Гражданские войны I В. До Н. Э. И падение римской республики 1 страница

Эпоха гражданских войн I в. до н. э. явилась заключительным этапом истории Римской республики. В это время складываются уже те социально-экономические и политические предпосылки, которые обусловили возникновение «Империи Цезаря».
В I в. до н. э., согласно характеристике В. И. Ленина, «Рим, основанный на рабстве, вел колониальную политику и осуществлял империализм» (В И. Ленин, Соч., т. 22, стр. 247). Необходимо при этом помнить слова В. И. Ленина о том, что «... «общие» рассуждения об империализме, забывающие или отодвигающие на задний план коренную разницу общественно-экономических формаций, превращаются неизбежно в пустейшие банальности или бахвальство, вроде сравнения «великого Рима с великой Британией» (там же).
Эксплуатация провинций в это время приобретает большие масштабы: в этом были заинтересованы самые широкие слои населения Рима, но в первую очередь - нобилитет и всадничество.
При «управлении» завоеванными странами грабеж населения проводился самым беззастенчивым способом. Как редкую заслугу выделяли римляне той эпохи честность наместников провинций. Письмо Марка Цицерона брату Квинту (док. № 48) служит яркой иллюстрацией нравов римских магистратов в провинциях. Столь же яркую картину ограбления провинций римлянами можно найти также в речи Цицерона против Верреса (док № 49). Колониальная политика Рима приводит к значительной дифференциации населения провинций. Излагая этот материал, особое внимание надо обратить на то, что римляне в большинстве случаев в своей политике на Востоке опирались на местную аристократию и на богатых торговцев, разрешая им эксплуатировать местное население провинций (док. № 48).
Цицерон говорит, что местные откупщики были в ряде случаев еше хуже римских. При характеристике политической жизни этого времени нужно остановиться на заговоре Катилины, в котором были замешаны самые различные слои римского общества. Подробное изложение событий, связанных с заговором Катилины, находим мы в сочинении Саллюстия (док. № 51). Целью этого движения, как отмечает Саллюстий, был захват верховной власти с помощью заговора.
Аппиан прямо говорит в «Гражданских войнах» (док. № 52), что «Катилина начал домогаться консульства, надеясь таким путем захватить тираническую власть».
В заговоре Катилины были замешаны в той или иной степени самые влиятельные люди государства - Красс (док. № 51) и Цезарь (док. № 52). Кроме того, в число заговорщиков входили также иностранцы и рабы (док. № 52).
Излагая ход событий, нужно остановиться на том, какие социальные группировки поддерживали этот заговор и в чьих интересах он проводился. Нужно охарактеризовать и программу этого движения (Катилина демагогически выдвинул лозунг кассации долгов), которая должна была осуществиться с помощью захвата консульской власти.
В письмах Цицерона раскрывается подоплека политической борьбы эпохи 60-х годов. Политические должности достигаются с помощью подкупов, широких обещаний, раздаваемых различным слоям населения, вплоть до самых низших (док. № 50).
Из событий политической борьбы последующей эпохи необходимо отметить движение Клодия, пытавшегося опереться на люмпенпролетариев и рабов (не надо, конечно, забывать, что в конечном итоге он подчинялся Цезарю и тот использовал его в своих интересах).
Излагать проблемы внутренней борьбы в Риме нужно в тесной связи с внешней политикой того времени. В первую очередь нужно иметь в виду такие события, как покорение Цезарем кельтских племен, образование новой богатой провинции Галлии и в то же время гибель римского войска во главе с Крассом в борьбе против Парфии. Со смертью Красса первый триумвират распался и началась открытая гражданская война между Цезарем и Помпеем (док. № 54). Остановившись на перипетиях этой борьбы, в которой победа осталась за Цезарем, нужно подчеркнуть, что это была борьба за военную диктатуру.
Военная диктатура Цезаря, проводившаяся в неприкрытых формах и не имевшая достаточно сильной поддержки влиятельных слоев рабовладельческого класса в Риме, окончилась его убийством.
События, последовавшие после смерти Цезаря, подробно освещены в переписке Цицерона (док. № 56). В гражданских войнах конца республики нужно проследить события эпохи второго триумвирата (док. № 58), политику сенатской партии, проскрипции (док. № 59) и роль легионов, приобретших большое политическое значение. Важно дать оценку политики враждующих партий по отношению к отдельным слоям населения провинций, принимавших активное участие в гражданских войнах. Нужно остановиться на одном из важнейших эпиграфических документов этого времени - письмах Октавиана Селевку, уроженцу сирийского города Розоса (док. № 63). Важным вопросом является также участие рабов в гражданских войнах, особенно под руководством Секста Помпея, к которому стеклось большое количество недовольных, в том числе и беглых рабов (док. № 61). Война с Секстой Помпеем воспринималась римлянами как общественное бедствие. Войска Секста Помпея блокировали все морские пути и не давали возможности иностранным торговцам провозить продовольствие в Рим. На первом этапе борьбы перемирие было достигнуто на выгодных для Секста Помпея условиях, причем сражавшиеся на стороне последнего рабы получили свободу.
Необходимо уделить особое внимание анализу событий эпохи гражданских войн, времени зарождения новой, монархической формы государственного правления в Риме, и указать, что падение республики и переход к империи был закономерным итогом развития Римского государства.

