Мудрая толпа

I

Если спустя годы у людей останутся воспоминания о телевизионной игре " Кто хочет стать миллионером", им на память наверняка придут панические телефонные звонки претендентов своим родственникам и знакомым. А возможно, люди вспомнят о том скоротечном времени, когда Реджис Филбин¹ являлся кумиром для модников, ибо пожелал носить темно-синий галстук с темно-синей рубашкой. Но чего люди не вспомнят, так это того, что каждую неделю игра " Кто хочет стать милли­онером" выставляла коллективный разум в боях против разума инди­видуального, и каждую неделю коллективный разум побеждал.

Сценарий телешоу " Кто хочет стать миллионером" незамысловат: претенденту задают вопросы с четырьмя вариантами ответов; вопросы постепенно усложняются, и, если человек отвечает правильно на пят­надцать вопросов подряд, он покидает передачу, заработав миллион долларов. Изюминка в том, что, столкнувшись с затруднением, игрок может воспользоваться тремя видами помощи. Во-первых, он может попросить убрать два неправильных варианта ответа (тогда у него появ­лялась возможность ответить правильно при шансах 50: 50). Во-вторых,

¹ Реджис Филбин - популярный ведущий шоу " Кто хочет стать миллионе­ром". - Примеч. ред.

22 Глава 1

он может позвонить по телефону другу или родственнику, которого на­кануне шоу определял как одного из умнейших людей из своего окру­жения, и попросить совета. И в-третьих, он может обратиться за помо­щью к присутствующим в студии. В этом случае зрители с помощью компьютерной системы тут же голосуют за тот или иной вариант. На основании знаний об интеллекте можно предположить, что самую цен­ную помощь может предложить лишь самый эрудированный человек. И надо сказать, " знатоки" справлялись достаточно хорошо, предлагая правильный ответ (в условиях временного прессинга) почти в 65% слу­чаев. Но это ничто по сравнению с помощью аудитории. Общий ответ толпы случайных людей, которым нечем заняться, кроме как сидеть в телестудии в будний день, оказывался верным в 91% случаев.

Вряд ли особенности игры " Кто хочет стать миллионером" когда-то станут предметом научных исследований. Мы не можем судить о том, в какой степени был эрудирован каждый из " знатоков" -советчиков, поэтому неизвестно, насколько впечатляющей оказалась " победа" над ними. И поскольку " знатоки" и аудитория отвечали на разные вопро­сы, возможно, хотя и маловероятно, что зрителям чаще доставались более простые. Так что трудно отказаться от мысли, что успех аудито­рии " Миллионера" - это современный пример того феномена, который Фрэнсис Гальтон наблюдал столетие назад.

Возможности коллективного разума, по крайней мере, когда речь за­ходит о догадках, были продемонстрированы в ходе серии эксперимен­тов, которую провели американские социологи и психологи в период между 1920-м и серединой 1950-х годов, во времена расцвета исследо­ваний групповой динамики. Хотя в целом, как мы убедимся далее, чем многочисленнее толпа, тем она мудрее, группы участников в ранних эк­спериментах были относительно небольшими. И тем не менее они фун­кционировали очень успешно. Все началось с Хейзел Найт, социолога из Колумбийского университета, которая в 1920-х годах организовала и провела серию исследований, первое из которых отличалось удиви­тельной простотой. В ходе этого исследования Найт просила студентов своего курса угадать температуру воздуха в помещении и потом выво­дила среднее арифметическое этих предположений. Оно было равно 22, 44°С, тогда как в действительности температура составляла 22, 2°С. Разумеется, это открытие не было из ряда вон выходящим, поскольку температура в аудитории постоянна и трудно представить себе, чтобы предположения студентов слишком сильно расходились между собой. Но в последующие годы появились куда более убедительные подтверж-

