Что лежит в основе научения языку?

Одно очевидное объяснение научения языку — подражание. Дети слышат, как говорят другие люди, копируют их и затем начинают гово­рить на том же языке, что и другие в их окружении. В некоторых отно­шениях это должно быть верно: маленькие дети, которые слышат русский язык, в конце концов говорят собака, а не dog, perro или chien, когда ви­дят это животное. В этом смысле дети, несомненно, имитируют речь дру­гих людей вокруг них.

Но большая часть процесса научения языку у ребенка не может быть объяснена с точки зрения простого подражания. Ребенок может под-

Глейтман Г., Фридлунд А, Райсберг Д. Язык

ражать взрослым в использовании слова собака в отношении пуделя, лю­бимца семьи, но он выходит далеко за рамки этого подражания, исполь­зуя то же самое слово в отношении бульдога и ирландского сеттера, жи­вущих в соседнем квартале. К тому же дети создают множество форм, которые никогда не используются взрослыми людьми. Например, они час­то говорят фразы типа «Я тебя победю». Для этих высказываний нам необходимо какое-то другое объяснение, кроме подражания.

Весьма популярная гипотеза о научении языку предпологает, что оно основано на коррекции и подкреплении со стороны родителей. Со­гласно этой гипотезе, маленькому ученику немедленно указывают на грамматические ошибки, и впоследствии он избегает их — «Не говори победю, детка, это неправильно». Но эта гипотеза неверна¹. В реальной жизни ошибки в грамматике и произношении очень часто проходят незамеченными, как, например, в следующем диалоге:

Двухлетний ребенок: Мама не мальчик, он девочка. Мать: Правильно.

Родители действительно корректируют речь своих детей, но обычно они исправляют фактические, а не грамматические ошибки². Это совер­шенно объяснимо, так как цель родителей — создать социализированных и разумных существ, а не маленьких филологов. Но этот факт опровергает гипотезу о большом значении коррекции и подкрепления при научении ребенка языку.

Другое доказательство этого вывода дали исследования ребенка, ко­торый, по неврологическим причинам, был абсолютно не способен го­ворить³. У этого ребенка никогда не было возможности делать ошибки (и, следовательно, быть откорректированным) или правильно строить предложения (и, следовательно, получить подкрепление). Тем не менее этот ребенок мог отлично понимать сложные предложения и мог точно оценить, было ли данное предложение построено хорошо (грамматичес­ки правильно) или нет. Таким образом, ясно, что ни подражание, ни кор­рекция (ни какая-либо их комбинация) не могут полностью объяснить развитие языка у детей.

Чем же, в таком случае, объяснить научение языку? Начнем с того, что проследим развитие ребенка в первые несколько лет жизни.

¹ См.: Morgan J., Travis L. Limits on negative information in language input // Journal
of Child Language. 1989. Vol. 16. № 3. P. 531-552.

² Brown R., Hanlon C. Derivational complexity and order of acquisition in child speech //
J.R.Hayes (Ed.) Cognition and the development of language. N. Y.: Wiley, 1970. P. 11-53.

³ Pinker S. Why the child holded the baby rabbits: A case study in language acquisition //
L.R.Gleitman, M.Liberman (Eds.) Language: An invitation to cognitive science. Vol. 1.
Cambridge, Mass.: MIT Press, 1995. P. 107-133; Stromswold K. The cognitive and neural
bases of language acquisition // M.Gazzaniga (Ed.) The cognitive neuroscience. Cambridge,
Mass.: MIT Press, 1995.

Тема 15. Познавательные процессы: виды и развитие

Социальные источники научения языку

Младенцы начинают издавать звуки с первых мгновений жизни. Они плачут, гукают и лепечут. Они издают звуки типа «га* и «агу», ко­торые очень похожи на слова. Примерно к трехмесячному возрасту ле­пет, издаваемый детьми, с которыми говорят на разных языках, можно отличить один от другого, и это показывает, что научение языку уже на­чалось. Глухие дети, живущие в среде, где используется азбука глухоне­мых, тоже «лепечут» с помощью рук, производя жесты, которые очень похожи на жесты языка глухонемых¹.

Немые дети обладают и множеством невербальных способов всту­пать в контакт с разумом, эмоциями и социальным поведением других. Довольно рано в своей жизни младенцы начинают обмениваться взгля­дами и звуками со своим опекуном². Некоторые исследователи предпо­ложили, что это — предвестники и организаторы последующего развития языка. Идея заключается в том, что взаимодействие с помощью жестов и лепета помогает детям пройти лингвистическую социализацию, осознать, например, что каждый участник разговора вступает в него по очереди, отвечая другим людям³.

Таким образом, знание языка с самого начала является по сущест­ву социальным и межличностным⁴. Младенец должен научиться на­правлять внимание опекуна на интересные объекты и должен также на­учиться уделять внимание тому, на чем сосредоточен опекун. Чтобы го­ворить с другими людьми, младенец должен получить представление о том, что они живут в том же самом, обоюдно воспринимаемом мире⁵.

¹ См.: Petitto L.G., Marentette P.F. Babbling in the manual mode: Evidence for the ontogeny
of language, // Science. 1991. Vol. 251. P. 1493-1496.