№ 47. РИМСКИЙ ДЕНЕЖНЫЙ КАПИТАЛ В ПРОВИНЦИЯХ
(Цицерон, Речь «За Суллу», 20, 56-58)

Марк Туллий Цицерон, известный римский юрист, оратор и политический деятель, жил в первой половине I в. до н. э. Он происходил из состоятельной семьи и получил хорошее юридическое образование. Цицерон был современником и свидетелем ожесточенной политической борьбы в Риме в 70 - 40-х годах I в. до н. э. Он принимал активное участие в событиях этого времени: в 66 г. до н. э. был претором, в 63 г. - консулом, в 51 г. - проконсулом провинции Киликии.
Произведения Цицерона являются одним из важнейших источников эпохи конца республики. В основном они подразделяются на письма, речи и философские произведения. Там содержится богатейший материал, характеризующий самые разнообразные стороны жизни Рима.
Цицерон приобрел широкую популярность как превосходный оратор. Первое его публичное выступление за Секста Росция было посвящено довольно резкому обличению режима Суллы и снискало ему широкую известность. Не меньший отклик имело выступление против Верреса, пропретора Сицилии, который награбил за годы своего консульства [73-71 гг.] громадное состояние в 40 млн. сестерций.
Политические взгляды Цицерона не отличались последовательностью. В 81 г. Цицерон, произнося речь за Секста Росция, выступал как противник сулланского режима, в речи против Верреса он сражался против нобилитета. Во времена заговора Каталины он выступал с лозунгом concordia ordinum (согласие сословий). В последние годы жизни Цицерон сочувствует республиканской партии. К этому периоду относятся «Филиппики» Цицерона, они содержат 14 речей против Марка Антония. Погиб Цицерон во время проскрипций 43 г.
Несмотря на классовую ограниченность и тенденциозность, сведения Цицерона представляют большой интерес для освещения событий эпохи гражданских войн конца республики.

Утверждают, что Ситтий [банкир] был послан Суллой, [обвиняемым в соучастии в заговоре Каталины], в Верхнюю Испанию, чтобы возмутить эту провинцию. Во-первых, судьи, Ситтий отправился... несколько раньше злоумышления Каталины и возникшего подозрения о существовании этого заговора; затем отправился он тогда не впервые, но после того, как побывал в тех же местах немного ранее и провел там несколько лет; да и отправился он, не только имея на то повод, но даже необходимость, а именно потому, что у него был заключен с мавританским царем договор о большом денежном деле. Тогда же, после его отъезда, Сулла управлял и руководил его делами; благодаря продаже многих прекраснейших имений Ситтия, долги его были уплачены; таким образом то, что толкнуло на злодеяние остальных - желание сохранить недвижимые владения, - у Ситтия отсутствовало, его имения были уступлены кредиторам... Долги Ситтия произошли не из-за его распущенности, но из-за его рвения в ведении денежных дел: он имел в Риме долги, в провинции и царствах ему были должны огромные суммы. Не допустив, чтобы в то время, как он был занят их взысканием, его поверенные испытывали в его отсутствие какие-либо затруднения, Ситтий предпочел продать всю свою недвижимую собственность, лишить себя прекраснейшего отцовского наследства, нежели как-нибудь задержать уплату денег кому-либо из своих кредиторов...

«Античный способ производства», № 509.

№ 48. ОБ УПРАВЛЕНИИ ПРОВИНЦИЕЙ АЗИЕЙ
(Письмо Марка Цицерона брату Квинту, начало 59 г. до н. э.)

