Модели разрывов

Альтернативная модель, которую я предлагаю для анализа международной политики в современный период, отражает одновременное влияние процессов глобальной и региональной власти и использует понятия соответствия [congruence] и разрыва [discontinuity]. В целом понятия «соответствие» и «разрыв» соотносятся в той мере, в какой типы политических интересов и властных отношений являются сходными или различающимися как между глобальным полем и различными региональными полями, так и между самими различными региональными полями. В то же время для этой модели международной политики характерны и более специфические черты, которые мы проясним в первую очередь.

Во-первых, существуют некоторые акторы и некоторые значимые вопросы, которые относятся ко всей международной системе или по крайней мере к большинству ее подсистем. В современной международной системе в эту категорию явно входят сверхдержавы, хотя их действительное влияние на многие вопросы ослабевает. Подобным образом такие важные вопросы, как коммунизм, национализм и экономическое развитие, имеют и глобальные, и локальные аспекты. Во-вторых, важные акторы, существенные интересы, типы конфликтов и особенности равновесия сил значительно различаются в разных системах. В то время как акторы и вопросы глобального характера имеют определенное значение в каждой подсистеме, конкретные подсистемы обладают своими неповторимыми особенностями. Например, особенности равновесия сил в Азии и Африке отличаются от более классических соглашений, свойственных Европе. С другой стороны, в Азии проблемы коммунизма и активного национализма сильнее переплетаются, чем в Европе. Кроме того, вследствие этого региональные подсистемы международной системы во многих отношениях незначительно отличаются друг от друга. Естественно, степень различия между двумя какими-либо подсистемами может варьироваться, но в данный момент подчеркнем именно существование разрывов. Далее, во всех случаях подсистемы не бывают полностью различными, поскольку в действительности каждой из них присущ сплав глобальных и локальных характеристик. Существование акторов и вопросов, которые относятся к системе в целом, – не единственный источник сходства между разными подсистемами. Здесь определенное значение имеют и некоторые типы связей между подсистемами: Например, значительный эффект диффузии репутации на деле обусловливает региональные проявления характеристик, относящихся ко всей системе. Например, поведение сверхдержавы как союзника [с.242] в одной подсистеме может затронуть позицию союзников этой державы в других подсистемах. Более того, различные эффекты демонстрации оказывают через подсистемы значительное влияние на атмосферу международной политики. Другими словами, между подсистемами существуют связи восприятий, так же как и реальные связи. Причем связи восприятий имеют тенденцию к расширению и усилению благодаря наличию таких универсальных организаций, как ООН, которые служат путями коммуникаций. Последняя черта модели состоит в том, что специфическое соединение глобальных и региональных элементов может принимать разные формы, изменяясь от одной подсистемы к другой. Иначе говоря, уровни и типы разрывов способны быть относительно изменчивыми, как горизонтально – в пространстве, так и вертикально – во времени.

Выясним разницу между предложенной моделью и моделями, которые появились в ходе дискуссии о международной политике ³. Биполярные модели основаны на анализе единственной господствующей оси конфликта и тенденции рассматривать региональных акторов и региональные вопросы с точки зрения их связи с основной биполярной осью системы, тогда как модель разрывов указывает на значение как глобальных, так и региональных факторов и представляет сложные модели их интерпретации, оставляя возможность для изменения акцентов в вопросе о том, какой фактор является господствующим. Мультиполярная модель предлагает множественность конфликтных осей и множественность отношений между этими осями ⁴, тогда как модель разрывов занимается главным образом подсистемами, а не индивидуальными акторами; она учитывает различия между глобальными и региональными конфликтными осями. Модель разрывов концентрируется на сложных интерпретациях универсальных и региональных вопросов в отличие от мультиполярной модели, которая рассматривает гораздо менее сложные проблемы, связанные с некоторым числом индивидуальных акторов, состоящих в разных отношениях друг с другом по разным вопросам, что создает многочисленные пересекающиеся конфликтные оси. Хорошо видна разница между моделью разрывов и моделью, основанной на понятии малого числа разных региональных блоков: в модели [с.243] факторов внутри индивидуальных подсистем, так и особенности отношений между подсистемами. Наконец, существует гипотетическая модель международной системы, основанной на понятии политической фрагментации, которая способна породить ситуацию, описанную в старой концепции атомистического либерализма внутри индивидуальных политических единиц. Модель разрывов с ее постоянным акцентом на взаимодействии и интерпретации предлагает концепцию международной политики, которая представляет собой прямую оппозицию модели фрагментации ⁵.

