Сущность языковой системы

8. В системе все взаимосвязано; в отношении языковой системы это правильно в такой же мере, как и в отношении всех других систем. Принцип этот, провозглашенный Ф. Соссюром, сохраняет для нас все свое значение; единственная цель настоя­щей книги подтвердить его. Однако было бы грубой ошибкой, ес­ли бы этот общий взгляд привел к представлению о языке как о симметричной и гармонической конструкции. Стоит начать раз­бирать механизм, как тебя охватывает страх перед царящим в нем беспорядком и ты спрашиваешь себя, каким образом могут столь перепутанные между собой системы колес производить согласо­ванные движения. Если родной язык, почти всегда производит впечатление органического целого, представляющего совершен­ное единство, то такое впечатление легко может оказаться иллю­зорным. Родной язык неотъемлем от нашего мышления. Он тесно связан со всей нашей жизнью - личной и общественной; вырази­тель наших радостей и страданий, наших желаний, нашей нена­висти, наших чаяний, он становится для нас символом нашей лич­ности и общества, в котором мы живем. Эта вера в чуть ли не предопределенную гармонию отвечает глубочайшей потребности нашего бытия - потребности в равновесии и синтезе.

Но совсем иную картину дает нам действительность. В са­мом деле, есть ли такой язык, в котором можно было бы обнару­жить в свете беспристрастного исследования хотя бы только при­близительное единство? Английский язык, подобно китайскому, решительно склоняется в пользу односложных слов; но этой тен­денции противостоит все усиливающийся прилив латинских и романских заимствований, наводняющих этот язык многослож­ными словами. Благодаря простоте грамматики этот же язык освобождает, насколько только возможно, память от ненужного груза (отсутствие сложных флексий, мужского, женского и сред­него рода); однако упомянутые выше заимствования создают не-

преодолимые осложнения: произношение их очень трудно при­способить к произношению английских слов, а их акцентуация не поддается почти никаким правилам. Что касается французского и немецкого языков, то мы увидим, что они раздираются несколь­кими, отчасти противоречивыми, тенденциями, о которых мы попытаемся рассказать в данной книге. Кроме того, совершенно не совместимым с идеей связной системы является и постоянное разногласие между формой знака и его значением, между означа­ющими и означаемыми. (...).

9. От чего же зависит такое отсутствие гармонии? Вот некоторые из причин, которыми, по-видимому, его можно объяс­нить.

Прежде всего языки непрестанно изменяются, но функци­онировать они могут только не меняясь. В любой момент своего существования они представляют собой продукт временного рав­новесия. Следовательно, это равновесие является равнодейству­ющей двух противоположных сил: с одной стороны, традиции, задерживающей изменение, которое несовместимо с нормальным употреблением языка, а с другой - активных тенденций, толкаю­щих этом язык в определенном направлении.

Но ведь сила традиции сама по себе пропорциональна единству языка. Чем нераздельнее последнее, тем больше она стремится закрепиться. Это в большей мере относится к француз­скому, чем к немецкому языку; немецкие диалекты действи­тельно еще живут и со всех сторон проникают в верхненемецкое наречие. Литература и поэзия, создавая средства выражения, со­вершенно отличные от средств выражения устной речи, навод­няют последнюю словами и оборотами, препятствующими обра­зованию прочно установившейся устной речи, какая давно уже существует во французском языке.

В то же время традиция приводит к весьма парадоксаль­ным последствиям: французскому языку, строго соблюдающему традиции, приходится поневоле эволюционировать, чтобы отве­чать неустанно меняющимся потребностям мышления и жизни; однако он ревниво хранит реликвии почти всех периодов своего развития. (...).Но в стремлении все сохранить язык загромож­дался ненужным багажом и стеснял непосредственность мышле­ния, тем более что во французском языке все и так тщательней-

шим образом регламентируется и всякое нарушение правил либо высмеивается, либо порицается. (...).

Кроме того, присущие языку тенденции проявляются в от­дельных частях системы неодинаково. Например, французский язык стремится к устранению послекорневых флексий и посте­пенно заменяет их префиксальными элементами (ср. лат. De-i и фр. de Dieu «бога», лат. cant-o и фр. je chante «я пою»). Однако если существительное освободилось почти от всех своих оконча­ний, то глагол еще сохраняет многие из них; при этом в самом глаголе, в его наиболее употребительных формах (настоящее вре­мя, прошедшее несовершенное и т. д.), их меньше, чем в формах, употребляемых в книжном языке (прошедшее определенное, про­шедшее несовершенное сослагательного наклонения). Или еще: синтаксические новшества быстрее проникают в свободные, чем в связанные синтагмы...), и т. д.

10. Далее, в языке имеются заимствования, о влиянии ко­
торых мы уже говорили. Языки никогда не могут существовать в
полной изоляции: в нашу эпоху все они глубоко проникают друг
в друга. Эти различные заимствования (лексические, морфологи­
ческие, синтаксические, стилистические) всегда таят в себе опас­
ность нарушить языковое единство. Добавим, однако, что для
того, чтобы судить о роли заимствований, их нельзя ставить все
на одну доску; так, например, англицизмы, как бы ни были они
многочисленны, не имеют почти никакого значения в таком язы­
ке, как французский, который третирует их как бедных родствен­
ников, если они не приспособились к его системе. Напротив,
латинские заимствования проникли в самую ткань французского
языка; они являются его составной частью на том же основании,
что и элементы, унаследованные от латинского языка в резуль­
тате медленной эволюции. Английскому языку, как мы это уви­
дим, присуща такая же двойственность основного словарного со­
става вследствие наличия в нем латинских и романских заимст­
вований, в то время как приобретения из других источников мож­
но почти не принимать в расчет.