Провинция (Азия) (1) населена, во-первых, союзниками (2), людьми самыми просвещенными, затем римскими гражданами, которые или, как откупщики (3), по необходимости тесно с нами связаны, или, как разбогатевшие торговцы, знают, что они сохранили без потерь свои богатства только благодаря моему консульству.
Но ты можешь сказать, что среди них возникают серьезные споры, создаются многочисленные обиды, появляется конкуренция. Я не хочу подчеркнуть, что ты не выполняешь в какой-то мере своих обязанностей, я понимаю, что эти обязанности очень трудны и требуют величайшего благоразумия, но помни, что, по-моему, они больше зависят от благоразумия, чем от удачи. В самом деле, разве трудно управлять теми, над которыми ты поставлен, если ты управляешь собой? Пусть это будет трудным делом для других, оно и действительно самое трудное, для тебя же это было всегда самым легким и должно быть самым легким. Ты по природе такой человек, который и без образования, повидимому, мог бы быть благоразумным. Полученное же тобой образование таково, что оно может облагородить природу даже с большими недостатками. Поскольку ты будешь бороться против наживы, против страсти к чувственным наслаждениям, против лицемерия во всех делах, как ты это делаешь, постольку, вероятно, ты сумеешь обуздать бесчестного купца и зарвавшегося откупщика. Пусть греки смотрят с удивлением на тебя, как современника, считая тебя за какого-то героя из летописи или за бога-человека, спустившегося в провинцию с неба.
Пишу тебе об этом теперь не для того, чтобы ты так поступал в будущем, а чтобы ты радовался, что так поступал и поступаешь. Ведь, подумай, какая слава, что тебя, облеченного в Азии высшей властью уже третий год, не совратили с пути величайшей честности и воздержанности ни скульптура, ни картины, ни вазы, ни блестящие ткани, ни покупка невольника или невольницы, ни их красота, ни беззаконное обогащение, то-есть все, чем богата эта провинция!
Что может быть более выдающимся, и к чему должно стремиться, когда такая добродетель, такая умеренность и такое самообладание ие скрываются где-то в тени, не прячутся, а проявляются на виду у всей Азии, на глазах славнейшей провинции, в молве всех племен и народов! Когда люди не боятся твоих наездов, не разоряются на содержание, не приходят в смятение от твоего пребывания! Наоборот, куда бы ты ни прибыл, тебя встречают с величайшей радостью и публично, и частным образом, так что создается впечатление, что город получил защитника, а не тирана, каждый дом - гостя, а не расхитителя. Из опыта во всех этих делах ты, конечно, знаешь, что совсем недостаточно обладать этими добродетелями самому, а необходимо понять, что за охрану провинции ты отвечаешь перед союзниками, римскими гражданами и государством не только за себя одного, но и за всех своих подчиненных...
Пусть люди знают, что ты не позволишь ябедникам и симулянтам с корыстными целями нашептывать тебе в уши. Пусть перстень твой будет не просто какой-то домашней утварью, не пособником чужой воли, но свидетелем твоей. Пусть твой секретарь занимает такое положение, какое ему определили наши предки; они назначали его не ради привилегий, а на должность, требующую труда и исполнительности, и причем назначали его не без цели из своих вольноотпущенников, над которыми они, конечно, имели власть почти такую же, как и над рабами. Пусть ликтор является исполнителем не своей, а твоей милости;, пусть он несет впереди тебя фасции и секиры скорее как символ твоего служебного положения, чем власти. Пусть затем вся провинция знает, что для тебя самым дорогим являются - дети, доброе имя и имущество всех, над которыми ты начальствуешь, наконец, пусть вее знают, что ты будешь врагом не только тех, кто берет взятки, но и тех, кто дает. Никто не предложит взятки, если будет известно, что от тебя ничего нельзя добиться через тех людей, которые прикидываются имеющими на тебя большое влияние.