² См.: Collis G. The integration of gaze and vocal behavior in the mother-infant dyad.
Paper presented at Third International Child Language Symposium. London, 1976; FernaldA.
Human maternal vocalizations to infants as biologically relevant signals: An evolutionary
perspective // J.H.Barkow, L.Cosmides, J.Tooby (Eds.) The adapted mind. N. Y.: Oxford,
1992. P. 391-428; Bloom L. The transition from infancy to language: Acquiring the power
of expression. N. Y.: Cambridge University Press, 1993.

³ См.: Bruner J.S, Prom communication to language - a psychological perspective //
Cognition, 1974/1975. Vol. 3. P. 255-278; Tomasello M„ FerrarM. Joint attention and early
language // Child Development. 1986. Vol. 57. P. 1454-1463.

⁴ См.: FernaldA. Human maternal vocalizations to infants as biologically relevant signals:
An evolutionary perspective // J.H.Barkow, L.Cosmides, J.Tooby (Eds.) The adapted mind.
N. Y.: Oxford, 1992. P. 391-428.

⁵ См.: Bates E. Language and context: The acquisition of pragmatics. N. Y.: Academic Press, 1976; Baldwin DA. Infants' contribution to the achievement of joint reference // Child Development, 1991. Vol. 62. P. 875-890; Handler J.M. How to build a baby: II. Concep­tual primitives // Psychological Review. 1992. Vol. 99. P. 587-604.

Глейтман Г., Фридлунд А., Райсберг Д. Язык

«Материнский язык»

Большинство младенцев не создают никакого языка, пока им не исполнится один год или около того. Однако чувствительность к языку начинается гораздо раньше. Одно замечательное исследование показыва­ет, что к четвертому дню жизни младенцы более внимательны к языку своего опекуна, чем к иностранному языку¹.

Перед тем как начать учить язык, младенцы сначала должны осоз­нать, что такое предложение, где кончается одно и начинается другое. Эту задачу может несколько облегчить манера, в какой люди говорят с младенцами. Подобный особый способ разговора почти повсеместно исг пользуется взрослыми, когда они разговаривают с младенцами, и его на­чали называть, несколько причудливо, материнский язык². Конечно, ма­теринский язык — это в какой-то степени ошибочный термин, так как этот стиль речи используется не только матерями, но и отцами, и не толь­ко родственниками, но и незнакомыми людьми, когда они разговарива­ют с младенцем³. Он характеризуется особым тоном голоса, большой высотой, низким темпом и подчеркнутыми интонациями⁴.

У материнского языка есть несколько качеств, которые могут по­мочь ребенку в освоении языка. Медленное произнесение слов само по себе помогает ребенку следить за потоком звуков и в конце концов по­нимать их. Кроме того, материнский язык четко обозначает границы между предложениями⁵. Как правило, в разговорном языке границы предложений отмечаются несколькими звуковыми сигналами. Один из таких сигналов предполагает изменение высоты: как правило, высота звука имеет тенденцию быть высокой в начале предложений и падать в конце. (Попытайтесь поговорить с младенцем и обратите внимание на преувеличенные изменения высоты, которые вы непроизвольно будете

¹ См.: Mehler J., Jusczyh P., Lambertz G. et al. A precursor to language acquisition in
young infants // Cognition. 1988. Vol. 29. P. 143-178.

² См.: Newport E., Gleitman H., Gleitman L. Mother, I'd rather do it myself: Some effects
and non-effects of maternal speech style // C.Snow, C.Ferguson (Eds.) Talking to children:
Language input and acquisition. N. Y.: Cambridge University Press, 1977.

⁸ См.: Fernald A., Taesckner Т., Dunn J. et al. A cross-linguistic study of prosodic modifications in mother' and father' speech to preverbal infants // Journal of Child Language. 1989. Vol. 16(3). P. 477-502.

⁴ См.: Fernald A., Kuhl P. Acoustic determinants of infant preference for motherese
speech // Infant Behavior and Development. 1987. Vol. 10. P. 279-293.

⁵ См.: Morgan J. From simple input to complex grammar. Cambridge, Mass.: MIT Press,
1986; Kemler-Nelson D„ Jusczyh P., Cassidy K. How the prosodic cues of motherese might
assist language learning // Journal of Child Language. 1989. P. 55-68; Fisher C, Tokura H.
Prosody in speech to infants: Direct and indirect acoustic cues to syntactic structure //
Morgan J.L., Demuth K. (Eds.) Signal to syntax: Bootstraping from speech to grammar in
early acquisition. Mahwah, N. J.: Lawrence Bribaum, 1996. P. 343-363.

Тема 15. Познавательные процессы: виды и развитие

использовать.) Другой звуковой сигнал — наличие кратких периодов молчания, которые часто возникают между предложениями. Эти сигналы появляются как в обычной речи взрослых, так и в материнском языке, но они гораздо более надежно используются и легче распознаются в материнском языке.

Это замечательное установление контакта между взрослым и ребен­ком: взрослый не может противиться желанию по-особому говорить с мла­денцем, а младенцу очень нравится этот стиль речи — первый намек на то, что наш вид биологически адаптирован к задаче научения языку. В самом деле, такие ранние наблюдатели, как Чарльз Дарвин, уже замечали это про-толингвистическое взаимодействие между матерями и их детьми; он на­звал материнский язык «сладкой музыкой нашего вида».