Мудрая толпа 23

дения мудрости толпы. Студентов и военнослужащих по всей Америке привлекали к участию в исследованиях, включающих решение голово­ломок и шарад, выполнение тестов на интеллект и т.д. В ходе одного из таких испытаний социолог Кейт X. Гордон попросила двести студентов оценить вес разных предметов и обнаружила, что коллективная " оцен­ка" была верна в 94% случаев, что значительно опережало точность всех индивидуальных ответов, за исключением пяти. В другом эксперимен­те студентов попросили взглянуть на десять горсток картечи (разного размера), приклеенных к белому картону, и определить их размеры. На этот раз группа была точна в 94, 5% случаев. Классическая демонстра­ция возможностей коллективного разума — это эксперимент с марме­ладным драже в банке, в котором предположение группы о численности конфет превзошло по точности подавляющее большинство индивиду­альных догадок. В эксперименте профессора экономики Джека Трей-нора в банке было 850 горошин, а средняя " оценка" группы студентов составляла 871 горошину! Ответ лишь одного из пятидесяти шести присутствовавших в аудитории оказался более точным.

Проанализировав результаты этих экспериментов, можно сделать два важных вывода. Во-первых, участники не обсуждали возможные ответы друг с другом и не работали над проблемой сообща. Они делали индивидуальные предположения, на основании которых и выводился усредненный итог. Именно это, по наблюдениям Гальтона, и служит за­логом успеха. (В одной из следующих глав мы поговорим о том, как вза­имодействие участников группы меняет ситуацию — иногда к лучшему, а порой и наоборот.)

Во-вторых, общая " догадка" группы не всегда успешнее результата каждого участника. Во многих, а возможно, и в большинстве случаев несколько человек справляются с задачей лучше группы в целом. Это особенно важно в ситуациях, когда у людей есть стимул стремиться к лучшим индивидуальным результатам (скажем, на фондовом рынке). Но следует сделать оговорку: в экспериментах не было представлено доказательств тому, что самые точные ответы дают одни и те же люди. Самыми проницательными все время оказывались разные участники. Тем не менее в серии из десяти экспериментов наиболее точными не­пременно окажутся общие результаты группы. Значит, простейший способ получить максимально достоверный ответ — это всегда обра­щаться к группе.

Аналогичный подход эффективен при решении проблем иного рода. Физик-теоретик Норман Л. Джонсон, работавший в Национальной Ла-

24 Глава 1

боратории в Лос-Аламосе, хотел разобраться, как группы смогут решать проблемы, которые отдельные люди сочтут сложными. Ученый разрабо­тал компьютерную модель лабиринта, через который можно было прой­ти разными путями — длиннее и короче. Джонсон направил в лабиринт группу участников, которые поначалу бродили наугад, словно искали дорогу в совершенно незнакомом городе. Достигая развилок, которые Джонсон называл " узлами", они наугад выбирали, куда им повернуть -направо или налево. После того как лабиринт был пройден, Джонсон вновь попросил пройти его, только на этот раз позволил участникам эксперимента воспользоваться полученным ранее опытом, как если бы они оставляли на своем пути что-нибудь вроде хлебных крошек. Джон­сон хотел установить, насколько эффективно участники эксперимента воспользуются его подсказкой. Как и ожидалось, благодаря этой допол­нительной информации результаты улучшились: в среднем участники использовали 34, 3 попытки, чтобы найти выход в первый раз, и всего 12, 8 попытки, чтобы выбраться из лабиринта во второй раз.

Но ключевым результатом эксперимента оказалось вычисленное Джонсоном " коллективное решение" группы. Ученый выяснил, ка­кие действия предпринимали большинство участников группы в каж­дом " узле", и составил путь через лабиринт, основываясь на решениях большинства (т.е., если на какой-либо из развилок направо поворачи­вало больше людей, чем налево, он предполагал, что это и есть направ­ление, выбранное группой; равенства решений практически не наблю­далось). Путь группы составлял всего девять попыток, т.е. был короче, чем путь отдельного среднего участника (12, 8 попытки), — великолеп­ный результат! Мало того, лабиринт нельзя было пройти меньше чем за девять этапов, и в " коллективном решении" группы заключался самый оптимальный вариант. Возникает закономерный вопрос: проявляется ли мудрость толпы исключительно в лабораторных условиях и универ­ситетских аудиториях? Как обстоят дела в реальном мире?