Все это я говорю не с той целью, чтобы ты в отношении своих подчиненных был слишком строгим или подозрительным. Если кто-нибудь из них в течение двух лет никогда не был заподозрен в алчности, как например, Цесий, Херипп, Лабеон (4), то им можно, по-моему, без риска доверять, а также и другим таким же, как они. Но тому человеку, в котором ты уже ошибся и в чем-нибудь подозреваешь, не оказывай никакого доверия и ничего не поручай, что связано с твоей репутацией.
Если в провинции ты встретил человека, который завоевал твое доверие, хотя раньше и не был известен, взвесь, насколько можно ему доверять, и не потому, что среди провинциалов нет порядочных людей, а потому, что на это можно надеяться, но открыто признать опасно. Истинная природа каждого провинциала скрывается под покровом лицемерия: лоб, глаза, выражение лица очень часто лгут и еще чаще лжет язык. Поэтому, как ты можешь среди этих людей, ослепленных страстью к наживе и лишенных всех культурных условий столичной жизни, найти человека, который тебя, человека чуждого ему, любил бы сердечно, а не притворялся бы ради выгоды? Мне это кажется едва вероятным, в особенности, когда эти люди обыкновенно не любят частного человека и всегда любят всех преторов. Если ты случайно в среде этих людей обнаружил человека действительно относящегося к тебе с чувством дружбы, а не ради твоего положения, что, конечно, может случиться, то с радостью включи его в число твоих близких. Если же ты такого чувства не предвидишь, надо больше всего избегать сближения с такими людьми, потому что они знают все средства к наживе, на все готовы ради денег и не хотят щадить репутацию того, с кем они не собираются делить жизнь.
В особенности надо избегать каких-либо дружественных отношений с греками, за исключением немногих, если это действительно мужи, достойные древней Греции. В настоящее время большинство греков лукавы, легкомыслещны и благодаря долгой неволе научились чрезмерной лести. По моему мнению нам с ними надо обращаться ласково и самых лучших приближать к себе гостеприимством и задушевным отношением, однако слишком большое c их стороны расположение не очень надежно, поскольку они не осмеливаются противиться нашей воле и завидуют не только нашим землякам, но даже и своим. Если я в данных вопросах хочу быть предусмотрительным и точным, боюсь даже не слишком ли я суров, то ты спросишь меня, каково же мое отношение к рабам? Над ними необходимо властвовать повсюду и в особенности в провинции. Конечно, в связи с этим можно дать много советов, но вот самый краткий и очень легко выполнимый - рабы должны вести себя во всех твоих разъездах по Азии так же, как будто ты едешь по Аппиевой дороге, и пусть они не думают, что есть какая-то разница, едут ли они в Траллы или в Формии (5). Но если какой-нибудь раб является отменно надежным, оставь его для домашних и частных дел. Однако, к делам, относящимся к твоей должности или в какой-то мере к государству, не допускай. Многое, что можно даже поручать преданным рабам, не следует поручать во избежание огласки и осуждения...
Всем, вижу, известно твое величайшее старание, а именно: никаких новых долгов с общин не взыскивается, даже многие общины освобождены тобою от старых, больших и тяжких долгов; многие города, разоренные и почти опустошенные - в том числе самые знаменитые: один в Ионии - Самос, другой в Карии - Галикарнас - тобою вновь восстановлены; в городах нет никаких восстаний, никаких раздоров; ты принимаешь меры, чтобы общины управлялись коллегиями оптиматов; в Мисии прекращены разбои; во многих местах положен конец убийствам; во всей провинции упрочен мир, и не только грабежи и разбои на дорогах и в сельских местностях, но даже более значительные и многочисленные в городах и в храмах, уничтожены; доброе имя, имущество и покой богатых не страдают от ложных доносов, этого самого немилосердного пособника алчности преторов; расходы на содержание и подати в городских общинах распределены поровну между всеми, кто живет в их пределах; ты доступен для всех и охотно выслушиваешь жалобы...
