Индивидуально-психологическое лечение неврозов

причем X может замещаться аранжировкой и тенденциозной конструк­цией переживаний, черт характера, аффектов и симптомов.

Жизненный вопрос невротика звучит не «Что я должен сделать, чтобы приспособиться к требованиям общества и благодаря этому до­биться гармоничного существования?», а «Как я должен организовать свою жизнь, чтобы удовлетворить свое стремление к превосходству, пре­вратить свое постоянное чувство неполноценности в чувство богопо-добия?»

Иными словами, единственно установленный или зафиксированный в мыслях пункт — это достижение личностного идеала. Для того чтобы приблизиться к ощущению богоподобия, невротик совершает тенденциоз­ную оценку своей индивидуальности, своих переживаний и своего окруже­ния. Но так как этого далеко не достаточно, чтобы вывести невротика на его жизненную линию и тем самым подвести ближе к цели, то он прово­цирует события и использует их в корыстных целях, стремясь найти им заранее намеченное практическое применение — ощущать себя изгоем, об­манутым, мучеником, чтобы создать близкий ему и желанный базис для проявления агрессивности. То, что он сообразно со своими возможностями и реалиями создает разнообразные черты характера и аффективные ус­тановки, соответствующие его идеалу личности, вытекает из вышеизло­женного и было уже подробно мною описано. Подобным же образом па­циент врастает в свои симптомы, которые формируются им в соответствии с его опытом и психическим напряжением и которые представляются ему необходимыми и целесообразными для повышения своего чувства лич­ности. В этом modus vivendi, спроектированном и прочно закрепленном благодаря возникающей самой по себе направляющей цели, по-прежнему

Адлер А. [Сущность и лечение неврозов] 359

нельзя найти и следа аутохтонной телеологии. Невротический жизненный план поддерживается только благодаря внутреннему стремлению к превос­ходству, благодаря заранее опробованному хождению по немногочислен­ным, строго очерченным направляющим линиям, благодаря предусмот­рительному уклонению от кажущихся опасными решений и благодаря невероятно разросшейся по сравнению с нормой сети защит, и только те­перь он обустраивается телеологически. В соответствии с этим теряет всякий смысл и вопрос о каком-либо сохранении или потере психической энергии. Пациент всегда будет вырабатывать как раз столько психической энергии, сколько ему потребуется, чтобы остаться на своей линии на пути к превосходству, к мужскому протесту, к богоподобию.

Его взгляд на мир, его воззрения стали неверными. Цель достиже­ния превосходства, продиктованная его чувством неполноценности, оттес­няет все желания, мысли, чувства и поступки на чуждую объективности область, которую мы называем неврозом. Симптомы, аранжированные ко­нечной целью, являются формами выражения господства его тщеславия. Поначалу оно находится позади пациента и гонит его вперед. После не­минуемых поражений (разве может наша бедная земля удовлетворить ожидания невротика) оно становится перед ним и оттесняет его назад: «Если ты перейдешь Halys, разрушишь великое государство (царство сво­его воображения)».

Психическое лечение неврозов

Раскрытие невротической системы или жизненного плана являет­ся наиболее важной составной частью терапии. Ведь она останется в со­хранности только в том случае, если пациенту удастся уберечь ее от собственной критики и своего осмысления. Отчасти бессознательное развитие невротического, противоречащего действительности механизма прежде всего объясняется непоколебимым стремлением пациента к до­стижению цели¹. Противоречие с действительностью, т.е. с логическими требованиями общества, связано в этой системе с недостаточным опытом и неправильными² отношениями, существовавшими в период создания жизненного плана — в раннем детстве. Осмысление и понимание этого плана достигается лучше всего путем искусного погружения, интуитив­ного проникновения в сущность пациента. При этом само собой броса­ется в глаза, что невольно сравниваешь себя и пациента, различные ус­тановки последнего или сходные поступки разных пациентов. Чтобы ра-

'См.: «О роли бессознательного» (Адлер А. Практика и теория индивидуальной пси­хологии. М., 1995.) с. 255 и далее. По всей видимости, «дух» не оберегает от этого тенденци­озного искажения действительности. Даже с терапевтом богоподобие проделывает порой удивительные вещи. (Примечание автора.)