II

В 11: 38 утра 28 января 1986 года космический корабль " Челленджер" стартовал с космодрома на мысе Канаверал. Через семьдесят четыре се­кунды он был на высоте десяти миль и поднимался все выше. Потом он взорвался. Запуск транслировали по телевидению, поэтому новость о катастрофе распространилась мгновенно.

Мудрая толпа 25

Тут же отреагировал фондовый рынок. Уже через несколько минут упали в цене акции четырех главных компаний-подрядчиков, участво­вавших в запуске " Челленджера": Rockwell International, построившей шаттл и его главные двигатели; Lockheed, обеспечивавшей наземную поддержку; Martin Marietta, изготовившей внешний топливный бак ко­рабля; Morton Thiokol, построившей твердотопливную ракету-носитель. Через двадцать одну минуту после взрыва курс акций Lockheed снизил­ся на 5%, Martin Marietta- на 3%, Rockwell - на 6 %.

_; Больше всего пострадали акции Morton Thiokol. Как сообщали в сво­ем отчете об исследовании реакции рынка на катастрофу " Челлендже­ра" профессора экономики Майкл Т. Малони и Дж. Гарольд Мулхерин, так много инвесторов пытались продать акции Thiokol 'и было так мало желающих их приобрести, что на торгах почти моментально образо­вался клинч. Когда на бирже возобновились торги, примерно через час после взрыва, акции этой компании уже стоили на 6% дешевле. К концу дня, при закрытии торгов акции Thiocol упали чуть ли не на 12%. В то же время курс акций остальных трех фирм начал медленно расти, и к концу торгов их стоимость упала всего примерно на 3%.

Это означало, что фондовой рынок практически мгновенно отметил Morton Thiokol как компанию, более других ответственную за гибель " Челленджера". Фондовый рынок - по крайней мере, теоретически, -это механизм для расчета прибыли, которую компания заработает в будущем. Резкое падение курса акций Thiokol (особенно в сравнении с небольшим снижением курса акций других компаний) было несомнен­ным признаком того, что инвесторы сочли виновной в происшедшем именно компанию Thiokol, а также того, что последствия для ее итого­вых показателей будут весьма печальными.

Как отмечали, однако, Малони и Мулхерин, в день катастрофы не было сделано публичных комментариев, называвших Thiokol единс­твенным виновником катастрофы. В статье, появившейся в New York Times следующим утром и посвященной трагедии, отмечалось: " Причи­ны катастрофы неизвестны".

Однако " коллективный разум" в лице фондового рынка оказался прав. Через шесть месяцев после взрыва президентская Комиссия по расследованию обстоятельств гибели " Челленджера" установила, что при взлете ухудшилась эластичность уплотнительных колец (изолято­ров, которые должны были воспрепятствовать высвобождению отрабо­танных газов) на ракетоносителе, изготовленном компанией Thiokol, в них образовались прорехи, и раскаленные газы прожгли главный топ-

26 Глава 1

ливный бак, что и послужило причиной взрыва. (Физик Ричард Фей-нман ярко продемонстрировал это явление на слушаниях Конгресса, бросив уплотнительное кольцо в стакан с ледяной водой. В результате перепада температур ломкость кольца повысилась.) Вину за трагедию возложили на Thiokol. Все остальные компании были оправданы.

Но фондовый рынок " знал" о вине Thiokol уже спустя полтора часа после взрыва. Возможно, это было единичное событие, и стоимость ак­ций Thiokol резко упала по чистой случайности? Или, возможно, дела компании в области космических программ уже шли на спад и данный инцидент лишь спровоцировал реакцию инвесторов? Это важные аргу­менты, но есть все же нечто необъяснимое в поведении рынка. В опи­санном случае фондовый рынок работал как простой оценочный меха­низм, на который не влияли такие факторы, как комментарии прессы, инерция торгов и оживление на Уолл-стрит, что делает его особенно загадочным механизмом проявления коллективной мудрости инвесто­ров. В тот день покупатели и продавцы всего лишь он реагировали на произошедшие события и оказались правы.

