Философия и жизнь. Мы живем на рубеже двух миров, оттого особая тягость, зат­руднительность жизни для мыслящих людей

Мы живем на рубеже двух миров, оттого особая тягость, зат­руднительность жизни для мыслящих людей. Старые убежде­ния, все прошедшее миросозерцание потрясены, но они дороги сердцу. Новые убеждения, многообъемлющие и великие, не ус­пели еще принести плода; первые листы, почки пророчат могу­чие цветы, но этих цветов нет, и они чужды сердцу. Множество людей осталось без прошедших убеждений и без настоящих. <...>

Массами философия теперь принята быть не может. Фило­софия kok наука предполагает известную степень развития само­мышления, без которого нельзя подняться в ее сферу. <... >

Одно из существеннейших достоинств русского характера — чрезвычайная легкость принимать и усвоивать себе плод чужого труда. И не только легко, но и ловко: в этом состоит одна из гуманнейших сторон нашего характера. Но это достоинство вме­сте с тем и значительный недостаток: мы редко имеем способ­ность выдержанного, глубокого труда. Нам понравилось загре­бать жар чужими руками, нам показалось, что это в порядке ве­щей, чтоб Европа кровью и потом вырабатывала каждую истину и открытие: ей все мучения тяжелой беременности, трудных ро­дов, изнурительного кормления грудью — а дитя нам. Мы про­глядели, что ребенок будет у нас приемыш, что органической связи между нами и им нет. <... > Наши дилетанты с плачем засвидетельствовали, что они обманулись в коварной науке Запа­да, что ее результаты темны, сбивчивы, хотя и есть порядочные мысли, принадлежащие «такому-то и такому-то». Такие речи у нас вредны, потому что нет нелепости, обветшалости, которая не высказывалась бы нашими дилетантами с уверенностию, при-

водящею в изумление; а слушающие готовы верить оттого, что у нас не установились самые общие понятия о науке; есть предва­рительные истины, которые в Германии, например, вперед идут, а у нас нет. О них там уже никто не говорит, а у нас никто еще не говорил о них. На Западе война против современной науки пред­ставляет известные элементы духа народного, развившиеся века­ми и окрепнувшие в упрямой самобытности <...> но нельзя отрицать в них особый характер упругости и последовательнос­ти, с которой они ведут окончательный бой. Наши дилетанты, если и принимают эти чужеземные болезни, то, не имея предше­ствующих фактов, они дивят поверхностностью и неразумием.

Сохраняющим личные убеждения дорога не истина, а то, что они называют истиной. Они любят не науку, а именно туман­ное, неопределенное стремление к ней, в котором раздолье им мечтать и льстить себе... А что заставляет так упорно держаться личных убеждений? — Эгоизм. Эгоизм ненавидит всеобщее, он отрывает человека от человечества, ставит его в исключительное положение; для него все чуждо, кроме своей личности. Он везде носит с собою свою злокачественную атмосферу, сквозь которую не проникнет светлый луч, не изуродовавшись. С эгоизмом об руку идет гордая надменность; книгу науки развертывают с дер­зким легкомыслием. <...>

Герцен А.И. Дилетантизм в науке // Герцен А.И. Сочинения.

В 2 т. М., 1985. Т. 1.С. 84-89.