² По логике вещей, стремиться с другими лицами к таким отношениям, как, например, отношения с матерью или отцом, можно разве что по недоразумению. (Примечание автора.)

360 Тема 14. Развитие личности

зобраться в полученном материале, симптомах, переживаниях, образе жизни и развитии пациента, я пользуюсь тремя приобретенными благо­даря опыту приемами. Во-первых, я рассматриваю влияние на возникно­вение жизненного плана неблагоприятных условий (неполноценности органов, гнета в семье, избалованности, соперничества, невротической се­мейной традиции) и заостряю свое внимание на таких же или подобных способах реагирования пациента в детском возрасте. Во-вторых, я ис­пользую приведенное выше эмпирически полученное уравнение, в соот­ветствии с которым я в приблизительной форме регистрирую свои впе­чатления. В дальнейшем это будет пояснено на примере. И в-третьих, я стараюсь найти во всех доступных проявлениях наивысшую обществен­ную мерку.

Далее из моего изложения следует, что я ожидаю от пациента точ­но такое же поведение — всегда одно и то же, — которое он, сообразно сво­ему жизненному плану, принял по отношению к окружавшим его ранее людям, а еще раньше по отношению к своей семье. В момент знакомства с врачом, а нередко и раньше, у пациента имеется такая же констелляция чувств, что и в отношении других авторитетных лиц. То, что перенесение таких чувств или сопротивление начинается позднее, является всего лишь заблуждением: просто в таких случаях врач распознает их несколько поз­же. Часто слишком поздно, когда пациент, наслаждаясь тем временем сво­им тайным превосходством, срывает лечение или благодаря обострению своих симптомов создает невыносимую ситуацию. То, что оскорбления па­циента недопустимы, об этом даже не стоит говорить психологически об­разованным врачам. Но это может произойти и без ведома врача. До тех пор пока врач не увидит характер своего пациента, его невинные замечания могут истолковываться тенденциозно. Поэтому, особенно в начале лечения, рекомендуется сдержанность и необходимо как можно быстрее понять не­вротическую систему пациента. Обычно при наличии некоторого опыта это удается сделать в первые три дня.

Еще более важно лишить пациента возможности атаковать уяз­вимые места терапевта в его борьбе с ним. Здесь я могу дать лишь не­сколько советов, которые должны уберечь врача от того, чтобы лечение не пошло прахом. Так, даже в самых простых случаях никогда не сле­дует обещать излечения, а всегда только его возможность. Один из важ­нейших психотерапевтических приемов предполагает смещение акцента всей работы и результатов лечения на пациента, которому врач по-то­варищески отдает себя в его распоряжение в качестве помощника. Зави­симость вознаграждения от успеха лечения создает для пациента огром­ные трудности. По каждому пункту надо придерживаться предположе­ния, что стремящийся к превосходству пациент будет использовать любое обязательство врача, даже о продолжительности лечения, для его поражения. Поэтому все взаимные обязанности — время посещения, воп­рос о гонораре, безвозмездность лечения, откровенность, сохранение вра-

Адлер А, [Сущность и лечение неврозов] 361

чебной тайны и т.д. — должны быть оговорены сразу же, и их необхо­димо соблюдать. При любых обстоятельствах посещение врача пациен­том является огромным преимуществом. Предсказание же возможных обострений в случае обмороков, приступов болей или страха открытых пространств для начала избавляет от большой части работы: как пра­вило, приступы прекращаются, что подтверждает наше мнение о сильном негативизме невротиков. Было бы большой ошибкой проявлять свою радость по поводу частичного успеха и тем более им хвалиться. Обо­стрения не заставят себя долго ждать. Свой интерес следует в большей степени обращать на трудности, без нетерпения и уныния, но сохраняя хладнокровие настоящего ученого.

В полном соответствии с вышеизложенным находится положение: никогда не принимать сразу и без обстоятельного выяснения навязывае­мую пациентом роль человека, стоящего над ним, — авторитета, учителя, отца, избавителя и т.д. Такие попытки представляют собой начало движе­ния пациента к тому, чтобы привычным ему способом подчинить себе стоящего над ним человека, дискредитировать его и благодаря нанесен­ному ему поражению дезавуировать. Сохранение какого бы то ни было преимущества или привилегии по отношению к пациенту всегда являет­ся отрицательным моментом. Необходимо также проявлять откровен­ность, но избегать вовлечения себя в беседы по поводу возникающих со­мнений в своем врачебном искусстве. Еще опаснее было бы попытаться подчинить себе пациента, предъявлять ему претензии, возлагать ожида­ния и т.д. Требовать от пациента сохранения тайны — свидетельство от­сутствия всяких знаний о невротической душевной жизни. И наоборот, сам врач должен обещать и соблюдать сохранение тайны.