При выполнении твоих добрых намерений у тебя возникнут большие затруднения со стороны откупщиков. Если мы будем им противодействовать, мы оттолкнем от себя и от государства сословие, оказывающее нам значительные услуги и связанное через нас с государством. Если же мы будем им во всем потворствовать, то мы окончательно доведем до гибели тех, о благе и о пользе которых мы должны заботиться. Вот это единственное затруднение в осуществлении всей полноты твоей верховной власти, если только вдуматься. Ведь быть бескорыстным самому, обуздывать все вожделения, не давать воли своим подчиненным, творить справедливый суд, быть доступным в подаче жалоб и заявлений - эта задача более славная, чем трудная. Она требует не каких-либо усилий, а некоторого душевного склада и доброй воли.
Какое озлобление вызывает у союзников деятельность откупщиков, я узнал от граждан, которые недавно, при отмене взимаемых в Италии пошлин (6), жаловались не столько на пошлины, сколько на некоторые беззакония сборщиков. Поэтому, после того как я выслушал жалобы граждан в Италии, я хорошо себе представляю, что испытывают союзники, в других областях государства. При таком положении дел мне представляется, что достойно только такой исключительной доблести, как твоя, вести дело так, чтобы с одной стороны помогать откупщикам в особенности, если пошлины плохо поступают, а с другой - не позволять притеснять союзников. Впрочем, грекам не должно казаться тяжелым положение данников, так как они, когда еще не были подвластны римскому народу, уже переживали такое положение. Не могут презирать откупщиков люди, которые сами без откупщиков не могли уплатить дани, распределенной Суллой равномерно на каждого (7). А что греческие откупщики при взимании дани не отличаются большим милосердием, чем ваши, можно видеть из того, что кавнийцы (8) и все жители островов, уступленные Суллой родосцам, обратились в сенат с просьбой уплачивать дань нашим откупщикам. Поэтому не должны страшиться откупщиков те, которые всегда были плательщиками дани, и не могут презирать откупщиков те, которые не могли уплачивать сами без откупщиков, и не могут противиться те, которые сами домогались наших откупщиков.
Кроме того, пусть жители Азии учтут, что они не были бы избавлены от бедствий ни внешней войны, ни внутренних раздоров, если бы не были под нашей властью. А так как эта власть не может никоим образом исполнять свой долг без уплаты дани, то пусть жители Азии без возмущения покупают свой постоянный мир и покой за некоторую часть своих доходов.
Если жители Азии будут спокойно относиться к откупщикам, то остальное, благодаря твоей мудрости и твоим мероприятиям, покажется им более приемлемым. Так, они могут рассматривать заключение договоров не как цензорский закон, а скорее как помощь для выполнения ими обязательств (9). Сверх того ты можешь, как это делал и делаешь, напоминать им, какое значение имеют откупщики, как мы нуждаемся в этом сословии, и делать это так, чтобы, не прибегая к применению верховной власти, к насилию и фасциям, только при помощи своего влияния и авторитета сблизить откупщиков с греками. Однако от тех, кому ты оказал большие услуги и которые тебе во всем обязаны, ты должен требовать, чтобы они терпимо относились к необходимости поддерживать и сохранять нужную нам дружбу с откупщиками.
Впрочем, зачем я убеждаю тебя в том, что ты можешь делать по собственному побуждению, да уже многое и сделал? Действительно, нам не перестают ежедневно выражать чувства благодарности самые почетные и самые значительные товарищества откупщиков и, что мне особенно приятно, даже греки.

