Из письма писателя В. Гроссмана первому секретарю ЦК КПСС.

«Я отдал рукопись моего романа «Жизнь и судьба» в редакцию журнала «Знамя»... Я писал в своей книге то, что считал и продол­жаю считать правдой, писал лишь то, что продумал, прочувство­вал, перестрадал.

Моя книга не есть политическая книга. Я, в меру своих огра­ниченных сил, говорил в ней о людях, об их горе, радости, за­блуждениях, смерти, я писал о любви к людям и о сострадании к людям.

В книге моей есть горькие, тяжелые страницы, обращенные к нашему недавнему прошлому, к событиям войны. Может быть, читать эти страницы нелегко. Но, поверьте мне, — писать их было тоже нелегко. Но я не мог не написать их.

Я начал писать книгу до XX съезда партии, еще при жизни Сталина. В эту пору, казалось, не было ни тени надежды на пуб­ликацию книги. И все же я писал ее.

Ваш доклад на XX съезде придал мне уверенности. Ведь мыс­ли писателя, его чувства, его боль есть частица общих мыслей, общей боли, общей правды...

Редактор журнала «Знамя»... а также руководители Союза пи­сателей... прочитавшие рукопись, сказали мне, что печатать книгу нельзя, вредно. Но при этом они не обвиняли книгу в неправди­вости».

С 1. Укажите хронологические рамки, название периода, когда происходили описанные события, и фамилию руководите­ля, которому было адресовано письмо автора.

С 2. На основе текста письма и знаний по курсу истории назо­вите, какие события «недавнего прошлого, войны» могли быть отражены писателем на «горьких, тяжелых страни­цах» книги, которые не позволяли надеяться на ее публи­кацию при Сталине. Приведите не менее трех положений, отражающих эти события.

С 3. Назовите не менее двух причин, по которым уже в период после смерти Сталина автору было отказано в публикации его книги.

Из книги «Пережитое» историка Е.В. Гутновой.

«Историческая речь Хрущева и последовавшие за ней решения XX съезда... произвели в стране эффект разорвавшейся бомбы. Даже в нашей семье, испытавшей на себе прямое воздействие этого культа, подобные решения были восприняты как нечто невероятное. Все, о чем сообщалось в постановлении, мы, конечно, знали, но так привыкли молчать об этом... жить как бы в двух измерениях, что даже весьма осторожные откровения XX партсъезда казались как бы нарушением правил той нелепой и жестокой игры, по которым мы жили и работали более тридцати лет. Казалось, что это что-то временное, что вот-вот будет пресечено…

Над нами еще тяготел вечный стереотип «вражеского окружения», «же­лезного занавеса».., вбивавшийся долгие годы в наши мозги вместе со страхом перед каждым самостоятельным поступком. Наше общество как бы находилось на весах, которые все время колебались. Теперь я думаю, что для этого имелись несколько причин... Хрущев - дитя своего времени, дитя эпохи сталинизма, воспитанное в нетерпимости ко всему, что ему было незнакомо и непонятно, что противоречило принятым ранее стандартам официальной, «придворной», помпезной живописи и литературы. И если у него хватило мужества и человечности развенчать Сталина... то не хватало еще мужества развеять в прах тот идеологический туман, в котором он сам вырос, не приемля ничего иного. У него не хватало элементарной культуры понимания того, что ею нельзя командовать, как это делал Сталин. Вольно или невольно он подражал ему. Хрущев слушался людей, по существу враждебных той политике, которую он проводил, натравливавших его на интеллигенцию и более всего пекшихся о сохранении своей монополии в искусстве. То же происходило и в науке».

С 1. Напишите название периода отечественной истории, о котором говорится в воспоминаниях. Укажите его хронологические рамки.

С 2. Какие особенности духовной атмосферы эпохи отмечает автор? Назовите не менее трех особенностей.

С З. Какие противоречия личности Н. С. Хрущева она отмечает? Назовите любые два и приведите пример, показывающий, как эти противоречия отра­жались на проводимой им политике в области культуры.