Если эти и другие продиктованные таким подходом к лечению не­врозов аналогичные меры главным образом должны создать надлежа­щие отношения равноправия, то раскрытие невротического жизненного плана осуществляется в дружеской, непринужденной беседе, в которой всегда рекомендуется уступать лидерство пациенту. Я всегда считал самым надежным просто находить и разоблачать во всех проявлениях и рассуждениях пациента его невротические операционные линии и вме­сте с тем без принуждения приучать к такой же работе и самого паци­ента. Убежденный в уникальности и исключительности направляющей невротической линии врач, основываясь на фактах, раскрывает истинное содержание невроза, постоянно предсказывая его болезненные аранжи­ровки и конструкции, постоянно их отыскивая и разъясняя, пока паци­ент, пораженный этим, от них не откажется — чтобы на их месте со­орудить новые, как правило, более завуалированные. Сколь часто это бу­дет повторяться, никогда нельзя предсказать заранее. Но в конце концов пациент сдается, и это происходит тем легче, чем менее выражено у па­циента чувство собственного поражения, возникающее у него в такой ситуации по отношению к врачу.

362 Тема 14. Развитие личности

На пути к достижению чувства превосходства у невротика наряду с аранжировками лежат также и определенные субъективные источники ошибок, которые используются и закрепляются по той причине, что они углубляют чувство неполноценности и тем самым побуждают и подтал­кивают к дальнейшим предохранительным мерам. Такие ошибки вмес­те с сопровождающей их тенденцией должны оказаться в поле зрения пациента.

Примитивную апперцепционную схему пациента, благодаря кото­рой все его впечатления оцениваются с крайних позиций и тенденциоз­но группируются (вверху—внизу, победитель—побежденный, мужское— женское, ничто—все и т.д.), всегда можно доказать и разоблачить как не­зрелую, несостоятельную, но с тенденциозной склонностью к постоянной борьбе. Эта схема является причиной того, что в душевной жизни невро­тика обнаруживаются такие же черты, что и в истоках культуры, где ли­шения тоже вызывали подобные же защиты. Было бы неправдоподобно подозревать в таких аналогиях больше чем просто мимикрию, своего ро­да повторение филогенеза. То, что у первобытных людей и у гения про­изводит впечатление дерзновенного титанического порыва из ничего воз­нестись к божеству, из ничего создать повелевающую миром святыню, у невротика является блефом, который можно легко раскусить, хотя это и приносит немало страданий. Фиктивная победа, которой невротик доби­вается своими уловками, существует только в его воображении. Ей нуж­но противопоставить точку зрения другого невротика, который таким же образом считает доказанным свое превосходство, что наиболее отчетли­во проявляется в его любовных отношениях или в перверзиях. Вот так, постепенно, шаг за шагом происходит раскрытие недостижимо высокой цели превосходства над всеми, стремления пациента к ее тенденциоз­ному завуалированию, его стремления к власти над всем миром, его не­свободы и враждебности к людям, порождаемых этой целью. Имея дос­таточно данных, столь же просто доказать, что все невротические черты характера, невротические аффекты и симптомы служат средством от­части для того, чтобы идти предписанным путем, отчасти, чтобы его за­щищать. Очень важно понять, каким образом формируются аффект и симптом, которые, как было указано выше, обязаны своим быстрым воз­никновением зачастую бессмысленному, но тем не менее планомерно действующему «юнктиму». Нередко «юнктим» проявляется у пациента бесхитростно, но чаще всего о нем можно судить только по возникаю­щим у пациента аналогиям, по его анамнезу или по его сновидениям.