Перев. Н. И. Скаткина.

1. Квинт Цицерон управлял провинцией Азией три года подряд (61-59 гг. до н. э.).
2. Здесь союзники противопоставляются римским гражданам, обладавшим всеми правами в государстве.
3. Откупщиками были в большинстве случаев всадники, которые объединялись в специальные корпорации. С их помощью собирались налоги в провинциях.
4. Про этих людей мы знаем только, что они принадлежали к свите Квинта Цицерона.
5. Траллы - город в Карии (Малая Азия). Формии - город в Лации (Италия).
6. Имеется в виду закон, проведенный в 60 г. до н. э. претором Квинтом Цецилием Метеллом Непотом.
7. Намек на контрибуцию в 20 тысяч талантов, наложенную Суллой в 84 г. до н. э. во время войны с Митридатом.
8. Город Кавн находится в Карии.
9. Закон, издававшийся цензорами на каждое пятилетие и устанавливающий ставки налогов и условия взносов.

№ 49. ЭКСПЛУАТАЦИЯ ПРОВИНЦИЙ
(Цицерон, Против Верреса, 4-5)

Нигде Веррес (1) не оставил таких глубоких следов, таких ясных доказательств своих преступлений, как в провинции Сицилии, которую он в продолжение трех лет успел так разорить и ограбить, что ее нельзя уже привести в прежнее состояние. Нужно много лет, чтобы она вернула себе, хотя отчасти, свое былое благосостояние, и только, при условии, если управляющие ею преторы будут безупречно честными. Когда он был претором, сицилийцы не ведали ни своих законов, ни приказаний сената, ни общечеловеческих прав; каждый имел только то, что ускользало от взоров этого алчного и сластолюбивого человека по его рассеянности, или оставалось нетронутым, благодаря его пресыщению. В продолжение трех лет все дела решались по его желанию; все, чем кто ни владел, - перешло ли оно к нему от отца или деда, - все он мог взять себе в силу своей судебной власти. Огромные деньги были взысканы с крестьян на основании небывалых несправедливых распоряжений; наши верные союзники считались в числе врагов; римские граждане были пытаемы и убиваемы, как рабы; важные преступники, с помощью подкупа, освобождались от суда; вполне честные, безупречной нравственности люди заочно, без допроса, были осуждаемы и лишаемы гражданских прав; гавани, представлявшие из себя неприступную крепость, и огромные прекрасно защищенные города сделались доступны нападению пиратов и разбойников; сицилийские матросы и солдаты, наши союзники и друзья, гибли с голоду; прекрасный, всем снабженный флот был, к великому стыду римского народа, потерян и уничтожен. Веррес же, как наместник, украл, взял себе все древние памятники, частью подаренные для украшения города богатыми царями, частью данные или возвращенные сицилийцам нашими победоносными полководцами. Так поступал он не с одними статуями или украшениями, составлявшими собственность городов, - нет, он ограбил все храмы, не исключая самых священных, и, в конце концов, не оставил сицилийцам ни одного бога, статуя которого, по его мнению, имела хоть какие-нибудь художественные достоинства и принадлежала старинному мастеру. Рассказывать об его любовных похождениях, о гнусных поступках, совершенных им под влиянием страсти, мне стыдно; кроме того, я не желаю увеличивать горя людей, которые не могли уберечь своих жен и детей от его сластолюбия. Вы думаете, что этот человек делал все так, чтобы не все об этом знали. Мне кажется, что нет никого, кто, услыхав его имя, не мог бы рассказать об его преступлениях; при таком положении дел я гораздо более опасаюсь заслужить упрек, что я пропускаю многие из его вин, чем подозрение, будто я выдумываю их для его осуждения; по моему мнению, эта масса людей пришла послушать меня не с тем, чтобы узнать от меня, в чем его обвиняют, а для того, чтобы подвергнуть вместе со мною тщательному обсуждению то, что ей известно.

Перев. Ф. Ф. Зелинского.

1. Гай Веррес, претор 74 г. до н. э., управлял Сицилией с 73 по 71 г. до н. э. За это время он нажил колоссальное состояние, грабя эту провинцию. Жители ее обратились за помощью к Цицерону, бывшему в то время уже известным оратором.

№ 50. СОВЕТЫ, КАК ДОСТИГНУТЬ ДОЛЖНОСТИ КОНСУЛА
(Письмо Квинта Цицерона Марку брату, 64 г. до н. э.)