11. Допустимо ли после всего изложенного продолжать
говорить о системе и единстве? Нет, повторяем мы, если слово
«система» вызывает представление о гармонии, если принцип
«все взаимосвязано, все соединено вместе» наводит на мысль об

архитектурном сооружении. И все же постоянное употребление языка показывает, что наша мысль фактически неустанно ассими­лирует, ассоциирует, сравнивает и противопоставляет элементы языкового материала и что, как бы ни были эти элементы раз­личны между собой, они не просто сопоставляются в памяти, а взаимодействуют друг с другом, взаимно притягиваются и оттал­киваются и никогда не остаются изолированными; такая непре­рывная игра действия и противодействия приводит в конце кон­цов к созданию своего рода единства, всегда временного, всегда обратимого, но реального.

Вдобавок это единство следует искать не в поверхност­ных, а в более глубоких пластах языка. Правда, последние менее доступны для наблюдения, потому что чаще всего ускользают от сознательного восприятия; но если вникнуть в них, то можно уви­деть, что некоторые основные характерные черты общи всему внутреннему механизму и выявляют часто неожиданные соот­ветствия. Можно даже сказать, что ни одна характерная черта языка не заслуживает этого названия, если ее нельзя обнаружить в общей структуре.

12. Таким образом, языковая система представляется нам
в виде обширной сети постоянных мнемонических ассоциаций,
весьма сходных между собой у всех говорящих субъектов, - ассо­
циаций, которые распространяются на все части языка от син­
таксиса, стилистики, затем лексики и словообразования до звуков
и основных форм произношения (ударения, интонации, продол­
жительности звучаний, пауз и т. п.)- Исключение составляют
навыки письма и орфография, которые не обнаруживают извест­
ного параллелизма с проявлениями собственно языковой жизни

13. Для получения элементарного доказательства эта точ­
ка зрения нуждается в обширных исследованиях, к которым толь­
ко еще приступают. Наиболее блестящие результаты, невидимо­
му, обещает дать исследование фонологических систем.

Новый путь в этой области открыла пражская лингвисти­ческая школа и особенно работы Трубецкого¹. Мы знаем теперь,

¹ См. «Труды Пражского лингвистического кружка», т. I - VIII, Прага, 1929 - 1939. «Grundzuge der Phonologic» Трубецкого составляют VII том

что существует (пользуясь выражением А. Сеше) грамматика фо­нем. Однако мало изучить только ее механизм; необходимо пока­зать, еще параллелизм между ее структурой и структурой всего остального, что относится к языку, показать, наконец, наличие взаимозависимости между грамматикой и фонологией².

Историческое языкознание начинает признавать, что фо­нетические изменения - это отнюдь не уравнительные явления, одинаковым образом происходящие во всей области звучащей ре­чи. Слова, подчиняющиеся «фонетическому закону», подчиняют­ся ему не одинаково, а различно, в зависимости от категории, к которой они принадлежат, или (...) от роли, какую они играют в. речи. Независимое слово изменяется иначе, чем слово в слово­сочетании (ср. Cela peut etre vrai «Это может быть так» и C'est p't-etre vrai «Возможно, это\так»); простое слово - иначе, чем слово, доступное для анализа по частям; слово в собственном значении -иначе, чем грамматическое слово [ср. caique «калька» и quelque «какой-нибудь», часто произносимое как queque; de lait «молока» и de les (предлог ^ артикль мн. ч.), ставшее des]; обиходное слово - не так, как технический термин или редкое слово; звукоподра­жательное слово - не так, как слово, утратившее характер зву­коподражания (ср. лат. рТраге, фр. pepier «щебетать» и plpionem,. фр. pigeon «голубь»); слово, означающее ясное и простое поня­тие, - не так, как слово, носящее отпечаток эффективности (! е сосЬои domestique «домашняя свинья» и се ссосЪоп de domestique «этот свинья лакей») и т. д.³

Другими словами, означающие эволюционируют не неза­висимо от означаемых и соответствие между ними восстанав­ливается не только аналогией; оно сохраняется в процессе самого

изменения. (...).

Но если означающее эволюционирует в соответствии с ха­рактером означаемого, то, следовательно, в процессе самого функционирования, внутри системы, в данную эпоху оно ведет

этого собрания.

² В а 11 у, «Actes du II-e Congres international de linguistes a Geneve», с 116

и ел.

'O.Jespersen, Phonetische Grundfragen, с 142 и ел., и W. H о г п,

Sprachkurper...

себя определенным образом, в зависимости от характера всей системы в целом. Таким образом, выявить взаимную связь, су­ществующую между фонологической системой и всем прочим, относящимся к языку, можно лучше всего в языке, находящемся в состоянии равновесия и функционирования, т.е. в речи.