос понизился: — Но ведь ты пришла не за этим. Я не ошибаюсь? — Я слегка кивнула. Взгляд Джейка переместился на Нору. — Кажется, тебе придется немного... — Джейк сузил глаза, — платье зашить. — Нора что-то возмущенно пискнула, поскольку на ее идеальном черном платье образовался разрез, который все расширялся, грозя и вовсе оставить владелицу без верха наряда. Девушка вскочила. — Нитки в шкатулке на столике, возле зеркала! — бросил Джейк ей вслед, садясь рядом со мной. Ноздри защекотал приятный запах одеколона. — Теперь можно и поговорить. Спрашивай — я отвечу. Это не такая уж и страшная тайна. — Только тогда я поняла, что не знаю, о чем его спросить. В голове вертелась масса вопросов, но все они были не тем, что требовалось. Теплая ладонь накрыла мою руку. — Не спеши. Времени у нас много. — Его слова подтвердил возмущенный визг Норы и треск рвущейся ткани. Я обвела взглядом комнату. Вопросы роились, как мухи в летний день. Наконец я смогла разделить их на две группы: нужные и... черт, тоже нужные. Я решила начать с малого.

— Александр сказал мне правду? — Джейк задумался.

— Отчасти. — Ответ почти ничего мне не дал.

— Что в его словах было правдой? — Губы парня скривились, расползаясь в полуулыбке.

— Почти все. — Я начала злиться.

— Ты уходишь от ответов. — Его улыбка стала шире.

— А ты не умеешь формулировать вопросы.

— Я не... — В душе поднялся маленький комочек обиды, но азартная часть меня требовала продолжить. — Вы питаетесь солнцем?

— Не всегда.

— Вы опасны?

— Смотря для кого.

— Зачем Кэт убила тех людей? — Улыбка сползла с лица Джейка. Пальцы сжались. Он молчал. Я была уже не рада тому, что задала этот вопрос. Наконец он заговорил. Совсем тихо и как-то виновато.

— Она не хотела их убивать. Никто не хотел этих смертей, она просто не могла себя контролировать. — Он немного помолчал. Потом заговорил снова: — Я расскажу тебе о нас. Ты права. Тебе действительно нужно знать. Таким я стал в четыре года. Я был обычным человеком, а ребенком солнца может стать только иной. Кэт стала такой раньше всех нас. Она умирала. Ее сбила машина, когда она гуляла. Мама говорила, что малышка Кэт пропала почти на год, а потом вернулась уже такой. Никто не знает, что там произошло, но потом в нашей семье случилась трагедия. Алекс пропал. Он вернулся через несколько месяцев и не рассказывал почти ничего. У Карла обнаружились слабые способности — слишком слабые для использования. Узнав об этом, он захотел стать сильнее, и Кэт перевела его. — Он замер с закрытыми глазами, находясь сейчас не здесь, а где-то далеко-далеко в прошлом. — То, что было потом, мне рассказал Алекс. Я родился обычным человеком. Кэт сказала, что я слабый и не могу считаться членом такой сильной семьи. Я рос в одиночестве. Имеющим силу братьям и сестре было не до меня, пока я не заболел. — Он вздохнул. — Температура поднималась выше сорока. Я лежал под аппаратами. Ночью они выкрали меня из реанимации и заставили пережить клиническую смерть, а потом перевели на солнце.

— Это ужасно. Они не дали тебе выбора. Как так можно?

— Это сила, которую они дали мне, и сейчас я благодарен им.

— Расскажи о детях солнца. — Он запрокинул голову.

— Я могу рассказывать очень много. Мы имеем безграничную силу, нам не нужна человеческая еда — только энергия солнца. Когда мы злимся, наши глаза излучают свет. Он убивает все живое, а неживое сжигает, но, злясь, мало кто умеет убирать людей.

— Убирать людей? Что это значит?

— Это значит, что твое подсознание дает мысленный приказ и барьер убирает все живое. Просто разбрасывает всех за предел света. Кроме тех, кого ты сам хочешь убить. К сожалению, этой способностью обладаем только я и Карл. Свет глаз можно вызвать самостоятельно. Просто направив энергию через ободки. Тогда все под твоим контролем. — Он перевел дыхание, поскольку говорил очень быстро. — Я бы мог еще рассказать тебе что-нибудь, но сейчас вам с Норой нужно уходить. Сюда идет Кэт. Ее порядком разозлили агенты Александра. — Я схватила его за рукав.

— И она... она убивает? — Он покачал головой.

— Нет, видишь ли, вышло так, что я самый сильный в семье, так что контролирую Кэт. А теперь тебе пора. Захочешь — позвони.

В глазах потемнело, в ушах засвистел ветер, а через несколько мгновений я обнаружила, что мы с Норой сидим на удобном диванчике в квартире Анжелины, которая по воле случая стала моим временным пристанищем.

Нора вскочила.

— Эдгару нужна помощь. Эта чертова Кэт почти убила его! Мне нужно улететь. — Она резко развернулась и головой вперед бросилась в открытое окно. Я откинулась на мягкую подушку. Усталость взяла свое. Я так и уснула на диване в гостиной.