Российские вакфы: традиции и пути развития

Вопрос о вакфах вновь стал предметом оживленных дискуссий в последнее время. Это обуславливается рядом причин, важнейшим из которых является необходимость создания стабильных источников доходов для мусульманской инфраструктуры, прежде всего в лице профессиональных учебных заведений. В последние годы требования к техническому оснащению и стандартам преподавания учебных заведений постоянно увеличиваются, а исламские вузы и медресе не обладают стабильным финансированием. К тому же в последние годы российские мусульмане получили весьма исчерпывающую информацию о состоянии вакфов в мусульманских странах (особенно Кувейте и Турции), истории вакфов в России в досоветский период. В советский период эта проблематика почти не изучалась, так как считалось, что это не имеет практического применения. Первое целостное определение вакфа дано в одноименной статье видного исламоведа О.Б. Большакова[1]. В энциклопедическом словаре «Ислам на европейском Востоке» вакфам посвящена статья Набиева Р.А. Хабутдинова А.Ю «Вакуф»[2]. Вакфам округа Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС, 1788–1917) был посвящен целый ряд работ. Монографический характер носит книга Азаматова Д.Д. «Из истории мусульманской благотворительности. Вакуфы на территории Европейской части России и Сибири в конце XIX – начале XX века».[3] Вакфам посвящен ряд работ Салихова Р.Р., в том числе «Мусульманская благотворительность и проблема формирования общинного самоуправления»[4] и «Татарская буржуазия России и трансформация традиционной мусульманской благотворительности во второй половине XIX – начале XX вв.»[5]. В последнем сборнике вышла статья И.К. Загидуллина «Вакуфы в имперском правовом пространстве», раскрывающая статус и деятельность вакфов на территории Российской Империи[6].

Вакуф, вакф, вакыф (ар. – «удержание») – неотчуждаемое имущество, предназначенное для определенных целей…По мнению некоторых мусульманских факихов-правоведов такое имущество сразу же перестает быть собственностью дарителя, но не становится собственностью того, кому подарено, т. к. это не акт купли-продажи и не передача по наследству. Вакф может быть предан как отдельному дееспособному лицу, так и группе точно определенных лиц, а также предназначен на определенные благотворительные цели: последняя форма (вакф хайри) обычно и подразумевается под вакфом. Вакиф (учредитель) может указать размер различных статей расходования вакфов в абсолютных единицах или долях дохода и назначить распорядителя (мутавалли). Необходимость распоряжаться разнородным, часто очень дробным имуществом требовала единого управления и фактически превращала вакф одного учреждения в юридическое лицо (хотя эта категория неизвестна мусульманскому праву), представляемое мутавалли данного вакфа[7]. В мусульманских государствах миллеты (конфессиональные общины) обладали недвижимым имуществом, включающим в себя здания мест богослужения и поклонения, образовательные и благотворительные учреждения. За немусульманскими общинами признавался такой вид недвижимой собственности, как вакфы, то есть собственность, доходы с которой направлялись на религиозные и благотворительные цели[8]. В оттоманских городах абсолютное большинство земель принадлежало различным вакфам: «Институты, ответственные за обеспечение гражданских служб такие, как медресе, публичные бани, караван-сараи, дар уш-шифа (госпитали), тимархане (психиатрические больницы), табхане (помещения для выздоравливающих) и другие, занимавшиеся обеспечением таких служб инфраструктуры, как водоснабжение и канализация, финансировались имаретами (тип организации) и другими религиозными учреждениями. В немусульманских районах такие службы обеспечивались собственными религиозными организациями»[9].