Такая же тенденция жизненной линии обнаруживается в жизненных воззрениях пациента, а также в его оценке и группировании всех своих переживаний. На каждом шагу имеют место искажения и произвольные интерпретации, тенденциозные, крайне односторонние практические дей­ствия, чрезмерные опасения и явно несбыточные ожидания, служащие, од­нако, тайному жизненному плану пациента с его величественным пятым

Адлер А. [Сущность и лечение неврозов] 363

актом. Здесь приходится вскрывать множество ошибок и препятствий, что, однако, требует немалых усилий и возможно лишь при постепенном пости­жении целостной тенденции индивида.

Поскольку врач стоит на пути невротического стремления пациен­та, то он и воспринимается как барьер или преграда, препятствующая до­стижению невротическими способами идеала величия. Поэтому каждый пациент будет пытаться дискредитировать врача, избавиться от его влияния, утаивать от него истинное положение вещей, постоянно отыс­кивая новые уловки, направленные против психотерапевта. Следует по­мнить, что по отношению к врачу часто проявляется та же самая враж­дебность пациента, хотя и чрезвычайно завуалированная, что существует в его жизни и по отношению ко всем остальным людям. На нее надо обращать особое внимание, потому что при правильном лечении она наиболее отчетливо выявляет тенденцию больного с помощью невроза и здесь тоже утвердить свое превосходство. Кроме того, важно отметить, что чем дальше продвигается лечение — при застое обычно царят сер­дечная дружба и мир, только приступы продолжаются, — тем настой­чивее стремление пациента своей непунктуальностью, пустой тратой вре­мени и неявками к терапевту поставить успех лечения под сомнение. Иногда возникает особенно сильная враждебность, которую, как и все ос­тальные движимые той же самой тенденцией явления сопротивления, можно устранить, лишь постоянно указывая пациенту на подобные же явления в его поведении. Враждебное отношение родственников паци­ента к врачу я всегда воспринимаю как то, из чего можно извлечь выго­ду, и иногда даже стараюсь вызывать его преднамеренно. Ведь в боль­шинстве случаев вся семья больного характеризуется точно такой же невротической тенденцией, и благодаря ее раскрытию и разъяснению можно принести немало пользы пациенту. Окончательные изменения, затрагивающие личность пациента, могут быть осуществлены только им самим. Самым лучшим я считаю здесь перестать что-либо делать, образно говоря, демонстративно сложить на животе руки в твердой уве­ренности — и это я мог бы даже объявить во всеуслышание, — что, как только он осознал свою жизненную линию, ничего больше от меня не уз­нает, чего бы он сам, как страдающий недугом, не знал лучше меня.

Если понимание невроза оказывается для врача затруднительным, то обычно многое проясняет следующий вопрос: «Что бы вы сделали, если бы лечение привело к полному выздоровлению?» В таком случае пациент, как правило, называет поступок, от которого он, лишившись му­жества, уклонился с помощью невроза. Весьма ценным представляется мне также такой прием: не обращать некоторое время внимания на сло­ва пациента, а стараться обнаружить, как при пантомиме, более глубокий смысл в его манере держаться и жестах. При этом будет остро ощущать­ся противоречие между увиденным и услышанным и отчетливо осозна­ваться смысл симптома.

364 Тема 14. Развитие личности

Пример для многих: тридцатидвухлетняя молодая женщина при­ходит на прием вместе со своим двадцатичетырехлетним женихом. Она жалуется, что испытывает страх перед еще одним претендентом на ее руку, который, по ее словам, оказывает на нее демоническое влияние. Па­циентка опасается, что тот может помешать их браку. При этом возни­кают сердцебиения, беспокойство, бессонница, неуверенность в себе. При пантомимическом изображении этой ситуации наглядно видно, что она пытается заставить своего жениха приложить дополнительные усилия. Он должен удвоить свои старания. Страх перед другим является сред­ством честолюбивой женщины, чтобы, крепко привязав к себе более мо­лодого жениха, уберечь себя от разочарования в браке, пренебрежитель­ного к себе отношения. Вместе с тем этот случай показывает нам, откуда берется «демоническая сила» другого. Ее следует расценивать не как ре­альный факт, а как фантазию, созданную молодой женщиной, преследую­щей честолюбивую цель.

Приложение. Из душевной жизни двадцатидвухлетнего пациента.

