Глава 3 Там, где кончается понимание

В 1931 г. в статье «О формально неразрешимых предло­жениях Principia Mathematica и родственных систем» Курт Гедель сформулировал теорему о неполноте: «Если система Z непротиворечива, то в ней существует такое положение А, что ни само А, ни его отрицание не могут быть доказаны средствами Z».

Гедель показал, что в достаточно богатых формальных системах имеются неразрешимые предложения, т. е. та­кие предложения, которые в их рамках недоказуемы и неопровергаемы. Это положение означает утверждение принципиальной невозможности полной формализации научного знания.

Если экстраполировать теорему Геделя за пределы математики, то можно получить обобщение, которое ока­жется практически весьма ценным, скажем, в той обла­сти, которая изучает человеческую психику и поведение.

Данное обобщение можно сформулировать как теоре­му неполноты системы. Здесь имеется в виду любая сис­тема вообще, которая может быть и языковой, и ситуа­тивной, и поведенческой.

Обратившись к философскому словарю, мы найдем следующее определение: «Система (греч. systema — «со­ставленное из частей, соединенное») — совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях между собой и образующих определенную целостность и един­ство».

Само по себе понятие это довольно загадочно и имеет длительную историю. Уже в античности был сформули­рован тезис о том, что целое больше суммы его частей. Такая целостность является неотъемлемым свойством системы. Что же касается основных свойств системы, то они характеризуются следующими особенностями.

1. Уже указанная целостность — свойства целого прин­ципиально несводимы к сумме свойств составляющих его элементов. (Например, мелодия есть нечто боль­шее, чем простая сумма нот.)

2. Структурность — поведение системы обусловлено не столько особенностями ее отдельных элементов, сколько свойствами ее структуры. (Все та же мелодия.)

3. Взаимозависимость системы и среды — система фор­мирует и проявляет свои свойства в процессе взаимо­действия со средой. (Ухо слышащего является вне­шней средой по отношению к мелодии).

4. Иерархичность — каждый компонент системы может рассматриваться в свою очередь как система (напри­мер, музыкальная фраза), а исследуемая в данном слу­чае система (мелодия) сама является элементом более широкой системы (звуковой организации вообще.)

5. Множественность описаний — в силу принципиаль­ной сложности каждой системы ее адекватное позна­ние требует построения множества различных моде­лей, каждая из которых описывает лишь определен­ный аспект системы. (Музыкальное произведение можно описать с точки зрения физики, математики, теории композиции и т. д.)

Теорема неполноты системы формируется из двух последних свойств и определяется следующим образом: «Никакая система не может быть исчерпывающе описа­на теми средствами, которыми располагает данная сис­тема. Средства любой системы всегда ограничены, и не­возможно произвести качественные изменения внутри этой системы, используя возможности самой данной си­стемы».

Отсюда возникают неизбежные следствия, которые вполне закономерно порождают новые понятия, заклю­ченные в последующих следствиях.

¨ Первое следствие: произвести качественное измене­ние в системе можно, только выйдя за пределы этой системы. Иными словами, система не может изме­ниться сама по себе. Но систему можно изменить из­вне.

¨ Второе следствие: выход за пределы определенной системы подразумевает построение некой метасисте­мы, т. е. такой, которая включала бы данную систему в качестве составного звена.

¨ Третье следствие: исчерпывающее описание данной системы возможно только языком метасистемы или — метаязыком.

В теореме неполноты системы я не случайно на пер­вое место ставлю понятие описания, а уже потом понятие изменения. Такой подход мне мыслится наиболее обосно­ванным, особенно если еще раз возвратиться к определе­нию реальности. Реальность — это, прежде всего, описа­ние. И с помощью слов я конструирую некий мир, некую реальность, полностью адекватную самой себе.

Однако на этом этапе возникает сложность иного по­рядка — проблема понимания, или взаимопонимания, которая, предположим, является центральной в психоте­рапии. Если последнюю рассматривать как систему, то вполне допустимо, что данная проблема не может быть разрешена средствами одной только психотерапии. Для этого нам необходимо сделать следующий шаг и выйти за пределы этой системы, чтобы переместиться в метасистему, которую в данном случае уместно обозначить как метапсихотерапию. Такой метасистемой является язык.