Как они установили истину? Это вопрос, который Малони и Мулхе-рин находят весьма неоднозначным. Сначала они проверили внутрен­нюю финансовую отчетность компании, чтобы установить, не сбросили ли 28 января руководители Thiokol акции намеренно, возможно, уже в первый часы после трагедии зная, что ответственность за все ляжет на их компанию. Они этого не делали. И руководители фирм-конкурентов Thiokol, которые могли слышать об уплотнительных кольцах, также не играли на понижении курса акций Thiokol. He было обнаружено случа­ев, что кто-то сбывал акции Thiokol, скупая одновременно акции трех остальных подрядчиков (что было бы логичным для брокера, распола­гающего достоверной информацией о причинах трагедии). Но самое главное, одни только расторопные инсайдеры не смогли бы вызвать та­кой стремительный обвал курса акций Thiokol. Все дело было в инвесто­рах, не осведомленных о причинах взрыва шаттла, но отказывающихся покупать ценные бумаги истинного виновника.

Малони и Мулхерин так и не смогли найти убедительное объясне­ние этому поразительному совпадению. Их окончательным предполо­жением стало то, что падение курса акций Thiokol якобы было все-таки обусловлено информацией, полученной от инсайдеров, но конкретных доказательств и разъяснений они не привели. Однако ученые упомяну­ли яркую цитату Морин О'Хара, экономиста Корнелльского универси-

Мудрая толпа 27

тета: " Мы видим, как рынки работают на практике, но мы не до конца понимаем, как они работают в теории".

Возможно, и так. Но все зависит от того, что вы понимаете под " те­орией". Если абстрагироваться от подробностей, вот что произошло в тот январский день: большая группа, состоящая из отдельных индиви­дуумов (действительных и потенциальных держателей акций Thiokol и акций ее конкурентов), задалась вопросом: " Как изменилась цена акций всех этих четырех компаний после взрыва " Челленджера"? ", на кото­рый ни у кого из них не было объективного и точного ответа. Почему же общая " оценка" толпы (выраженная в долларах цена акций) оказа­лась верной? Возможно, кто-то и обладал конфиденциальной инфор­мацией о том, что произошло с уплотнительными кольцами. Но даже если и нет, вполне вероятно, что, объединив все обрывки информации о взрыве, которые имелись у всех биржевых трейдеров в тот день, мог приблизиться к истине. Так же как в случае с теми, кто помог Джону Крейвену найти субмарину " Скорпион", не зная точного места ее на­хождения, никто из трейдеров не был уверен в ответственности Thiokol, но все вместе они попали в точку.

В тот день фондовый рынок отвечал четырем условиям, характери­зующим мудрую толпу. Это многообразие мнений (каждый человек дол­жен обладать собственным мнением, пусть это даже самая невероятная интерпретация известных фактов), независимость участников (мнение отдельных членов группы не зависит от суждений окружающих), де­централизация (люди имеют возможность основываться на локальных сведениях) и агрегирование² (механизм объединения личных мнений в коллективное решение). Если в группе соблюдены все перечисленные условия, ее общее " суждение" с большой степенью вероятности ока­жется точным. Почему? По сути, речь идет о поиске истины при по­мощи математической логики. Если вы попросите достаточно большую группу разных, независимых друг от друга людей сделать прогноз или оценить вероятность наступления того или иного события, а потом найдете их общий " ответ", ошибки участников взаимно исключат друг друга. Любое предположение состоит из двух компонентов: точной информации и ошибочных наслоений. Исключите " шелуху", и полу­чите зерно истины.

Но даже если исключить все ошибки, все равно остается вероятность того, что общее " суждение" группы окажется неверным. Чтобы группа

² Агрегирование (от англ. aggregation - собирание, соединение частей) здесь: обобщение, нахождение общего ответа. - Примеч. ред.