В качестве примера описанного выше жизненного уравнения не­вротика я хочу привести отдельные выдержки из истории душевной жизни двадцатидвухлетнего пациента, лечившегося по поводу навяз­чивой мастурбации, депрессии, отвращения к работе, чрезмерной робости и застенчивости. Прежде всего я хочу отметить, что, соответственно это­му уравнению, пациент тем больше создаст аранжировок (в смысле со­ответствующих переживаний, черт характера, аффектов и симптомов), чем глубже он оценивает свою персону — будь то произвольная оценка или оценка, продиктованная жизненными неудачами. Этим объясняется как невротический приступ, так и выбор невроза, так сказать, хрони­ческий приступ; и то и другое должны пройти испытание на свою при­годность для осуществления жизненного плана пациента.

Понимание этой взаимосвязи имеет огромное значение также и с точ­ки зрения дифференциальной диагностики, но от психотерапевта требует­ся здесь точное знание органических нервных заболеваний, а также — по­скольку нередко можно встретить смешанные формы — общей патологии в целом.

Для большей наглядности я сделаю такое же допущение, как и при решении отдельных математических задач, справиться с которыми мож­но лишь с помощью данного приема — будем считать, что моя задача уже разрешена и теперь надо только попытаться, насколько это возмож­но в кратком очерке, доказать на фактическом материале правильность решения. В соответствии с этим я исхожу из предварительного положе­ния: пациент своим modus vivendi стремится достичь совершенства, превосходства, богоподобия. Во время наших непринужденных бесед па­циент предоставляет достаточно отправных точек для такого предполо-

Положение обязывает (франц.). (Примечание редактора источника.)

Адлер А. [Сущность и лечение неврозов] 365

жения. Он подробно обрисовывает особый аристократизм своей семьи, ее исключительность, ее принципы «noblesse oblige»¹ и то, какое всеобщее осуждение вызвал его старший брат, женившись на женщине не их кру­га. То, что он так дорожит семьей, вполне понятно и даже является необ­ходимым, так как при этом повышается и его собственный статус. Впрочем, всех членов семьи он пытается подчинить себе, задабривая их или вступая с ними в борьбу. Его поведение и в остальном демонстри­рует нам то же самое стремление быть наверху: ему нравится залезать на крышу фамильного дома, добираться до самого верха, но он не выно­сит, когда это осмеливается сделать какой-нибудь другой член семьи. Только он!

В детстве он очень возбуждался, если его били, сопротивлялся вся­кому принуждению и до сих пор не терпит, чтобы на него давили. Зача­стую поступает наперекор тому, что от него требуют другие, особенно его мать. Напевает и бормочет что-нибудь на улице, в публичных местах, чтобы показать миру свое презрение (т.е. аранжирует чувства превосход­ства). В первых же сновидениях проявляется предостережение — ни в коем случае не поддаваться врачу. Он остерегается наступать на тень любого человека, чтобы (часто встречающееся суеверие) не заразиться его глупостью (если сформулировать в позитивной форме, то это означает: я умнее всех!). До чужих дверных ручек он может дотрагиваться только локтем, но не руками. («Все люди грязные, т.е. только я чистый». Это является также побуждающим мотивом навязчивого умывания, маниа­кальной чистоплотности, боязни заразиться, страха прикосновения.)

Фантазии по поводу профессии (стать летчиком, миллиардером, что­бы в противоположность всем остальным осчастливить людей), сновиде­ния, в которых он летает, — все, что выявляется из этого ансамбля, ука­зывает на высокую самооценку.

Но если попытаться вникнуть в душевную жизнь пациента поглуб­же, то вскоре складывается впечатление, что его судорожные усилия и особенности поведения говорят об огромной неудовлетворенности и не­уверенности в себе. Оказывается, что в разговоре он постоянно возвраща­ется к своей слабой, «женской» конституции, подробно ее описывает, под­черкивает, что его всегда этим попрекали, а в детстве все время одолева­ли сомнениями, получится ли когда-нибудь из него настоящий мужчина. Глубокое впечатление на него также произвели высказывания, что ему лучше было бы родиться девочкой. То, что невротическая система, слу­жащая цели достижения признания и обязательно включающая в себя соответствующие аффекты, сформировалась рано, доказывают вскоре по­явившиеся черты упрямства, вспыльчивости, властолюбия и жестокости. Все они, образно говоря, «зарятся в мужскую сторону», обращены преж­де всего против матери и сестры, особенно ярко проявляясь в приступе ярости, когда, например, от него требуют сыграть женскую роль в неболь­шой театральной пьесе. Он настойчиво и с тенденциозными опасениями