При этом целостное исследование данной проблематики во многом еще начинается, особенно в контексте взаимоотношений российского государства и уммы в этой сфере, о чем справедливо писал московский этнолог С. Н. Абашин. При этом вакфы во многом регулировались на основе норм устного и обычного (урф ва адат), что являлось причиной конфликтов[10]. Особенно эта ситуация усугубилась после вмешательства русской администрации, которая руководствовалась своим представлением о формах собственности. К тому же она была прямо заинтересована в непризнании вакфов, так как тогда эти земли переходили в руки государства. Вдобавок, в условиях развития рыночной экономики, обрабатываемые вакуфные земли и производимые на них сельхозпродукты являлись важным резервом для увеличения масштабов производства. Ситуация усугублялась и стратегическим значением региона. Конфискация вакфов резко сокращала властный потенциал духовенства. Так были конфискованы практически все вакфы в Самаркандском уезде, где интенсивно развивался русский капитал, земель было мало, духовенство многочисленно, а район был пограничным с Бухарским эмиратом. Наоборот, в более благополучном в этих отношениях Ташкентском уезде было конфисковано только 9% вакфов[11]. По статье 286 Положения об Управлении Туркестанским краем указывалось, что государственному поземельному налогу не подлежат: вакуфные ненаселенные земли, весь доходы от которых назначены вакуфным документов (вакф-наме) в пользу мечетей или школ или для надобностей общественного призрения».[12] Даже в случае сохранения вакуфного имущества государство усиливало за ним контроль. По «Положению о Таврическом магометанском духовном правлении» от 23 декабря 1831 г. вакфы не являлись собственностью государства, и доходы от них распределялись через мутаваллиев при контроле со стороны Духовного правлении. Это положение вошло в Свод Законов Российской Империи, где указывалось: «главнейшие средства для содержания мечетей, училищ и определенного для мечетей духовенства суть недвижимые имущества, именуемые вакуфами, и денежные капиталы. Духовное правление заведует вакфами по правилам, при сем приложенным». Однако по Положению Комитета Министров от 25 октября 1885 г. управление вакфами было передано в руки вакуфной комиссии, контролируемой губернским Управлением государственных имуществ[13]. Таким образом, фактически контроль над вакфами перешел в руки государства. Этот процесс оказался во многом схож с секуляризацией церковных владений православной церкви в XVIII в.

Ситуация с вакфами в округе ОМДС коренным образом отличалась от общемусульманской и даже российской туркестанской или крымской моделей. Большая часть вакфов в Поволжье была конфискована еще сразу после уничтожения Казанского ханства, и окончательно этот процесс был завершен в период правления Анны Иоанновны (1730-е гг.). Вакфы на башкирских территориях были незначительны. Рост числа вакфов начинается во второй половине XIX века, но и тогда доходы от них оставались несравнимыми с соответствующими доходами в мусульманских государствах. Российским имперским законодательством вакфы для внутренних губерний не признавались. Поэтому имевшиеся попечительства (мутаваллиаты) зачастую действовали бесконтрольно, большая часть их была даже не зарегистрирована, они не обладали льготами. Духовенство округа ОМДС зачастую не имело стабильных доходов. В этом заключалось коренное отличие имущественного положения мусульманского духовенства от православного, а также от духовенства в мусульманских государствах[14]. По утверждению О.Б. Большакова, «превращение вакфов в основной источник существования культовых учреждений (примерно с XII в.) способствовало профессионализации и консолидации лиц, связанных с мусульманским культом, в особую социальную группу, которую условно можно назвать мусульманским духовенством. В XIX веке в Османской империи примерно 1/3 всех земель относилась к категории вакфов»[15]. В Бухарском эмирате до 1920 г. вакфы составляли 24, 6% орошаемых земель.

До революции в Казани почти все 17 мечетей города, являясь по сути бездоходными вакфами, в тоже время обладали доходным вакуфным имуществом. Это были дома, торговые лавки, магазины, земельные участки, денежные средства, вложенные в ряд банков, проценты и доход с которых осуществляли бесперебойное финансирование нужд приходов. Первый официально зарегистрированный доходный вакф в Казани был оговорен в 1830 г. в завещании первой гильдии купца Губайдуллы б. Мухаммад-Рахима Юнусова, который передал в пользу Первой Соборной мечети («аль-Марджани») две каменные лавки на Сенной площади. Однако затем в условиях законодательной бесконтрольности над действиями попечителей сыновья Г.-М. Юнусова стали присваивать себе доходы от вакфа[16].

