Р. ДЕКАРТ. Прежде всего я хотел бы выяснить, что такое философия, сделав почин с наиболее обычного, с того, например

Прежде всего я хотел бы выяснить, что такое философия, сделав почин с наиболее обычного, с того, например, что слово «филосо­фия» обозначает занятие мудростью и что под мудростью понима­ется не только благоразумие в делах, но также и совершенное зна­ние всего того, что может познать человек; это же знание, которое направляет самую жизнь, служит сохранению здоровья, а также открытиям во всех науках. А чтобы философия стала такой, она не­обходимо должна быть выведена из первых причин так, якобы тот, кто старается овладеть ею (что и значит, собственно, философствовать), начинал с исследования этих первых причин, именуемых началами. Для этих начал существует два требования. Во-первых, они должны быть столь ясны и самоочевидны, чтобы при внима­тельном рассмотрении человеческий ум не мог усомниться в их ис­тинности; во-вторых, познание всего остального должно зависеть от них так, что хотя начала и могли бы быть познаны помимо позна­ния прочих вещей, однако, обратно, эти последние не могли не быть познаны без знания начал. При этом необходимо понять, что здесь познание вещей из начал, от которых они зависят, выводится та­ким образом, что во всем ряду выводов нет ничего, что не было бы совершенно ясным. Вполне мудр в действительности один бог, ибо ему свойственно совершенное знание всего; но и люди могут быть названы более или менее мудрыми, сообразно тому, как много или как мало они знают истин о важнейших предметах. С этим, я полагаю, согласятся все сведущие люди.

Затем я предложил бы осудить полезность этой философии и вместе с тем доказал бы важность убеждения, что философия (поскольку она распространяется на все доступное для человечес­кого познания) одна только отличает нас от дикарей и варваров и что каждый народ тем более гражданственен и образован, чем луч­ше в нем философствуют; поэтому нет для государства большего блага, как иметь истинных философов. Сверх того, любому челове­ку важно не только пользоваться близостью тех, кто предан душою этой науке, но поистине много лучше самим посвящать себя ей же, подобно тому, как несомненно предпочтительнее при ходьбе поль­зоваться собственными глазами и благодаря им получать наслаж­дение от красок и цвета, нежели закрывать глаза и следовать на по­воду у других; однако и это все же лучше, чем, закрыв глаза, отка­зываться от всякого постороннего руководства. Действительно, те, кто проводит жизнь без изучения философии, совершенно замкну­ли глаза и не заботятся открыть их; между тем удовольствие, кото­рое мы получаем при созерцании вещей, видимых нашему глазу, отнюдь не сравнимо с тем удовольствием, какое доставляет нам по­знание того, что мы находим с помощью философии. К тому же для наших нравов и для жизненного уклада эта наука более необходи­ма, чем пользование глазами для направления наших шагов. Нера­зумные животные, которые должны заботиться только о своем теле, непрерывно и заняты лишь поисками пищи для него; для человека же, главною частью которого является ум, на первом месте должна стоять забота о снискании его истинной пищи – мудрости. Я твердо убежден, что очень многие не преминули бы это сделать, если бы только надеялись в том успеть и знали, как это осуществить. Нет такого самого последнего человека, который был бы так привязан к объектам чувств, что когда-нибудь не обратился бы от них к че­му-то лучшему, хотя бы часто и не знал, в чем последнее состоит. Те, к кому судьба благосклонна, кто в избытке обладает здоровьем, почетом и богатством, не более других свободны от такого желания; я даже убежден, что они сильнее прочих тоскуют по благам более значительным и совершенным, чем те, какими они обладают. А та­кое высшее благо, как показывает даже и помимо света веры один природный разум, есть не что иное, как познание истины по ее пер­вопричинам, то есть мудрость; занятие последнею и есть филосо­фия.

Декарт Р. Начала философии //

Избранные произведения. М., 1950. С.411- 426.