366 Тема 14. Развитие личности

указывает на позднее оволосение тела и на фимоз (неполноценность органа!). В нем глубоко сидит сомнение в своей пригодности к мужской половой роли, побуждая его утрированно вести себя так, как это, по его мнению, свойственно мужчине, и даже к протестующему нарциссизму, что, однако, сделало для него недоступным формирование своей жиз­ненной линии в направлении сотрудничества, любви и брака. Стремясь только к таким ситуациям, в которых он является первым, пациент ис­ключил из-за своей неуверенности в себе нормальную эротику, прибегнув к мастурбации, которая вытеснила все прочие формы половой жизни. Сколь бы он ни демонстрировал свое высокомерие, исследуя причины его поведения, мы обязательно наталкиваемся на все углубляющееся чувство неполноценности. А для того, чтобы обрести уверенность, пациенту при­шлось сформировать линию своей жизни таким образом, чтобы она по большой дуге обогнула проблему нормальной эротики — этим сексуаль­ным направлением, соответствовавшим его системе, для него была мас­турбация. Ему необходимо было закрепить ее в виде навязчивости, ис­пользуя ее как защиту от любого угрожающего сближения с женщиной, способствуя ей сонным опьянением, а в случае сопротивления — борясь с ней с помощью головной боли. Чтобы усугубить свой страх перед жен­щиной, он собирал разные случаи из своей жизни, свидетельствовавшие о ее пагубной роли. Другие же случаи он оставлял без внимания. Все, что еще оставляло возможность любви и брака, он исключил, руковод­ствуясь таким принципом, как: если жениться, то только на «богине», или создав идеал, который ему самому казался недостижимым.

Помимо мастурбации, он испытал множество других уловок, самая опасная из которых в социальном отношении заключалась в его склоннос­ти к постоянной смене профессий и полном нежелании работать. Смысл и того и другого нетрудно расшифровать: «боязливая установка» к работе, помимо прочего, закрепилась и оказалась пригодной еще и для того, чтобы уклониться от решения проблемы брака. Этические и эстетические же шаблоны, само собой разумеется, оберегали его от проституции и «свобод­ной любви» — достоинства, которые не могут сделать нас слепыми, чтобы не распознать в них невротическую тенденцию.

Вместе с тем эта аранжировка «боязливой установки» с ее бесчис­ленным множеством фатальных, само собой возникающих переживаний (вследствие опозданий, лености, откладывания дел на завтра и т.д.) по­зволила ему усилить еще одну защитную конструкцию — чрезвычайно интенсивное семейное чувство, благодаря которому у него возникла чрез­вычайно тесная связь со своей своенравной, властолюбивой матерью. Ведь именно жизненные затруднения сына вынудили ее уделять ему все свое внимание, так что рядом с ним всегда была женщина, над которой он безгранично властвовал. Его угнетенное состояние, рисунки в письмах, изображающие револьвер, враждебные выпады, равно как и случайные ласки, делали ее все более сговорчивой. И то и другое было его оружием,

Адлер А. [Сущность и лечение неврозов] 367

его уловками, чтобы подчинить себе мать, а так как сексуальная пробле­ма здесь была исключена, в его отношении к матери в иносказательной форме проявилась линия его жизни, на которой он стремился добиться господства. Чтобы избежать других женщин, он замкнулся на своей ма­тери. Так в некоторых случаях может получиться карикатура на инцес-туозные отношения, где совершенно иная сама по себе жизненная линия пациента может казаться «подобием инцеста» — блеф невротической психики, который не должен вводить врача в заблуждение.

Таким образом, психотерапевтическое лечение должно быть на­правлено на то, чтобы, продемонстрировав пациенту его подготовитель­ную работу в бодрствовании, а иной раз и во сне, показать, как он при­вычным для себя способом постоянно пытается оказаться в идеальной для осуществления своей руководящей жизненной линии ситуации, пока он, поначалу из негативизма, а затем по собственной воле, не изменит жизненный план и вместе с ним свою систему и не присоединится к че­ловеческому обществу и его логическим требованиям. <...>