Во второй половине XIX в., в связи с начавшимися масштабными преобразованиями в жизни российских мусульман, развернулась борьба за перевод средств вакфов из-под контроля отдельных богатых жертвователей и их семей в совместное ведение всех членов общины. Это позволило сконцентрировать и направить капитал приходов на удовлетворение потребностей мусульман, реформу конфессионального образования. Зачинателем этого процесса стал имам-хатыб Первой Соборной мечети г. Казани Ш. Марджани, который в 1870 г. создал попечительство (мутаваллиат). По инициативе Ш. Марджани, через решение вопроса о собственнике вакфа, в лице махалли происходило строительство коллективной системы самоуправления в приходе[17]. Марджани впервые удалось создать классический тип медресе, в котором мударрис являлся абсолютно самостоятельной фигурой. Он получил согласие ряда баев финансировать медресе, вопреки сопротивлению традиционных хозяев первой махалли Юнусовых, в лице купца-миллионера Ибрагима Юнусова. Отметим, что создание такого новометодного медресе как «Хусаиния» также происходило под откровенным диктатом Ахмед-Гани бая Хусаинова в вопросах метода преподавания. Марджани действительно создал новый тип взаимоотношений между мударрисом и главою прихода и между учителем и учениками. Модель Марджани представляла собой прежде всего модель научную и образовательную. Он создал на базе медресе мутаваллият (попечительский совет) и получил санкцию на его существование в ОМДС, то есть вывел медресе из-под подчинения конкретному баю. Это был первый случай такого рода в округе ОМДС[18].

В конце XIX – начале XX вв. ОМДС, учитывая уже сложившуюся практику, сформулировало в соответствии с шариатом и российским законодательством, основные правила по управлению и контролю над вакфами. Учреждение новых вакфов увязывалось с обязательным представлением в ОМДС учредительного акта, который затем поступал на утверждение в МВД. Такое же утверждение требовалось и устным вакфам. Все пожертвования мутаваллий и мулла были обязаны вносить в шнуровые вакуфные книги, лично подписанные и утвержденные в присутственных местах, и сообщить об этом в течение 3 дней в ОМДС. Количество, состав, порядок избрания мутаваллиев строго не оговаривался. Обычно в каждой махалле из числа наиболее уважаемых людей избиралось попечительство (мутаваллият) во главе с попечителем, как правило, авторитетным и преуспевающим предпринимателем. Выборы попечителя имели гласный характер и осуществлялись путем оформления приговора всех жителей махалли на общем собрании. Причем приговор этот подлежал обязательному утверждению сначала у нотариуса, а затем в Духовном собрании. Согласно этому документу, лицо, избираемое попечителем, наделялось всеми правами по ведению имущественно-хозяйственной, финансовой деятельности мечети и медресе с обязательной ежегодной «подробной отчетностью со всеми оправдательными документами».

Кроме того, мусульмане часто создавали мутаввалияты по управлению приходскими учебными заведениями без опоры на определенную вакуфную собственность. Реформа мусульманской благотворительности у татар преследовала своей целью стабильное финансирование джадидских преобразований в конфессиональной школе. Выборный мутаваллиат Пятой махалли г. Казани, где размещалось медресе «Мухаммадия», благодаря вакуфным пожертвованиям купцов М. И. Галеева, Х. Шарафутдинова, А. Г. Хусаинова, Г. И. Утямышева, имама Г. М. Галеева (Г. Баруди) сделал общину собственником недвижимого имущества общей стоимостью в 150 000 рублей[19].

В начале XX века в завещаниях о создании вакфов усиливается социальный характер этого института. В завещании Ахмеда Хусаинова, на нужды национального образования ассигновано почти полмиллиона рублей, заключенных в вакуфном имуществе. В его завещании фактически сформулирована долгосрочная программа по финансированию и развитию татарского просвещения, включая получение образования в светских вузах и религиозных вузах за рубежом[20]. Основные средства были выделены в распоряжение попечительского совета (из 12 человек) вакфа медресе «Хусаиния» в соответствии с законодательством. В досоветский период медресе в него входили представители педколлектива (ректор Габдулгалим Давлетшин и др.), общественные деятели, включая депутатов Госдумы (Мухаммад-Закира Рамиева (Дэрдменда), Гайсу Еникеева, ахуна Хайруллу Усманова), баев Хусаиновых[21].

Итак, вакфы в царской России были собственностью, доходы от которой направлялись на религиозные, образовательные и благотворительные задачи. Наличие вакфов у медресе, находившихся зачастую даже не в городах, обеспечивало их благополучное финансовое существование и возможность проводить преимущественно бесплатное обучение, не завися от государства и иностранных организаций. В дореволюционной России вакфы принадлежали конкретным приходам, мектебам или медресе, но никогда не ОМДС и возглавлялись попечительскими советами (мутаваллиатами) из наиболее уважаемых членов общины. Эти попечительские советы обладали правами юридических лиц. ОМДС контролировало юридическую сторону проблемы, прежде сего, фиксировало акты дарения, направленные на вакуфные цели, не получая от этого доходов[22].