Одной из самых интересных характеристик модели разрывов международной системы является мера включения в модель логических двусмысленностей, аналогичных некоторым центральным проблемам международной политики в современную эпоху. Существует ряд источников этих двусмысленностей. Во-первых, напряженность между сходством и различием в рамках тех или иных подсистем порождает отношения «ограниченного противоречия» очень специфического характера, особенно между великими державами ⁶. Короче говоря, в такой ситуации глубокие различия невозможны. Великие державы, особенно сверхдержавы, вынуждены все более и более смягчать свои конфликты в данной подсистеме, поскольку они могут иметь важные интересы в других подсистемах, которые они не хотят подвергать угрозе. В то же время эти державы часто отстаивают общие интересы одновременно внутри подсистем и на глобальном уровне, так как они оказываются участниками острых конфликтов в других подсистемах. Например, мало сомнений в том, что важным источником изменения в поведении США и Советского Союза в Европе стали общие интересы, появившиеся у этих держав в азиатской подсистеме. Можно взять другой пример: главное препятствие на пути американо-советского сотрудничества в глобальных вопросах контроля вооружений проистекает из их противоположных интересов по таким конкретным проблемам, как ситуация в Германии и Вьетнаме.

Во-вторых, существование подсистем создает значительные возможности для манипулирования, что способно придать системе дополнительные двусмысленности, превосходящие ту, что возникла в результате напряженности между сходством и различием. В конечном счете эти возможности объясняются тем, что при всех значительных различиях между подсистемами между ними имеются одновременно и важные взаимосвязи. [с.244] Это иногда позволяет получить выгоду, используя политический кредит и политическую репутацию в подсистемах. Так, победы, одержанные в подсистеме, на которую относительно легко воздействовать, могут быть полезны государству при поиске своих интересов в других подсистемах. Но иногда можно породить в подсистеме конфликт как средство посеять замешательство и отвлечь внимание от главной зоны интересов своей страны ⁷. В системе такого рода имеются и некоторые другие, менее осязаемые возможности манипулирования, вытекающие из осязаемых проблем. В частности, при помощи положений и понятий, которые первоначально разрабатывались для изучения других областей, в быстро меняющемся мире иногда можно определить и концептуализировать новые балансы сил. Конечно, это может привести к опасным концептуальным ошибкам и негибкости… но благодаря соответствующему усилию вероятны условия, благоприятные для актора, который способен добиться изменений в восприятии реальностей и норм, существующих в некоторых зонах, таким образом, чтобы их функционирование приносило ему выгоду.

В-третьих, логические двусмысленности, которые могут следовать из модели разрывов, значительно возрастают при переходе от мира, состоящего из двух основных подсистем, к миру, который содержит большее число таких подсистем. Как особенности значимых вопросов, так и соотношение региональных и глобальных проблем далеко не одинаковы в разных системах. Для держав, интересы которых касаются системы в целом, ситуации множественных подсистем более сложные, поскольку возникает большее количество комбинаций проблем и разрывов, которым надо противостоять. Более того, переход к множественным подсистемам обусловливает появление международных проблем нового типа, которые не свойственны индивидуальной подсистеме и пока еще не явkяются универсальными, так как они возникают не во всех подсистемах глобальной системы. В конечном счете при переходе системы от двух подсистем ко многим подсистемам количество возможных манипуляций, о которых упоминалось выше, быстро возрастает.

Из-за сложности и двусмысленностей системы, описанной в модели разрывов, эта система порождает проблемы и неясности интеллектуального характера, которые затрудняют работу как аналитиков, так и тех, кто принимает решения. В частности, сложная и взаимопроникаемая природа ситуации препятствует реализации глубоко укорененных психологических потребностей в ясности и сравнительной простоте концептуализации реальности. Возможно, по причине этих потребностей [с.245] существуют два характерных типа средств упрощения, которые постоянно влияют на усилия понять мир, проявляющий столь значительные различия. В определенном смысле эти два типа средств противоположны, но оба приводят к значительным деформациям реальности, способным породить очень серьезные трудности для тщательного анализа и принятия решения.

Первый тип средств упрощения, основанный на когнитивном несогласии, можно назвать сегментацией или дроблением. Главная черта этих средств состоит в усиленном акцентировании уникального характера индивидуальных региональных подсистем и в отрицании, по крайней мере имплицитно, важности интерпретации и совпадения этих подсистем. Сегментация обусловливает характерный недостаток работы аналитиков, которые опираются на специализацию в отдельных областях, и недостаток работы лиц, принимающих решения, и чиновников, которые ориентированы на национальную систему или региональную бюрократическую систему. Такая ориентация часто ведет к невозможности оценить воздействие акторов и глобальных проблем на региональные властные процессы. Еще более серьезным недостатком, связанным с сегментацией, является игнорирование взаимных отношений между подсистемами в таких областях, как репутация, последствия демонстрации и манипуляции.

Второй тип средств упрощения можно назвать слиянием или универсализацией, его основа – применение фундаментальных измерений или понятий, позволяющих концептуализировать любую международную политику. Это средство, возможно, еще более часто используется, чем сегментация, особенно в непрофессиональной среде, потому что оно удовлетворяет ощутимую потребность в «понимании» глубокого значения международной политики. Слияние – еще более деформирующее средство, чем сегментация, так как оно требует еще больших упрощений и привлечения поляризованной концепции мира, а не более или менее неадекватной концептуализации частных региональных подсистем. Даже самое поверхностное исследование поляризованных концепций: противопоставление демократии и коммунизма, капитализма – социализму, большого города – деревне свидетельствует о степени деформации, которую способна вызвать универсализация.