Хотя ты достиг всего, чего люди могут добиться умом, опытом и знаниями, тем не менее, во имя нашей взаимной любви считаю нелишним сообщить тебе о том, что мне при долгом размышлении пришло на ум по поводу твоего старания достигнуть консульской должности. И это я делаю не с целью внести в это дело что-нибудь новое, а для того, чтобы привести в порядок под определенным углом зрения разрозненные и общие положения.
Ты прежде всего должен принять во внимание, каково государство, в котором ты живешь, чего ты добиваешься и кто ты сам. Поэтому, идя каждый день на форум, внушай себе: «Я человек новый, незнатный; я добиваюсь консульской должности; это город - Рим». Прославлению твоего неизвестного родового имени способствует главным образом твое красноречие. Не может быть недостойным консульства такой человек, которому считают достойным поручать защиту бывших консулов. И так как ты строишь свое будущее, пользуясь славой своего красноречия, которому ты обязан и своим настоящим положением, то подготавливайся к каждой речи так, чтобы по твоим отдельным выступлениям могли судить о всем твоем даровании.
Постарайся работать над тем, что обогащает дар слова и что ты, как я знаю, делаешь, а также почаще вспоминай написанное Деметрием (1) о занятиях и упражнениях в красноречии Демосфена. Затем учти количество и качество своих друзей. Ведь ты имеешь на своей стороне таких людей, каких без заслуг своих предков не многие имели, а именно: всех откупщиков, почти все сословие всадников, много преданных тебе муниципий, многих защищенных тобой в суде людей всех сословий, несколько коллегий (2); кроме того, много юношей, обучающихся у тебя красноречию, многочисленных и почти всегда при тебе находящихся друзей.
Постарайся привлечь всех увещеваниями, просьбами, добивайся всякими способами, чтобы люди, обязанные тебе чем-нибудь, поняли, что не будет другого, более подходящего случая отблагодарить тебя, а кто в тебе нуждается - получить от тебя помощь. Кроме того, человеку новому среди знати надо иметь в виду, что благосклонность знатных и в особенности бывших консулов во многом может помочь. Важно, чтобы те, в среду которых ты хочешь вступить, считали тебя достойным этой среды.
Необходимо всех старательно посещать и склонять на свою сторону через посредников, убеждая в том, что мы всегда по вопросу о государстве разделяли взгляды оптиматов и меньше всего искали расположения народа, а если, как казалось, ты и говорил в угоду народу, то это делал с целью привлечь на свою сторону Гнея Помпея как человека могущественного, и иметь его дружески расположенным к твоей кандидатуре на консульскую должность, или во всяком случае не противником.
Старайся привлечь на свою сторону знатных молодых людей или удержать преданных. Они создадут тебе внешний почет. Их у тебя много, и пусть они знают, как ты их ценишь. Если ты добьешься от них расположения, они во многом будут тебе полезны.
Как человеку незнатному, тебе много поможет и то обстоятельство, что с тобой вместе добиваются консульства люди такой знатности, в отношении которой никто не осмелится утверждать, что она для них будет иметь большее значение, чем для тебя твоя доблесть. Действительно, кто поверит, что Публий Гальба и Люций Кассий (3), хотя и знатного происхождения, претендуют на консульство. Следовательно, как видишь, люди из самых знатных фамилий не могут равняться с тобой и бессильны. Но Катилина и Антоний (4) опасны, скажешь ты. Нет. Наоборот, для человека деятельного, прилежного, честного, красноречивого, пользующегося расположением судей, такие соперники только желательны, оба с детского возраста убийцы, оба распутные, оба нищие. Мы знаем, что имущество Антония назначено в продажу, и наконец, мы слышали от него клятву, что он не может состязаться с греком перед судом на равных условиях; мы знаем об его исключении из сената на основании справедливой оценки цензоров; он был моим соперником при соискании претуры, причем его друзьями были Сабидий и Пантера (5), он не имел даже рабов, которых мог бы продать с аукциона, и, будучи уже претором, купил каким-то образом рабыню, сделал ее своей подругой и держал открыто в своем доме; когда же добивался консульской должности, то предпочел ограбить жителей Каппадокии во время своего позорнейшего посольства, чем быть в Риме и обратиться с просьбами к римскому народу.
Всеблагие боги, а чем блещет Катилина? Ты скажешь знатным происхождением. Но разве больше, чем Антоний? Нет. Но может быть доблестью? На каком же основании? Разве только потому, что Антоний боится своей тени, а этот, рожденный в бедной отцовской семье, воспитанный среди разврата своей сестры, возмужавший во время убийств граждан (6), не боится даже законов, и первым его шагом на государственном поприще было убийство римских всадников. Ведь Сулла одного Катилину поставил во главе всех галлов, о которых мы никогда не позабудем и которые тогда сняли головы Тнгиниям, Нанниям и Танусиям. В числе их он собственноручно убил Кв. Цецилия, прекраснейшего человека, мужа своей сестры, римского всадника, человека нейтрального, державшегося в стороне от политики и по своей натуре и по возрасту.
...Я уверен, ты не забываешь, как много у тебя недоброжелателей из народа, как они чуждаются новых людей по укоренившейся за последние годы привычке. Неизбежно также, что некоторые на тебя сердиты за те судебные дела, которые ты против них вел.
Кандидату добиваться государственной должности надо двумя путями - с одной стороны, пользуясь помощью друзей, с другой - расположением народа. Преданность друзей снискивается благодеяниями, одолжениями, давностью дружбы, обходительностью, приветливостью. Однако самое понятие дружбы при соискании должности приобретает более широкое значение, чем в обыкновенных жизненных отношениях. На самом деле, ты обычно считаешь другом всякого, кто проявляет некоторое расположение и внимание к тебе, кто часто посещает тебя. Однако, главным образом, надо быть особенно любезным с друзьями из родственников, свойственников, с друзьями, политически связанными с тобой, или какими-либо особыми одолжениями.
Затем, поскольку каждый становится сердечно и интимно близким тебе, постольку необходимо принять меры, чтобы он был заинтересован в твоем высоком положении. Будут ли это члены твоей трибы, соседи, клиенты, наконец, вольноотпущенники и, на крайний случай, даже твои рабы, так как всякое мнение твоих домашних присоединяется к общественной молве о тебе на форуме.
Наконец, ты должен приобрести друзей среди всех слоев общества, а именно: для внешнего блеска между людьми знатными, с почетным положением и с именем, которые, хотя и не усердствуют при голосовании, однако придают кандидату некоторый вес; для защиты своих прав - особенно между консулами и народными трибунами; а для того, чтобы иметь успех в центуриях - между людьми, выдающимися там своим влиянием. Тех, которые благодаря тебе имеют или надеются иметь на своей стороне трибу, или центурию, или другую какую-нибудь выгоду, прежде всего привлеки на свою сторону и ободри их обещанием помочь. Ведь в течение этих лет честолюбивые люди всякими способами стараются добиться от членов своих триб того, чего они домогаются. Этих людей, какими ты только сможешь аргументами, привлеки к себе так, чтобы они были расположены к тебе всей душой и со всей готовностью.
По вопросу об установлении дружественных связей сказано достаточно. Необходимо поговорить о другой стороне соискания, а именно: о приобретении расположения народа. Эта сторона дела требует номенклации, лести, настойчивости, щедрости, хорошего о тебе мнения и того, чтобы государство видело в тебе надежного государственного деятеля.
Ты много делаешь, чтобы знать людей, но делай это явно и увеличивай ежедневно количество таких людей. Это больше всего, по-моему, вызывает расположение и способствует популярности кандидата. Затем решись, хотя это и не отвечает твоему характеру, притворяться, но так, чтобы это было естественно. Природа, конечно, всесильна, но в пределах немногих месяцев, мне кажется, можно заставить ее принимать обманчивый вид. Тебе, как благовоспитанному человеку, свойственна вежливость, однако, кроме того, необходима лесть, которая при всех других обстоятельствах порочна и постыдна, но в деле соискания почетной должности она нужна. В самом деле, лесть бесчестна, когда применяется во вред человеку, когда же она делает человека более дружественным, она не должна заслуживать порицания, и кандидат в ней нуждается потому, что он должен и свой внешний вид, и беседы приспособлять к чувствам и настроениям тех, с кем он общается.
Что касается настойчивости, то нет необходимости объяснять, так как самое слово указывает на содержание. Чрезвычайно полезно никуда не уезжать, а самое главное не только всегда быть в Риме и на форуме, но постоянно и настойчиво обращаться с просьбами к одним и тем же людям, не допуская, чтобы кто-либо мог сказать, что ты не просил его о поддержке, которую ты мог бы от него получить, причем не просил настойчиво и старательно.
Для щедрости имеется широкий простор. Пользуйся своими денежными средствами не скупясь. И хотя эта щедрость не может распространяться на всех, однако, если ее хвалят твои друзья, она понравится толпе. Устраивай пиры и хвали их сам, и твои друзья пусть расхваливают их повсюду, а также и по трибам. Оказывай содействие всем без различия. Будь доступен для всех и днем и ночью, и пусть будут открыты не только двери твоего дома, но лицо и глаза, которые являются дверью души. Но если твои мысли глубоко скрыты, то мало имеет значения открытый вход. Ведь люди не только хотят обещаний, в особенности когда хотят получить их от кандидата, но хотят обещаний, даваемых щедро и с уважением к ним.
Поэтому то, что ты в силах сделать, ты легко можешь и обещать, и старательно выполнить. Значительно труднее, и более сообразуется с необходимостью, чем с твоим характером, другое - отказывать ли просителям вежливо, или во всех случаях обещать то, что ты сам не можешь выполнить. Первое качество хорошего человека, второе - дельного кандидата. Когда просят о том, что ты не можешь выполнить честно или без ущерба для себя, например, если кто-нибудь просит взяться за ведение какого-либо судебного дела против твоего друга, то надо отказать любезно, указав на дружеские отношения с ответчиком, показать, как тяжело тебе отказывать, и уверить, что ты в других случаях с удовольствием выполнишь эту просьбу...
И сверх всего, перед выборами особенно необходимо позаботиться о том, чтобы государство видело в тебе надежного человека и почитало тебя. Однако в этот период ты не должен вмешиваться в государственные дела ни в сенате, ни в народном собрании. Тебе необходимо быть сдержанным для того, чтобы сенат на основании твоего поведения видел в тебе своего защитника, чтобы всадники, а также честные и зажиточные люди по твоей жизненной деятельности могли судить, что ты будешь поддерживать мир и общественное спокойствие; и чтобы простой народ, поскольку ты был расположен к нему по крайней мере в своих выступлениях в народных собраниях и в суде, считал, что и его интересы тебе не чужды.